***
Наверное, у каждого человека в этом мире был хотя бы один личный дневник. Дневник с идеями, дневник с собственными ночными страхами, дневник с любовными похождениями за всю прожитую жизнь. Предназначения у них совершенно разные, для каждого своё: может, кто-то, по совету психолога, пытается встретиться с главным ужасом лицом к лицу, описывая, рисуя все кошмары. Кто-то пишет туда свои цели на ближайшее, а может и не очень, будущее. Цели на следущий день, неделю, месяц, год. "В следущем году я хочу выучить немецкий", "Завтра я обязан получить эту работу", "Я должна сдать этот экзамен на следущей неделе, ведь от этого зависит мое благополучие в будущем." А может, кто-то, просто хочет не забывать о том, что происходит с ним каждый день. Не может понадеяться на верность собственной памяти, записывая детально каждый свой шаг. Прописывать каждую мелочь: как он поел, как подкинул камень на дороге и как съел эту противную кашу на завтрак. Всё это разное, совершенно. Лишь одно у них общее - все эти вещи личные. Не каждый человек желает, чтобы люди видели их страхи. Не каждый человек желает, что бы все знали его постыдные секреты. Не каждый человек желает, чтобы люди осуждали его за мысли, описанные в дневнике. Но каждый хочет, чтобы его личное пространство уважали и не влезали в него без разрешения. Какие-то персоны специально крепят небольшой замочек, дабы их сожители не посмели заглянуть туда, куда не позволяется. А какие-то просто стараются спрятать там, где не найдет никто, по их мнению. Кто-то довольствуется обычным шкафом, ведь ему либо лень, либо он точно знает - в шкаф заглядывать никто не будет и с соседями ему повезло. А кто-то строит гениальные, но достаточно маленькие постройки для защиты своих сокровенных мыслей. В эту категорию и входил Эл Лоулайт. Как и говорилось ранее, Рьюзаки, как только попал в приют, заработал статус любимчика у Ватари. Эл был эгоцентричным, но в тоже время умным и образованным ребенком. Мальчик не имел коммуникативных навыков - одиночество никогда не являлось для него чем-то плохим. Пускай ребенок и был крайне несамостоятельным, а окажись на улице, умер бы от недостатка сахарозы в крови, Лоулайт, на удивление, отлично справлялся без общения, ограничиваясь Ватари в качестве собеседника. Эл не нуждался в обсуждении чего-либо (к примеру, в своих выводах в процессе расследования какого-либо преступления). Он всегда четко знал, что именно надо делать и ни секунды не сомневался в своих предположениях. Ведь всегда на деле оказывался прав. И, так как ребенок привык к общению с самим собой, то помимо мысленных односторонних разговоров, сделал самое бессмысленное решение в своей жизни - завел свой личный дневник, как те самые нормальные подростки его возраста. Лишь сейчас Лоулайт осознает, что несмотря на полную уверенность в правдивости собственного утверждения - мальчик нуждался в общении с кем-то, кроме престарелого седого мужчины, являющегося его опекуном и маленьким черноволосым подростком в зеркале, кем был сам Эл. Личный дневник Лоулайт получил так, что не поведал о своей затее даже Квилшу. На вечно спокойное лицо старика было бы довольно интересно взглянуть, будь оно освещенно озадаченностью, когда Эл - гениальный ребенок - сказал бы ему о такой детской задумке. Но позориться Рьюзаки таким способом очень не хотелось, ведь подросток был уверен - действительно умный человек не будет заниматься такой ерундой. Но ничего поделать со своим желанием не мог. Поэтому находчивый, смышлённый и очень даже лобастый мальчик, попросил блокнот для ложной цели - рисования. Искусство детей высоко ценилось в доме Вамми. Как, в принципе, всё творчество гениев в целом. Огромное множество рисунков, красивых и не очень, были развешены по периметру исполинских залов. Почти у каждого ребенка было свое постоянное хобби, время на которое выделяли работники Вамми специально, создавая индивидуальные расписания каждому, чтобы помимо рассудительных мозгов, в детях присутствовала любовь к прекрасному. Не важно чему. К пению, к музыке, к стихам и новеллам, естественно, к рисованию. Эл даже