Winter tale 2020 Лучший любовник

- Это – стопроцентно выигрышный проект! В возведении торгового комплекса такого размаха нам принимать участие еще не доводилось. А поскольку инвестком на предварительном слушании единогласно одобрил план, то можно считать вопрос утверждения практически решенным! Крис Хэмсворт, единственный сын владельца компании и инвестиционный директор по совместительству, обвел присутствующих довольным взглядом и, остановившись на главном финансовом менеджере, занимавшем кресло прямо напротив него, по левую руку от главы строительной корпорации, под председательством которого проходило совещание, ослепительно улыбнулся и подтолкнул ему стопку документов. Кипа бумаг проехала по антикварному полированному столу из массива генуэзского красного дерева и остановилась точно рядом с адресатом. - Давай, поставь подпись, и отметим это дело за обедом в китайском ресторане, – подмигнул Крис оппоненту, ослепительно улыбнулся и непринужденно поправил галстук, снискав тем самым полные обожания взгляды женской части участников совещания, чьи сердца тотчас растаяли от такого великолепия. Казалось, эти движения, насквозь пропитанные соблазном, ему ничего не стоили, и на его фоне любой симпатичный мужчина атлетического телосложения казался угловатым гоблином. Этот обожаемый всеми красавчик любил изящные жесты, валять дурака, а еще животных, дорогие игрушки и, разумеется, доводить его, Тома Хиддлстона, до белого каления. Обладая безошибочным чутьем на выигрышные проекты, Крис, однако, совершенно не выносил длительные и требовавшие особой тщательности документарные процедуры, презрительно именуя их бюрократическими пережитками, и зачастую демонстрировал вопиющее пренебрежение к заведенным порядкам. И если все остальные с готовностью закрывали глаза на грубое нарушение наследным принцем требований регулирующих данный процесс нормативов и положений, то Хиддлстон, будучи начальником финансово-экономического управления, а значит человеком, непосредственно отвечавшим за доходы и расходы всей строительной империи, категорически не допускал каких бы то ни было отступлений от четко прописанных правил, что неизменно провоцировало бурные споры. Том, на протяжении вдохновенного выступления своего давнего врага, ставшего любовником, привычно изучал художественно украшенный стол. Резьба была баснословно дорогой и очень красивой, и Хиддлстон радовался, что может вдоволь насладиться искусной работой неизвестного средневекового мастера. Возможно, использовать этот стол для совещаний было не слишком уместно, но в громадном кабинете главы компании он смотрелся весьма впечатляюще, а Тому, любившему старину, было плевать, вписывается ли сей предмет в строгий интерьер. После произошедших в недавнем поглощений парочки конкурентов, компания внушительно разрослась, и Крейг Хэмсворт вполне мог позволить себе такие изыски. Том лучше кого бы то ни было знал, как обстоят дела с деньгами у его нанимателя. Да, именно так. Именовать Крейга отцом своего любовника он не мог ни в нерабочее время, ни за пределами офиса, ни даже в мыслях. К слову, родители Криса весьма тепло восприняли их отношения, хотя, у Хиддлстона сложилось впечатление, что мистер и миссис Хэмсворт с радостью приняли бы любой выбор сына, лишь бы их отпрыск придерживался здорового образа жизни и был счастлив. Пожалуй, Том мог их понять. В конце концов, он и сам был отцом, хотя явно не претендовал на премию года в этой номинации. Родителям самого Тома, разумеется, ничего не было известно о таком повороте в его личной жизни: он скорее провалился бы под землю от стыда, чем сообщил бы им, что сошелся с мужчиной. Занимая на совещаниях место подле босса, которое неоднозначно демонстрировало важность его должности в компании, Том каждый раз испытывал ощущение восторга и неимоверной крутости, словно достиг всего, чего так давно желал и заслуживал, и это пьянило не хуже выдержанного виски из отцовского погреба, в который он частенько наведывался тайком еще мальчишкой. Похоже, его алкогольная зависимость брала начало с самого нежного возраста. Однако, несмотря на свой высокий пост, сейчас, оказавшись в центре внимания, он почувствовал себя зажатым, а потому постарался сосредоточиться на деле. Профессионализм был для него крайне важен. Аккуратно поправив галстук и стараясь не допускать в движениях суетливости, смазывающей весь образ, Том взял в руки пару верхних листов и для виду пробежался по ним глазами. - А Инвестиционный комитет был ознакомлен с корректировкой сметы по проекту? – сухо поинтересовался он, демонстративно отодвинув бумаги в сторону. Хиддлстон намеревался строго следовать правилам и не давать поблажек никому, даже Крису, не важно, насколько хорош он был прошлой ночью в постели. - Это несущественно, - пренебрежительно отмахнулся Крис и, вальяжно расположившись на стуле, повернулся к отцу полубоком. - Нам светит колоссальная прибыль, все мелочи не в счет. А этот зануда, - кивнул он на оппонента, вновь неуютно заерзавшего под обращенными на него любопытными взглядами коллег, - просто упорствует как обычно, ты же его знаешь. К сожалению, непреодолимое обаяние Криса, сразившее наповал ни одну красотку, да, если уж на то пошло, и не только, на Хэмсворта-старшего совершенно не действовало. - Том? – вопросительно приподнял бровь Крейг, повернувшись к главному финансовому менеджеру. - Сто двадцать восемь миллионов фунтов – это вполне весомо, даже принимая во внимание успех последних крупных проектов в Глазго, Манчестере и Лондоне, - сухо покачал головой Хиддлстон, избегая не предвещавшего ничего хорошего взгляда любовника. - Ты работаешь на меня, и твоя первоочередная задача – делать так, чтобы я был доволен, – похабно подвигал бровями Хэмсворт-младший: он ненавидел проигрывать и сейчас горел жаждой добиться своего, а потому явно не намеревался успокаиваться. Цель была достигнута: Том потупился и моментально ощутил, как загорелись вспыхнули щеки. В такие моменты он отчаянно жалел, что два года назад поддался настойчивым уговорам и, отказавшись от постоянной должности на кафедре истории и естественных наук местного университета, согласился вернуться к экономике, по которой, к собственному немалому удивлению, за пару месяцев вынужденной сиесты успел изрядно соскучиться. По правде говоря, Хиддлстону нравилось все: более высокая, достойная его навыков должность и соответствующие ей ответственные задачи, привычный дружный коллектив и интересные проекты. Единственным, что нарушало идиллию, было поведение Криса, который не давал ему прохода во время учебы в школе, доводил позже, когда Том поступил на службу в компанию, принадлежавшую его отцу, и, разумеется, не мог оставить его в покое и сейчас, даже несмотря на то, что их отношения претерпели серьезные изменения. Нет, Крис не позволял себе опасных и жестких розыгрышей как в детстве, наоборот, всеми силами старался загладить свою вину за былые проступки. Однако порой любовник бывал совершенно невыносим, и Хиддлстон сносил все это только ради неподдельного интереса к работе и безмерного уважения к Крейгу Хэмсворту, который после довольно неприятных событий, имевших место два года назад, все же дал ему второй шанс. Впрочем, терпеть выходки наследного принца, с каждым разом становившиеся все более изощренными, от этого было не легче. То, что все это с лихвой компенсировалось в постели, Том, разумеется, в расчет не принимал: он был профессионалом, а потому четко разграничивал личные отношения и пределы рабочей сферы. В