Окулус Репаро

***

Гарри всегда был неуклюжим — чего стоят его вечно сломанные очки. Вот и сейчас, выходя из камина в гостиной дома Уизли, он стукнулся головой о каминную полку, и очки мигом слетели с его носа, с характерным треском ударившись о каменный пол. Гарри горестно вздохнул и, чуть щурясь от резкой потери остроты зрения, провёл руками по полу, возвращая свой аксессуар обратно на место. Джинни с беспокойством потрогала шишку на его макушке и хмыкнула: — Снова очки разбились. Тебе пора купить новые, зачарованные от поломок, они стоят не так уж дорого. — Мы это уже обсуждали, — он мягко улыбнулся. — Эти очки со мной уже много лет, мы многое пережили, я не хочу с ними расставаться. — Да-да, помню, — Джинни отмахнулась и повернулась к сидящей на диване Гермионе, которая оторвалась от книги, наблюдая сцену. — Как там? Окулус Репаро, верно? Гермиона снисходительно хмыкнула и, дотянувшись до палочки, лежавшей на кофейном столике, уже поднялась с дивана, чтобы починить другу очки, как вдруг услышала тоненький голосок Джинни: — Окулус Репаро! Впоследствии Гермиона долго размышляла, почему именно тот случай вызывал в ней столько противоречивых чувств. Она застыла и в неверии оглянулась, глядя, как Гарри благодарит свою девушку целомудренным поцелуем в висок. Он поправил очки, и внезапно Гермиона шумно выдохнула, только тогда осознав, что вообще задерживала дыхание. В груди разрастался комок чего-то непонятного, из которого было отчетливо понятно лишь одно чувство — злость. Окулус Репаро. И вот симпатичный мальчик из поезда в жуткой одежде с недоумением смотрит на свои целые очки и надевает их обратно, благодарно взглянув на неё. Окулус Репаро. Перемазанный с ног до головы сажей Гарри щурится, пытаясь разглядеть хоть что-то через трещины в стёклах, но видит только кончик палочки лучшей подруги, направленный на него, и спустя мгновение он снова видит ясно. Окулус Репаро. Гарри не видит этого, лежит без сознания после нападения дементоров на них с Сириусом у озера, но Гермиона быстро чинит его очки, чтобы он проснулся, имея возможность четко видеть. Окулус Репаро. Гарри кричит в голос от горя и отчаяния, прижимая к себе мертвое тело Седрика Диггори, а Гермиона, глотая слёзы, подбирает валяющиеся неподалёку очки и практически безмолвно произносит заклинание. Окулус Репаро. Поздней ночью Гарри выходит в гостиную Гриффиндора, где, он уверен, до сих пор сидит Гермиона с очередной книгой в руках. Он молча протягивает ей очки, она так же молча, не спрашивая ни о чем, чинит их. На этот раз он, сходя с ума от очередного кошмара, где Сириус умирает, неловко взмахивает рукой, случайно разбивая многострадальные очки. Друзья разговаривают до самого рассвета, а после засыпают в объятиях друг друга прямо в общей гостиной. Окулус Репаро. А стоит ли продолжать? Сотни, нет, тысячи раз произнесенное заклинание, тысячи благодарных улыбок, а сегодня… Ее этого лишили. И один Мерлин знает, как сильно она злилась. До такой степени, что она впервые в своей жизни захотела, чтобы Гарри перестал обнимать Джинни и так нежно на неё смотреть. Это был ее взгляд, ее улыбка. Она чувствовала себя… обворованной. Да что там. Преданной. Гермиона медленно прошла мимо друзей, даже не взглянув на них, и стала быстро подниматься по лестнице, пока жгучие, совершенно необъяснимые, раздражающие, идиотские слёзы стремительно катились по ее щекам, впитываясь в воротник домашней розовой футболки. Она ненавидела себя за это, но ничего не могла поделать с этой