Тэхён сидел на паре по экономике. Третий ряд. Место у стены.
Никто ни на кого внимания не обращал, даже преподаватель, вроде бы и смотрящий в толпу студентов, а вроде бы и смотрящий куда-то сквозь, в потолок, в пол, в документы, на слайд презентации, но точно не выискивая студента под наркотой. Казалось бы, кто вообще догадается принять, прежде чем явиться на пару. В бар — ожидаемо, по дороге домой — ещё можно понять. А вот заявиться так в университет для всех было очевидной глупостью. И для Тэхёна оно так и было.
Было до тех пор, пока часы не показали семь тридцать утра и не пришлось вытирать слёзы и подниматься с влажной подушки.
Тэхён вообще-то очень ответственный человек, несмотря на то, что все (даже собственный брат) считали его гламурной сукой. Ну знаете, той, что любит копаться в шкафу по три часа, укладывать себе волосы столько же, а затем, выходя из дома, смотреть на всех с высока, осуждающе. Тэхён не считал своё поведение, свои привычки недостатком. Он не видел нужды в том, чтобы переубеждать всех, что он не такой высокомерный, как кажется на первый, да и на десятый взгляд тоже. Тэхён предпочитал делать: красиво одеваться, получать высшие баллы, занимать первые места в конкурсах, реализовывать проекты. Любви со стороны других людей, естественно, он получал ещё меньше. Ведь можно попытаться сгладить углы, когда принимаешь человека лишь в виде красивой обёртки. И совсем другое дело понимать, что этот человек превосходит тебя по умственным способностям уровней на пять.
Как правило, такие люди оказываются очень-очень одиноки, даже если они публично этого не признают. А затем, в пик сокрушений по личной жизни, появляется либо тот, кто сделает жизнь сказкой, либо тот, кто сделает её кошмаром под яркой, блестящей упаковкой.
Тэхёну просто не повезло. Ви ещё со средней школы говорил, что русская рулетка не для него.
Дело было в уникальном обладании качеств гения и наивного мальчишки. Тэхён был слишком умён, чтобы не понять того, что Чонгук хотел от него, но слишком наивен, чтобы не разглядеть свои собственные чувства.
И вот взгляните на Ким Тэхёна теперь! Отличник, выходящий на красный диплом, приглашённый на стажировку в нефтяную компанию, сидит на паре по экономике под ЛСД. Картина эта, скорее, пугающая, чем забавная.
Как там говорится? Такова цена успеха? Да-да, успеха и (любовной) привязанности.
Тэхён чувствовал, что у него потеют руки и сухо во рту. Очень хотелось пить. Ещё и духота в аудитории жизни не облегчала. Тэхён старался увлечь себя лекцией, всматривался в информацию на слайде, но внимание его было рассеянно, смысл слов преподавателя ускользал, даже не добравшись до парня. В итоге Тэхёна в какой-то момент смутило большое количество графиков, и он решил, что, кажется, перепутал расписание предметов, решив, что сегодня экономика. Тему сегодняшней лекции — «Международная экономическая статистика» — он, конечно же, не вспомнил.
Затем Тэхёну начало казаться, что и преподаватель совсем не тот, и размытые лица однокурсников он начал узнавать с трудом. После почудилось, что уже пара идёт слишком долго, будто несколько часов. Тогда Тэхён взглянул на наручные часы и с трудом отметил, что пара началась только двадцать минут назад. Разве действительно прошло только двадцать минут? Может быть, часы встали? Тэхён, чтобы убедиться в обратном, постучал пальцем по циферблату, чем привлёк внимание рядом сидящих студентов. Нет, часы, кажется, шли исправно. Рука Тэхёна тяжело упала на парту.
Следующие минут пятнадцать Тэхёну чудились различного плана звуки. Сначала это был всего лишь нарастающий голос преподавателя, затем слишком громкое шушуканье за спиной. Сминались листы, кто-то отрывал стикеры для своих конспектов, кто менял ручки, у кого-то дважды провибрировало оповещение. Тэхёна это сводило с ума. Ко всему этому шуму, который постепенно сливался во что-то одно, пугающие и навязчивое, прибавились мысли, не менее пугающие и не менее навязчивые: по большей части воспоминания вчерашнего вечера и проведённой ночи.
В конце концов всё это смешалось настолько, что Тэхён, думающий, что с принятием ЛСД его накроет эйфория, лёгкое облегчение, получил лишь дополнительный повод для стресса и паники. Стоит признать уже. Тэхён ведь принял не потому, что кофе не помогал, а на учёбу так или иначе нужно было себя привести. Тэхёну наконец хотелось отдохнуть от всех тех чувств и эмоций, что давили на него последние полгода.