силу нерешительности характера и природной стеснительности, Хиддлстон никогда не мог поставить хулигана на место, и ему очень хотелось верить, что и сейчас дело было именно в этом, а не в чарующей улыбке и колдовских голубых глазах, которые пленяли всю его волю. Воистину, древние окаменелости были куда безобиднее. - Насколько я помню, в трудовом договоре моим нанимателем значится мистер Хэмсворт-старший, - выдавил Том, ощущая, как от смущения пытают щеки. Будь оно все проклято, это кем же надо быть, чтобы дожить до тридцати с лишним лет и не научиться владеть собой? – И я не уверен, что необоснованный перерасход в таком размере пойдет ему на благо. - Поездка в Италию туда заложена, - ухмыльнулся Крис. - Ты же сам говорил, что хочешь посмотреть какие-то древние руины, про которые пишешь в своей статье. - Я сам в состоянии оплатить себе поездку куда угодно, - вспыхнул Хиддлстон. - Отель пять звезд, самое сердце старого города, персональная вилла на побережье, - тем временем невозмутимо вещал Крис, не придав никакого значения негодующему возгласу. За столом раздались деликатные смешки. Хиддлстон в отчаянии стиснул зубы: ну вот, в очередной раз благодаря этому придурку серьезное производственное совещание превратилось в ярмарочный балаган, и он находился в самом его центре. - Будь любезен, оформи все документы по сделке надлежащим образом, доведи до Инвестиционного комитета актуальную информацию о величине совокупных затрат на проект, и в случае получения одобрения при условии наличия полного документарного комплекта, проект будет внесен в бизнес-план, - использовал Том последний из имевшихся у него в запасе способов воздействия, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимый вид. Хотя, к чему эти потуги? Его репутация в очередной раз была безнадежно растоптана. - Если ты не в курсе, то экономист – это от слова экономить, а не ж… жмотить, - хмуро сообщил Крис: очевидно, перспектива погрязнуть в бумажной волоките в канун Рождественских каникул его не вдохновляла. Младший Хэмсворт, раззадоренный тем, что его супер-проект висел на волоске, находился в ударе, а у Тома, как назло, совершено не было настроения отбиваться от нападок. - Приму к сведению, - только и смог выдавить он, отчаянно желая как страус зарыться в бумаги вместе с головой. Он был уверен: горящие уши выдали его состояние с головой, и проклинал эту свою особенность. На помощь Хиддлстону пришел Крейг, то ли заметив состояние главного финансиста и сжалившись, то ли устав от очередного сеанса препирательств, без которых, впрочем, обсуждение новых инвестиционных вложений обходилось крайне редко: как правило, на кону стояли астрономические суммы. - Все, - поднял он руки над головой, - с меня достаточно. Либо вы решаете этот вопрос с бюджетом и снимаете все разногласия, либо итоговое голосование по проекту будет вычеркнуто из повестки годового заседания Совета директоров. Итак, - бросил он взгляд на страницу календаря, которая уже была декорирована на рождественскую тематику, - у вас не более трех недель до Инвестиционного комитета, поэтому советую поспешить. - Но отец, ты же не позволишь всяким глупостям загубить такую сделку? – возопил Крис, вскочив из-за стола и в порыве эмоций размахивая руками, отчего бумаги Хиддлстона разлетелись во все стороны. - Если стоимостная оценка этим глупостям соответствует озвученной Томасом цифре, то даже не сомневайся на мой счет, - с улыбкой холодно сообщил Крейг, спокойно созерцая разбушевавшегося сына, - не вынуждай меня повторяться, ты же знаешь, я этого не люблю. - Еще кое-что, - с мечтательной улыбкой добавил Крейг, убедившись, что его мнение истолковано проблемным отпрыском верно. - В этом году мы устроим нечто необычное, чего еще не делали: Рождественский конкурс управлений! Это будет весело, к тому же сплотит наш большой коллектив! - А это заложено в бюджет? – довольно точно скопировал Крис интонации финансового директора и, дождавшись, когда тот обратит на него внимание, похабно причмокнул губами. - Да, - довольным тоном ответил за Тома Крейг, - поскольку это была моя идея, я самолично оформил заявку надлежащим образом. Миссис Дженкинс, - покосился он даму, поражавшую коллег агрессивным макияжем, - окажет помощь в организации мероприятия. Многие дамы сетовали на унылость внешнего облика, обусловленную дресс-кодом, и активно стремились компенсировать этот недостаток украшениями, причем у многих они были массивными, да к тому же в больших количествах. Том, никогда не причислявший себя к изысканным красавцам, не был склонен к критике чужой внешности, но при виде этих дам в нем просыпался чопорный житель английской глубинки, а на языке упрямо вертелись такие слова, как «вызывающе», «вульгарно» и «моветон». Погруженный в мысли о приличествующем внешнем облике и не желавший встречаться взглядом с любовником, по окончании совещания Том даже не сразу расслышал, что его зовут по имени. - Томас, будь добр, задержись. - Я весь внимание, мистер Хэмсворт, - выдавил он, с опаской оглядываясь через плечо: Крис явно не спустит ему этого просто так. - Я был крайне рад, когда вы с Крисом нашли общий язык, - без промедлений перешел к делу Крейг, когда кабинет опустел и они остались наедине. Что ж, отсутствие долгих вступлений – признак серьезного, занятого человека. Том же ощутил, как от постыдных воспоминаний у него заалели уши и вновь проклял себя. Неужто он до конца жизни так и не сможет побороть это в себе? – Но я не желаю, чтобы ваши с Крисом отношения влияли на рабочий процесс. - Я этого не допущу, сэр, - категорически отмел такую возможность Хиддлстон. - Принимая во внимание то, что вопрос со шпионажем все еще не закрыт, я призываю тебя проявлять бдительность. В конце концов, на тебя возложена функция контроля за финансами, и ты не просто так наделен соответствующими полномочиями. Я хочу, чтобы ты об этом помнил. - Да, сэр, - горделиво выпрямился Том. Крейг странно покосился на него, словно хотел добавить что-то еще, но сдержался. Полгода назад стало известно, что кто-то из сотрудников с высоким уровнем допуска сливает информацию о планируемых и активных проектах на сторону. Том несколько дней не мог взглянуть Крейгу в глаза, будучи уверенным, что после того памятного инцидента, когда он вынудил Криса передать ему инвестиционные проекты, находится под подозрением в числе первых. Разумеется, нынешняя ситуация совсем не походила на то, что натворил Том. Он сделал все поспешно и неуклюже, скорее горя желанием загасить обиду, а не навредить, не говоря уже о том, что вскоре сам сознался во всех грехах. На этот раз было сработано исключительно тонко, практически виртуозно, и такое исполнение наводило на мысли о долгой, скрупулезной подготовке. Официально историю замяли, но Том был уверен, что Крейг с его деловой хваткой ни за что не спустит это на тормоза, и уже инициировал секретное расследование, возможно, даже с привлечением интерпола. - Крис обладает завидной интуицией на прибыльные проекты, но правила придуманы отнюдь не для того, чтобы их нарушать. Словом, несмотря на вашу близость, ты не должен идти у него на поводу, - подытожил Крейг. – Это в наших общих интересах. Заверив босса в том, что ему не о чем волноваться, Хиддлстон подхватил свои папки и с достоинством покинул кабинет. Задумавшись, он утратил бдительность и не заметил засады, а когда нападение свершилось, было поздно. - Эй! – кто-то с громким криком выскочил из-за угла. От неожиданности Том вздрогнул, споткнулся и живописно