How To Get You Alone

Толпа из многочисленных студентов, собравшаяся в светлой столовой университетского кампуса, издавала гул и шум из многих десятков голосов так, что голова неприятно гудела, а мыслям было не суждено собраться во что-то суразное. Растёкшись бесформенной лужицей по столу, Чанёль басовито стонал из-за своей головной боли, которая и не думала проходить, даже после очередного принятия волшебной таблеточки. — А вот нечего было вчера бухать, как матрос на пристани, — проворчала вторая причина головной боли бедного Пака, что в ответ пробормотал что-то нечленораздельное, сопроводив это все очередным жалобным стоном. — Да-да, — абсолютно несочувствующе протянули в ответ. — На, держи. Чанёль тут же обратил внимание на старшего, что расселся рядом с ним и спокойно наслаждался своей обеденной трапезой, которая состояла из двух сэндвичей да яблочной газировки. Только вот второй сэндвич перекочевал растрепанному шатену, который тут же вонзился в бедный поджаренный хлеб своими огромными зубами. — Я не виноват, что вчера пошёл на ту пати к Сохён. Тем более, за тобой должок! Я вообще не планировал быть там, — парень всплеснул одной рукой, так как вторая была занята поглощением вкусного сэндвича, а желудок ворчливо проурчал, напоминая, что хозяин наконец вспомнил о нем, так как не завтракал с утра, с похмелья чуть не проспав промежуточный тест, который проходил на первой паре. Юноша рядом с ним лишь поморщился, так как крошки изо рта младшего разлетелись по столу, а у того в уголке губ осталось пятнышко от кетчупа. Брезгливо пододвинув ему салфетницу и демонстративно отодвинувшись, старший эмоционально изрёк: — Ты ведь знаешь, что я не мог пойти туда! А оставлять Ёнсу на растерзание этим кашалоткам — я бы себе такого не простил! — Его голос звучал возмущённо и с «О, Боже, Пак, как ты сам не можешь до этого догадаться, дурья башка!» интонацией. Чанёль лишь невпечатленно хмыкнул и отвернулся. Но затем повернулся вновь, оглядывая парня с головы до ног. Бён Бэкхён был однокурсником Чанёля, они оба учились на филологическом, только вот у Пака была страсть в виде баскетбольной команды, в которую он входил вот уже третий семестр подряд, да, и нередко участвовал в разных соревнованиях, разъезжая туда-сюда по Корее, оттуда и поблажки по учёбе. У Бёна такой альтернативы не было, поэтому и приходилось подрабатывать, продавая рефераты на заказ непутевым однокурсникам. Сам по себе Бэкхён не был болваном, наоборот, весёлый и активный парень, душа компании, особо не заучка. О таком парне не жалко и помечтать лишний раз, хоть Бён и ворчит насчёт младшего, ведь каждая вторая уже успела воссоздать всю их с Чанёлем подноготную, включая брак, будущих детей, сберегательный счет, пенсионные выплаты, старость и так далее. Чанёль вообще пользовался знатной популярностью: он был высок, как Намсанская башня, хорош собой, телосложение спортивное, да и не менее активный, чем сам старший. Да, и хоть Бэкхён был старше Пака на полгода, тот всё равно не зовет его пресловутым «хён», что официально делает их весьма близкими друзьями перед остальными. Но дело тут в другом. Чанёль как вчера помнит тот день, когда судьба свела этих двух дорков вместе, не давая и шанса на спасение. Тот злополучный день учёбы, случившийся пару недель назад, что, как ознаменовал Пак, значится днём «Проклятье сие Бён Бэкхёна», что упал на него, словно град, размером в бейсбольный мяч в июне месяце. Всё было ещё ничего, если бы он действительно не свалился на него средь бела дня… Правда, случилось это немного в другой раз. Но вот, в тот самый проклятый день… Тогда–то Чанёль и узнал о своём однокурснике не только уже общеизвестную базовую информацию, которую все имели до этого. Этот всеобщий «ответчик за развлечения» не так прост, как казалось на первый взгляд. И Пак очень жалеет, что узнал об этом. Пару недель тому назад Сегодня состоялась очередная тренировка перед