раздирающей душу… ревностью? Нет, чушь какая-то. Она столько раз видела, как он целует Джинни, как обнимает, как закрывает за собой дверь, заходя в ее спальню, как нежно касается ее волос и говорит, что любит. Это не вызывало в ней совершенно никаких негативных эмоций! Почему простейшее заклинание, которое она освоила ещё до начала школы, вызвало в ней такую бурю? Откуда такая тоска и одиночество в груди? У неё есть Рон, такой же родной, милый, заботливый, такой любящий… Собравшись с духом, она устранила все следы недавнего разочарования и с улыбкой спустилась вниз, где все рыжеволосое семейство уже собралось за столом. Гермиона села рядом с Гарри, тут же почувствовав, как слегка шершавые пальцы коснулись ее ладони. — Эй, — мягко шепнул Гарри, поглаживая ее руку под столом, посылая сотни мурашек по ее спине. — Все в порядке? — Да, — так же тихо ответила Гермиона, не отказывая себе в удовольствии переплести их пальцы и тихонько выдохнуть от удовлетворения. — Не волнуйся. — Мне показалось, что ты чем-то расстроена, — Гарри с беспокойством заглянул в ее глаза, стараясь не пропустить ни единой эмоции. — Точно все в порядке? Тебя никто не обидел? — Не волнуйся, — затаив дыхание, заверила его Гермиона, очарованно вглядываясь в яркие зелёные глаза. — Я скажу, если мне понадобится помощь. — Хорошо, — с легким недоверием протянул Гарри и улыбнулся, повернувшись к Джинни и что-то уже ей рассказывая. Руку он тоже убрал, снова заставив Гермиону чувствовать себя покинутой. — Гермиона, — раздался шёпот с другой стороны одновременно с тем, как ладонь Рона опустилась на ее колено под столом и начала весьма фривольно поглаживать внутреннюю поверхность ее бедра. — Что хотел Гарри? — Ничего особенного, просто спросил, как дела, — уверенно ответила Гермиона, дёрнув ногой, чтобы его ладонь не была так близко к месту, о котором не говорят в приличном обществе. — Перестань, прошу тебя. — Тебе не нравится? — чуть хрипловато спросил Рон, зажав небольшой участок ее кожи между большим и указательным пальцем. — Мы не будем здесь это обсуждать, — твёрдо ответила Гермиона, чувствуя, как от стыда покраснели щеки, когда она словила на себе умиляющийся взгляд Молли. — Убери руку, все поймут, что ты тут творишь. — Никто на нас не смотрит, — он нахально скользнул рукой выше, практически задевая пах ребром ладони. Хорошо, что она надела джинсы. — В конце концов, все знают, что мы вместе. Неужели ты совсем не хочешь… — Я хочу спокойно поесть, Рональд, — внезапно громко воскликнула Гермиона, отбросив от себя его руку. Над столом повисла тишина, когда все резко перестали жевать, в недоумении уставившись на возмущенную и одновременно смущенную девушку. Она неловко прокашлялась. — Простите. Продолжайте ужинать, пожалуйста. Все нормально. *** Прохладный ветерок обдувал ее горящие щеки, когда она вышла, чтобы вынести остатки еды курам. Августовские вечера становились все холоднее по мере приближения осени, и Гермиона поежилась, пожалев, что не взяла с собой кофту. В дом возвращаться не хотелось, особенно под пристальный взгляд Гарри и обиженный Рона. Она взглянула на сарай, где мистер Уизли так часто проводил своё свободное время, и подумала, что там наверняка должна быть какая-то куртка. — Гермиона, — родной мягкий голос окликнул ее, когда она уже открыла дверь сарая. Она с улыбкой повернулась и взглянула на одного из своих самых родных людей на планете. — Все в порядке? — Ты зачастил с этим вопросом сегодня, — тихо рассмеялась Гермиона, всем корпусом