взмахнул руками. В долю секунды главный финансист оказался лежащим на полу, а его документы разлетелись на метры вокруг Такие идиотские шутки могли прийти в голову лишь одному человеку. - Какого черта ты таскаешь с собой на каждое совещание столько макулатуры? – пробурчал Крис, с довольной улыбкой помогая подбирать с пола бумаги. – Погоди, это что, протокол январского заседания Совета директоров? - Подлинник. Никогда не знаешь, что может понадобиться, - с достоинством сообщил Том, выхватив важную бумагу из рук обнаглевшего хама. – Напомнить, как на прошлой неделе во время совещания у твоего отца ты клянчил у меня перечень договоров подряда, потому как сам не потрудился его распечатать? - Никто не потрудился, только такому, как ты могло прийти подобное на ум. - Вот именно, - самодовольно вздернул голову Том, впрочем, не без оснований подозревая насмешку. Коллеги могли думать и говорить о нем что угодно, Хиддлстон же любил владеть всей информацией. Уж коли на то пошло, ему было прекрасно известно, о чем судачили за его спиной, однако с первых дней в компании он четко выработал для себя линию поведения и предпочитал не реагировать на сплетни и слухи. То, к чему привело отклонение от данного правила два года назад, создало ему массу проблем, которые он не разобрал и по сей день. Одна из них прямо сейчас сидела рядом с ним, нагло ухмылялась и светила своими невозможными глазами. - Не хочешь извиниться? – с улыбкой осведомился Крис, помогая ему подняться. - За что мне извиняться? – поджал губы Том. - За то, что обеспечил мне чертову уйму сложностей. Если что, на Рождество я хотел не бумажную возню, а совершенно другой подарок. - Правда? Буду иметь в виду, - выразительно глянул на него Хиддлстон, аккуратно раскладывая бумаги по папкам. - Да что с тобой? – Крис ухватил его за подбородок и внимательно вгляделся в хмурое лицо. - Ты еще больше зажат, чем обычно. Кто дернул тебя за хвост? Ну? - Ничего, - отмахнулся Том. Он ненавидел, когда любовник вел себя так: словно мог решить все его проблемы одним взмахом руки, а сам Хиддлстон ни на что не годился. – Дай пройти. Он попытался юркнуть под державшей его рукой, но Крис своей внушительной фигурой преградил ему дорогу, а затем и вовсе самым возмутительным образом припер его к стене. Две дамы, чинно вышагивавшие по коридору, остановились, услышав их возню, а, разглядев участников сцены, смешались и спешно покинули место событий. Том мог им только посочувствовать: не каждый день удается стать свидетелем подобной сцены. Главного финансового менеджера зажимает в углу инвестиционный директор. Уши мгновенно запылали как кленовые листья в середине октября. Какой позор. - В чем дело? – надавил Крис. В отличие от Тома, его мало заботило чье бы то ни было мнение, а в особенности – наемных работников компании, которую он рано или поздно должен был возглавить. Глупости, этого садиста и хама не заботило ничего в принципе, значение имели только собственные сиюминутные желания. И сейчас он явно намеревался добиться ответа. - Джейн, - сдался Том, обреченно уставившись в стену. Отношения с бывшей супругой складывались довольно непросто, а утренний разговор на повышенных тонах практически не оставил надежды на то, что Марти, его сынишка одиннадцати лет, погостит у него на это Рождество. - Она его не отпустит, - с горечью сообщил Том. – Якобы, у них уже намечено плотное расписание на все каникулы. Том любил сына, и хоть малыш со своей матерью жил в другом графстве, он хотел по мере возможностей, которые сильно ограничивало разделявшее их расстояние, участвовать в жизни мальчика. Однако за последние несколько лет они виделись не больше двух-трех раз, и дело было не в том, что Хиддлстон не интересовался сыном. Бывшая супруга Джейн по умолчанию имела право вето, и пользовалась им в ответ на любое его предложение. Наверное, разлад между бывшими супругами не был чем-то уникальным. Тот же Крис, как он сам говорил, истратил уйму нервных клеток, пытаясь наладить общение с женой после развода. Хотя, прошлым летом дочурка Криса, Клэр, несколько недель гостила в Лондоне. Юная, серьезная не по годам барышня каждый день посещала офис компании деда, который души в ней не чаял, но в особенности ее заинтересовал стол и кресло Тома, где она и проводила большую часть времени, внимательно наблюдая за ним и копируя выражение лица и даже речевые обороты. Том был в полнейшем восторге. Он мечтал, что на Рождество ему удастся пообщаться с Марти, сблизиться с ним, познакомить его с Крисом. Он не сомневался, что они найдут общий язык. Видимо, это было тем, чему суждено остаться лишь несбыточной мечтой. - Может, в следующем году? – грустно улыбнулся Крис и ласково погладил любовника по щеке: агрессия в его манере сменилась нежностью и сочувствием, но Тома это лишь разозлило. Да, ему чертовски, до позорного визга нравилось, когда его трахали в задницу, но он был сам в состоянии справиться со своими проблемами! То, что Хиддлстон столь болезненно воспринял отказ Джейн отпустить к нему сына, имело под собой веские причины. В следующем году Марти исполнится двенадцать. А дальше начнется переходный возраст, и тогда Том его окончательно потеряет. Хотя, мальчик, наверняка, и так уже не помнит, как выглядит его отец. Вероятно, Джейн этого и добивалась: в глазах сына он останется похотливым распутником, предавшим его мать и их семью ради вольготной жизни в столице. Что ж, отлично спланированная и выдержанная месть. И как он раньше не замечал в этой милой и учтивой женщине такого искушенного ума и склонности к изощренному садизму? Но в любом случае, это было исключительно его дело, и он не намеревался посвящать в подробности своих личных проблем ни родителей, ни друзей, ни любовника. - Может, я смогу помочь? – словно в ответ на его мысли продолжил Крис, тем самым лишь усугубив ситуацию. – Можешь, - сухо кивнул Том и дернулся сильнее. - Отпусти, я спешу. Укрыться от преследователя в уборной было не самым умным выходом, но, по крайней мере, Крис за ним туда не последовал. Справив нужду, Хиддлстон постоял какое-то время, выжидая, на случай если Крис не угомонился и надумал устроить на него очередную засаду. Дверь скрипнула, раздались голоса. Кабинки по обеим сторонам оказались заняты, и Том обругал себя за медлительность. Посещение уборной являлось для него, воспитанного в консервативных традициях чопорной английской глубинки, исключительно интимным занятием, на уровне секса, и слышать, как кто-то возится через тонкую перегородку, было до крайности неловко. - Хочу посмотреть на этого Дебю, - послышался голос из кабинки справа. Том мысленно застонал. Они еще и из тех, кто любит поговорить. Хуже мужчин, которые по часу торчали в курилке, перетирая все новости, были только те, кто предпочитал общаться в уборной, а в самых запущенных случаях – говорить по телефону, сидя на толчке. Впрочем, Хиддлстон сразу понял, о чем идет речь и, хоть это и было неприлично, прислушался. В понедельник ожидалось прибытие делегации из филиала компании в Манчестере, а в числе прочих и знаменитого архитектора, находившегося на вершине популярности. Крейг был неимоверно счастлив, что ему удалось заполучить его, отбив у конкурентов, боссу вторило большинство сотрудников. Том же не разделял всеобщих восторгов, но это было его частное мнение, а, учитывая отсутствие должной квалификации в данной области, он предпочитал держать его при себе. - Слышал, что произошло на совещании? – отозвался голос слева. - Старина Джеки нам успел рассказать. Хиддлстон