районными соревнованиями. Крис — командир их команды, рвёт и мечет, гоняя не только себя, но и всех игроков по вот уже пол тинному кругу огромного футбольного поля их университета. Ног уже не чувствовалось, но Чанёль продолжает бежать, сдувая мешающиеся пряди волос и дыша через раз, и сочувственно провожал взглядом измученных парней, что без сил опускались прямо на газон, судорожно пытаясь отдышаться. — Чёртовы слабаки, да ваши задницы надерет любой младшеклассник, что только научился мяч подбрасывать! Безвольные овощи! И вы называете себя спортсменами? Позорище. Ор капитана команды стоял такой, что содрогались деревья или же Паку это только казалось? Благо, мучения наконец закончились. Они играют пятеро на четверых, а затем сворачиваются, так как солнце начинает заходить за горизонт, окрашивая в ярко-оранжевый землю, здания и сам бескрайний небосвод. На него-то Чанёль и прилёг посмотреть, а точнее — разлёгся звездочкой по газону, переводя дух и провожая взглядом проплывающих барашков из белых облачков. Сил нет даже на душ, хоть Пак и понимает, что должен хорошенько так помыться, так как ехать в автобусе домой весь потный и с прилагающим запахом — как-то не айс. Ни для него, ни для будущих пассажиров. — Что, Чанёр-а, — протянули откуда-то сверху. Парень поднял глаза и посмотрел на своего лучшего друга, сокомадника, а так же партнёра по несчастью, как мысленно окрестил всех своих однокурсников, что состоят в баскетбольной команде этого сезона, — домой не собираешься? — Сейчас, минуту передохну. Я ног не чувствую, — проскулил Чанёль, устало вздохнув. — Крис сегодня превзошёл сам себя. Он же ушёл? — уточнил Пак, напряжённо уставившись по сторонам, но облегчённо выдохнул и улёгся обратно после утвердительного ответа: — Ага, вышел самый первый. Он был явно не в духе, — рядом с ним присели и также уставились на небо, запрокинув голову, растянув ноги по траве и опираясь на вытянутые сзади руки. — Ты молодец, Ёнсу-я, — протянул Пак, так и не открыв глаза, наслаждаясь подувшим ветерком откуда-то с севера, что было непривычно в начале осени, когда тридцатиградусная жара так и не намеревалась спадать после яростного лета. — Твой трёхочковый в этот раз был крут, что сказать. Выше некуда. — Да брось, — хмыкнули в ответ. — Простое везение. Я так-то в Криса целился. Чанёль хрюкнул от смеха, рукой пихнув сидящего рядом брюнета в плечо, да так, что тот пошатнулся, но тоже посмеялся. — Представь его рожу, если бы ты заехал ему по башке, вот умора, — не мог успокоиться Пак, представляя яростно раздувшиеся ноздри капитана, его побагровевшее лицо и воображаемый пар из ушей, — он бы точно оприходовал матом всю твою родословную, да ещё и на китайском, полиглот сраный! — Да ещё бы, я бы тогда точно вылетел из этого сезона. Крис мстительный, падла. — Ага, брось. Небось мозги бы ему вставил, да хоть человеком стал бы. — Ухмыльнулся Чанёль. — Ему бы просто так кто-нибудь вставил. — загадочно протянул брюнет и поиграл бровями, на что Чанёль зашёл еще одной порцией смеха, вновь пихнув друга так, что тот повалился на землю, но оба смеяться не прекратили, разнося громкий гул по всей округе. Хоть универ и пустовал в это время, всё же они шумели крайне сильно, поэтому Ёнсу, как, более менее, адекватный в их дуэте, толкнул шатена, чтобы тот успокоился, и кивнул в сторону раздевалок. — Давай-ка, Пак. Душ не ждёт. Уже стоя под теплыми струями воды в душевой, Чанёль намыливал тело и напевал какую-то незамысловатую песенку. На контрасте после тренировки, расслабляющий душ был как нельзя кстати, от того зевок и сморил парня, который отложил мочалку и потянулся, разминая мышцы. Невыносимо хотелось приехать домой и рухнуть на мягкую постельку, даже перекусить чем-нибудь особо не было желания. Посему, намереваясь последовать своему плану, Чанёль отключил воду и прислушался к тишине помещения. Ёнсу уже умотал домой, как и остальные парни до этого, пока