поворачиваясь к нему. — Ничего такого, что бы могло заставить тебя всерьёз волноваться, правда. — Я… хотел сказать… — он опустил глаза и очаровательно покраснел. — То есть, я видел, что Рон… Гермиона, он тебя обижает? — наконец решительно выдохнул он. — Ну… заставляет делать что-то, что тебе не нравится? — Что?! — изумилась Гермиона, даже забыв, что ей было холодно. — Мерлин, нет, нет! Ты что! Рон просто…несколько нетерпелив. Я успешно с этим справляюсь. Ему приходится мириться с тем, что… не все будет так, как ему хочется. Не так быстро, — зачем-то добавила она, и теперь настал ее черёд краснеть. — Черт, Гарри, прости за такие подробности. — То есть, вы до сих пор не… — пробормотал он скорее сам для себя, но Гермиона все же услышала, почувствовав, с какой радостью трепыхнулось дурацкое сердце. Ему не все равно? Ему важно было знать, что они до сих пор не переспали? Почему? — Гарри, что тебя волнует? Он упрямо не поднимал на неё взгляд, уставившись куда-то ниже ее подбородка. Гермиона уже собралась умилиться или рассмеяться, но вдруг он сухо сглотнул и начал расстегивать свою спортивную куртку. Она с недоумением вздернула брови, когда он молча протянул ей скользкую ткань. — Ты замёрзла, — выдавил из себя Гарри, заводя руки за спину, когда Гермиона все же приняла куртку и начала надевать на себя. Посмотрев вниз, чтобы застегнуть молнию, она обнаружила, что ее соски напряглись от холода, и теперь призывно просвечивали через тонкий лиф и футболку. Гермиона поспешно застегнула куртку, почувствовав легкое возбуждение от того, что он вообще это заметил. Какого черта вообще происходит с ней?! — Спасибо, — как можно более непринуждённо ответила Гермиона, обняв себя руками. Знакомый и такой родной запах окутал её, и она едва сдерживалась, чтобы не уткнуться носом в воротник и не вдыхать до головокружения. — Возвращаясь к нашему разговору… Рон не заставит меня, во-первых, я не поддамся, во-вторых, он не станет настаивать. — Он вполне себе однозначно лапал тебя на глазах у всех, — вдруг твёрдо заявил Гарри, с легким прищуром наконец-то посмотрев ей в глаза. — Это ничего не значит. Он просто ещё раз показал, чего ему хочется. Но хотеть не вредно, верно? — Гермиона нервно облизнула губы и подошла к замершему Гарри. Она неуверенно тронула его за локоть. — Почему тебя это так беспокоит? — не стоило, совершенно не стоило задавать ему этот вопрос. Она знала, что ответ ей может не понравиться. Он скажет, что переживает за неё, как за друга, что не хочет, чтоб ей сделали больно. Не скажет же он, что просто не хочет, чтобы Рон к ней прикасался. Хотя она бы совсем не возражала против такого ответа… Черт, Гермиона, приди в себя. Перед тобой стоит твой лучший друг, вы вместе уже семь лет, у него есть девушка, у тебя парень, к чему все это? — Я не знаю, — наконец, признался Гарри, нервно взъерошив волосы и вновь не глядя на неё. — Просто, когда я увидел, как его рука на твоей ноге… И твоя реакция… Я думал, что ударю его прям там, на глазах у всей семьи. Гермиона прикоснулась ладонью к его груди и открыла рот, чтобы что-то ответить, как ставший неприятным голос Джинни окликнул их с крыльца. Гарри испуганно дёрнулся и, коротко сжав ее ладонь, устремился к дому, оставляя Гермиону в полном раздрае у двери в сарай. Он… ревнует? Было очень похоже на то. Как и на то, что он просто беспокоится за свою подругу. Как бы Гермиона себя ни убеждала в обратном, медленно возвращаясь в дом, первый вариант казался ей гораздо более предпочтительным. *** В комнате