Звезды

      Очередной концерт прошёл замечательно. Пока старшая часть группы выпивала в баре, отмечая успех, Чесу и Глэму сказали проветриться где-нибудь на улице, подышать свежим воздухом и остудить свой пыл, вызванный множеством положительных эмоций. Концерт проводился вечером, можно сказать, практически ночью, поэтому по его окончанию совсем стемнело. То заведение, в котором и выступали, и сейчас активно отмечают участники группы ЧёЗаУродыНаСцене, находилось недалеко за городом, где было тихо и спокойно, где никто не будет гундеть, мол, из-за шума поспать людям нормальным не дают! Фонарей здесь не было, лишь кромешная тьма и звуки из бара: песни, смех и чоканье кружек с пивом.       Так как «мелюзгу» выставили продышаться свежим сентябрьским воздухом, а бесцельно бродить по тёмным улицам не хотелось, Чеснок предложил залезть на крышу да на звёзды поглядеть. У Глэма, конечно же, выбора не было, но ему идея друга даже понравилась, когда обычно он скептически относился к почти всем его предложениям, тщательно обдумывая последствия. Залезть на крышу бара оказалось очень просто — всего-то взобраться на рядом стоящее дерево, а с него переступить на ту самую крышу. Заведение, к тому же, было невысоким, так что тут и ребёнок бы справился. Хотя Глэму это далось не так легко, как ему самому казалось: лазать по деревьям парнише не доводилось, поэтому Чесу пришлось объяснять и показывать каждый шаг, чтобы тот не слетел с толстых веток. Но, в итоге, он всё же справился, обработав новые навыки и запомнив технику.       Небо было сказочно-прекрасным: чёрное, как уголь, неосязаемое полотно из бархата, словно скатерть на столе за семейным обедом, прямо над головой, усыпанное звёздами — большими и маленькими, яркими и уже потускневшими, недавно показавшими себя во всей красе и теми, что уже многие столетия занимают своё особенное место на ночном небе — будто соль рассыпали, а в центре — полная бело-серая луна, пришедшая на замену яркому дневному солнышку, освящающая позднее время суток, покрытое тьмой, своим мягким белым светом, будто обнимаая тебя, поглаживая своими лучами. Загляденье. Для Глэма это была особая ночь, первая за его жизнь, когда он так спокойно мог смотреть на мерцающие звёзды и по-особенному согревающую душу прохладной ночью луну. От столь завораживающего зрелища внутри живота заплясали бабочки — маленькие, с белоснежными, невероятно нежными крыльями и такие свободно пархающие прямо между внутренностей металлиста — такое необыкновенное и непонятное чувство, что аж приятно. Обветренные, отчего потрескавшиеся, розоватые губы расплылись в искренней улыбке, что так часто пропадает, но так ярко появлялась* на бледном личике Глэма.       — Глэм! — Голос Чеса, отдающий хрипотцой после концерта, вернул блондина в реальность. Тот повернулся в сторону зовущего его друга, — Ты чё встал, как обосрался?       И правда, Глэм стоял с расставленными ногами, руки отвёл чуть в стороны, а голова с открытым от восхищения ртом смотрела чётко вверх. Чеснок усмехнулся:       — Потопали, марсианин. — Чес развернулся и пошёл к краю крыши.       Дойдя до края, что был безо всяких перил и прочего, он уселся, свесив ноги, и Глэм последовал его примеру. Говорить не хотелось. Друзья наслаждались компанией друг друга, разглядывая чёрное небо. Сегодня не было ни одного облачка или дождевой тучки, что в такое время часто поливали землю освежающей водичкой, поэтому звезды ярко сверкали, будто подмигивая. Чес улёгся на крышу спиной, свесив голову вниз. Его грязные каштановые волосы развивал прохладный ветерок, запутывая пуще прежнего.       — Хах, — усмехнулся он, — перевёрнутая луна... Круто...        Глэм взглянул на спутник Земли. Хотел было он что-то сказать, как его перебили:       — О, смотри! — Чеснок показал пальцем в небо, — Звезда падает, загадывай желание скорее!       Глэм посмотрел вслед улетающему метеориту, оставляющего неровную белую чёрточку после себя.       — Зачем? — Чес перевёл взгляд на друга и мягко улыбнулся       — Ну, знаешь, говорят, мол, загадай желание, когда падает звезда — и оно обязательно сбудется! — Ответил он, жестикулируя рукой, помогая тем самым излагать свои мысли. — Только, главное, про себя его загадать и никому не рассказывать, а то не сбудется.        Глэм снова посмотрел на звёзды, задумавшись над словами Чеснока.       — А твои желания когда-то сбывались? — вдруг спросил он.       — Та я столько их загадывал, что уже и половины из них не помню! — Он тихонько посмеялся над своими словами, — Понимаешь, Глэм, тут не так важно, сбылось твоё желание или нет. Сам момент, когда за пару секунд, пока звезда летит с неба, надо придумать что-то да ещё и проговорить это у себя в мыслях, вызывает... классные эмоции. А потом тебе остаётся только ждать, пока желанице сбудется. Вот в чём фишка, чувак. — Тонкие губы растянулись в полуулыбке, полуухмылке, а глаза бегали по небу, ища звёздочку, что сегодня захочет упасть для Глэма       Глэм делает то же самое, думая, а что же ему загадать, если он и увидит это самое явление?       Молчание между друзьями долго не продлилось:       — Чес, звезда! — удивлённый и слегка растерянный голос Глэма заставил вернуться витающего в облаках Чеса на землю.       Блондин сжал руки в кулаки, притянув к грудной клетке, зажмурился и начал быстро перебирать у себя в голове варианты желаний, которые он придумал, пока наблюдал за звёздами. Желание быстро промелькнуло у него в мыслях, после чего он приоткрыл левый глаз, проверяя, упала ли звезда.       — Ну чё, загадал? — Спокойный голос Чеса заставил открыть глаза полностью и посмотреть на него: умиротворённая улыбка располагала к себе, заставляя довериться ему без остатка, а прикрытые глаза говорили за своего владельца, что кому-то пора баиньки.       — Да. — Милая улыбка, посвящённая другу, проскользнула по лицу Глэма.       Металлисты ещё долго наблюдали за небом, пока не уснули прямо на крыше.