сам Чанёль захотел еще постоять под приятными струями воды, забирающими всю напряжённость этого дня, оставляя лишь усталость, да дремоту. Обмотав полотенце вокруг бёдер и оставив одно висеть на шее, Чанёль собирал свои душевые принадлежности, пока не услышал странный шум. Вначале он подумал, что ему послышалось, но затем шум повторился, и звучал он точно из последней кабинки душевой. Вооружившись полотенцем, что висело у него на шее, парень очень медленно направился в ту сторону, стараясь не издавать ни звука. Вот только гнусные шлёпки на его ногах так и грозились поскользнуться на мокром, а, соответственно, и скользком полу, отчего Чанёль матерился сквозь зубы. Но отступать даже и не думал. Шума больше не было, но шестым чувством Пак ощущал, что там что-то есть. Что-то такое, с чем нужно срочно разобраться, даже если от этого зависит его жизнь! Знал бы он, в самом деле. Достигнув цели, Чанёль встал чуть сбоку, чтобы его не было видно сквозь задернутую шторку, держа полотенце наготове. Ухватив за край плотную ткань, парень глубоко вдохнул и выдохнул, чувствуя себя, словно герой любимых боевиков и видеоигр, в которые он до сих пор обожал рубиться в свободное время. Пак старался отгонять мысль, твердившую, что он грёбанный задрот — навооброжал себе невесть что, а теперь страдает потерей времени. Но Чанёль не простил бы себе, своему мужскому достоинству и мелкому игроману внутри себя, если бы сейчас просто развернулся и ушел. Потому-то он с громогласным рыком отдергивает шторку и замахивается полотенцем, дабы со всей дури вмазать им по нарушителю своего спокойствия. Только вот затем с таким же воплем отскакивает оттуда, так как нарушитель всё же имелся. Да и орёт он куда звонче, чем бас Чанёля умеет, потому уши аж болезненно закладывает, но как-то не до этого, когда у самого сердце колотится, как угоревшее, да и мысли не о том. — Ты что здесь делаешь?! Подглядываешь? Извращенец! — Немужественно вопит Пак, пальцем ткнув в человека в кабинке душевой. А им оказывается никто иной, как сам Бён Бэкхён с полотенцем на плече, в таких же шлёпках и фотоаппаратом в руке. Попался, сосунок. — Да больно надо было мне за тобой подглядывать, придурок! Чего разорался-то! — Возмутились в ответ, уже не так звонко, как до этого, но всё ещё достаточно громко. — Гребанный извращенец! Я раскусил тебя, и не смей отрицать! Да, по мне служба разведки плачет, чувак. — Победно хвастается Чанёль, не сдерживая самодовольной улыбки. — Да штаны по тебе плачут. — Усмехнулись в ответ, но завидев недоуменный взгляд, Бён как-то хитро улыбнулся и махнул на парня рукой, — полотенце, идиот. Чанёль опустил голову и громко ойкнул, схватив свалившуюся с тела ткань, а затем залился краской, только непонятно — от стыда или ярости. — Тогда скажи мне, о, великий и ужасный Бён Бэкхён! Что ты делал в душевой средь бела дня, когда ты сам не являешься спортсменом ни одной из команд. Да, ещё и тусуешься в последней кабинке, когда никого, кроме меня, тут не наблюдается, — Пак демонстративно развёл руками, оглядывая пустое помещение, и вновь повернулся к парню с насмешкой. — Что-то ты хитришь. — Во-первых, дурень, душевая не твоя персональная — я могу делать тут всё, что соблюдается уставом универа. Во-вторых, идиот, сейчас не день, а вечер, шесть часов, если быть точным. А в-третьих, придурка кусок, я знать не знал, что ты тут один, я думал, что.! Тут Бён обрывает сам себя, мысленно ругая, чтобы затем вновь раздражённо посмотреть на парня перед собой и, гордо задрав голову, пройти мимо, отпихивая Пака на пути. Тот пару секунд не реагировал, переваривая информацию, а затем спохватился и последовал за старшим, хватая того за плечо. — Хей, нет, так дело не пойдет. Ты мне что-то не договариваешь, карлик. — После этой реплики Чанёль тут же громко завыл и схватился за ногу, что так бессовестно отдавили. А затем послышался громкий протест: — Никакой я не карлик! Ты