было дико душно, и Гермиона в тысячный раз пожалела, что согласилась переехать в бывшую комнату Чарли. Спальня Джинни была меньше, но зато в ней было целых два окна, что обеспечивало лучшую вентиляцию. Она в сотый раз встала с кровати и подошла к распахнутому окну, с жадностью подставляя разгоряченное тело прохладному ночному воздуху. Конечно, Джинни необходимо было жить одной. Гарри не мог приходить к ней, пока Гермиона была с ней в одной комнате, и Джинни тоже не могла, так как на соседней от Гарри кровати храпел Рон. Самым удивительным было то, что ни один из друзей не сказал ей об этом, зато довольно прямо заявила Молли, протягивая Гермионе чистое постельное белье и снисходительно объясняя, что практически женатым людям иногда хочется проводить время наедине. Гермиона едва не огрызнулась, предложив им уединяться в этой отвратительной спальне самим, но вовремя закрыла рот, пока к ней не подселили Рональда. Молли ведь и их считала практически женатыми. В дверь кто-то постучал, так тихо, словно и не хотел, чтобы владелец спальни его услышал. Гермиона замерла, ожидая повторного стука, но ночной посетитель не решался снова постучать, предпочитая шумно вздыхать рядом с ее комнатой. Молясь, чтобы это был не Рон, она на цыпочках пробралась к двери и буквально на миллиметр открыла ее, увидев удаляющуюся спину друга. — Гарри, — полузадушенным шепотом окликнула она его, и он тут же остановился, воровато озираясь. Гермиона приоткрыла дверь шире и отошла, безмолвно приглашая его войти. — Я тебя разбудил? — виновато спросил он, как только Гермиона закрыла за собой дверь и наложила на неё Заглушающее. Чтоб наверняка. — Нет, не могу уснуть, — пожаловалась Гермиона, включая ночник. Гарри прищурился от яркого света, но практически сразу привык к освещению. — Здесь ужасно жарко, — она картинно оттянула тонкую майку, подув себе за шиворот, точно зная, что Гарри видит сейчас чуть больше, чем обычно. Впрочем, он и не старался отвести взгляд. — В спальне Джинни было гораздо прохладнее, не находишь? — Я не был там ночью, — пробормотал Гарри, отводя взгляд. — Ну да, — недоверчиво фыркнула Гермиона, скрестив руки на груди. — Я лично как минимум три раза видела, как ты туда пробирался посреди ночи. — Ну, я не успел оценить температуру комнаты, — неловко почесав плечо, смущенно ответил он. — О, не сомневаюсь, — язвительно протянула Гермиона, сев по-турецки на кровати и указывая на место в ее изножье. — Садись. Ты же зачем-то пришёл в два часа ночи, оставив свою невесту в прохладной постели. — Я пришёл из своей комнаты, — нервно огрызнулся Гарри, усаживаясь на кровать, одну ногу подогнув под себя, а другую оставив на полу. — Я не понимаю твоих нападок. Гермиона замолчала, отвернувшись. Она тоже не понимала. С каких пор то, что Гарри делит постель с Джинни, стало так невыносимо ее бесить? Неужели то, что в этот раз не она починила его очки, так кардинально перевернуло ее сознание? Почему комок становится в горле, когда она смотрит на его растрепанные волосы, представляя, что это Джинни так их взлохматила в порыве страсти? Какого хрена вообще?! — Так и зачем ты пришёл? — стараясь не выдавать дрожь в голосе, безразлично спросила Гермиона. — Я хотел попросить, — Гарри смущенно улыбнулся, протягивая ей свои очки. — Джинни сегодня их починила, но теперь они сидят ужасно неудобно. У тебя всегда так замечательно получалось это, просто идеально. Можешь, пожалуйста, сделать это ещё раз? — Окулус Репаро, — твёрдо произнесла Гермиона, направив