завернул еще одну крупную сделку на следующий год. - Не вписывается в бюджет? - Хуже. Не так оформлены бумажки. Говорят, младший босс в ярости, свои стараются не попадаться ему на глаза. Том, только-только решившийся выйти, замер, опасаясь пошевелиться, чтобы не выдать себя. Он знал, что женщин попрекают в сплетнях не то, чтобы незаслуженно, но мужчины были горазды чесать языками не меньше. Но чтобы вот так стать жертвой и одновременно слушателем? Что за идиотская ситуация! - Это повлияет на годовой бонус? – беспокойство в голосе второго было практически осязаемым. - Не думаю, но не понимаю, к чему такие извороты? Крис его разве что не облизывает. Видал, какие крутые кофемашины поставили в их управлении? И мебель, и канцелярия у финансистов по высшему разряду. А они только и знают, что пить чай да заворачивать все, что может принести деньги. «Вранье!» - с возмущением подумал Том. На вверенное ему Управление были возложены функции контроля за соблюдением финансового порядка, о чем ему, к слову, Крейг напомнил буквально только что, а еще он с гордостью воспринимал свои почетные обязанности и просто привык делать хорошо то, за что ему платили. Не это ли являлось отличительным признаком хорошего сотрудника? - Может, набивает себе цену? - Наверное, его приятно чпокать, иначе не представляю, зачем он сдался младшему боссу. Разве что в качестве домашнего питомца… - Удобно устроился, и не говори. Раздался смех, перекрываемый звуком спускающейся воды. Приятели, которых он не распознал по голосам, покинули кабинки и продолжили обсуждать предстоящий уик-энд у умывальников. Том хотел было демонстративно выйти из кабинки и сразить сплетников своим присутствием и какой-нибудь емкой фразой, но побоялся, что не сможет появиться эффектно и стушуется. Кроме того, его удержала мысль, что, вероятно, с этими людьми ему придется взаимодействовать в дальнейшем. Ведь он со своим характером после такого постыдного инцидента ни за что не сможет посмотреть им в глаза. Нервы главного финансиста были взвинчены перебранкой с Джейн и Крисом, а подслушанный в сортире разговор только подбросил дров в этот полыхавший в его душе костер. Добравшись до своего рабочего места, Том раздраженно швырнул на стол папки, ненароком сшибив фигурку символа приближавшегося года. Разумеется, ее поставил Крис. Он всегда заботился о подобной чуши, а вот оформить документы как следует ему, разумеется, было не досуг. Том поднял с пола фигурку и вздохнул. Интересно, это следовало трактовать как то, что грядущий год уложит его на обе лопатки? Возвращение в кабинет совпало с началом обеда, и среди сотрудников ощущалось нерабочее настроение: мужчины расслабленно раскачивались на стульях, дамы прихорашивались и наносили парфюм, смесь которых могла сразить до обморока любого. Хиддлстон часто задышал, борясь с порывом зажать себе нос. Использование некоторых духов в общественных местах давно пора было запретить на законодательном уровне . Получив повышение, Том отказался от отдельного кабинета, предпочтя не отдаляться от своего коллектива. Он действительно считал, что обстановка и взаимоотношения в команде играют важнейшую роль в обеспечении должного качества выполнения рабочих задач, и безмерно ценил ту дружескую и теплую атмосферу, сложившуюся в их Управлении. Таким образом, его стол располагался в уютном уголке самого большого из восьми кабинетов, которые занимало его управление, огороженном полупрозрачными перегородками. По мнению Криса и Крейга, этого было не вполне достаточно для человека, занимавшего столь высокий пост, а большая часть коллег-руководителей его уровня вообще едва ли не в открытую крутили пальцами у виска, но сам Том был в полном восторге, его подчиненные – тоже, ну или ему так казалось. Пару раз глубоко вдохнув еще не до конца пропитавшийся убийственными ароматами воздух, Том мысленно посетовал, что вкусы, как и манеры, у женской части коллектива оставляют желать лучшего. Он огласил краткие итоги совещания, оповестил подчиненных о гениальной идее Крейга и заслушал предложения, которых оказалось очень негусто. Сотрудники уже явно поймали праздничное настроение, предвкушали развлечения, шоппинг и прочую рождественскую суету и совершенно не воодушевились перспективой тратить время на самодеятельность, даже с похвальной целью тим-билдинга. Что ж, Том не мог их винить. Выбрав жертву, он назначил его ответственным за организацию возни от Управления. Гарри Джонс был еще совсем мальчишкой, год назад окончившим университет, но рвение проявить себя плескалось через край. Том лично проводил с ним собеседование. У руководящей должности имелись свои плюсы. Пискнул телефон. «Как насчет того, чтобы перекусить в нашем ресторанчике?». При мысли о еде желудок заурчал, но, представив, как Крис по своему обыкновению будет накладывать ему большие порции, во весь голос сетуя, какой он худой, и бесцеремонно таскать еду из его тарелки, а затем все это станет достоянием сортирных сплетен, желание перекусить исчезло. Крис превращал в цирк даже обычный прием пищи. «Я пообедаю на месте», - отстучал Том ответ, выключил на телефоне звук и начал просматривать список дел, с особым садизмом отправляя в папку «Удаленные» ненужные письма, вымещая свое раздражение хотя бы таким способом. Говоря начистоту, он был просто не готов признать их служебный роман. Как когда-то давно Хиддлстон не мог не то, что объявить всем, но и банально принять свои нетрадиционные предпочтения, так и сейчас он просто не находил в себе мужества открыто признать близкие отношения с мужчиной. Тем более, с таким мужчиной. Не то, чтобы он полагал, будто об их с Хэмсвортом-младшим отношениях не было известно широкой общественности: подобное сложно утаить, особенно когда приходится работать в одном офисном пространстве, пусть и занимавшем внушительное четырехэтажное здание. Будучи реалистом, в отношении этого Том, разумеется, не строил иллюзий: принимая во внимание то, что Крис, не испытывая подобных трудностей, не стеснялся демонстрировать степень близости с Главным финансовым менеджером, всем было известно, с кем спит наследный принц строительной империи. Большая часть женского коллектива, очарованная младшим боссом, явно восприняла его выбор как личное оскорбление, в остальном же отношение к Томму не претерпело особых изменений. Вполне возможно, причина была в том, что Хиддлстон в силу природной стеснительности и замкнутости не слишком легко заводил близкие связи. А его нестандартная ориентация, ко всему прочему, способствовала тому, что он предпочитал дружелюбную дистанцию и мало с кем был на короткой ноге, а потому снискал репутацию необщительного и скрытного субъекта. И, разумеется, было понятно, кто в их паре является принимающей стороной. Ну, сами посудите, разве можно представить такого накачанного красавца, как младший Хэмсворт, снизу? Хотя, Том однажды трахнул его, хоть и когда тот находился без сознания, а затем долго мучился угрызениями совести. Да и Крис сам признавался, что в юности пытался экспериментировать, но его совершенно не привлекло подставлять кому-то тылы. Зато Тому ужасно нравилось, когда любовник брал его. Что ж, это ведь не делало его менее мужественным, правда? В круговороте дел день пролетел незаметно. Сидя на полу, Хиддлстон глядел на раскинувшийся под ним ночной город, прислушиваясь к довольному сопению, доносившемуся из стоявшей чуть поодаль собачьей лежанки. У него была маленькая рыже-белая собака с торчащими ушами, длинным любопытным носом и