сам — эльф-переросток, — ворчит Бэкхён, зло глядя в глаза своего опоннета, который снова выпрямился и также смотрел на Бёна. — Никакой я не эльф, а росточком вышел на зависть тебе, Бён. Не всем же быть такими маленькими гном… Ухватившись уже за вторую ногу, Пак пропустил тот момент, когда остался в душевой один, а, опомнившись, позабыл всё и бросился в погоню, нагнав старшего уже у выхода из раздевалки. Бэкхён уже приоткрыл дверь, как Чанёль оказался рядом и захлопнул ее у того перед носом, вытянув руку и прижав Бёна в деревянную поверхность. Только вот тот не растерялся и хотел уйти с другой стороны, но вторая рука закрыла и этот проход. У Бэкхёна чуть было пар из ушей не повалил, он покраснел в раздражении и начал пихать младшего, покрывая того трехэтажным матом, а когда его руки перехватили, то к делу подключились и ноги, которые отдавливали больно не понаслышке, да еще и пинались куда больнее. Завязалась потасовка, а затем Бёна просто прижали всем телом к двери, не давая даже вздохнуть нормально, ни то, чтобы драться. Злобно пыхтя, сдувая челку и стараясь поправить спавшие на нос очки без рук, Бэкхён пригрозил: — Если ты сейчас же не отлипнешь, Эйфелевой башни кусок, я теб… — Успокойся, Бён, — на удивление спокойный младший серьезно смотрел в глаза парня, а после чуть ослабил хватку и напор, но не сбавил, показывая, что не отступит. Бэкхён попыхтел еще какое-то время, пока не успокоился полностью, только бормотал что-то о гребанных двухметровых эльфах, и как он что-то кому-то куда-то натянет — Чанёль старался не вслушиваться, — а теперь ты мне всё объясняешь, еще и очень подробно, не упуская деталей. Понял? — С чего бы это! — Крикнул старший и завозился вновь, но не продвинулся дальше чанёлевской ключицы, в которую и уткнулся носом, глубоко вдыхая аромат чужого нагого тела. Такого поджарого, натренированного. Сексуального, чёрт его дери! Отогнав непрошенные мысли, Бён глубоко вдохнул и выдохнул, а затем смирился со своей участью, но отступать по-прежнему не хотел. — На кой черт мне с тобой откровенничать, Пак? — А у тебя есть выбор? — Иронично вопросили в ответ. Чанёль уткнулся носом в выбеленную макушку, вдыхая запах шампуня парня, но альтернативы у него не наблюдалось. Двинется — и Бён этим точно воспользуется, да и приятный был запах. Что это, бананы? Клубника? — Не скажешь, и я тебя сдам. — Что? Кому ты меня сдавать на милость собрался? В деканат? — Усмешка так и сквозила в словах старшего, который слабо дергал руками уже чисто из вредности, нежели из действительных попыток освободиться. — Не-а, — невозмутимо протянул Пак, разглядывая узорчик на двери и вдыхая запах волос старшего, после чего победно ухмыльнулся, — сдам парням. Вот будет умора, когда они узнают, что на меня запал аж сам Бён Бэкхён, великий и неповторимый. А вот это будет доказательством. Чанёль выхватил из рук потерявшего бдительность Бёна фотоаппарат, тут же отведя руку вверх, зная, что Бэкхён никогда не дотянется, и прижал его только сильнее, когда тот начал брыкаться и звонко утопать в возмущениях. — Чёртов Пак-мудак! Я тебя предупреждаю, ты, тупоголовый придурок с длинными ручищами, если ты сейчас же. Платиновый блондин вдруг неожиданно замолкает, проглатывая слова на полуслове, так как младший приближается к его лицу непозволительно близко, так, что Бён ощущает чужое дыхание, смешивая со своим. Он заглядывает в глаза парня и гулко сглатывает, не в силах вымолвить ни слова, лишь безвольно застыл в чужих крепких руках. — Успокоился? — обыкновенно спросил Чанёль, а затем улыбнулся уголком губ и повертел фотоаппаратом у старшего перед носом. — Бэкхён-а, — низко протянул парень, что у Бёна табун мурашек прошёл по телу, — ты можешь избежать своей участи, только стоит дать мне что-то взамен. А нужна мне информация. Что ты делал в душевой, скажи честно. — Пак чуть ли не елейным голосом шептал однокурснику, что просто замер и не мог