Так и выходит, что люди, не испытывающие ярких впечатлений, просят о том, чтобы их наконец что-нибудь вдохновило, вытащило из этого невыносимого периода застоя. А затем эти же люди просят избавить их от всех чувств, лишь бы только перестать бесконечно бояться, плакать и сожалеть. Тэхён был из таких людей. Людей, не испытывающих любовь и не знавших любви. Тех, что в итоге, влюбившись, остаются с разбитым сердцем и не знают, как вернуться к жизни, что была до того злополучного взгляда, касания, «привет» другого человека.
И в какой-то момент Тэхёну показалось забавным, что никто в аудитории не подозревал о том, что один из студентов слушает лекцию по экономике под кайфом. Его это начало смешить. Пришлось до боли закусить губу и вцепиться в колено, чтобы не рассмеяться прямо в лицо преподавателю, как раз повернувшегося в сторону парня. Только вот смешки Тэхёна становились всё более неконтролируемыми и это уже начинало пугать. Так веселое настроение, рождённое из первых признаков паники, перетекло в боязнь потери контроля. И уже с этой мыслью Тэхёну начало казаться, что все в аудитории вдруг обратились взглядами на него, следили за ним, наблюдали, хотели его обвинить в употреблении наркотиков. И дело уже касалось даже не последующих насмешек (вот как, оказывается, отличники сдают экзамены! под лсд, ха-ха!), а того, что Тэхёну сейчас совершенно не хотелось привлекать к себе внимание.
Он вообще-то и не привлекал. Преподаватель вёл лекцию, студенты слушали кто как, записывали, старались отвечать на вопросы, если понимали их смысл и хотя бы трудились думать над ответами в девятом часу утра. Только вот Тэхёну думалось, что все взгляды были прикованы именно к нему: они замечали потеющие ладони, расширенные зрачки, закусанные до крови губы и точно улавливали непривычное ёрзанье на месте и этот тупой взгляд сквозь слайд.
В какой-то момент Тэхёну даже показалось, что он смотрит не на слайд, а в собственное, недоумённое лицо. И это было уже странно. Хотя странности никакой и не было. Тэхёна тормошил за плечи его брат-близнец Ви. Оказывается, Тэхён даже не заметил, как лекция закончилась, и он сам вышел из аудитории в коридор, усевшись на диванчик и продолжая смотреть тупым взглядом уже в пол.
— Ты что? Под кайфом? — нахмурив брови, возмутился Ви. Он оставил брата в покое и отступил на шаг назад, складывая руки на груди и пытаясь придумать, как привести Тэхёна в чувства.
— А я думал, это Ви сторчится, — ядовито посмеиваясь, выдал стоящий у стены Чимин.
— Завали нахуй ебало! — прикрикнул Ви. Проходящий мимо преподаватель неодобрительно помотал головой, но никаких замечаний не сделал. — Это не смешно.
Ви был взбешён. И вовсе не из-за брата, стащившего из его сумки ЛСД, что попросил припрятать один друг, который отсиживается сейчас в обезьяннике за наркоторговлю. А из-за Чонгука, который довёл Тэхёна до такого состояния. Он ведь не принял бы! Этот мистер-правильная-задница никогда бы не позволил себе. Чимин в каком-то плане прав: это Ви был безбашенным, согласным на любую движуху; от него как раз-таки и стоило ждать такого вот выкидона. От Ви. Не от Тэхёна.
Ви присел перед братом, заглянул в побелевшее, исхудавшее за последние дни лицо и непривычно для себя мягким тоном предложил Тэхёну дойти до кафетерия и перекусить там что-нибудь: может, завтрак смягчит эффект от наркотиков (Ви не знает, если честно; он никогда не принимал). Тэхён, всё ещё толком не понимающий, что происходит, услышав о том, что нужно идти и есть, замотал головой сначала слабо, затем активно, в конечном счёте с испугом вжавшись в угол дивана. Не хочет он ничего есть. Желудок, правда, давал понять всем, рядом стоящим, обратно. Ви, убедившись, что брат снова потерял ощущение пространства, поднялся и отошёл к Чимину, беспокойно поглядывая на Тэхёна, наблюдая его состояние.
— Это такой эффект от наркоты? — поинтересовался Чимин. Он с Тэхёном не очень ладил и не сильно-то за него беспокоился. Однако то, что Тэхён сейчас переживает, не пожелаешь никому. И дело даже не в принятом наркотике.
— Это такой эффект от Чон Чонгука.
