Исполинские чёрные грифы

Я стою одна над обрывом И смотрю в холодную бездну, Я уже вижу острые камни На дне. Надо мной сгущаются тени – Исполинские чёрные грифы – Те, что зорко следят за движением Тёмных планет… **** Клэр стояла на краю, раскинув руки. Ветер дул навстречу, развевая светлые волосы; ветер держал её в своих невидимых объятиях и не давал наклониться и рухнуть вниз. Ветер раздувал в стороны дорожки слёз на её лице – и потёки крови, спустившиеся из тонкого надреза от виска до середины лба. **** Позови меня, останови меня, Не дай стать мне жертвой обезумевших птиц! Спаси меня, унеси меня И больше не давай смотреть мне вниз… **** - Сайлар!.. Что с тобой?.. Его взгляд пустой и безумный, из-под полуопущенных век; в его глазах – мёртвые огоньки, а голова неестественно-плавно поворачивается на закаменевшей от напряжения шее. Взмах! Девочку, широко распахнувшую глаза, невидимой силой отшвыривает к дверному косяку. Её рука ломается об перевернувшийся от удара стол; Клэр с криком падает в кучу обломков, когда телекинез, прижавший к стене, вдруг перестаёт держать. - Беги! – Сайлар прохрипел это, приподнявшись на одном колене. Она с ужасом смотрит на смертельную борьбу в его глазах и на безысходную боль – и, вскочив, бросается прочь. Неистовый рывок сзади – будто выдернули землю из-под ног – и Клэр у самой двери с размаху опрокидывается на спину, затылком об пол. Дальше – только ужас и отчаянный вопль; и его подёрнутые безумием глаза – его лицо, криво перечёркнутое мёртвым подобием ухмылки. Голову вспарывает раздирающая боль – как след убийственного огня, ползущего через лоб – и растопыренные пальчики, судорожно шарящие по полу, нащупывают тяжёлый обломок с железным креплением. Сдавленный вскрик – удар! Она ещё видит сквозь кровь, заливающую глаза, как он опрокидывается в сторону – и, рыдая, спотыкаясь в обломках мебели, Клэр ковыляет к двери. Она выбегает на улицу – с болтающейся, как плеть, сломанной рукой и с окровавленным лбом, в пушистых домашних тапочках и в переднике – и, дрожащими пальцами вдёрнув выбитые кости обратно в суставы, с плачем бежит в темноту. **** Слишком медленно тянется время, Я боюсь не дождаться рассвета… Да и что он изменит, если Темно внутри?.. Безответны холодные камни, Ненасытны коварные грифы – Будут жадно клевать моё сердце До самой зари… **** И вот – Клэр стоит на краю. Внизу, на двадцатиэтажной глубине, ползут маленькие светящиеся букашки-машины. А здесь – только темнота и ветер. И – боль, боль, боль… Сайлар!.. Его улыбка; солнечный свет в его глазах, в которых все остальные не видят ничего, кроме смерти. «Ты нужна мне живой, Клэр. Ты моя походная аптечка». Его рука, приподнявшаяся, чтобы поправить её сбитые ветром локоны; его пальцы такие тёплые, когда переплести с ними свои – тоненькие и дрожащие от холода. «Я надеюсь, ты не умеешь простужаться?» И – накинутое на зябко поджатые плечи, поверх завитых светлых волос – его чёрное пальто с двойным рядом пуговиц. Сайлар… Его неумение приготовить ничего, кроме растворимой лапшки из баночки да кислого кофе; его очаровательная привычка покупать карамельное мороженое на завтрак… «Что там за бурная деятельность на кухне?.. Клэр?.. Эй!.. Что значит «не мешай»?!» Его часы, которые ночью тикают под самой щекой и не дают спать! Обжигающее, сводящее с ума, растопляющее рассудок – тепло его тела; его рука, крепко сжимающая её тоненькое запястье даже во сне. «Это чтоб ты не сбежала, пока я сплю…» О боже, как будто она собиралась… Сайлар. Его желание спрятать её и защитить от всего мира. Его кровь на её руках. Его горячее дыхание над её ушком. Его невидимые прикосновения к пылающей коже, заставляющие сладко дрожать всё внутри… Его недоверие и надежда, её детский страх и домашний уют, их безрассудство и любовь. И – его БЕЗУМИЕ. **** Найди меня, освободи меня От грохота крыльев обезумевших птиц, Укрой меня, успокой меня И больше не давай смотреть мне вниз!.. **** Выкарабкавшись из деревянных обломков, не замечая острых щепок, расцарапавших руки – Сайлар сел, сгорбившись, с прижатой к половине лица растопыренной ладонью. Между пальцев просачивались и падали на пол тяжёлые капли крови. - Клэр. Тишина и пустота в квартире. Совершенный слух по громкости звуков с улицы может определить, насколько широко