собраться в кучу. Бэкхён переводил взгляд с младшего на фотик и обратно, а затем гневно зарычал и оттолкнул парня, что попятился на пару шагов, сжимая злосчастный аппарат в руке. Бён старался отдышаться и унять бешенное сердцебиение, а затем перевел злобный взгляд на парня и всплеснул руками. — Ладно, твоя взяла. — Чанёль не сдержал победной улыбки, сохраняя дистанцию и не выпуская из рук свой объект для шантажа. Он сделал движение рукой, дав Бэкхёну сигнал говорить. Тот собирался с силами и глубоко вздохнул, прикрыв глаза на секунду. Признаваться не было абсолютно никакого желания, но у старшего просто не было выбора. Он вновь окинул ожидающего Пака раздражённым взглядом и провёл рукой по волосам. — Я всё еще жду. — Протянул Чанёль, повертев фотиком. — «Да пропади ты пропадом», — подумал Бэкхён и собрал всю волю в кулак. А затем взял себя в руки и негромко начал, — хорошо, я действительно подсматривал, — только Пак собирался победоносно воскликнуть, как его тут же перебили, — но не за тобой. Не льсти себе, — хмыкнул Бён, окинув младшего взглядом. Тот закатил глаза и не заметил, как Бэкхён глубоко выдыхает, прежде чем выдать следующее, — Я думал, что там будет Ёнсу-хён. Фраза прозвучала быстро и невнято, но Чанёль её хорошо расслышал. — «С такими то ушами», — невесело подметил Бён, прежде чем выстоять знатно прихреневший взгляд младшего, что просто закрывал и открывал рот, как рыба без воды, без возможности изречь хоть какой-то звук помимо неверящего скуления. Бэкхён возвёл глаза к потолку и взмолился, чтобы Пак не грохнулся прямо здесь, так как особо не было желания тащить это громадное тело в медпункт через весь кампус. — Ты.. ты.. что?! — Когда дар речи вернулся к младшему, тот как-то странно взмахнул конечностями, чуть не выронив фотоаппарат, и не отрывал широко распахнутых глаз от Бёна, всё-таки надеясь, что ему лишь послышалось. — Мне повторить? — Спокойно спросил Бэкхён, саркастично приподняв бровь. — Я ждал там Ёнсу, а уж точно не тебя. — Как.. Ёнсу? Ким Ёнсу, верно? — Чанёль все еще был в ахуе, поэтому не мог сообразить, да и информация не усваивалась в голове. — Бэкхён, ты.. — Да, Чанёль, да! Я гей, понятно? Чёртов гей! Теперь можешь растрындеть это всему универу, плевал я на все. — Вспылил Бён, сжимая ладони в кулаки. — Ты чего взъелся? Я не сказал, что это пиздец. Точнее, это пиздец, но в хорошем смысле. Я не ожидал и все. Бён лишь как-то саркастично хмыкнул и демонстративно не смотрел на младшего, что уже успокоился и трезво глядел на парня перед собой. Господи, Бэкхён… тот самый Бён Бэкхён? Мало кто знает, но Бён и Пак были крайне близки в самом начале их учёбы в университете. Они познакомились друг с другом на первом семестре, сразу нашли общий язык и быстро подружились. Держась друг за друга в незнакомом месте среди сборища одних лишь незнакомцев, они узнавали друг друга ближе, делили личные интересы, которые становились общими. Чанёль даже помнил один из вечеров, когда в очередной раз остался у Бэкхёна дома, где они приготовили пережаренный пулькоги, а затем всю ночь рубились в приставку старшего, так как тот тоже был безума от видеоигр. А потом они опоздали на первую пару, врываясь в кабинет ураганом и шутя все уроки напролет. Это было такое далекое время, хоть прошло всего полтора года. Чанёль и забыл, как близки они были, да и из-за чего перестали общаться — тоже не помнил. Кажется, старший просто перестал уделять ему время, так и разошлись, обретя новые компании. Но теперь, раздумывая над этим, Чанёлю было непонятно, в какой момент всё обернулось так, как есть сейчас. Он смотрит на молча хмурящего брови Бёна и опускает взгляд на фотоаппарат. А затем вспоминает Ёнсу — того самого, который стал его лучшим другом после того, как их с Бэкхёном пути разошлись, как в море корабли, хоть они и оставались сокурсниками. Ёнсу был неплохим парнем, он добрый и отзывчивый, еще любит спорт и помогает родителям