Ты моя и наконец не фантазия

Нехотя признался, как всё случилось на самом деле. Сжато отвечая на серьёзные вопросы Льва Глебовича, замаскированные под шутку, и взволнованные непроизвольные её. При иных обстоятельствах Юра бы с удовольствием нашёл повод раскрыть Ксюше глаза на этого чокнутого фермера. Но не сейчас. Не глядя в её глаза. Не после того, как она сжимала его в объятиях. Как чувствовал дрожь её рук и видел безмерную теплоту в глазах. Не для того, чтобы она почувствовала себя виноватой. Кажется, ещё никогда Юра не видел в ней такой радости от их встречи. Детской наивной радости. Наконец их перестало заботить, видит ли кто-то их гляделки. Стелла Анатольевна обработала ногу. Из последних сил старался не зажмурить глаза от боли. — На сегодня расспросов достаточно. Сейчас. Мелкая всё организует, кажется, это был голос Льва Глебовича. — Она у нас здесь главный организатор последние дни. — На подмигивание Юра мог сейчас лишь усмехнуться. Слова проносятся по краю её сознания. Не слышит. Полностью в своих мыслях. Всё-таки эта чёртова ферма. Она была совсем рядом. И ещё даже не представляет насколько. — Мелкая! — кажется, кто-то тронул за плечо, — Подлечим мы твоего доктора, вернись в реальность! — в голосе Льва, помимо привычного подкола, было что-то по-отечески доброе, что поддерживало её силы вот эти сутки. Юре помогли перебраться в его комнату. Наблюдала за тем, как ему помогают устроиться на кровати. Поблагодарила парня с регистрационной стойки и отпустила, вежливо желая ему доброй ночи и смотря Юре в глаза. Ласково поправила ему подушку. Парня клонило в сон от принятого успокоительного. Перехватил её руку и нежно коснулся губами пальцев. Почти мгновенно провалился в целебный сон. Усталость, напряжение взяли верх. А она стояла в ванной и роняла слёзы в скомканную в руках его рубашку. Вдыхала его запах и надеялась, что вода из-под крана заглушает её всхлипы. Сжала остатки рубашки в кулаке, оперлась руками о раковину, опустив голову. Боясь встретить собственный взгляд в зеркале. Решилась. Она останется. Не сможет уснуть в своей комнате, это ведь теперь так далеко от него. Такой родной. К чёрту все недомолвки, всё, что не могли решить. Он жив. У неё всё обрывалось от одной мысли о том, почему так изорвана его одежда. Когда Юру переодевали, Ксюшино сердце сжалось при виде чётких красных следов на его шее и запястьях. Сознание будто отказывалось принимать сказанное парнем. Не смогла заставить себя выйти из его комнаты даже для того, чтобы взять из своего номера любимую шелковую пижаму. Как школьница (девушка была уверена, что Юра бы именно таким образом истолковал сейчас поведение управляющей, открыв глаза), Ксюша с фонариком на телефоне, который аккуратно прикрывала рукой, чтобы не попасть светом Юре в глаза, осторожно открывает его шкаф в поисках футболки. «Да ладно, по цветам всё разложил», — проносится в её голове, берет первую попавшуюся. Выключает фонарь, скидывает с себя дневную одежду, с удовольствием надевая одну из его излюбленных футболок. Ксюше только предстоит узнать, что с каждой из них у парня связана особая история. Каждая вещь появилась у него не просто так. Не важно. Главное, что сейчас эта футболка на ней цвета фисташки пахнет им. Закрывает глаза, подтягивая к носу плечо и вдыхая его запах. Тихо подходит к кровати. Пробует всмотреться в его лицо в темноте. Не получается. Аккуратно откидывает одеяло. Схватил её за руку. В последние дни его сон стал особенно чутким. Даже успокоительное не в силах теперь ничего сделать. Невольный вздох сорвался с её губ. Встречает его настороженный, ещё не понимающий взгляд. Нежно улыбается. Не говоря ни слова, легла рядом. Аккуратно переплела свою ногу с его здоровой. Придвинулась так, что чувствовали дыхание друг друга. Резко выдохнул и неловко перевернулся на бок. Обхватил рукой её затылок. Замерли на несколько бесконечных мгновений. Чувствовал её энергию, её тепло, её нежность. Если бы Ксюша могла сейчас трезво мыслить, она бы не вспомнила, когда и с кем была такой нежной и чуткой, как сейчас с ним. Прижималась, невесомо, всем телом. Уткнулась губами в основание его шеи. С силой вдохнула теперь запах его кожи. Как так... ведь девушка только начала привыкать к тому, как он пахнет, а запах кажется ей безмерно родным. Ксюша будто извинялась за то, что не была внимательна к нему и в первый же день не заметила его отсутствия; не обратила внимания, пока это не сделала Стелла Анатольевна. За то, что не была достаточно настойчива в разговоре с этим ненормальным, за то, что прошло так много времени. Не говорила этого вслух. Но парень чувствовал, что она винит себя. Рука в её волосах расслабилась и начала ласкать её затылок, опускаясь на шею. Ксюша всей спиной и поясницей ощутила дрожь от этого прикосновения. Начал водить носом по Ксюшиному лицу. Сердечко забыло свой привычный ритм. Дыхание сбилось. Этот момент был куда более интимным, чем если они были раздеты. Они были искренни сейчас, а вкупе с нежностью искренность бесценна. Это было признание. Поцелуй был совсем другим. Лишь на пару мгновений их губы соприкасаются. Юра целует её в лоб и молча благодарит судьбу, что она сейчас с ним. Разберутся со всем завтра, обо всём смогут договориться. Сейчас она лежит на его плече и водит рукой по его груди под футболкой. Не может удержаться, чтобы не прикасаться к нему. Чувствует, как парень засыпает и его дыхание выравнивается. Нежно ласкает его руки и волосы какое-то время, усилием воли заставляя себя не засыпать ещё пару минут. Хочет запечатлеть в памяти момент спокойствия, безмятежности и их зарождающейся близости. В утренней тишине он перевернется на живот и продолжит спать, скрестив руки под головой, а её волосы разметаются по подушке. Они проснутся, всё утро будут целоваться и не смогут остановиться. Так начнётся что-то новое, пока ещё неизведанное.