пушистым хвостом. Чарли, так звали пса, Том, не слишком любивший животных, поначалу просто подкармливал, а затем под Рождество почти два года назад Крис спас его от службы отлова. Наверное, можно было сказать, что они жили каждый у себя, но большую часть времени проводили у Тома в его небольшом уютном коттедже: во всяком случае, трахались они, как правило, именно там. Том наотрез отказался переезжать в принадлежавший Крису громадный пентхаус, располагавшийся на двадцать шестом этаже модной высотки в центре города. Да, обстановка в квартире была современной и модной, хоть и отражавшей незаурядный характер владельца, вид из панорамных окон открывался просто захватывающий, и Том, вот как сейчас, порой подолгу любовался огнями, даже несмотря на хроническую боязнь высоты. До офиса от этого красивого здания было куда ближе, чем от его старомодного домика, но все равно это был словно какой-то другой, чуждый ему мир. Том же искренне любил свой район. Ему нравилось бродить между старинных фонарей по аккуратным уютным улочкам среди заснеженных домиков, которые выглядели точно ожившие декорации к волшебной сказке или сбежавшие иллюстрации из детской книжки, здороваться с почтенными соседями, чинно выгуливать пса и регулярно покупать круассаны в булочной. Это напоминало ему о жизни в английской глубинке, скучной и однообразной на первый взгляд, но невероятно уютной и родной, по которой он порой ужасно скучал. Словно кусочек того мирка перенесся сюда, в шумный, бездушный город, нашел место, и это само по себе казалось чудом. Крису же, как он сам говорил, было все равно, где быть, главное - с кем. Он хоть и посмеивался над обоями в цветочек и старомодной обстановкой, но как-то признался, что во всем этом есть свое очарование. Том опомнился, когда Крис сел рядом и звучно поцеловал его в щеку. - Помнишь ту историю со шпионажем? Что-нибудь стало известно? – поспешно спросил Том, пока все мысли не вылетели из головы. После разговора с Крейгом этот вопрос крутился у него на языке весь день. - У отца есть кое-какие соображения, но тебе лучше в это не вмешиваться, - беззаботно хмыкнул любовник и поспешил сменить тему. - Поедем в Брайтон на следующий уик-энд? М? Как тебе? - Никак, - развел руками Том, рывками ослабляя галстук, который под конец напряженного дня успел ему досадить. – У меня назначен ужин с профессором Уорнером. Хиддлстон постарался произнести это как можно более обыденно, но все же поймал себя на том, что пристально следит за реакцией любовника. - Зачем тебе с ним встречаться в нерабочее время? – подозрительно прищурился Крис. - Он предложил обсудить последние новости археологии за ужином. Я согласился. Опасения не были беспочвенными. Крис совершенно не выносил, когда Том с кем-то сближался. Обладая непреклонным собственническим инстинктом, он терпел лишь пару его закадычных друзей, и хотя Хиддлстон частенько проезжался по неуверенности в себе признанного красавчика, проблемы это не решало. - А что не так? – невинно взмахнул ресницами Том и тут же на себя разозлился: это слишком походило на флирт, если он хоть что-то понимал в искусстве заигрывания. - Все не так, - рыкнул Хэмсворт, и мышцы на его руках напряглись. - Перевожу на общечеловеческий: нужно быть полным идиотом, чтобы не понимать: если тебя приглашает на ужин, ему нужно обсудить вовсе не древние ископаемые, а полапать тебя за зад. Крис явно злился. Том открыл рот, по привычке приготовившись возмутиться, что он актив, но тут же захлопнул его. Еще два года назад он считал себя исключительно верхним, но после череды событий, произошедших с участием Криса, Том открыл для себя прелести секса в роли принимающей стороны. Но ведь это не означало, что им можно помыкать, решать все за него и вести себя так, словно он – полный несмышленыш? - Даже если и так, это только мое дело, - с вызовом сообщил Том. - Ладно, - подозрительно быстро пошел на попятную Крис и примирительно протянул ему бокал. – Держи. Алкоголь приятно согрел внутренности, а голову сразу заволокло легким туманом, и все показалось совершенно несерьезным. Возможно, ему и вправду после тяжелой недели просто нужно было расслабиться? Они обсудили планы на Рождество, не придя ни к каким выводам, и второй стакан пошел отлично, а вот третий.. Третий он не запомнил. Том проснулся, ощущая назойливое жжение где-то в области груди. Голова слегка побаливала от выпитого, на подушке виднелось влажное пятно – дурацкая привычка спать с приоткрытым ртом. Проковыляв в ванную, Хиддлстон начал рассматривать себя, ища причину дискомфорта. Когда, наконец, попытка сфокусировать взгляд на своем отражении увенчалась успехом, ему не потребовалось много времени, чтобы обнаружить искомое. В левом соске поблескивало маленькое серебристое колечко. - Какого черта? – заорал он, влетев на кухню и едва не поскользнувшись на гладком полу. - Доброе утро! Хэмсворт, возившийся с завтраком, как ни в чем не бывало потянулся за поцелуем, но Том увернулся и со злостью толкнул его в грудь. Он был вне себя от обиды, которую не мог унять даже пленительный аромат яичницы с беконом. - Что ты со мной сделал? - Ты был слишком напряжен, и я решил, что тебе требуется что-то эдакое, - безмятежно пожал плечами Крис, переворачивая аппетитно скворчавшие ломтики. - Не нравится? По-моему, очень сексуально. И ты сам говорил, что хотел что-то такое. - Ты должен был спросить меня! – горячился Том. - И что толку? – пожал плечами Крис, накладывая в плоские тарелки яичницу. - Ты как всегда начал бы ломаться, и мы лишь впустую потратили бы время. А сейчас дело уже сделано. Так чего ты разошелся? У Хиддлстона зудело поблагодарить любовника за то, что тот ограничился пирсингом в соске, а не набил ему татуировку со своим именем на всю задницу, но он время прикусил язык: кто знает, а вдруг ему эта идея понравится по вкусу? От таких законченных психов всего можно ожидать. - Не смей меня трогать! – взвился он, отбиваясь от медвежьих объятий. - А кто же тогда будет тебя трогать? – с усмешкой приподнял бровь Крис. - Да кто угодно, - в запале крикнул Том, отпрыгнув на безопасное расстояние. - У нас свободные отношения, никто никому ничего не должен! - В самом деле? – уточнил Хэмсворт, и, если бы Том не был столь ослеплен яростью, непременно заметил бы, что из глаз партнера пропала та неповторимая озорная смешинка. - Именно. Нам нужно отдохнуть друг от друга. Я.. С тобой я теряю себя. - Вот как? Почему-то Крис не проявлял свойственные его характеру эмоциональность и жесткость, не пытался по своему обыкновению надавить, лишь растерянно теребил в руках тканевую прихватку. Наверняка пытался изобразить раскаяние, чертов манипулятор. Тома этими дешевыми уловками было не провести. - Если захочешь расслабиться с кем-то, я не буду возражать, - добавил он, и тут же ощутил болезненный укол в груди, но не в проколотом соске, а глубже, где-то в сердце. Хиддлстон в своей жизни говорил множество куда как более грубых и злых слов, но почему-то испугался именно этих. Хотя, чего здесь необычного? Если вдуматься, такие современные отношения куда крепче считавшихся классическими, но безнадежно устаревших, основанных на заскорузлой пуританской морали, где один обязательно должен быть трепетным и беспомощным, а второй – крутым, идеальным и непобедимым. Том приготовился к потоку возражений, но Крис лишь коротко кивнул. - Отлично. К Рождеству обсудим наши успехи. Позавтракаешь? Начинать новую жизнь с понедельника было логично и правильно. Том неплохо выспался, проснулся за пять