В хостеле

Раз в пару месяцев в город со стороны старой дороги приходил отряд. Всего там было человек десять, и все с рюкзаками. Держались близко друг к другу, по большей части молчали и среди толп людей сновали так, что почти их не касались. Это воины Лин Куэй. Жить на отшибе, как отшельники, хорошо, но время от времени следовало закупаться едой, одеждой, лекарствами и прочим; плюсом, никого из клана не обходила стороной бюрократия: кому-то приходилось разбираться с документами (менять паспорт, к примеру), отстаивая длинные очереди, а кто-то по несколько часов пытался попасть на прием к врачу. Первым делом, приходя в город, воины разбредались и занимались чем-то подобным, чтобы после, освободившись, снова собраться всем вместе и отправиться на рынок. Причем каждый был одет, как совершенно обычный человек. Для конспирации. Члены вражеских кланов тоже могли зайти к госпоже Чжон, чтобы купить риса, а потому одним из главных правил выхода в люди было не светиться и вести себя максимально естественно. Правительство и врачи, что сотрудничали с Лин Куэй, знали, кто где, и этого достаточно. А еще это знали владельцы забегаловки, где все любили есть. Томаш с негромким стуком, который утонул в других звуках, царивших вокруг, поставил на деревянный стол полупустой стакан с пивом. Насыщенная желтая жидкость с золотым отливом облизала стеклянные стенки, задев крупными каплями белую пушистую пену. Горьковатый вкус осел на языке, и он поспешил заглушить его кусочком жаренного в меру остром соусе мяса. Весь зал забит воинами Лин Куэй. Каждый сидел за квадратными столами маленькими компаниями, и бас десятка людей перемешивался с шумом шкворчащего мяса. Некоторые время от времени стукались бокалами и громко смеялись — один из плюсов впервые за долгое время вырваться из поселения. Можно выпить и наесться. До отвала. При всем уважении к повару Мину, но вкус еды здесь более насыщенный, чем в поселении. Куай Лян поводил кончиком палочек по губам, окинув ленивым взглядом уставленный посудой и напитками стол. Под ним, у стульев и ног, ютились пакеты, доверху забитые одеждой, крупами и прочим по мелочи; один из таких Томаш поставил себе на колени. Тот не мешал ему беседовать и хватать мясо и овощи. Рядом сидел еще Би Хань, а на свободный стул решено было спихнуть куртки: на улице стояла середина осени и было холодно. В помещении же наоборот жарко, особенно для двоих криомантов. Куай Лян аж взмок, одетый в футболку да теплый свитер сверху. — Во сколько мы завтра выходим? — поинтересовался он. Би Хань обернулся, чтобы взглянуть на часы на стене. — Часов в пять утра. К вечеру дойдем, если никто не будет медлить, — ответил он. — Номера уже сняли? — Да. Визит в город длился сутки. К полудню воины приходили, до вечера разбирались со списком дел, что четко обговаривался с грандмастером, а затем ночевали в хостеле, чтобы набраться сил перед ранним подъемом и путем обратно до затерянного в горах поселения. Хостел снимали один и тот же, и обычно Томаш селился к Би Ханю. Он слабо улыбнулся, когда окунул кусочек капусты в солоноватый наваристый бульон. Би Хань поправил капюшон толстовки, подхватил палочками ломтик свинины с плоской тарелки и опустил его в другой бульон, более острый. Чан с супом был разделен перегородкой, поэтому в одной половине вода с овощами и прочими ингредиентами была желтоватого цвета, а в другой — оранжевого, ближе к красному. — Нужно допивать и расходиться, — пробормотал Томаш, отпив немного пива. Он выдул всего два-три стакана, но уже чувствовал себя немного поплывшим. — Ты прав, — кивнул Куай Лян. Усталость скапливалась в теле и утяжеляла мышцы. Пальцы немного подрагивали — пришлось носить много тяжелых пакетов, — глаза потихоньку слипались. Сытость и теплота помещения вокруг прибавляли пару очков к ощущению измотанности, да и некоторые воины Лин Куэй уже начали клевать носом.