оплачивать свою учебу, работая на полставки в одном мясном ресторане. Они часто выбирались тусить на вечеринки и в клубы, выпивали вместе с ребятами из команды, да и не менее часто тусили друг у друга дома. Он был спортивным и довольно сообразительным, но не сказать, чтобы выделялся чем-то. Таких студентов, как он, каждый второй, оттого у Пака так и не могло уложиться в голове… — Почему именно Ёнсу? — Решил не гадать, а спросить в лоб. Блондин вздрогнул и как-то странно смерил младшего взглядом, а затем пожал плечами. — Мы с ним делали один проект в прошлом семестре, поэтому проводили много времени вместе, — сказал Бён. Чанёль начал вспоминать, что их с Ёнсу действительно поставили в пару на тот проект, только вот он не придавал этому особого значения. Они с Бэкхёном перестали быть с друзьями на тот момент, так с чего ему было задумываться об этом. — Так вот, — продолжил старший, — он показался мне таким… это трудно описать, — Бён тяжело вздохнул, — я знаю, что у меня нет шансов, поверь. — Почему же? — Тут же возмутился младший. Ему привиделось или он действительно заметил поверженность в этих опустившихся плечах, обреченной интонации и грустном взгляде? Нет-нет-нет, так дело не пойдет. — Бэкхён-а, — парень встал напротив Бёна и взял того за плечи, чуть встряхнув, чтобы тот пришел в себя. И когда старший беспомощно заглянул в лицо Пака, тут же выдал, — ты ведь хороший, симпатичный парень. Уверен, на тебя вешаются не только девушки, но и толпы пацанов! Почему ты сдаёшься, даже не попробовав? Бэкхён смерил младшего сконфуженным взглядом, а затем как-то стушевался и закусил губу, опустив голову. — У меня просто нет шансов. Ёнсу-хён.. он.. — Что? — Тут же спросил Чанёль, всплеснув руками в стороны, якобы, давай, удиви меня, Бён. А когда тот промолчал, продолжил сам. — Слушай, мы с Ёнсу-я достаточно близки. Я точно знаю, что он не против нетрадиционных отношений. Конечно, сам я у него об этом не спрашивал. Но он достаточно много шутит на эту тему, а все мы знаем, что в каждой шутке… — Есть доля правды, — закончил Бён, чуть улыбнувшись уголками губ, поправив очки на переносице, но после лишь вновь отвернулся. — Какой в этом смысл? Он всё равно не обратит на меня внимания. — Только Чанёль собрался вставить своё слово, как Бэкхён поднял руку, на ходу предрекая все попытки младшего возмутиться. — И нет, я не жалею себя, Чанёлли, — по привычке обратился к Паку старший, но оба предпочли не обратить на это внимание, — я просто знаю это. — Ты придурок, — изрёк Чанёль, глубоко вздохнув и опустив уже никому ненужный фотоаппарат на скамейку меж шкафчиков. Уже достаточно стемнело, хоть осенью сумрак всё еще опускается на город достаточно поздно, но слабого освещения со стадиона было недостаточно, чтобы осветить все помещение, а включить свет в раздевалке они не догадались. Да и как-то не до этого было. Посему Чанёль идёт к выключателю и тихо щёлкает им, позволяя яркому свету прорезать глаза, отчего оба как по команде зажмурились и дали себе пару минут привыкнуть к яркому свету. Бэкхён устало опустился на скамейку рядом с фотиком и подпёр голову руками, уставившись в одну точку, в то время как младший поправлял только единожды подведшее его серое полотенце на бёдрах и размышлял. Темперамент Пака не мог смириться с тем, как старший изводит себя из-за неразделенной любви. А действительно ли она неразделенная, эта любовь? Чанёль исподтишка задумчиво глянул на такого же погружённого в себя Бёна, рассматривая того. Он был действительно симпатичным. Младший не отказывался от своих слов, он действительно так считал. Он помнил, что у того с тринадцати лет начались проблемы со зрением, из-за чего окулист прописал ему постоянное ношение очков, но Чанёль не назвал бы это минусом. Бэкхён даже так оставался привлекательным парнем. Да, и выбеленные, теперь платиновые волосы делали свою фишку в его внешности, хоть поначалу младшему и