Сожги это

— чёрт, больно, — Мин, короткими ногтями расцарапывая кожу, проводит по тёмным отметинам, — айщ, — болит до безумия и красных пятнышек перед глазами. Юнги дёргается, когда окно резко распахивается, впуская холодный осенний ветер в маленькую каморку, освещённую одной настольной и мигающей лампой. Мин поднимается на ноги, пьяным ходом направляясь к окну. Стоит с минуту, слушая завывание ветра, а там где-то далеко слышится шум города. Ляпота. Спокойно берет пачку сигарет с облезшего подоконника, вытаскивая одну, закладывая между пальцев. Тонкие губы плотно сжимают тонкую сигарету. Юнги морщит лоб. Шуршит рукой по задним карманам в поиске зажигалки. Чиркает пальцем по колёсику и подносит к губам, моментально поджигая бумагу. Первая затяжка и Юнги выдыхает белесый дым, выпуская его из своего рта по чуть-чуть. Затягивает снова, чувствуя как дым наполняет больные лёгкие, как разъедает грудь. — сигареты — очень хорошее изобретение. Меня радует, что они убьют меня быстрее, чем моя жизнь станет совсем печальной, — глупо усмехается, щурит глаза. Опускает взгляд на свои руки. Эти пятна…чтоб его… Подносит дотлевшую сигарету к руке, затушивая о кожу. Морщится от болезненных ощущений и выкидывает сигарету в окно. Садится на кровать, опираясь головой о стену. В бледных руках лежит черная зажигалка. Он пару раз вновь чиркает пальцем по колёсику, поднося зажигалку чуть ближе к глазам. Потрясающе. — 451 градус по Фаренгейту — температура при которой воспламеняется и горит бумага, — Юнги наблюдает за подрагивающим пламенем, — а сколько нужно человеку? , — он кидает зажигалку на кровать, из кармана вынимая вибрирующий телефон. На ярком дисплее отображается такое родное и любимое имя «Чонгук~и». –Чонгук, я сказал тебе не звонить мне, — Юнги выдыхает, потому что устал. Этот ребенок ничего не понимает. –Хён, — плачет, вытирая сопли о белый свитер, –я так скучаю, –Чонгук шуршит чем-то на фоне. Юнги прикрывает глаза. –Чонгук, –Юнги смотрит в окно. –Хён, я могу приехать к тебе? , — его голос дрожит. –Блять, Чонгук, ты в Питере, тебе до меня 1000 км, — Юнги проводит рукой по взмокшему лбу, — ляг и спи. –Хён, я правда не могу забыть тебя. –а пора бы, — на руках снова появляются черные отметины, жжет больно, Юнги вновь морщится. –Юнги-я, я приеду. –Чонгук, ты идиот? Сиди дома. –почему ты бросил меня? –обстоятельства. —мне каждую ночь снятся твои прикосновения, я живу ими, понимаешь? Мне плохо, Хён. Я чёртов наркоман. Меня каждую ночь выворачивает. Я так скучаю по тебе, Юнги, — Чонгук на грани истерики. Его глаза красные до ужаса. Кожа сморщилась по всему лицу. Выглядит он отвратительно. Юнги молчит. Он тоже скучает. Он тоже хочет увидеть его. Вместо «Чонгук, я тоже скучаю, все скоро станет на свои места, я обещаю», он говорит: –Чонгук, я больше не люблю тебя. А у самого сердце сжимается, потому что Чонгук воет. По-настоящему воет. –Чонгук, забудь меня, забудь мой номер, сожги его в лучшем случае. Ты достоин лучшего, я серьезно. -Хён, я… — Юнги сбрасывает, разбивая телефон о стену. Так будет лучше. Он выходит на улицу, заходя в гараж. Пробегается взглядом по помещению, хватая бак с бензином. Да ну все к черту. Заходит в дом, запирая его на ключ, направляясь в комнату. Ставит бак рядом с пианино, присаживаясь на стул. — кто ближе к огню, тот быстрее сгорит, –Юнги играет выдуманную мелодию медленно, растягивая. Спотыкается о мысли, взвешивает всё. –врачи сказали, что мне осталось три дня, –берет бак, откручивая крышку, — болезнь прогрессирует, меня не спасти от самого себя, –начинает разливать по полу бензин, марает одежду в вонючую жидкость. Поливает любимое пианино, где было много моментов с его Чонгук-и. Вот он у него отбирает сигарету, ведь «Юнги-я, тебе вредно, поцелуй меня лучше». А вот он вбивается в него, горячо шепча «я так тебя люблю». Сумасшествие. Улыбается сквозь слезы. Чиркает пальцем по колёсику. Огонь цепляет его одежду, комната освещается красным. А Юнги улыбается. И плачет. Этот год был самым лучшим. Прощай, Чонгук-и. *** –ну и как тебе мой рассказ? , –Юнги обнимает своего парня за плечи, целуя в висок. –хуже некуда, сожги это, –Чонгук улыбается, сжимая пальцами белую рубашку, –я не хочу, чтобы ты сжёг себя,–уже более грустно. –ахвха, Чонгук, я люблю тебя, дурачок. –а я тебя.