Ви в общем-то тоже не так уж хорошо ладил с братом. У них это как-то с самого детства завелось: донимать друг друга. Родители часто качали головами, говорили, что вроде бы мальчишки — близнецы (у таких связь крепче), а никак ужиться не могут. Никто вразумительных ответов не находил до тех пор, пока Чонгук как-то не сказал, что у братьев характеры слишком похожи, вот и не могут никак найти общий язык. Ведь тот, кого переиграть сложнее всего, — это мы сами.
Только вот Тэхён был более манерным, более усидчивым, строил планы на будущее. Ви же имел привычку бросать все свои дела ради одной единственной, взбредшей в его голову идеи, о том, что будет завтра, не думал. Чонгук, конечно, ещё та скотина, но верно подметил, что у близнецов какая-то игра «пассивный агрессор — агрессивный агрессор». Несмотря на всё это, если случалось что-то серьёзное, братья, конечно же, друг другу помогали. Тэхён как-то забирал из обезьянника Ви, попавшего туда за организацию митинга. Ви вот пытается привести Тэхёна в чувства после принятых наркотиков.
Вопрос был сейчас немного в другом. Что с Тэхёном произошло ночью, раз он довёл себя до такого? Очевидно дело было в Чонгуке. Однако если Тэхён дома был замкнут по причинам понятным, то Ви хотя бы мог его выбесить и переключить на себя. Вчера же он ночевал у Чимина, дома не был и в очередной раз стать благородной жертвой не смог. А Тэхён не позвонил, не попросил выслушать.
Он ни за что бы не позвонил, думает про себя Ви, поглядывая на медленно моргающего брата.
— Тэхён тебе что-нибудь говорил о своих делах с ним? — спросил Чимин.
Ви помотал головой.
Хуже того, у Тэхёна не было друзей, чтобы высказаться, поделиться своими проблемами. Высокомерных отличников ведь никто не любит.
— Начинаю спрашивать, он говорит отвалить. Но я слышал недавно от Намджуна, что он сидел с ними за столом, когда Чонгук сморозил, что Тэхёну стоило бы похудеть на несколько килограммов.
— И когда это было?
— Две недели назад.
Чимин представлял эту картину достаточно просто. Скорее всего, Чонгук, как и обычно, начал давить на Тэхёна, тот, натурой не робкий, разозлился, послал в пешее эротическое и сам, собственно, ушёл. Впрочем, слова Чонгука задели, и Тэхён, заботящийся о своей внешности, зависимый от мнения альфы, а ещё легко поддающийся внушению, перестал есть. Ви, не заботящий о том, чтобы проследить за братом, пропусков и завтраков, и ужинов не замечал. Однако с версией Чимина он полностью соглашается. По крайней мере происходящее с Тэхёном вполне в его духе.
Пришлось отослать Чимина за яблоками и йогуртом. Ви остался рядом с братом, гуглил, как долго будет держать эффект от наркотиков и можно ли как-то ускорить процесс отрезвления.
И вдруг послышался знакомый, раскатистый смех за спиной. Ви резко обернулся и встретился взглядом с мимо проходящим Чонгуком, окружённым компанией из двух альф и девушки-беты. Чонгук перевёл взгляд на не обращающего на него внимания Тэхёна, коротко пожал плечами и снова взглянул на Ви. Ярость того за эти несколько секунд настолько разрослась, что даже альфы слышали опасное рычание стремительно приближающегося к ним омеги.
— Я тебе нахуй голову оторву, сука, — выплёвывал Ви.
Он, не заботясь о том, что за открытое нападение могут наказать или отчислить, не думая о численном превосходстве врага (у Ви сейчас только один враг, и это Чонгук), кинулся на альфу с кулаками. Его перехватил Намджун, оттащивший Ви в сторону. К этому моменту как раз вернулся Чимин, оттолкнувший своего парня к стене и строго сказавший, немедленно угомониться. Чонгук за всем этим действом наблюдал спокойно, даже безразлично. Это Ви вывело из себя ещё больше, но Чимин не давал подойти ближе к ошалелой, уже настроенной на драку компании.
— Я бы тоже сейчас тебе втащил, мудила, — угрожающим, спокойным тоном сказал Чимин. — Отвали от Тэхёна, понял?
— Ого, — донеслось от девушки-беты язвительное. — А с каких это пор ты его защищаешь? — многим были известны далеко не тёплые отношения Тэхёна и Чимина.
Альфа ей только средний палец показал, даже не взглянул.
И тут послышалось уже от Чонгука, какое-то неприятное, властное и абсолютно уверенное:
— Он сам ко мне возвращается.
