Поймать ветер (рабочее)

      Торд следовал за мелькавшим впереди ярким пламенем факела. Тонкие стебли пшеницы цеплялись за ноги, будто не позволяли идти дальше. Отец, разгоряченный погоней, не оборачивался, и вскоре его фигура растворилась среди стволов деревьев. Поодаль виднелись другие, похожие на звёзды огоньки — почти все деревенские мужики вышли гнать волка. Торд видел его лишь раз и рассмотреть не успел, хотя одно сказать мог точно: тварь была огромная. Обычно, чтобы такую завалить, нанимали группу наёмников или профессионального охотника. Но этот год выдался неурожайным, платить было нечем. Поэтому, после того как волк задушил старого пастуха, решили завалить его так, скопом, загнать куда-нибудь и… будь что будет. Торд считал этот план идиотским, но другого, наверное, предложить бы не смог. Патрик шёл следом и постоянно нервно озирался по сторонам. Он был бледен, хотя этого практически не заметить из-за смуглого цвета лица, но друг легко мог определить степень его волнения. Торд тоже был напуган, но старался не подавать виду, крепко сжимая ножны небольшого кинжала с красивой резной рукояткой. Она придавала ему уверенности. Кто-то из них наступил на ветку, и та громко хрустнула. — Тише ты, — шикнул на него смуглый подросток и утянул друга в высокие колосья ржи. Тишина. Затем громкая ругань, но далеко в стороне. Кажется, пронесло. — Мог бы быть поосторожнее: тут твой отец ходит, а ты шумишь, — прошипел Патрик, обтряхивая с колен сухие стебли травы и земляную пыль. — Ты моего батю боишься больше, чем волка, — усмехнулся Торд и всё же обернулся назад, — не боись: никто нас не заметил даже. — Зачем я вообще тебя послушал? Сожрёт нас этот твой волк, и глазом не моргнёт. — Не бурчи. Мы аккуратно, одним глазком. Может, даже получится его прибить. Представь, как все удивятся, а? Будем героями. — Или трупами, — выдохнул Пэт и махнул рукой, — пошли уже.       Поле кончилось, мерцающий огонь затерялся в листве позади, и Торду показалось, что он слышит тяжелую отцовскую поступь где-то недалеко. Патрик старался не ёжиться, крепко сжимая в руках топор, пожалуй, слишком тяжелый для подростка, и посмотрел на своего друга. Торд ободряюще улыбнулся: — Да чего ты, всё нормально будет. Если что, до других добежим, мы же самые быстрые посыльные тут, помнишь?       Патрик кивнул. Торд вообще не хотел брать с собой лучшего друга, но тот наотрез отказался отпускать его одного. Пэт долго уговаривал друга остаться дома, но Торд никак не мог пропустить охоту на волка. Всё же, он собирался стать охотником. И не просто каким-то любителем, отстреливающим лис и перепелов, а настоящим профессионалом, который может убить магическую тварь. Чаще всего их называли просто «Охотниками», но некоторые кликали «Чародеями» и считали их такими же монстрами, как и тех, на кого они охотились. Стать охотником было непросто: не каждый имел нужный уровень магии. Люди вообще слабы на её восприятие: некоторые даже не могут видеть магических существ, которые живут абсолютно везде, как говорил дедушка Торда. Он был охотником, но под конец жизни сошёл с ума и стал повсюду видеть духов, а потом, вот уже год как, почил с миром в своей постели — очень завидная смерть для человека его профессии. Отец Торда был старостой деревни и весьма скептично относился к подобным, как он говорил, «сказкам». Но, видимо, кровь охотника осталась в его жилах, иначе как объяснить его рвение прикончить волка?       Наконец они подошли к границе леса. Высокие деревья, довольно жуткие ночью, зловеще шуршали, будто бы предостерегали от опасности, таящейся темноте. — Может, всё же вернёмся?       Торд покачал головой и шагнул вперёд. — Тогда давай аккуратнее, тут могут быть змеи. — Только если ужи, — пожал плечами Торд, зная, что друг этого не увидит. Порою он был слишком осторожен без какой-либо причины. Это раздражало.       В темноте кривые деревья казались страшными фигурами чудных существ. Мальчишки шли, насторожившись, и постоянно оглядывались по сторонам. Волк мог появиться откуда угодно, ведь лесная тварь гораздо лучше ориентировалась в лесу, чем обычный человек. Вдруг сильный рывок едва не опрокинул Торда на спину. — Ты чего творишь, идиот? — рявкнул он на Пэта и отскочил от него. — Сам ты идиот! Чуть не наступил на волчью тропу! — огрызнулся второй подросток в ответ. — Да это ж сказки! — Может и сказки, но ты мог затоптать след своими ножищами.       