палочку на очки, и судорожно вздохнула, когда Гарри расплылся в удовлетворённой улыбке. — Огромное спасибо, Гермиона! Ну вот, как новенькие, — он снял очки, с одобрением их оглядел и снова вернул их на нос. — Тебе стоит зарабатывать этим на жизнь, никто не чинит очки лучше Гермионы Грейнджер, — не унимался он, с улыбкой наблюдая, как она, не боясь никого разбудить, хохочет во весь голос. — Только представь, тебе будут поступать заказы даже из-за границы! Откроем салон оптики, будем грести галлеоны лопатой, будем путешествовать по всему миру, давать мастер-классы. Я даже согласен разбивать очки для каждого мастер-класса, таким образом вложений будет минимум, — вдохновлено вещал Гарри, пока Гермиона уткнулась носом ему в плечо, стараясь перестать хохотать. Он мягко гладил ее по волосам и спине и сам улыбался. — Тебе стоит научить этому Джинни, я меньше, чем за сутки, чуть не сошёл с ума от неудобства. А ты не всегда рядом… Смех Гермионы мигом затих, как и голос Гарри, который интуитивно не стал продолжать предложение. Девушка попыталась отстраниться, но он не позволил ей, крепче обхватив ее за талию и притянув к себе. Другой рукой он приподнял ее подбородок, заглядывая в беспомощные глаза. — Гермиона? — с беспокойством прошептал Гарри. Она замерла в его объятиях, отстранённо отмечая тёплое дыхание, коснувшееся ее щеки. По рукам побежали мурашки, которые совершенно определенно заметил Гарри, который провёл сухой ладонью по ее плечу и застыл, пока осознание постепенно проявлялось на его лице. Гермиона судорожно выдохнула, когда его рука, лежащая на ее спине, скользнула вверх, мимолетно погладив шею, и зарылась в ее кудри на затылке. Она нетерпеливо облизнула губы, когда заметила, как расширились зрачки Гарри, неотрывно следящие за ее лицом. — Вот же блять, — выдохнул он прежде, чем наклониться и осторожно накрыть ее губы своими. Она нерешительно приоткрыла рот, мягко втягивая его нижнюю губу в себя, тихо охнув, когда его тёплый влажный язык прошёл по ее верхней губе. От ее едва слышного возгласа рука Гарри непроизвольно сжалась в ее волосах, и Гермиона смело встретилась своим языком с его. Гарри что-то прорычал в ее рот, двумя руками подхватив ее под бёдра, усаживая девушку верхом на себя. Гермиона крепко вцепилась ему в плечи, не смея разорвать поцелуй, пока все внутри неё заходилось от ликования. Весь мир за пределами комнаты стал неважен, когда губы Гарри переместились на ее шею, покусывая, посасывая, а щетина на его подбородке только дарила больше сумасшедших ощущений. Она обхватила его бёдра ногами, желая оказаться еще ближе, она выгибалась, терлась об него, как кошка, с трудом хватая воздух губами, когда он прихватывал ее кожу чуть сильнее, чем раньше. Гарри, казалось, сошёл с ума, так как хаотично водил руками по ее телу, сжимал талию, бёдра, стараясь прочувствовать каждый сантиметр такого податливого, такого льнущего девичьего тела. Он вернулся к зовущим губам и яростно ворвался языком в ее горячий влажный рот, уже без стеснения и неловкости целуя ее, сплетаясь с ней языками, сходя с ума от вкуса, запаха, от всей девушки, которая неистово старалась потереться о его пах промежностью. Они оба замерли, когда Гарри, совершенно не осознавая, что он делает, действуя исключительно по зову инстинктов, скользнул под ее майку и накрыл одну грудь ладонью, застонав, когда ее затвердевший сосок упёрся ему в ладонь. — Блять, — снова прошептал Гарри, разорвав поцелуй и уткнувшись своим лбом в ее, глядя на очертания своей руки