тут решил стать исключением из правил, сознательно отказываясь от такого рода хобби. Это неинтересовало, в какой-то степени пугало, а может и вовсе было чем-то до жути скучным. Рьюзаки не был рожден для таких вещей - в искусстве он не разбирался от слова "совсем", что было странно для такого разностороннего ребёнка. Его знания художников варьировалось от известного всем Пикассо до Роберта Фроста, который даже не являлся писателем картин. В познании музыкантов он тоже ушёл не далеко - подросток помнит только Моцарта, австрийского композитора, известного абсолютно всем. На этом его скудные знания на эту тему заканчиваются. Ватари бы очень удивила и обрадовала новость о внезапном интересе холодного мальчишки к чему-то великому, чем Эл решил воспользоваться в полной мере. Делов то. Лгать Лоулайт обожает, но не близким людям, в число которых входит только Квилш . Но, так как сама ложь является пустяковой, как таковых проблем быть не должно, что будет только на руку маленькому гению. К идее написать о чем-то в своем собственном блокноте парень отнесся очень серьезно. В принципе, как и к другим вещам. Лоулайт был так воспитан - делать свою работу хорошо и качественно, вне зависимости от того, получит ли парень что-то взамен. Поэтому, вместо своего корявого почерка, Эл выводил аккуратные изящные буквы, на написание которых требовалось много времени. Рьюзаки старался писать красиво и без ошибок, будто находится на словарном диктанте, где право на помарку просто отсутствует. Причем, писал он в строгом стиле - без всяких мимолетных шуток, что оставляют другие дети. Всё выглядело так, словно парень писал самый настоящий отчет о своей жизни. Это настолько было для него важно, что мальчик даже пронумеровал каждую страничку, число которых достигало более 200. Но, за все использование дневника, исписано было намного меньше. Последней записью, оставленной в далеком прошлом, было короткое, небрежно написанное, если сравнивать с другими записями, послание : "Мечта №502 - Найти себе друга." Рядом было небольшое окошечко, внутри которого до сих пор не появилась желанная галочка, что символизировала бы сбывшуюся цель.***
- Существуют три основных вида рукопожатий, обозначающие покорность и, наоборот, стремление доминировать над человеком. - заговорил психолог, конспектируя свою же речь на доске, небрежными и крайне неразборчивыми буквами. Он прекрасно понимал - никто ничего не пишет.- Чтобы продемонстрировать все виды рукопожатий, мне нужен желающий. Во всём огромном помещение не поднялось ни одной руки - все сидели тихо по двум причинам. Первая, весьма очевидная - никто не знает каким способом мужчина собирается представить сегодняшнюю тему, поэтому, быть добровольцем не горели желанием. Всё-таки, неизвестность всегда пугает. А вторая причина была тоже не самой странной - этот учитель их просто пугал, пускай большинству и нравился. Рьюзаки шикарно объясняет, вот только делает это чаще всего нестандартными способами. Однажды на своем уроке преподаватель заставил ученика, что согласился помочь, выпить солёную воду. "Это было сделано с целью объяснить какие эмоции человек способен испытывать", - вот как объяснил свой поступок виновник происшествия. А после, на следущий урок, вообще предложил двоим ученикам поцеловаться. У преподавателя даже на это нашлась отговорка. "Благодаря поцелую двух незнакомых людей, можно увидеть то, какие мышцы человек использует, когда делает слишком личные вещи с малознакомым парнем или девушкой". С того дня школьники приняли решение остерегаться поднятия руки на данном предмете. - Хорошо, раз уж желающего стать добровольцем нет, я позову первого, кто придет ко мне в голову. - ухмыльнулся преподаватель, кидая острый взгляд на всех учеников. Мужчина уже знал, кого вызовет, но посмотреть на реакцию подростков было забавно. Как оказалось, не зря. Класс затрясся - все пытались не издавать ни звука, понимая, что лишний шорох будет расценен как поднятая рука. Эл незаметно ухмыльнулся. - Пусть мне поможет Ягами. Лайт, до этого бесстрастно глядевший в окно, удивленно обернулся. - Да, Лайт, я