Кошмар

Хэ Сюань просыпается от громкого крика, не сразу понимая, в чём дело, но инстинктивно подаваясь вперёд и взглядом отыскивая источник звука.       Ши Цинсюань, отпрянув в угол и закрыв лицо руками, замолкает, неотрывно в ужасе глядя на демона. Нет нужды догадываться, что за сон приснился его богу, от чего взгляд его стал стеклянным и полным отчаяния, а по щекам бегут слёзы.       — Ты… — Хэ Сюань не знает слов утешения, не знает слов извинения. Даже спустя годы, после долгих разговоров и признаний, после вознесения Ши Цинсюаня — эта боль не оставляет его божество. Этот страх впитался, казалось, в саму его кровь, чтобы не покидать никогда.       — П… прости, — выдавливает тот, все ещё скованный ужасом, пока демон берёт его запястья в свои ладони, притягивая к себе и прижимая почти ледяные руки к своей груди, передавая духовную силу.       — Не нужно просить меня ни о чём. Это только сон, — Хэ Сюань не может подобрать нужных слов. Он уверен, что этот кошмар — единственное, что может сниться Ши Цинсюаню. Чёрный демон Чёрных Вод — вот главный страх его божества, покровителя страждущих, защитника попавших в беду, и…       — Сюань-эр… — наконец мягко выдыхает тот и почти кидается демону на шею. Иногда Хэ Сюань думает, что это невозможно — в то время, когда Ши Цинсюань узнал его полностью, узнал и… перешагнул через свой страх и свою боль, оставшись рядом.       Его дыхание тёплое-тёплое, его слёзы почти обжигают.       — Лучше бы я правда умер, я…       — Ох, заткнись уже, — Хэ Сюань отстраняет от себя бога, чтобы в следующий момент буквально остановить его фразу коротким поцелуем.       Тот смеётся в ответ, убирая спутанные волосы с лица. Весь его страх, весь его кошмар развеиваются в одно мгновение. Как такое может быть, если — Хэ Сюань уверен в этом — ему снился тот самый момент? Та самая смерть, из-за которой Ши Цинсюань спустя столько лет неожиданно мрачнеет, становится пугающе, ненормально для себя самого молчалив?       В следующую ночь история повторяется — Ши Цинсюань даже после долгого дня и выполнения своих обязанностей божества не спешит завершить день. Сейчас он почти не бывает на Небесах, принимая разные облики и разговаривая с людьми напрямую, выслушивая их лично и для каждого находя советы и участие. Хэ Сюань не понимает, как его возлюбленный способен столько разговаривать и терпеть всё это нытьё — однако, сказать по правде, восхищается тем, что после своего свержения Ши Цинсюань не только оказался не сломлен, но, судя по всему, смог раскрыть свой настоящий потенциал и силу, о которой не знал, даже овеянный славой Повелителя Ветра.       — Нет, пойдём сначала гулять! Погуляем и выпьем где-нибудь, а, Сюань-эр? — Ши Цинсюань радостно смеётся, привычным жестом утягивая демона за рукав.       — Ты говорил, что устал? — Хэ Сюань оглядывает его с головы до ног.       — Я передумал, ахаха! — он нетерпеливо топчется на месте, просяще глядя на непревзойдённого.       И Повелитель Чёрных Вод послушно выходит за ним на улицу, и пьёт не слишком хороший алкоголь в ближайшей забегаловке — сейчас Ши Цинсюань всё чаще выбирает первую попавшуюся, а не самую дорогую, как было в прежние времена.       Хэ Сюань невольно любуется тем, как щёки божества наливаются румянцем — он пересказывает очередную городскую байку, которую услышал сегодня от местных, после чего делает драматическую паузу и смеётся.       Черноводу кажется, что его мёртвое сердце разорвётся, когда Ши Цинсюань вдруг перестаёт привычно болтать и смеяться и замирает.       — Я так боюсь, Сюань-эр… — бог наклоняется совсем близко, от него пахнет вином и цветами.       — Это чувствуется за версту, — Хэ Сюань позволяет божеству почти что лечь к себе на колени. — Давно тебе снится… это?       — Где-то около недели, — Ши Цинсюань захмелел и явно неохотно признаётся теперь в своей беде.       — И ты молчал?       — Я… думал, что это огорчит тебя, поэтому решил и не говорить. В конце концов, это только сон и…       — Неделю, — голос демона становится раздражённым. — Неделю. Меня огорчает то, что ты не можешь спокойно спать уже неделю и продолжаешь притворяться, что всё в порядке.       Точно также, как он раньше делал с Ши Уду. Молчать о своих проблемах, чтобы не побеспокоить. Лишний раз не тревожить. Всё — пустяки. Хэ Сюань приподнимает божество за плечи, и встаёт на ноги.       — Пошли ко мне. Мне нужно будет проверить кое-что.       Если какой-то демон решил напасть на Ши Цинсюаня таким образом — ему несдобровать. Неужели у кого-то из трёх миров хватит смелости покуситься на супруга самого Черновода — а о том, что теперь божество и демон стали парой, знают практически все. И неужели этому идиоту хватило самоуверенности думать, будто непревзойдённый не достанет его, спрячься он столь надёжно?       — Цинсюань, — Хэ Сюань так редко зовёт его по имени, что божество округляет глаза и машет перед его лицом рукой.       — Ой-ой. Это точно ты? Сюань-эр, всё в порядке?       — Дурак. Я хотел попросить тебя — позволишь ли ты… проникнуть в свой сон? Скажем… завтра вечером, в одном из моих поместий, чтобы никто не мешал?       — Я… не нужно, правда. Однажды это само пройдёт. Скорее всего, я сильно нервничал последнее время, вот и снится всякая ерунда. Ты правда ни при чём! Ни при чём. Хэ Сюань уверен, что он — главный герой всех кошмаров Ши Цинсюаня, самый большой страх и самый…       — Я прекрасно понимаю, где ты настоящий и где — сон! Мне прекрасно известно, что ты думаешь на самом деле — и прямо сейчас — тоже. Прекрати делать такое обеспокоенное лицо, ну же! Всё в порядке, я отдохну пару дней, и всё прекратится! — Ши Цинсюань становится недовольным. Он действительно всякий раз угадывает настоящие мысли Хэ Сюаня, даже те, о которых он и сам не подозревает.       — Я хочу проверить, не замешан ли тут другой демон. Если так — едва ли его ранг превышает «свирепого». И тогда я смогу разделаться с ним, — Хэ Сюань настойчиво берёт в руку ладонь небожителя, гладит мягкую тёплую кожу.       — Ладно. Только будь осторожен! Ты же знаешь, как это все делается? Не застрянешь в моём подсознании, я надеюсь?! — Ши Цинсюань говорит это с явно притворным возмущением.       — Я… имею опыт в таких вещах, — Хэ Сюань смотрит прямо на Повелителя Ветра.       «Как я могу существовать спокойно, видя, что ты страдаешь? Страдаешь и снова пытаешься это скрыть?»       Он неожиданно, в каком-то порыве, подается вперед, обвивая руками талию божества и притягивая к себе. Тот прижимается в ответ и тут же смеётся.       — Так беспокоишься обо мне?       — Вот ещё.       «Зачем ты спрашиваешь, если сам прекрасно обо всем знаешь?» ***       Хэ Сюань ненавидит сны. Чужие — тем более. Он идёт по коридору, вдоль которого — ряды открытых дверей. Сны, воспоминания, странные фантазии — все оно, как во всяком человеческом разуме, собрано в подсознании.       У Ши Цинсюаня там, казалось, безраздельно царят Ши Уду и демон Пустых Слов. Вот маленькая девочка бежит к мальчишке-подростку, и тот раскрывает ей свои объятия, улыбаясь так радостно и нежно, что Хэ Сюаня едва ни тошнит.       Вот демон Пустых Слов хватает эту девочку, зажимает ей рот и душит костлявыми серыми руками — и Ши Уду — юноша в тёмных заклинательских одеждах — спасает её, прогоняя демона светлым мечом.       Ши Уду смеётся, грустит, плачет, злится, спасает Ши Цинсюаня, умирает сам при странных обстоятельствах, попадает в беду, снова радуется. Он есть почти в каждом сне, все детство и юность младшего Ши нераздельно связано с братом.       