под тонкой тканью. — Гермиона… — Молчи, — пробормотала она, тщетно стараясь перевести дыхание. — Молчи, прошу. — Мне лучше уйти, пока мы не зашли слишком далеко, — пробормотал Гарри, однако не делая ни единой попытки отодвинуться или хотя бы убрать руку из-под ее майки. — Мы уже зашли, Гарри, — возразила Гермиона, отчаянно стараясь не звучать умоляюще. Он ведь не посмеет уйти, верно? Она ещё никогда… ни с кем… не чувствовала себя так чудесно. — Да? — он с сомнением посмотрел в ее подернутые поволокой глаза и сглотнул, слегка сдавив ее грудь в руке. Гермиона тут же отозвалась одобрительным стоном, стараясь даже не моргать, но, не удержавшись, закатила от удовольствия глаза, когда Гарри сжал ее сосок между пальцами, посылая импульсы туда, где было уже так горячо и влажно. — Пожалуйста, Гарри, — она облизнула пересохшие губы и ещё раз двинула бёдрами, стараясь увеличить давление там, где она так в нем нуждалась. Она сразу почувствовала, что он был возбуждён не меньше неё, когда он все же схватил ее за бёдра и помог ей занять более выгодную позицию, откидываясь на кровати чуть назад. Он, не стесняясь, разглядывал ее, пока она медленно терлась о его колом стоящий в штанах член, запрокидывая голову и тихонько скуля от удовольствия. Гарри начал медленно продвигаться руками по ее бёдрам, легко массируя их внутреннюю поверхность, пока не дошёл до границы непозволительно коротких пижамных шорт. Он вопросительно взглянул на ее лицо, но она, казалось, совершенно ни о чем не беспокоилась, шире разводя ноги, стараясь дать ему как можно больше места для действий. Он без сомнений скользнул пальцем под мягкую ткань, зашипев, когда сразу упёрся подушечкой пальца во влажное шелковистое тепло. Под шортами не было белья, черт ее подери. Гермиона застонала чуть громче, запрокидывая бёдра, умоляя его коснуться там решительнее. Он обвёл твёрдую горошинку большим пальцем, размазывая смазку, и вдруг легко нажал на неё, удовлетворенно хмыкнув, когда девушка, оседлавшая его, заметно задрожала и всхлипнула от удовольствия. Он повторил манипуляцию, но вдруг где-то неподалёку громко ухнула сова, заставив Гарри резко убрать палец, и Гермиона замерла, в ужасе глядя на него. Беспокойство и страх сменялись на ее лице, пока она неловко слезала с него. Он и сам не знал, что сейчас делать, как хотя бы просто взглянуть на неё после того, что они делали. — Гарри, — жалобно проскулила Гермиона, подтянув колени к груди и отказываясь на него смотреть. Чувство стыда, неловкости и неудовлетворенности нахлынули на неё, пока она ждала, что он напомнит о Джинни или Роне, или о том, что они столько лет были друзьями. — Я не знаю, что на меня нашло. Просто я… — …так же, как и я, дико жалеешь, что тогда, в палатке, когда Рон ушёл, мы не пошли дальше танца? — прошептал он, проведя раскрытой ладонью по ее бедру, все же решаясь высказать то, что так давно копилось внутри. — Что не поддались чувствам, как обычно, думая о других, а не о себе? Что я так и не решился тебя поцеловать? — Мерлин, — выдохнула Гермиона, широко распахнутыми глазами глядя на друга. — Я и подумать не могла, что ты тоже… тоже… ну… — Нахожу тебя самым родным и близким мне человеком? Самой умной, находчивой, смелой, чертовски привлекательной? Тем, с кем я ни разу за всю жизнь не поссорился? Который ни разу от меня не отвернулся? — И как давно ты такого обо мне мнения? — тихо спросила Гермиона, едва сдерживаясь, чтобы не заткнуть его поцелуем. — Честно? С момента, когда Рон ушёл от нас в лесу. Он