Патрик нагнулся над следом. Торд закатил глаза и дёрнул друга за тёмный локон волос. — Ай! Больно вообще-то! — Это за то, что ты меня напугал, — пробурчал светловолосый подросток. — Так ты испугался? Я думал ты ничего не боишься, — надменно хмыкнул Пэт и вновь оглядел волчий след. — Это из-за неожиданности!       Торд снова отвернулся, но затем бросил взгляд на тропу. Там действительно были большие, можно сказать огромные следы. И он почти наступил прямо в них.       Легенды гласят, что тот, кто пройдёт три шага по волчьей тропе, наступая в следы, будет проклят и обратится в зверя. Но глупо верить этой сказке. Будь это правдой, то Торд уже сто раз собака, лошадь или курица. — Пошли уже. Хватит там сидеть. Волк вниз пошёл, вон, следы в лощину ведут.       Пэт отмахнулся, но через минуту встал. — Может, вернёмся? След свежий, мы и правда можем наткнуться на… это. — Я взял нож, нечего бояться. — Судя по размерам этого волка, есть. — Ладно, тогда иди домой. Если к утру я не вернусь, то скажи всем, что меня сожрали. — Да ну тебя. Если бы ты ещё съедобным был.       Торд скорчил недовольную гримасу и несильно ударил Пэта кулаком в плечо. Тот закатил глаза и побрёл вперёд, озираясь по сторонам.       Они добрались до небольшой лощины. Тут и там выглядывали кусты можжевельника и дикой ежевики. Листвы было много, гораздо больше, чем до этого. — Не видно больше следов: всё листьями засыпано. Давай обратно, мы далеко уже зашли — заблудимся, — умоляюще попросил Патрик. — Чего ты разнылся как ребёнок, а? Давай хоть осмотримся что ли, — пробурчал светловолосый подросток раздражённо.       Пэт покорно вздохнул и отошёл к густым зарослям орешника. Торд ушёл чуть дальше, прошёл прямо к небольшому холмику, с которого можно было осмотреться. Дальше продолжался лес, такой же одинаковый, как и вокруг. Деревья стояли, словно близнецы, которых невозможно отличить друг от друга без бирочек с именами.       Торд насторожился, когда где-то вдалеке треснула ветка. Кажется, кто-то ругался. А потом снова стало тихо. Скрипнуло старое дерево. Юноша огляделся. В нём зародилось чувство чьего-то пристального взгляда из темноты.       Послышался крик. Сзади. Голос Патрика. Торд соскочил с холма и ринулся назад, туда, где они расстались. Но друга там не оказалось. Послышался грохот, будто сломалось дерево. Злобный рык раздался откуда-то слева. Мальчик продрался сквозь кусты. Шипы царапали лодыжки и руки, но Патрику нужна была помощь! Выбравшись из зарослей, Торд застыл, боясь пошевелиться. Патрик лежал в траве с зажатой под упавшим деревом ногой. Сломанный, кажется, перекушенный топор валялся рядом. Всюду была кровь. Торд во все глаза уставился на грудь Пэта, покрытую глубокими ранами от когтей зверя. Патрик пытался освободиться, но в любом случае не успел бы. К нему подходил огромный бурый монстр. Теперь Торд понимал того охотника, который подумал, что это медведь. Он ни капли не преувеличивал. Тварь была огромна: размером с лошадь, а то и больше. Спутавшаяся бурая шерсть на толстой шее вздымалась в такт дыханию. Глаза поблескивали в свете луны. Когти-полумесяцы входили в землю, как нож в масло. Он сожрет Пэта, перекусит напополам, даже жевать не будет. Надо что-то делать, хоть что-то… Торд достал кинжал. Это был подарок деда. Может дух предков благословит его? Волк ещё не заметил присутствия второго мальчика. Он вплотную подошёл к Патрику и пугающе оскалился. Пэт же заметил своего друга среди кустов, мотал головой, дёргался, а когда увидел, что он достал нож, взвыл, громко и отчаянно: — Беги, придурок!       