Хэ Сюань идёт дальше по коридору — и видит уже себя самого. Мин И в подсознании становится всё больше. Ши Цинсюаню снились все их прогулки, увеселения, совместная работа и… целый блок сновидений, в котором Повелитель Ветра в женском обличии обнимает Повелителя Земли за шею, целует, закидывает ноги на плечи, лёжа на кровати, или столе, или где-то ещё — и призывно выгибаясь.       Хэ Сюань ускоряет шаг — не хватало ещё отвлекаться на всякие фривольные фантазии своего возлюбленного.       В какой-то момент этот коридор темнеет, из дивного сада любви и света превращаясь в царство кошмаров. Ши Уду погибает, теряется, зовет брата. Хэ Сюань в истинном облике убивает то Ши Уду, то их обоих, в одной из комнат он заживо сдирает скальп уже с самого Цинсюаня, пока тот кричит и рыдает кровавыми слезами.       «Только так ты видишь меня после этого дня».       Убийцей, беспощадным и коварным. Чудовищем, монстром, что уничтожил его брата и уничтожит его. Быть может, даже их отношения — это то, что Ши Цинсюань выбрал для себя очередным наказанием?       В конце коридора демон слышит безумный крик — и становится полностью невидимым, заглушая собственные шаги и убирая ощущение присутствия.       В последней комнате — в нынешнем сне Ши Цинсюаня, Черновод попадает в знакомое ему помещение с пятью урнами. Ши Цинсюань, в изорванном окровавленном платье, прикован к стене, и… существо в обличии Хэ Сюаня — явно довольно сильный демон, стоит напротив него, хохоча и буквально приставляя к лицу окровавленную голову Ши Уду.       — Что же, поцелуй своего любимого братца! Видишь, он сдох, совсем сдох. Как подзаборная шавка, каким ему и полагалось быть!       Во сне Ши Цинсюань даже не может лишиться чувств, чтобы прекратить эту пытку — просто завывает, пытаясь с трудом выговорить слова.       — Мин-сюн, хватит… убей меня… прошу…       — Ха! Ничего подобного, такая мразь, как ты, должна страдать ещё больше, чем…       Демон не договаривает — Хэ Сюань подходит к нему со спины, острыми, как кинжалы, когтями сжимая горло.       Незнакомец оказывается довольно силён и успевает ранить Хэ Сюаня — хоть и не сильно.       «Выходи в мир живых, шваль», — непревзойдённый буквально выплёвывает эту фразу, наступая на грудь противнику.       «Как ты посмел причинить ему боль? Как ты посмел сделать с ним такое?! Уничтожу тебя, сравняю тебя с землей».       — Ты знаешь, что он должен сам проснуться. И, сделай он это слишком резко, он может сойти с ума. Демон не проявлял ни капли страха, считая, что все в его руках. — Ах да — когда он увидит твоё лицо — он испугается и проснётся очень неожиданно для себя. Из рук непревзойдённого появились длинные тёмные водоросли, он опутал ими демона, словно цепями, подтянул к себе и встал прямо на его лицо.       — А теперь заткнись, пожалуйста. Через секунду он повернулся к Ши Цинсюаню и сделал, пожалуй, самое омерзительное во всем своем долгом посмертии. То, что он воистину ненавидел больше всего.       — А-Сюань? Пора вставать, ты же знаешь, что учитель будет ругаться, если мы опоздаем! — сейчас у демона — лицо совсем юного Ши Уду, и он тихонько трогает бога за плечо.       — Что? — Ши Цинсюань выходит из ступора и замирает, глядя на лицо демона. По его глазам тут же начинают струиться слёзы, и он протягивает руки, рыдая в голос, уже не пытаясь себя сдержать.       — Ты ведь умер! Как… если это сон, и ты пришёл ко мне во сне — то почему не делал этого раньше? Брат! Я… как я скучаю… мне плохо, и почему ты… — дальше Цинсюань уже не мог говорить, притянув к себе Черновода в самой ненавистной для него личине. Его цепи упали в тот же момент, как он увидел лицо брата.       — Ну же, А-Сюань, пойдём отсюда… иначе мы везде опоздаем! — Хэ Сюань полностью копирует манеру речи, даже взгляд — тот особенный, полный тепла и нежности взгляд, которым паршивец Ши Уду удостаивал только Ши Цинсюаня.       Он подхватывает бога на руки, и… они выходят из сна. Плавно. Естественно. Максимально безопасно для самого Ши Цинсюаня.       Черновод сдерживает свою ярость под железным замком, так надежно, как только может. Стоит им оказаться в реальности — и он почти теряет контроль. Бросает быстрый взгляд на своё божество и наконец обращает внимание на преступника.       — Я знал, что так ты вернее всего выйдешь со мной на бой, Черновод.       — Выйду, и уничтожу? Что же, ты хотел самоубийства?       — Всего лишь мести. Не тебе — этому твоему божку. Брат паршивого сдохшего Повелителя Воды, разве я ошибаюсь? Убил одного, но оставил при себе второго? Давай договоримся с тобой. Ты же откармливаешь его страх, чтобы потом поиздеваться дольше, да?.. — демон не договаривает — Черновод всегда был скор на расправу.       Он теряет собственный облик, разум и все планы. Длинные чёрные когти, стальная чешуя и ряд жутких, как у морской твари, зубов — он разрывает на части, вгрызается зубами, отрывает ноги, руки, прокусывает череп демона, который остаётся в сознании… и…       — Сюань-эр… — ты же ранен! — спустя какое-то время его возвращает к жизни нежный голос. Такой тёплый, такой знакомый, что…       Хэ Сюань обнаруживает, что до сих пор находится в своём «боевом» обличии — даже не истинном облике, а том, что специально предназначен для схватки и пожирания демонов. Его жуткая пасть лежит… прямо на коленях Ши Цинсюаня — кажется, тот даже успел уснуть второй раз — уже без пугающих сновидений.       Хэ Сюань мгновенно принимает свой истинный вид — это тоже, наверняка, должно пугать Цинсюаня, но, по крайней мере, не так сильно.       — Ахаха, чего ты так быстро изменился? У тебя… очень интересные зубы в том облике, я насчитал 99! — Ши Цинсюань расхохотался, несмотря на то, что всё его лицо было красным от уже высохших слёз.       — Ты боишься меня?       — Ну конечно! — Ши Цинсюань улыбнулся и тут же поправил сам себя, заметив взгляд Хэ Сюаня.       — Ну… я знал, что ты демон… и можешь принимать разные облики… И что наверняка какие-то из них будут довольно пугающими. В общем говоря, я ожидал чего-то такого, — после этого бог бесцеремонно полез рукой прямо за пазуху демона.       — И чего ты творишь?!       — Рана зажила?! Так быстро! Я подумал, вдруг тебе нужна помощь, и я бы мог…       — Цинсюань. Ты… — Хэ Сюань тут же чувствует, как обе руки обвиваются вокруг его талии и сжимают крепко, почти до боли, и Цинсюань прижимается к нему всем телом.       — Ага, я вижу, что ты хочешь сказать. Я же говорил, что при пробуждении вполне могу понять, где ты, а где кто-то другой. М, я слышал, что сказал тот демон. Я видел, что ты защищал меня. Ты что, думаешь, я не знаю, как ты ведешь себя в той или иной ситуации? Сюань-эр…       — Ты правда не думаешь, что… наказываешь себя таким образом?       — Ох, однажды я побью тебя! — Ши Цинсюань буквально вспыхивает и действительно легонько касается ладонью затылка демона, — Нет. Я правда люблю тебя, и поэтому я… твоя супруга, ахах! — его настроение тут же меняется, и вот уже Цинсюань радостно хохочет, протягивая руки к демону.       Хэ Сюань смотрит на него внимательно и притягивает к себе, увлекая своё божество в поцелуй.       — Просто невыносим — Черновод едва проговаривает это сквозь зубы, и касается губами кончиков пальцев Ши Цинсюаня.       Тот улыбается в ответ и Хэ Сюань в который раз отмечает, что улыбка его бога — самое прекрасное, что он видел за последние несколько сотен лет.