минут до будильника и даже успел сделать зарядку, надел новый костюм и крайне удачно доехал до нужной станции: в вагоне метро даже в час-пик было на редкость пусто. Не иначе как сама Вселенная благоволила его решению. Хиддлстон упивался этой мыслью ровно до тех пор, пока рано утром не вошел в холл офисного здания и не увидел Криса, который, стоя на лестнице, помахал ему рукой и улыбнулся, словно бы ничего не произошло. Том махнул в ответ и поспешил к лифту, а его сердце сделало кульбит. Это ведь нормально? Так ведь и должно быть? Это ведь было хорошим знаком? Весь воскресный день Хиддлстон посвятил тщательной разработке плана дальнейших действий и разбора того, правильно ли поступил. Выводы, к которым он пришел, были логичны, обоснованы и убеждали в верности принятого решения. Они с Крисом слишком разные. И вообще, если быть с мужчиной в партнерстве означало сносить его собственнические замашки в ущерб своей самодостаточности, то такие отношения ему не подходят. Крис сам как-то говорил, что не изменится. Что ж, спасибо, что предупредил заранее. Если отношения давят и тяготят, он ведь не должен это терпеть, правда? Ему уже давно не восемнадцать. Тридцать шесть – почтенный возраст, пора задуматься о чем-то серьезном и прекратить размениваться на пустяки. Тем не менее, на какое-то время обретенные воодушевление и душевный подъем сменились смятением, но Тому не удалось это осмыслить: прибыли гости из Манчестера, и он поспешил на встречу. Для приветствия в зале заседаний собрались руководители всех подразделений, были приглашены даже менеджеры среднего звена. С некоторыми коллегами из Манчестера Том частенько общался по видеосвязи, кого-то видел впервые. Новые знакомства – это ведь хорошо, правда? Среди одетых в строгие костюмы сотрудников, выделялся лишь один человек. Он был молод, строен и высок, даже гибок. Походка его была плавной, но вместе с тем уверенной. Под свободно разлетевшимися в художественном беспорядке осветленными прядями проглядывали бритые виски, рваная челка слегка закрывала глаза, придавая ему загадочности. Одежда представляла странноватую смесь бохо и чего-то рокерского, если Том правильно угадал стили, но вызывала интерес и демонстрировала незаурядную личность обладателя. Том никогда не мог позволить себе так одеваться, он провалился бы под землю от смущения, если бы кто-то увидел его в чем-то подобном, зато всегда завидовал тем, у кого хватало смелости делать и носить то, что хочется. Личность этого визави не вызывала сомнений. Жан-Жак Дебю был модным архитектором снискавшим популярность благодаря тому, что использовал в своих проектах нестандартные материалы и фигуры. А еще у него, якобы, имелся неплохой вкус, он слыл эстетом. Тому это утверждение показалось весьма сомнительным. Еще когда он просматривал каталог работ мсье Дебю, которые приводили женскую часть коллектива чуть ли не в экстаз, у него проснулся здоровый скептицизм, и сейчас, подмечая его вертлявую, игривую манеру, он испытывал смешанные чувства. Проект, в котором Дебю участвовал в качестве главного архитектора, был в целом неплох, но, хоть и принес их компании дополнительную известность в определенных кругах, но скорее на волне популярности, и, увы, на шедевр, обреченный остаться в веках, совершенно не тянул. Но проект крайне успешно окупился, и Крейг принял решение продолжить сотрудничество с креативным молодым человеком. Несколько последующих дней пролетели довольно суматошно: привычный уклад и рабочий распорядок с прибытием гостей был нарушен. Хиддлстон испытывал странное недовольство собой, окружающими и жизнью в целом, и даже любимые круассаны со сливочным кремом из булочной, располагавшейся неподалеку от его дома, не казались столь бесподобными, что само по себе было тревожным симптомом. Неужели именно так подкрадывается старость? Но ведь он еще даже не успел задуматься как следует о пенсионной программе! А еще его одолевала бессонница и давящее чувство в груди, не в проколотом соске, а глубже, в области сердца. Это было странно и, наверное, не нормально для человека, получившего свободу действий и равноправные, идеальные отношения. Лучшие, что только можно придумать. Несколько безуспешных попыток полностью отвратили его от любых намерений заняться самоанализом, и порой он жалел, что не выбрал в качестве стези психологию. Как прекрасно было бы, фигурально выражаясь, вскрыть себе черепную коробку и разобрать по полочкам все свои тревоги и терзания. Психологов он боялся, его трясло при одной мысли о том, чтобы доверить свои мозги чуждому человеку, поэтому ни за что не обратился бы к специалисту. Оставалось гасить дискомфорт алкоголем, благо, его было в избытке. Потянуло холодом. Пройдя на кухню, Том обнаружил, что задняя дверь вновь была приоткрыта. Это началось не так давно и повторялось уже далеко не впервые, а потому начало раздражать. Подумав, Том запер дверь на замок, чего раньше никогда не делал: их район ввиду обилия бдительных престарелых леди и джентльменов был крайне непопулярен у домушников. Только паранойи ему и не хватало. Очередная проблема подкралась подло и совершенно внезапно. По привычке полностью окунувшись в дела, добрую половину дня Том не мог понять, что происходит и почему ему никак не удается сосредоточиться, и только ближе к обеду осознал: это были звуки, смесь работы перфоратора и отбойного молотка. Стучали уже несколько часов и почти беспрестанно, и он даже поначалу решил, что кто-то из коллег записал строительный процесс на видео и демонстрирует его на излишней громкости и, соблюдая приличия, терпеливо выжидал, но когда после краткой передышки какофония возобновилась, его терпение лопнуло. Источник обнаружился на его этаже, прямо за поворотом. Выяснилось, что занимавший сдвоенный кабинет отдел по работе с персоналом переселили на этаж ниже, а в освободившемся помещении проводятся ремонтные работы. Краткая перепалка с прорабом ни к чему не привела, за исключением того, что ему под нос ткнули разрешение на проведение работ за подписью Крейга Хэмсворта, что перечеркнуло все имевшиеся у Тома аргументы. Верстка бюджета и так была непростым делом, а под аккомпанемент громадной дрели обратилась сущим адом. Хиддлстон отложил кипу бумаг и устало потер глаза: о каких новых знакомствах могла идти речь, когда он работал до поздней ночи в офисе, а потом, после ужина, и дома? Ему даже не хватало времени на то, чтобы включить любимые порно-каналы, не говоря уже о прогулке по барам, в которых можно было кого-нибудь подцепить. Вновь ощутив, как в доме гуляет ветер, Том по привычке прошел на кухню, ругая себя за то, что забыл запереть дверь, но, услышав шорох, притаился. Неужто, в самом деле, грабитель? В отличие от Криса, он не был чемпионом по боксу, не любил и не умел драться даже в школе, а после единственного удара, что он нанес приятелю Хэмсворта пару лет назад, несколько дней кряду ныла рука. И что теперь прикажете делать? И вообще, скажите на милость, куда смотрит Чарли? Разве ему не надлежит охранять дом от подобных вторжений? Но взломщик, если это был он, вел себя весьма странно: шуршал чем-то на полу за кухонным островом. Собравшись с духом, Том вытянул шею, но от открывшейся картины не сдержался и ойкнул. На полу его кухни сидело нечто, напоминавшее то ли крупную крысу, то ли тощего кота и стремительно расправлялось с приготовленными на ужин мясными шариками. Существо явно обитало на улице, а потому отличалось обостренной чуткостью, и шум, произведенный хозяином дома, закономерно