Кукушка-кукушка

      На светлом сиреневом небе загорались яркие звёзды, сразу же цеплявшие взгляд. Голубые облака проплывали мимо, сверкая в неизвестном свете. Большая птица — или что-то похожее на неё — со свистом пролетела мимо, не давая себя разглядеть. Её перо, переливающееся разными цветами, медленно опустилось на бирюзовую траву. Всё в этом мире было таким странным, пугающим, непохожим на то, к чему она привыкла.       Карина привыкла к соловьям, певшим с утра пораньше, наполняя подготовку к очередному школьному дню приятной песней. Привыкла к кукушкам, которых шутливо спрашивала «когда я любовь найду». Те молчали. Сейчас она понимала почему.       — Кукукает кто-то! — вдруг прозвучал рядом с Кариной красивый голос, прервавший ненавистный уже саундтрек, играющий в этом мире.       — Неужели? Может я и правда сплю и мне в комнату залетела кукушка? — Карина усмехнулась, складываю руки на животе.       — Или у нас кукушка поехала и мы начинаем слышать то, чего нет, — Марина, чьи мягенькие ножки послужили для Спивак хорошей подушкой, хихикнула.       — Тогда проверим, — девушка кашлянула и тут крикнула куда-то в пустоту: — Кукушка-кукушка, я когда любовь найду?       Отчётливое, разнощаясе эхом по пространству «ку-ку, ку-ку» тут же прекратилось. Вновь были слышны чьи-то книги и навязчивая мелодия, которую так хотелось отключить.       — И чего это она? — Марина почесал затылок, не понимая этого подобия тишины в этом мире.       — А вот чего, — Карина присела, теперь прижимаясь к Сафроновой и беря её руку в свою. — Кукушка-кукушка, я когда поцелуюсь?       И вновь началось «ку-ку».       Раз «ку-ку». Марина, ничего не понимая, смотрела на улыбающуюся Спивак. Та давно этого не делала. Уставала, после миссий, уставала от этого мира. И не улыбалась. Тихо вздыхала, бормотал что-то под нос. Кажется, кто-то слышал как она пыталась молиться.       Два «ку-ку». Карина аккуратно приблизилась к неподвижной Марине, начинающей краснеть. Милое личико покрылось алым румянцем, а глаза расширились.       Три «ку-ку». И вот они потерялись. Губы Спивак, пухлые, пахнущие клубникой, накрыли чужие, потрескавшиеся. Она нежно сминала их, улыбаясь сквозь поцелуй. А Марина забылась. Они всё сидела, не колыхаясь, боясь прервать волшебные мгновения. Она растворилась в чувствах, в этом поцелую, не думая ни о чём.       А кукушка — или то что могло быть ей раньше — теперь молчала, смотря на них откуда-то с дерева. Она махнула крыльями, оставляя их наедине друг с другом и чувствуя, что выполнила свой своеобразный долг.