***

Вскоре все покинули бар и разбрелись по своим номерам. Куай Лян махнул рукой, пожелал доброй ночи и скрылся за поворотом длинного коридора, устланного ворсистым темным ковром. — Наконец-то, — выдохнул Томаш и лег в кровать, доселе на ней сидя. — Наконец-то что? — усмехнулся Би Хань, сидя на соседней койке и вытирая полотенцем темные, мокрые после мытья волосы. — Покой. Ходить по рынку всегда тяжелее тренировок. Томаш потянулся, промычав. Убрал длинные серебристые волосы с лица на белоснежную простыню, взлохматив их ладонью. Все-таки, это рай. Никто не орет под окном, дозорные не перешептываются… кровать мягкая, в комнате тепло и есть отдельный туалет. Одеяло большое, приятное к телу, и весь комплект постельного белья не нужно стирать самому в речке, словно дикарю — это все делает персонал хостела. Не нужно самому готовить и убираться — ничего не нужно делать кроме отдыха. В поселении Лин Куэй лодырям места нет, что, в общем-то, справедливо, но так иногда хотелось просто лечь… или не просто. Би Хань лукаво улыбнулся, когда навис сверху. Матрас под ним тихонько скрипнул, и он рукой потянулся к краю халата, что был надет на Томаше. Есть еще один плюс в таких походах… в поселении полно воинов, да и в последнее время грандмастер ни с того ни с сего вдруг загонял Би Ханя с самыми разными поручениями, а здесь, в уютной комнате хостела, можно побыть наедине. Кожа к коже. Тихо, правда, с приглушенными стонами в кулак или подушку, но все равно вместе. Томаш ждал каждого момента их близости, как, впрочем, и Би Хань. И пусть у них не было ни времени, ни сил на изыски и что-то новое, их все устраивало. Томашу нравилось, когда Би Хань прижимался к его спине грудью, шептал всякую бессмыслицу на ухо, целовал его, порозовевшее от шепота и горячего дыхания. Он любил, когда Би Хань холодными пальцами касался его светлой, влажной после душа кожи, обводил самыми кончиками шрамы, родимые пятна да родинки, как сжимал, пощипывал и гладил. Как будто нарочно посылал к подушечкам холод, чтобы разбавить жар и теплоту. Самому же Би Ханю в радость было наваливаться сзади. Крепко обнимать, чмокать под тихие смешки, чтобы потом войти во вкус и изводить, крутить рукой, медлить, растягивая; в процессе он частенько напоминал не шуметь, потому что воины Лин Куэй научены просыпаться от малейшего шороха, даже если и жутко устали за день. Он не собирался спешить, в то время как Томаш порой умолял его быть быстрее. Но ему до одури хорошо в любом случае. Это же Би Хань. Высокий, мускулистый, собранный и серьезный криомант с ужасно холодными руками и ногами, любимый втайне и родной. Он поцеловал мокрую от пота кожу между лопаток, тяжело дыша, и лег на спину рядом, когда кончил. Томаш остался лежать на животе — убрал только подушку из-под него. Моргнул лениво пару раз, разморенный, улыбнулся, нашарив ледяную руку. Сжал ее. Теперь, по обыкновению, они поваляются в постели какое-то время, хотя сейчас им желательно срочно помыться и как можно быстрее лечь спать: выспаться — в приоритете. Но еще чуть-чуть, еще буквально пару минут просто полежать, прийти в себя… — Забыл тебе сказать, — Би Хань помолчал. Он замялся. — Скоро турнир Смертельной битвы. — И? Нас не приглашали, — Томаш нахмурил брови. Зачем он вдруг поднял эту тему? — Грандмастер отправил меня, Сектора и Сайрекса туда. На миссию. Не могу рассказать детали, прости. — И что? — Возможно, я останусь здесь. В поселение тебе придется идти без меня. Томаш фыркнул. Во всей группе он запросто найдет себе собеседника, но тащить баулы без Би Ханя ему не особо улыбалось. Что за задание такое, что ради него нужно торчать в городе? Видимо, очень серьезное. Тем более, это же турнир. — Не расстраивайся. Я вернусь, — сказал Би Хань спустя минуты две молчания и погладил Томаша по голове, чтобы успокоить. — Пообещай мне, — поджал губы Томаш. — Турнир во Внешнем мире. Сам знаешь, какой Шао Кан козлина. Он может вас подставить. — Не подставит. И… обещаю. Вернусь целым и невредимым. Томаш кивнул, прикрыв глаза. Раз Би Хань сказал, что с ним все будет в порядке, значит так и случится — оснований не доверять ему нет, пусть турнир и правда опасен даже для тех, кто в нем не участвует. Но он не завтра, так что пока есть немного времени на то, чтобы побыть в приятной компании друг друга в городе. В хостеле.