снова отвернулся от меня, а ты все равно осталась, несмотря на чувства к нему. Тогда я понял, какое сокровище рядом со мной, — Гарри, казалось, решил выдать все и сразу, и груз такого необходимого признания тяжело лёг на его плечи, заставив его сесть на кровати, свесить с неё ноги и упереться локтями в колени. — Почему ты бездействовал столько времени? — не удержавшись, спросила Гермиона, садясь к нему ближе. — Ты была с Роном, — просто ответил Гарри, пожав плечами. — А меня ждала Джинни. Я не мог с ней расстаться в разгар войны. Негативных эмоций и так хватало… К тому же, ты казалась такой счастливой с Роном, и я не хотел терять дружбу ни с тобой, ни с ним. — Зачем ты пришёл сегодня? Не очки же чинить, — нервно усмехнулась Гермиона. — Вообще-то, именно за этим, — признался Гарри, с улыбкой взглянув на неё. — Я дождался, пока все уснут, чтобы ни у кого не возникло вопросов, зачем я прошу тебя переделать работу Джинни. У них очень дружная семья, и я, честно говоря, их немного опасаюсь, — он тихо рассмеялся. — Знаешь, — помедлив, сказала Гермиона. — Если бы ты пришёл вчера со сломанными очками, то я бы их починила и отправила бы тебя спать. Это просто… судьба, что ты пришёл сегодня. — Значит, мне не показалось? — Гарри медленно взял ее за руку и переплёл их пальцы. — Ты действительно приревновала к Джинни сегодня? — Это все звучит совершенно по-идиотски, но да, — она рассматривала сплетение их пальцев, зачарованно поглаживая его руку. — Меня взбесило то, что она сама починила тебе очки, ведь всегда я это делала, без исключений. — Так ты меня приревновала или очки? — он неловко рассмеялся, снова уставившись в пол. — Хочешь знать, что я чувствую? Я не знаю, Гарри. Одно я знаю точно — я чертовски не хочу тебя потерять и никогда не хотела. И я сейчас просто до жути боюсь того, что утром ты проснёшься с Джинни в одной кровати и решишь, что все, что сейчас происходит, было просто помутнением рассудка, ошибкой… Наверное, этот страх всегда и останавливал меня от любых недружеских мыслей о тебе. Сначала Чжоу, потом Джинни… Я и не думала с ними конкурировать, была уверена, что проиграю. Близкая дружба с тобой меня всегда устраивала, конечно, я немного ревновала к Рону, но теперь… Я несу всякую чушь, — расстроенно произнесла Гермиона. — Я тоже растерян, — улыбнулся Гарри. — Чуть с ума не сошёл, когда на мое простое прикосновение твоё тело вдруг отреагировало. Думал, мне это снится. — И что мы будем делать? — она шумно вздохнула, с отчаянием глядя на Гарри. — Мерлин, мой самый страшный сон становится явью. Ты сейчас подумаешь о чувствах Джинни, Рона, всех остальных Уизли, побоишься их гнева в мою сторону и в итоге оставишь все, как есть. Только дружбу, какой она была, уже не вернуть. После поцелуя уже все пошло ко дну, а уж после… — она покраснела, не закончив предложение, и отвернулась к окну, тут же почувствовав, как сильные руки притягивают ее к себе, прижимая ее спину ко крепкой груди. — Я не хочу оставлять все, как есть, — горячо прошептал Гарри, целуя ее в шею. — Плевать на остальных, хоть раз в жизни побудем эгоистами. Если…если ты испытываешь ко мне что-то, мы обязаны попробовать. Ох, как она испытывала. Особенно, когда руки ее бывшего друга скользнули под майку, погладили напряженный живот и двинулись вверх к груди. Она откинула голову ему на плечо, выгибаясь, вжимаясь всей разгоряченной кожей в его жадные ладони, подставляя шею, ловя своими губами его. Они обо всем подумают завтра. Сегодняшняя ночь только для них двоих.