позвал тебя. Иди сюда. - маняще помахал пальцем в свою сторону Эл. Юноше не оставалось ничего, кроме как пойти на зов учителя, чтобы быть в качестве подопытного. Покачиваясь из стороны в сторону от внезапного головокружения, кареглазый пошел прямо к Лоулайту, вслушиваясь в стук собственных туфлей. Когда школьник уже стоял напротив черноволосого, мужчина приблизился к нему максимально близко, заглядывая прямо в глаза. Все уже привыкли к тому, что Эл любитель влиться в интимное пространство человека, так что особого удивления не было ни у класса, ни у самого Лайта. - Пожми мне руку. Первое время кареглазый просто стоял в ступоре. Почему-то сейчас он был словно не здесь. В ушах гудело, голова стучала, а завораживающие глаза Рьюзаки так же оказывали свое действие - гипнотизировали, убаюкивали. Лайт аккуратно вложил свою немного вспотевшую руку в ладонь преподавателя, перед этим по традиции вздрогнув от пронзающего холода. Ягами сейчас жарко и такой контраст доставлял необъяснимое удовольствие. - Прямо сейчас у нас с Лайтом вышло равное рукопожатие. Наши ладони находятся в одинаковом, отзеркаливающем положении, что означает то, что мы друг друга уважаем, находимся в одинаковом положении и обладаем одним авторитетом. - монотонным низким голосом проговорил Эл, не выпуская ладонь Лайта из собственной. Ягами еще сильнее затянуло в сон, а в глазах начанали плясать странные белые точки и резкие потемнения. Рьюзаки внезапно перевернул ладонь юноши так, чтобы она лежала под его рукой, а пальцы глядели вверх. - Сейчас же, наши роли полностью поменялись. Лайт занимает покорное положение, в то время как я им доминирую. В данный момент главный я, поэтому руку в основном держу я. В таком положении я могу им управлять и в возможной беседе вести буду тоже я.- таким же приятным бассистым голосом заговорил учитель, во время слов не отвлекаясь от созерцания ученика. "Ягами выглядит уставшим",- подумал Рьюзаки, понимая, что сделал слишком большую паузу. А вой в голове у кареглазого юноши увеличился, а тело становилось все слабее. Парень, казалось, не может управлять собой. Руки не слушались, ноги - тоже. Мозг тоже постепенно затуманивался, по непонятной для Лайта причине. Сейчас он тупо смотрел в черные глаза Рьюзаки, любуясь их невероятной красотой. Лоулайт вновь поменял их положение рук, уже не так уверенно. Казалось, он заметил состояние подростка. - Сейчас рука Ягами лежит на моей. Мы снова поменялись ролями и главенствующее положение в данном слу... Звон в ушах стал таким громким, что невольно заслезились глаза. Дыхание увеличилось, в жар кинуло гораздо сильнее, чем прежде. Веки стали тяжелыми, белые точки мерцали прямо перед парнем, и к ним прибавились яркие красные вспышки. Затошнило. Ноги уже не держат. Подросток не выдерживает напора собственного организма и падает прямо на руки Рьюзаки, который, казалось, этого и ожидал. По состоянию побледневшего мальчика, все стало понятно. - Урок окончен.***
- Кира...С этого дня ты мой личный и самый худший враг. Мисора Наоми. Симпатичная молодая дева, с пепельно-черными волосами, доходящими до предплечий. Ее прямая спина мелко дрожала, а хрустальные сияющие от луны слёзы медленно стекали по щекам, попадая прямиком в рот. - Рэй... Рэй, почему... В ее руках охваченых тремором лежала совсем маленькая фотография - мужчина, лет 24-х, счастливо глядящий прямо в объектив фотоаппарата. Рядом с ним сидит прекрасная юная девушка, одетая в лёгкое летнее платье и обнимающая за шею парня, что был описан ранее. Их глаза ярко красные от вспышки, а фото получилось крайне смазанным и некачественным. Но, даже такая неудача доставляла радость от воспоминаний. Оставляла. Раньше. Сейчас, смотря пустыми глазами на жалкий прямоугольный кусочек бумаги, сердце сжималось до минимальных размеров, резко возвращаясь в прежний вид. Доставляет такую тупую боль, что в животе невольно всё сжимается. Придурок. Идиот. Каким надо быть тупоголовым, чтобы показать свое удостоверение незнакомому человеку? Каким надо быть троедурком и показать его не просто незнакомцу, а подозреваемому по делу Киры? Каким