открыта дверь. - Клэр!.. Случившееся проносится перед глазами. Тёплый ужин – он стынет сейчас на полу, среди осколков посуды; её солнечная улыбка – она превратилась в гримаску перепуганного ребёнка, когда он пошатнулся вдруг на полушаге и тяжело опёрся на стол; - "Сайлар!.. Что с тобой?.." - багровая волна безумия, жарко рухнувшая на глаза и накрывшая сознание… Рывок наружу из ревущей темноты – попытка спасти – Клэр, боже мой, Клэр, что я делаю?! – и слепая чудовищная ярость, снова стёршая все мысли и все желания, кроме одного – УБИВАТЬ. Что я наделал?!! Сайлар выскочил из дома – пошатнувшись в двери, оттолкнувшись от косяка; рука всё ещё прижата к лицу – и замер, тяжело дыша, среди тёмной улицы. Он не знал, куда бежать. **** - Подонок!! Что ты сделал с моей дочерью, что?! – удар в лицо шатнул Сайлара в сторону, заставив тяжело рухнуть на колени. Он не пытался защититься. Когда он прибежал к дому Беннетов – истрепанный, задыхающийся и с залитой кровью половиной лица – Ной сразу понял всё, увидев его рассечённую бровь и скулу. - Помогите мне найти Клэр, – повторил Сайлар, глядя снизу вверх. Его губы, разбитые только что ударом тяжёлого кулака, едва шевелились, а глаза из-под изломанных болью бровей смотрели прямо, в упор, с бешеной обречённой решимостью идти до конца. Если бы Сайлар сейчас умирал, его взгляд был бы точно таким же. И Ной Беннет вдруг понял, что не может ударить ногой эту хищную тварь, как бы сильно ни хотелось. Отец Клэр умел любить и защищать, умел видеть настоящие чувства во взгляде и поступках, умел ненавидеть – и проникаться уважением. - Едем! – бросил он – и быстрым шагом направился к машине. **** Среди светлых небесных сводов, Среди тёмных безжизненных улиц Есть ли в мире хоть кто-то, чтоб всё это Остановил?!.. Осуждай меня, если хочешь: Я безмерно устала от боли, И мне просто хотелось услышать Слова любви… **** - Я думала, что меня можно полюбить. Меня, а не пользу от моей способности!.. Я действительно поверила... А оказалось, можно только притвориться!.. Питер сделал маленький шаг вперёд, но она – стоящая уже на одних пятках, с низко опущенной головой – остановила его взмахом руки. - Но Клэр, _Я_ люблю тебя. Дрожащие от плача губы тронула горькая-горькая тень улыбки. Клэр повернула к Питеру лицо – он только сейчас увидел потёки крови на её лбу – и медленно покачала головой, позволяя ветру городских вершин в последний раз поиграть с беспорядочно лежащими на плечах локонами. - Прости… Мне нужна не твоя любовь. По-детски искривлённое плачем личико вмиг застыло, став пустым и серьёзным – и Клэр безвольной игрушечной фигуркой рухнула вниз. **** Найди меня, освободи меня, И мысли – стая обезумевших птиц!.. Пойми меня, обними меня – И больше не давай смотреть мне вниз!.. **** Он молча, с места, как хищный зверь, метнулся из машины. - Клэ-э-э-эр!!.. – замирающий вопль далеко в высоте – и спикировавшая через край крыши фигурка летуна – медленно, слишком медленно! Грохот отброшенной автомобильной дверцы – где-то далеко позади, в другом мире, а Сайлар уже швырнул себя вперёд бешеным бегом. Слишком далеко! – он рывком вскинул вверх руки – телекинез! – и визг летящей с двадцатого этажа девчонки оборвался чудовищным ударом об его тело. Сайлар кувырком полетел на асфальт, рыча от боли, ломая кости – и крепко сжав Клэр в искалеченных руках. На землю спрыгнул Питер, добежал от машины Ной Беннет – но Клэр не видела их. Она открыла глаза – Сайлар скорчился над ней, дрожа, с подёргивающимся лицом, разбитым с двух сторон. Его ноги были жутко переломаны, и Клэр с ужасом почувствовала грудью хруст легко поддающихся нажатию сломанных рёбер. - Псих… – потрясённо выдохнул Питер, и Беннет неодобрительно покосился на него. - Сайлар… зачем?!.. – прошептала Клэр; первая капля крови упала с его подбородка ей на ладонь. – Ты же знаешь, что я не разбилась бы… Сайлар приподнял искорёженную руку и неловко стёр кровь с её лба. Он пытался изобразить улыбку хотя бы той стороной рта, которая не была разбита, но ничего не получилось: рука кошмарно болела даже от прикосновения к самому любимому и светлому существу в мире… - Чтобы ты... простила меня, – он кашлянул склонился ниже. Нет, нет, Сай, не теряй сознание!.. – И чтобы поняла... что когда тебе больно... то не тебе одной…