его спугнул. Отрываться от вкусной еды не хотелось, но, осознав, что его присутствие обнаружено, существо в ужасе заметалось и стремглав выбежало через приоткрытую дверь, впрочем, прихватив недоеденный кусок с собой. - Чарльз, как ты мог пустить в дом незнакомца? – строго выговаривал псу Хиддлстон: в том, что тот являлся соучастником преступления, не было никаких сомнений. Чарли красиво сложил хвост, честно взглянул на хозяина своими глазами-бусинками, и сердце того мгновенно растаяло. Вот ведь маленький пушистый манипулятор. - Ладно, делай что хочешь, - махнул рукой Том и принялся убирать разведенный взломщиком беспорядок. Убедившись, что на него не сердятся, песик благодарно тряхнул ушами, привстав на задние лапки, открыл дверь, схватил зубами миску с заготовленным мясом и резво выскользнул наружу. Испытывая смесь разочарования от того, что это не были проделки Криса, и любопытством, Том выждал с минуту и проследовал за псом. Довольно помахивая своим красивым пушистым хвостом, Чарли пробежал несколько домов, обогнул здание небольшой библиотеки, поставил миску на припорошенную снегом землю, вытащил из нее кусок индейки, пару раз тихонько тявкнул и укрылся за ближайшим баком. Из-за бака немедленно выполз ободранный грязный кот – тот самый непрошеный гость – и, опасливо озираясь по сторонам, с жадностью набросился на угощение. Расправившись с едой, кот спрыгнул на ступеньку ниже, где, как Том знал, находился вход в библиотечный подвал, и принялся вылизывать лапу. Дождавшись, пока его настороженный приятель завершит умывание, Чарли покинул укрытие и, смешно придвигаясь к нему полубоком, припал на передние лапы, как делал всегда, когда хотел поиграть. Том еще немного украдкой понаблюдал за весело резвившимся песиком, после чего заснеженными садами побрел домой. По всему выходило, что у его пса была куда более насыщенная личная жизнь, нежели у него самого. По мере приближения конца года нагрузка увеличивалась непропорционально и совершенно возмутительно. Все подбивали итоги, Том кочевал с совещания на совещание, порой успевая посетить уборную в самый последний момент перед катастрофой, рискуя ужасно опозориться. Забавно, каким нужным и веским вдруг становится твое мнение, когда коллегам настоятельно требуется прикрыть им свой зад! Один из незыблемых офисных законов, не иначе. Создавалось впечатление, будто все, что не успели сделать за целый год, стремились завершить именно сейчас. И отводилось на это ровно три недели, остававшиеся до Рождества, которые были столь раздуты разнообразными и, разумеется, сплошь неотложными делами, что угрожали лопнуть. Сроки подачи информации для формирования бюджета давно вышли, но самые ушлые руководители умудрялись заполучить разрешение Крейга, и финансистам приходилось все пересчитывать. И ладно если бы это были единичные случаи! Жалобы Тома, разумеется, эффекта не возымели: информация требовалась максимально достоверная. Обещания наказать нерадивых служащих, проспавших установленные сроки, делу, разумеется, помочь не могли. Словом, если у кого-то возникла бы потребность пополнить лексикон нецензурной бранью, то и четверти часа, проведенной в это суматошное время в финансово-экономическом управлении, хватило бы, чтобы обогатить словарный запас новыми крепкими выражениями. Верстать бюджет и финансовый план было тем еще экстремальным развлечением. И хотя Хиддлстон, будучи топ-менеджером, не занимался этим непосредственно сам, дел у него хватало с избытком. Распорядок нарушился, зачастую он не успевал пообедать, и если раньше Крис заботился о том, чтобы его любовник не сидел голодным весь день, то сейчас, следуя их договоренности, не проявлял излишних знаков внимания. Разумеется, Том был доволен. А вот его желудок – не очень, но его мнением владелец не интересовался. Вообще, они с Крисом в последнее время пересекались редко: их кабинеты находились на разных этажах, а сам младший босс, как и все в эту горячую пору, был занят. Судя по перехваченным в уборной слухам, ему поручили сопровождать мсье Дебю в преддверии вручения премии в области архитектуры – важного события, которое предполагало принести компании еще больше известности, - и он, должно быть, выполнял это задание с похвальным рвением. Судя по всему, француз требовал много внимания. Абсолютно любой задаче сопутствовали три ключевых вопроса, а именно: «к какому сроку», «сколько потребуется ресурсов» и «кто будет это делать», первичное обсуждение которых неизбежно заканчивалось громкими дебатами на повышенных тонах. Очередное совещание не было исключением, но на этот раз Том покидал конференц-зал в приподнятом настроении. Во-первых, ему удалось отстоять свою точку зрения, спихнув хоть что-то на строительное управление, и плевать, насколько косо поглядывал в ответ его начальник, в конце концов, волк овце не приятель. Во-вторых, совещание завершилось на полчаса раньше, а, значит, имелась возможность перекусить в спокойной обстановке. Войдя в свой кабинет, Том с возмущением обнаружил, что дамы из его управления уже вовсю распивают чай. И это за четверть часа до обеда! В самом деле, когда Хиддлстон учился в университете, и его карьера, в общем-то, была определена, ему частенько доводилось слышать о том, как ему повезло. Якобы, среди экономистов полным-полно хорошеньких девушек, которые будут очень не против с ним закрутить, поскольку соотношение мужчин и женщин в этой профессии очень неравномерно. Возможно, лет десять назад так оно и было, но сейчас девушки трансформировались в дородных леди, расшевелить которых стало практически непосильной задачей. «И как они хотят похудеть, если все время только и делают, что сидят и поедают сладости?», - с возмущением подумал Том, вспомнив регулярные жалобы уважаемых коллег по поводу лишнего веса. Боди-позитив сейчас был в моде, но раз так, тогда к чему эти сетования? За годы работы в женском коллективе он чего только не наслушался. Вежливо отказавшись от имбирного кекса, Том спешно направился в местный ресторанчик. Уже пересекая цокольный этаж, он боковым зрением выхватил нехарактерное для блеклых офисных оттенков яркое пятно. Жан-Жак Дебю в красном пончо в этом месте, наполненном сплошь строгими костюмами, смотрелся диковато, но интересно. А обожание, плескавшееся в глазах дам, сворачивавших на него свои шеи, с лихвой компенсировало скептические ухмылки мужчин. Хотя, по мнению Тома, этот наряд был излишне экстравагантен, он испытал укол зависти. Жан-Жак явно кого-то поджидал, однако, завидев Тома, он закрыл брошюру, которую лениво пролистывал, небрежно бросил ее через плечо и широко улыбнулся. Девушка хрупкого телосложения с натуральными русыми волосами, повсюду следовавшая за ним и почтительно державшаяся на пару шагов позади, едва успела подхватить тяжелый каталог на лету. Том бросил на нее сочувственный взгляд и осуждающе покосился на Жан-Жака. Как можно так обращаться с помощницей? - Мистер Хииидлтон… - протянул француз, оглядывая его с головы до ног, и под этим критическим взглядом Том почему-то сразу вспомнил, что пиджак ему был великоват, галстук совершенно не подходил к ботинкам, а ворот рубашки он не отгладил, потому что банально проспал. Ладно, старина Филлипс, руководитель капстроя, позавчера явился в офис в одних подштаниках, в спешке позабыв надеть брюки, а Барти Джонс из проектного управления вообще разместил в кабинете надувной матрац и спал, не отходя от рабочего места, так что Хиддлстон, имея возможность ночевать дома, на фоне коллег выглядел относительно