Идиот! Раскрыл его! Волк недоумённо уставился на Пэта, но затем повернул морду к Торду, уже готовому к атаке. Он закричал и побежал прямо на зверя. Воткнуть нож в кого-либо довольно непросто. Торду уже не раз приходилось проделывать подобное со скотом, но мускулистую плоть зверя пробить, как оказалось, ещё тяжелее. Подростку удалось вогнать кинжал лишь наполовину. Волк взвыл и впился в тонкое плечо зубами, и настала очередь Торда кричать. Он беспорядочно замахал левой рукой, пытаясь освободиться. Попал во что-то мокрое, либо нос, либо глаз. Во всяком случае, пасть зверь разжал. Торд отлетел на несколько метров, больно ударился плечом о землю. Снова закричал от боли. На глаза наворачивались слёзы. Сил встать почти не было, но умирать не хотелось. Тут же он вскочил и бросился вперед, едва не запнувшись о толстый корень дерева. Мальчик успел обернуться: волк бежал за ним, оставив Пэта в покое. Теперь он мог спокойно освободиться и позвать на помощь. Теперь лишь бы выдержать!       У Торда пересохло в горле, кровь стучала в висках. В плече стояла ужасная резь, ноги гудели от усталости и пульсировали из-за мелких царапин. Лёгкие горели. Сзади слышался стук лап и тяжёлое дыхание. Волк всё ещё бежит за ним. Торд петлял среди деревьев, перепрыгивал через небольшие канавы, но что стоит больших усилий для человека, то всего лишь один прыжок для зверя. Тут в голову мальчику пришла замечательная мысль: если он постепенно свернёт обратно, то, наверное, выйдет к мужикам в поле. Они забьют тварь сами. Он начал поворачивать по дуге: если повернуть резко, то можно напороться на клыки и зубы. Торд пытался выискать взглядом хоть что-то знакомое. Ничего. Всюду одинаковые деревья, одинаковая трава, одинаковые кусты. Бежать получалось всё медленнее, потому что он совсем выбился из сил.       Сердце наконец забилось в волнении, а не от жуткой усталости. Впереди мелькнул огонь, но какой-то странный, пляшущий, совсем не тот живой огонь, который создаёт человек. Этот был холодный, но яркий. Торд побежал к нему, в надежде, что это был факел отца, поменявший цвет из-за лунного света. Он перепрыгивал через толстые стволы, которые свалил то ли сильный ветер, то ли какой-то ужасный зверь, может даже дракон. Сзади отчетливо слышался топот лап, что-то дышало, хрипело, ломало ветки, но стоило только обернуться, как всё поглощала тьма, будто лунный свет не мог разбить оковы ночи, окружавшие монстра, будто бы он сам был тьмой, которая вот-вот поглотит мальчика и, отфыркиваясь, побредёт в свою берлогу, чтобы спрятаться от солнечного света. Огонёк совсем не хотел приближаться, и Торд снова начал чувствовать слабость в ногах. Но шаги сзади не давали покоя, и мальчик продолжал бежать. На глаза наворачивались слёзы отчаяния: неужели сейчас его сожрут? Впереди был бурелом, и окоченевшие от ночного холода ноги непослушно запинались о сваленные стволы деревьев. Дыхание за спиной приближалось. И тут Торд почувствовал, что падает, наконец совсем лишившись сил. Он свернулся в клубок, забился подальше от монстра и горько зарыдал. Но вокруг всё ещё стояла тишина. Ни единого шороха, даже ветер замер. От этой мёртвого звона стало ещё страшнее: казалось, кто-то стоит, смотрит, тяжело дышит, и как только Торд откроет глаза и повернется, в него тут же воткнутся острые зубы, которые утащат его во тьму леса. Но, пролежав ещё немного, мальчик начал различать шорохи травы и гудение сверчков, и чувство зловещего взгляда из темноты, кажется, пропало. Вокруг никого не оказалось. Ничего словно и не было. Но холодное осознание волной окатило его и без того испуганный разум. Волк мог вернутся к Пэту. Как долго он не бежал за Тордом, как давно остановился? Он мог вернуться и закончить начатое. Зачем ему гнаться за убегающей жертвой, когда есть тот, кто не сможет убежать? Получается, Торд ничем не смог помочь? Это всё его вина. Это он потащил Пэта в лес, он не захотел возвращаться, когда следовало бы. Он убил своего лучшего друга. Из горла снова вырвались рыдания. Нужно позвать на помощь, может, ещё не поздно? Торд обернулся и застыл. Огонька не было. Он исчез. Неужели упустил? Но повернувшись ещё немного, Торд вздрогнул и отступил на шаг назад. В паре футов от него над землей висело холодное голубое пламя. Сердце Торда будто бы зажали в каменные тиски. Это был блуждающий огонёк. Он заводит путников в глубь леса и заставляет блуждать в нём до самой смерти. Торд упал на колени. Теперь выхода точно не было.