Проснуться

— Я просто хочу, чтобы ты знала… Сакура вздрогнула и проснулась. Потерла ладонями лицо и хмуро уставилась в потолок. Опять. Ей снова снился тот же сон. Слишком подробный, слишком яркий, слишком… настоящий. И было бы гораздо проще с ним смириться, если бы он просто повторялся, но нет. Он менялся, он жил, он манил остаться. Сакура стиснула зубы и покосилась на будильник. Через пять минут ей придется встать, чтобы успеть отвести Сараду к родителям перед сменой в больнице. А значит — не стоило даже и пытаться заснуть обратно. Неловкое движение рукой по холодной половине кровати — и Сакура все же закрыла глаза, на миг желая вернуться в ту свою фантазию, которая никогда не сбудется. Скрип двери в детской и быстрое топанье маленьких ножек оповестили, что Сарада проснулась сама и уже бежит будить мать. Сакура подхватила дочь, посмеялась с ней и отправилась умываться. Она называла свою жизнь хорошей. Исполнилась детская мечта — она теперь гордо носила фамилию Учиха, Саске звал ее женой, и у них росла замечательная дочь. Сакура стала известнейшим медиком во всех странах, подвинув даже Цунаде-шишо. Разве было еще о чем желать? Выполняя привычную рутинную работу, Сакура изо всех сил старалась забыть о своем сне. И о том, что ночью он снова повторится. Как и о том, что Саске не появлялся в Конохе уже несколько лет. Что отправлять ему письма мог только Наруто. Что Сарада уже спрашивала, где ее папа, с сомнением глядя на показанное фото. Одиночество в шумной и живой Конохе, обязанности, которые сыпались буквально отовсюду, — а попробуй сосредоточиться, когда у тебя маленький ребенок не спал всю ночь из-за температуры, — счастливые пары друзей, которые даже с детьми справлялись как будто легко и просто. Сакура остановилась в своем кабинете, прижавшись затылком к закрытой двери. У нее была хорошая жизнь. Она мечтала о такой. Самая лучшая. Ужин с родителями, вечерние занятия с Сарадой, купание и — время сна. Сакура уставилась в потолок, прикусив губу. Сейчас, в темноте и тишине, она могла признаться — пустоте вокруг — что не чувствовала себя счастливой. О нет. Замотавшейся, загруженной, одинокой и брошенной — сколько угодно. А вот счастливой — нет. И единственное, что держало ее здесь, в этой реальности — дочь. Улыбка Сарады, ее первые слова, первые шаги, ее смех, маленькие ручки, неловко хватающие за нос. Сарада стоила всего. Сакура всхлипнула, ощущая, как по щеке скатилась в подушку слеза, и зажмурилась. Она выровняла дыхание, успокоила сердцебиение и позволила темноте заполнить мысли. Она заснула. И вздрогнула, просыпаясь. — Тебе снова снился плохой сон? — слегка невнятно спросил Какаши в ее волосы и прижал к себе, целуя в плечо сухими губами. — Скоро ты побьешь мой рекорд кошмаров, а это непросто. Сакура улыбнулась, обернувшись. Какаши смотрел на нее с мягким спокойствием, его руки грели теплом и, кажется, даже делали комнату светлее. — Это не плохой сон, господин Хокаге, — Сакура с легкой грустью покачала головой. — Просто… иной. Какаши чуть поджал губы. — Наруто тебе Хокаге, — слегка ворчливо пробубнил он, — а я на пенсии. — То есть я — твой соцработник? — Сакура с усмешкой села и потянулась. — Тогда буду следить за тем, чтобы ваш пульс не поднимался выше определенного значения. — Это звучит как угроза, — Какаши тоже приподнялся и поцеловал ее в шею со спины. — А я обязан отвечать на любые угрозы. Сакура рассмеялась, прижимаясь к нему, отвечая на поцелуи, на такие знакомые прикосновения. Ее жизнь была прекрасной. Саске так и не вернулся в Коноху после оправдания, Сакура стала помощницей Шестого Хокаге, а потом и его женой. Они счастливо жили вместе, деля на двоих радости и горести всей деревни, а то и всего мира. Спокойная жизнь, полная тепла и принятия. Да, она не всегда была легкой и приятной, прошлое их обоих потрепало жестоко, что выливалось в скандалы и размолвки, но даже это не позволяло по-настоящему отдалиться. Даже это не являлось поводом, чтобы почувствовать одиночество. У них было все: дом, счастье, положение и работа. Не хватало только Сарады. Занимаясь привычными делами, Сакура не могла не думать о своем сне. Что там с ее дочкой-с-той-стороны? Хорошо ли спала? Чему научится следующим утром? Она загружала себя работой, встречами, разговорами, чтобы не зацикливаться на глупой мысли. Она скучала. Ей хотелось обнять Сараду, подержать