надо быть плосколобым, чтобы умереть так легко и бросить свою любимую девушку в одиночестве? В ужасном, отвратительном, гнусном, сучьем одиночестве. В одиночестве без него. Без его ворчаний, без его вечных храпов во время сна, без поцелуев перед работой. Ублюдок. - Я ненавижу тебя! - бывшая секунду назад спокойной, Наоми закричала на бездушную пыльную фотографию. - Ненавижу! Ненавижу! Черноволосая, мгновенно перестав бережно держать драгоценную бумагу, принялась за то, за что не простит себя через какое-то время. Она разорвала ее на кусочки. Мелкие. Такие, что склеить их между собой уже не получится. Пару раз, дева порезалась бумагой. Из девичьего пальца течет тонкая струйка алой крови. Лицо Мисоры испачкано собственной кровью - черноволосая вытирала надоедливые и жутко мешающие слезы, делая только хуже. Фотография уничтожена. Мелкие-мелкие клочки, совершенно не подлежащие дальнейшему востановлению. В этой, самой любимой фотографии Рэя, больше не осталось ничего интересного. Ничего такого, что нравилось Пемберу. Ничего такого, что нравилось Мисоре. Не осталось ничего. Ничего родного. Ни-че-го. Девушка упала на пол, бросая намокшие измученные клочки рядом с собой. - Я поймаю тебя, Кира. Поймаю, отправлю на съедение червям, а позже, и в саму Преисподнюю. - сквозь зубы сказала последнее за ночь предложение Наоми, заваливаясь спать прямо на холодный пол.***
- А Лайт не такой тяжелый, как я думал. - тихо буркнул под нос детектив. На его руках покоилось обездвиженное тело ученика. Руки подростка шатались туда сюда, ноги же плотно сложены. Его лицо едва заметно хмуриться. Пухлые губы приоткрыты, пропуская сквозь ротовое отверстие струйки воздуха. Спортивная грудь разменно поднимается, прямо в такт свежему дыханию. Глаза, очевидно, плотно закрыты. Его длинные ресницы шевелились лишь изредка - только тогда, когда юноша вздрагивал, во время, кажется, не очень приятных сноведений. Наконец, Лоулайт дошел до собственной комнаты Лайта. Ключ, у него, естественно, был. Причем, не только от комнаты мальчика - в расположении сыщика имеются ключи ото всех замков в здании Вамми. Помещение вполне обычное. Кровать, тумбочка рядом с ней, серые скучные обои и деревянный шкаф. Кровать аккуратно застелена, окно открыто - наверное, Лайт это сделал, чтобы проветрить комнату до своего прихода. Удивило то, что в отличии от других учеников, Ягами не наклеивал плакаты на стены. А на стуле рядом с тумбочкой не валялись кучи грязной одежды, как у обычного ребёнка. Лоулайт решил немного понаглеть, открывая большой шкаф. В нём висела на вешалках чистая глаженная одежда. Рьюзаки взглянул на себя через зеркало, которое висело на шкафу. Лоулайт выглядел потрепанно, впрочем, как обычно. Черт знает когда последний раз расчесанные, растрепанные волосы, мятая недельная белая кофта и громадные синяки под глазами. Глаза метнулись в сторону Ягами - у парня получалось хорошо выглядеть даже в таком состоянии. - Нет. Эл удивленно повернул на спящего на кровати подростка. Он говорит во сне? Мужчина подошёл ближе, всматриваясь в тело подростка усерднее, чем раньше. Почти ничего не изменилось, только крепкие руки впивались в одеяло, а голова металась из стороны в сторону. Лоулайту стало беспокойно и даже немного... любопытно. Ягами выглядел не так, как раньше. Маски спокойного и холодного парня больше не было, что за этим пришло желание запомнить каждую деталь. Но совесть проснулась у Эл довольно быстро, ведь так просто, да еще и с наслаждением, разглядывать Ягами - это чересчур. Ладонь мужчины остановилась на лбу Лайта. На горячем лбу Лайта, на минуточку. Даже слишком. "- Ватари читал мне лекцию об этом. Вероятно, у Ягами жар" - Нет! Лайт резко вздрогнул и чуть не упал с кровати. Детектив перепугался от такого странного поведения. Это единственный момент, когда он действительно не знает, что делать. "Может, позвонить Ватари?" - подумал великий детектив, как вдруг его взгляд вновь перешёл на школьника. На невероятно горячем лбу вышла испарина, что, впринципе, не так удивляет. Удивляют слезы, что тонкими струйками выходили из закрытых глаз.