было непривычно, когда Бён появился на очередной паре еще в начале этого семестра с обновлённым видом. Но кто его спрашивал? К тому же, он очень веселый и жизнерадостный, может быть серьезным и ответственным, и уж точно не даст в обиду, это Пак знает не понаслышке. Бэкхён душа компании, парень до сих пор помнит, как его сводило от смеха, а щеки болели после очередной шутейки от старшего. Бёну всегда нравилось внимание, но и ему нужно было отдыхать от него, спокойно проводя время за чтением книг или просмотром очередной кино-новинки, чем они и занимались вместе по выходным или же после учебы. До того, как окончательно перестали. Выйдя из своих мыслей, Чанёль расправил плечи и воинственно нахмурился. А затем, всё для себя решив, уверенно подошёл к старшему и опустился перед ним, обращая внимание того на себя. Бён, приготовившись удивленно вопросить, замолк, так как младший также поднял руку, чтобы тот ничего не говорил. И Бэкхён послушался, молча ожидая. Нет, Пак точно не мог позволить парню проиграть эту битву. А это точно сражение, да еще и за сердце его лучшего друга. Зная Бёна, Чанёль желал ему всего только лучшего и хотел, чтобы тот был счастлив, даже если они больше не друзья. С самого начала у младшего было желание защищать Бэкхёна, вызывать улыбку на его лице. Желание, чтобы тот одобрил любое действие со стороны Пака. И, кажется, сейчас этот инстинкт никуда не ушел, посему Чанёль кладёт ладонь на плечо Бёна и уверенно заявляет. — Бэкхённи, я помогу тебе. Тот вначале глупо моргает, будто он неправильно понял, а затем, также недоуменно глядя на младшего, уточнил чисто ради собственного благополучия. — Поможешь с чем?.. — С покорением сердца Ким Ёнсу, с чем же ещё! Бэкхён уставился на Пака, как на умалишенного, а затем попытался встать, но его усадили на место. Тот плюхнулся обратно и с какой-то обидой посмотрел на парня перед собой: — Клянусь, Чанёль! Если это такая шутка, и ты решил поиздеваться… — Господи, Бэкхён! — Протянул младший и закатил глаза, чтобы затем без намека на издевку взглянуть в глаза Бёна, уверяя того в своих наичистейших намерениях. — Я лишь хочу помочь тебе. Поверь мне, я бы никогда не стал вредить тебе или идти наперекор. — Ага, только вот недавно ты бессовестно так шантажировал меня, трепло, — хмыкнули в ответ. — Хей, это была вынужденная мера! По-другому ты бы мне рассказал? — Чанёль, надув губы, чуть наклонил голову в бок и честными глазами похлопал перед Бёном, который не сдержал кроткого смешка, глядя на такого Пака. Это забавляет. — Ладно, и как ты собрался мне помочь? Не хочешь ли ты мне сказать, что Ёнсу-хён тоже может быть… — Эм, нет. Этого я, увы, не знаю, — перебили его, на что Бэкхён тут же поджал губы, — но точно собираюсь узнать. Бэкхён тут же вцепился в парня крепкой хваткой за плечи, испуганно распахнув глаза. — Ты ведь не собираешься говорить ему обо мне и…?! — Спокойно, Бён, — Чанёль поморщился, так как хватка на плечах от этих длинных пальцев приносила боль, а затем перехватил его запястья, которые Бэкхён тут же выдернул. Пак тяжело вздохнул и продолжил, — конечно, я не собирался. Я же не идиот, — конечно же, младший проигнорировал тихий комментарий «сомневаюсь» от Бёна и невозмутимо продолжил, — мы составим план действий. Во-первых, я узнаю, нравятся ли ему парни. А уж оттуда будем отталкиваться, — ярко улыбнувшись, Чанёль похлопал старшего по плечу, поднялся на ноги и собирался было пойти к шкафчикам, как почувствовал слабое касание к запястью. Опустив взгляд, он вопросительно кивнул остановившему его Бэкхёну, который неуверенно помялся, а после выдал тихое, с благодарной улыбкой заглянув в глаза младшего. — Спасибо. Чанёль лишь мягко улыбнулся и махнул рукой, отходя к шкафчикам и натягивая на себя уже такую долгожданную одежду. Домой в тот день они поехали вместе, весело болтая и сводя окружающих с ума своими шумными разговорами ни о чем. Как в старые добрые. ***