На этом и ушли. Чонгуку больше не было что сказать, компания последовала за ним: один Намджун сострадательно взглянул в сторону Тэхёна. Чимин же не хотел устраивать потасовку посреди университетского коридора. Зато хотел Ви, смотрящий вслед Чонгуку недобро, кажется, готовый кинуться вслед, чтобы всё-таки врезать. Один раз. От души.
Тэхёна донимать не стали. Еле заставили его перекусить, а затем проводили до дома: Тэхён и не сопротивлялся, об остальных двух парах он сейчас совершенно не помнил и уж точно о них не думал. Там и расстались. Чимин сказал, что позвонит вечером. Ви отправил брата в душ, отлучившись поменять его постельное бельё, всё ещё влажное от слёз, процарапанное ногтями в некоторых местах, всё измятое. Здесь и началось для Ви самое веселье. Тэхён взбодрился, вдруг стал подвижнее, вылетел из ванной в одном полотенце и начал кружить брата по гостиной, напевая заедающую мелодию из рекламы. Такие всплески продолжались до самого обеда, пока Тэхёна в итоге не сморило и он не уснул на диване, свернувшись клубочком.
Ви, воспользовавшись тишиной и покоем, отошёл в свою комнату, вытащил из-под кровати чужой рюкзак с наркотиками и двинулся в соседний квартал, чтобы выбросить его к чертям. Когда Сокджин выберется из обезьянника, его проблемой будет проёб товара. В конце концов Ви не наркодилер, на нём никакой ответственности. Он и не наркоман, его ЛСД, героином или метом не подкупишь.
* * *
Тэхёна хотели все: альфы, беты, даже многие омеги. Мало кто в этом признавался вслух: считалось ведь, что Тэхён недоступный. К тому же отталкивало его поведение, его взгляд. Тэхён ни с кем не церемонился и к себе подобного отношения не терпел. Многие же относились к нему либо как к проститутке, дающей направо и налево (обманчивая любезность, похотливые взгляды и следующие после отказа оскорбления таких людей — случаи частые), либо как к высокомерному выскочке, которые, видите ли, считал всех недостойными его уровня. Второе, по правде, было верно. Только вот в причины такого поведения никто никогда, естественно, не вдавался.
Тэхён хотел бы связать с кем-нибудь свою жизнь, подружиться, полюбить, но со многими ему было попросту скучно, никто не соответствовал ни его познаниям, ни его интересам. И здесь вдруг появился Чонгук, местная знаменитость, сын богатеньких родителей. Ну то есть как появился. Неожиданно подошёл к Тэхёну, когда тот выходил из университета — явно поджидал, — и пригласил прогуляться, познакомиться поближе. Тэхён хорошо знал об этих самых чонгуковых «прогуляться и познакомиться поближе» и отказал, не желая становиться очередным достижением для альфы. Все хотели Тэхёна, всем омега отказывал. С чего вдруг Чонгук окажется каким-то особенным.
А в том-то и дело, что оказался. Он начал заводить с Тэхёном разговоры об экономике, о литературе, инженерии, праве, спорил с ним, аргументируя, приводя научные факты, свои собственные мнения на затронутые вопросы. Если же он не знал, что сказать в ответ, то обещал разобраться в каком-то вопросе получше и продолжить дискуссию позже. Чонгук очаровывал своим умом. И ведь он действительно был умён, эрудирован. Чонгук, может, и был сыном богатых родителей, но высокие оценки по профилю, на котором он учился, получал самостоятельно: умом и стараниями.
Так постепенно Тэхён и начал сдаваться. Сначала его выводили из себя эти споры, затем он приятно удивился от того, что кто-то может так же глубоко подходить к каким-либо интересующим проблемам. Это Тэхёна со временем начинало заводить. Однажды он всё-таки позволил сводить себя на полноценное свидание (до этого их встречи омега воспринимал только как дружеские), закончилось это дело страстным поцелуем. Ещё через время Тэхён принял предложение об отношениях, затем случился их первый секс.
Всё шло своим чередом, плавно, интригующе. О Чонгуке ходило по университету много неприятных слухов, но чем ближе Тэхён к нему становился, тем больше убеждался, что слухи эти завистливые: в конце концов и об омеге по углам частенько шепчутся. А затем, в какой-то момент, Чонгук начал меняться. Он стал ненавязчиво говорить, что ему не нравится одежда или причёска, которые носит Тэхён. Вдруг появились претензии к весу омеги, о его времяпровождении. Когда-то восхищающий умом Тэхёна Чонгук все их споры о каком-либо предмете пресекал фразами вроде: «Ты этого не поймёшь, малыш». И это начинало Тэхёна выбешивать.