ее ладошки, пофырчать ей в животик. И она боялась, ужасно боялась, что закрыв вечером глаза, она не проснется в мире, где Сарада есть. Этот страх проникал неожиданно, нападал из-за угла детским смехом, цеплял взглядом за черноволосый затылок. Страх таял только рядом с Какаши. Когда Сакура утыкалась ему в плечо, когда чувствовала запах его кожи, когда его теплые руки надежно укрывали от всего мира — тогда она не боялась. — Я хочу, чтобы ты знала, — Какаши чуть сильнее прижал ее к себе, — что если бы вселенная имела отражения, я все равно любил бы тебя. В каждом. — Как много романтики! — рассмеялась Сакура. — Имею право, — усмехнулся Какаши. — Приятных снов. Сакура подумала, что никакие другие сны не могли считаться приятными, но послушно закрыла глаза… …и вздрогнула, просыпаясь. Ей вдруг впервые пришла в голову мысль, что она просто сходит с ума. Потому что она не может точно сказать, какая реальность — настоящая. Вот сейчас она полностью уверена, что истинное положение вещей в нынешнем варианте: когда она жена без мужа зато с дочкой. Но каждый раз, просыпаясь в объятиях Какаши, она могла поклясться, что только там — ее место. Что нет ничего реальнее и правдивее их жизни. А самое страшное: она не могла выбрать. Ни сейчас, в мире с дочкой, ни там, рядом с Какаши, она не могла просто сказать, что остается. Что не хочет уходить. Что не будет спать, если придется. Ей хотелось того счастья, которое она видела по ночам. Ее сердце, душа и тело рвались к тому Какаши. Она любила его и знала, что он любит ее в ответ. Та теплота их отношений с лихвой окупала холодность и пустоту реальности с Саске. Но не могла перечеркнуть ее любви к дочери. Сакура не выдержала и расплакалась, утыкаясь лицом в подушку. Она рыдала, не в силах остановиться, как будто вся ее жизнь рухнула. Как будто исчезла, растворившись сном. Сарада проснулась и обеспокоенно забралась на ее кровать, сначала пытаясь успокоить, а потом и присоединившись. Что может быть страшнее для ребенка, чем слезы матери? Сакура успокоила ее, а потом позвонила на работу и родителям, сказав, что заболела. Сараду забрали, а в больнице сказали отдыхать и высыпаться. Сакура чуть не завыла от такого пожелания. Спать она не могла. Нет. Хотя бы потому, что очень хотелось на пару мгновений прикрыть глаза — попрощаться. Но поддаваться уговорам собственного подлого разума не стоило. Даже на мысли, что тот Какаши останется один. Что он не заслужил всего этого, что его жизнь окажется растоптанной и уничтоженной в одну ночь. Нет! Она сделает правильный выбор! И пусть это разобьет ей сердце. И не только ей. Поздним вечером, когда Коноха уже ложилась спать, в дверь Сакуры постучали. Она бросила взгляд в зеркало, но опухшее лицо и покрасневшие глаза никуда не делись. Со вздохом пришлось открыть — и подавиться воздухом. — Решил тебя проведать, — Какаши протянул корзину с фруктами, — в больнице сказали, что ты заболела. — Спасибо, — просипела Сакура, принимая подарок. Она стиснула в руках корзину, грозя раздавить ее, и посмотрела в знакомые — родные — глаза. Ей вдруг вспомнилась последняя фраза, которую сказал ей тот Какаши. Что в любом мире он бы любил ее. — Я не могу спать, — выдала Сакура. — Не могу. Какаши моргнул, чуть нахмурился и шагнул ближе. — Кошмары? — Это не совсем плохие сны, — слабо улыбнулась она. — Но я больше так не могу. Какаши кивнул и шагнул в дом, оттесняя хозяйку в прихожую. — Пойдем, выпьем чай, ты успокоишься и все мне расскажешь. Сакура горько усмехнулась. Это было сложнее, чем он думал. — Я придумала себе счастливую жизнь, — тихо начала она, закутавшись в плед и все-таки прижавшись к теплому боку сенсея. — Я видела о ней сны. Каждую ночь… И теперь не хочу больше спать, потому что начала мечтать, чтобы эта жизнь стала всего лишь сном. Какаши ничего не сказал, только лишь приобнял ее за плечи. — Я сошла с ума? — тихо спросила Сакура. — Не думаю, — покачал он головой. — Все хотят иметь такое место, где счастливы. И думаю, что Сараде лучше видеть счастливую мать. Сакура задержала дыхание, вдруг осознав, что именно ей было так необходимо для счастья здесь и сейчас. — Ты не уйдешь? — Нет, пока я нужен тебе. — Очень нужен, — прошептала Сакура. — Только с тобой я могу позволить себе расслабиться. Она выровняла дыхание, успокоила сердцебиение и позволила темноте заполнить разум… …и не проснулась.