Постепенно все замечания, а в последствие и строгие приказы становились всё агрессивнее. Чонгук начинал угрожать насильственными расправами, говорил, что сольёт нюдсы Тэхёна в сеть, называл омегу тупицей, прилюдно ругал его, наводя ужас только одним своим спокойным, холодным тоном, выкидывал приготовленные для него обеды, рвал тэхёновы конспекты, если не мог разобрать два или три слова. А Тэхён отвечал: тоже бил, тоже ругался. И в конечном счёте всё это завершалось сексом. Чонгук ставил на этом точку в их примирении. Тэхён говорил себе, что это последняя выходка, следующую не простит, уйдёт. Однако прощал и оставался.
И так из раза в раз.
А правда была в том, что Тэхён боялся уходить. Не потому, что Чонгук обещал его избить, слить интимные фотографии. Потому лишь, что боялся оставаться один. Тэхён всегда был один: родители работали, Ви постоянно где-то пропадал, после того, как начал встречаться с Чимином, совсем отдалился, друзей не было. Для Тэхёна жизнь была тупиком, где впереди ещё более тяжёлые заботы и переезд из родительского дома. Если хотя бы вечерами можно послушать голоса родственников, то, когда Тэхён от них переедет, чувствует, никогда не вернётся. Это пугало. Одиночество — единственное, что Тэхёна по-настоящему пугало.
С Чонгуком же он никогда не был одинок. Да, ругались. Да, дрались. Только вот всё равно «мирились». И сколько бы Тэхён, хлопая дверью, не выкрикивал: «Я от тебя ухожу», — Чонгук никогда не отпускал, не говорил, что оставляет, на самом деле нередко первым подходил, чтобы дать очередную возможность «не расставаться на эмоциях».
Так произошло и в этот раз: о чём-то повздорили, Чонгук поднял руку, затем попытался загладить вину, затащив Тэхёна в постель. Правда, тот вырвался и стремительно направился к автобусной остановке, не захватив ни своего пиджака, ни сумки, даже рубашку до конца не застегнув. Чонгук следом не пошёл. И так уж случилось, что в очередную ссору Ви дома не было. Он Тэхёна отвлекал: смешил, раздражал, но позволить начать жалеть себя и расплакаться — никогда. По крайней мере Тэхён держался, чтоб не упасть в глазах брата, и так вечно называющего его нюней. И вот здесь-то омега себя жалеть и начал.
Тэхён старался себе этого не позволять. Он хотел казаться сильным для всех и в первую очередь для себя. А самый известный путь к слабости — это жалость к себе, после которой начиналось уныние и самобичевание. Только вот стоило вернуться домой, никого не застать, взглянуть на своё помятое отражение в зеркало, как мысли начинали заполнять голову, перетекать от одного к другому вплоть до убийственной ненависти к Чонгуку и безграничной суицидальной печали к себе. И даже позвонить некому! Ви у Чимина, развлекается, трубку не возьмёт.
Начали капать слёзы, горькие, горячие. Ближе к первому часу ночи рыдания переросли в крик злости, энергии, которую куда-нибудь нужно было срочно направить: пострадало две вешалки и отцовский одеколон. Затем снова навернулись слёзы. Так они и текли на подушку до самого утра.
Ведь Чонгуку Тэхён не нужен, ведь он его по-настоящему не любит, не дорожит. Тэхёна никто не любит! Все его сторонятся, даже брат! Близнец между прочим!
А Чонгук… Он хотя бы оставался рядом.
* * *
Чонгук был прав. Тэхён к нему вернулся. Отошли в сторону, поговорили, поцеловались и разошлись по своим аудиториям.
Услышавший об это новости Ви, естественно, вышел из себя. Чимин его немного успокоил, но Ви разнос брату всё-таки устроил. Заперлись в своей комнате, кричали друг на друга с полчаса и разошлись каждый со своим мнением. Не разговаривали неделю, обижались за сказанные слова:
— Открой глаза! Ты из-за него наркотой накидался, дня два отходил! А он где был? Каких-нибудь других омег трахал!
— Зато он в отличие от тебя со мной рядом постоянно был!
Ви понимал, что на те слова он не должен обижаться, что сказаны они были на эмоциях и Тэхён на самом деле прав. У Ви ведь всегда были друзья, он постоянно с кем-то встречался (а теперь ещё ходит такой влюблённый за ручку с Чимином, когда у них обоих настроение есть), на брата с детства внимания не обращал и не пытался подступиться. С другой стороны, задевало то, что Тэхён считал, что брат должен подойти первым: в конце концов это ему одиноко, не Ви.
Затем как-то за ужином безмолвно помирились. На том и остались.
Завтра вернуло всё на свои места.