свежо. - Хиддлстон, - автоматически поправил он и протянул руку. – Мсье Дебю. Чем могу быть полезен? - Как поживаете? - Неплохо, благодарю. Жан-Жак обаятельно улыбнулся и томно вздохнул. Сразу было видно, насколько этот человек раскрепощен и не испытывает проблем с общением. Том же при взгляде на него ощутил себя словно закатанным в тубус. - Ах, меня всегда восхищали люди, которые умеют считать свои деньги. А вам удается считать и чужие. Как это все серьезно и важно… Архитектор держался весьма почтительно, даже заискивающе, расточая слащавые комплименты, но Том почему-то подумал, а было бы отношение к нему таким же, не занимай он столь высокий пост? - О, ты тоже собрался на обед! – вынырнул Крис откуда-то сбоку. - Не желаешь присоединиться? Нескольких секунд Тому хватило, чтобы констатировать: любовник выглядел неплохо. Они ведь еще оставались любовниками, не так ли? Том приготовился отказаться, сославшись на занятость, но, поймав устремленный на Криса сияющий взгляд француза, решительно согласился. Ладно, в конце концов, неплохо было бы составить о госте свое собственное мнение. Как и перекусить. Желудок радостно курлыкнул. - О, мистер Хииидлтон, неужели вам это по вкусу? – Жан-Жак нагло сунул нос в тарелку финансового менеджера и скривился. - Моя фамилия произносится как Хиддлстон. И на вкус это очень неплохо, мсье Дебю. Рекомендую, - честно ответил Том, не ожидая подвоха. – Что-то не так? - Вы только взгляните, как грубо и кургузо смотрится это блюдо. Такое едят только унылые, злые люди, - возвышенно прощебетал Жан-Жак и, подмигнув Крису, рассмеялся. Смех его лился звонко и плавно, словно весенний ручеек. Том выдавил кислую улыбку и с трудом удержался, чтобы не зажать уши. Аромат одеколона, которым пользовался Жан-Жак, идеально подходил ему, великолепно дополняя образ, он не перебивал запах одеколона Криса, а как будто переплетался с ним. Вне сомнений, одеколон француза был баснословно дорогим, но почему-то вызывал тошноту. Том ожидал, что Крис по привычке будет нагло выхватывать у него тефтели, и предусмотрительно расположил тарелку так, чтобы стол не оказался заляпан соусом, но Крис заказал ростбиф и был поглощен им и беседой с Жан-Жаком. Изредка он обращался к Тому, но создавалось впечатление, что это было лишь данью вежливости. Обед прошел напряженно, хотя, со стороны могло показаться, что все увлечены беседой. На самом деле, по крайней мере, двое чувствовали себя неплохо: француз распинался о прелестях Лондона, которые успел оценить в компании Криса, и искрометно шутил, тот же искренне смеялся над адресованными ему шутками. Том сидел с прямой спиной и дежурной улыбкой, от которой сводило скулы и ныла поясница. В какой-то момент Жан-Жак положил руку на плечо Крису, и этот жест был столь легким и непосредственным, что Тома затопило злостью и завистью, а в тонкую руку с затейливой татуировкой захотелось вгрызться зубами, как Чарли в сочную мозговую косточку. Том с кислым видом отодвинул тарелку: гарнир показался суховатым, мясо излишне волокнистым, и вообще он ощутил, что у него пропал аппетит. Извинившись, он купил себе крепкий кофе и вернулся к работе. Нужно всего лишь настроиться, поймать нужную волну, и ему обязательно перепадет флирта и интересного общения. В конце концов, этого он добивался, не так ли? Этим вечером Том впервые всерьез задумался о планах на Рождество. Выбор был не велик: запастись сладкими булочками и продлить вип-подписку на порно-каналы. Если несколько дней назад он еще не был ни в чем уверен, то, вспомнив, как Жан-Жак воркует с Крисом, решил не медлить с этим. Дома оставалось не так много вещей, принадлежавших Крису, и раньше Хиддлстон их почти не замечал, но сейчас, даже несмотря на занятость, он почему-то натыкался на них повсюду, что было неприятно. В очередной раз обнаружив носки Хэмсворта и зависнув с ними в руках на добрые полчаса, Том окончательно рассердился. Так дело не пойдет! Следовало активнее перестраиваться на новую модель взаимоотношений. Разумеется, они смогут встречаться и дальше, проводить время вместе к обоюдному удовольствию, возможно, пару раз встретятся на Рождество, но Крис не будет лезть в его жизнь, демонстрировать всем, что Том – его собственность, пытаться решить за него его личные проблемы. А еще он будет проявлять уважение даже во время секса, да, именно так. Во всем должен быть прогресс. Несмотря на то, что Том в их паре был нижним, он не должен позволять крутить собой, решать что-то за себя и позволять варварски обращаться с собой, особенно в постели. Если сейчас он не настоит на своем, дальше будет только хуже. Тем не менее, он ощущал, как будто что-то было не так. Вернее, чего-то явно не хватало. Привычка – страшная вещь. Конечно же, Том намеревался расслабиться и, если повезет, подцепить кого-нибудь в баре. Хиддлстон имел неплохие внешние данные и выглядел достаточно приятно, особенно стоило ему высыпаться как следует, а потому не сомневался в своих способностях заинтересовать кого-нибудь. Но он же не был озабоченным извращенцем, чтобы тут же после разрыва бросаться на поиски постельных приключений? Да и разрыва как такового не было, они с Крисом просто усовершенствовали их отношения. Кроме того, в недавнем времени секса ему хватало сполна. Более того, секс был просто невероятным, стоило лишь вспомнить член Криса, большой, толстый, с синими венами и крупной сочной головкой, которую так и хотелось облизать, его собственный приятель моментально напрягался. Но, разумеется, никакой секс не стоил душевного спокойствия и психологического комфорта. Кроме того, ему, считавшему себя активом, так и не довелось испробовать и оценить по достоинству другие члены. Вдруг они в деле окажутся не хуже, но без неприятного приложения в виде маниакальных наклонностей хозяина? - Не такой уж у него и большой, - досадливо пробормотал Том. Предстоял тяжелый день, почти полностью посвященный совещаниям, на которых уж точно не обойдется без перепалок, а потому следовало лечь пораньше, чтобы выспаться, но Хиддлстон был объят жаждой доказать свою правоту. Приготовившись ко сну, он долго лежал в постели и рассматривал фотографии членов в боевой готовности, благо в интернете такого материала хватало с избытком. Том никогда не интересовался подобным, хотя являлся поклонником хорошего порно. Он был готов помереть от смущения, только представив, как фотографирует свой член, не то что показать фото кому-то, но последние события добавили решимости. Он тщательно рассматривал каждого претендента на звание героя, что сбросит с пьедестала «здоровяка», как Крис звал своего дружка, обитавшего у него в трусах, оценивая и даже прикидывая, как он будет ощущаться в руке и во рту, но конечной цели так и не достиг. На пятидесятой или шестидесятой фотографии Хиддлстон сбился со счета и расстроенно закрыл ноутбук. Попадались разные экземпляры: маленькие и громадные, толстые, длинные, загнутые и даже с пирсингом. Но все равно ни один из них не был так же красив и аппетитен, как член Криса. Придя к такому неутешительному выводу, Том горестно вздохнул. Он облизывался и пускал слюни на громадный член другого мужчины. Возможно, Джейн была права, когда не позволяла Марти общаться с ним? Чему хорошему такой отец может научить мальчика? Часы показывали четверть второго. Завтра по уровню интеллекта и скорости обработки информации он будет ничем не лучше раннего редиса с грядки миссис Дженкинс. Сдавшись, Хиддлстон накрылся одеялом с головой и запустил руку себе в штаны. Он уже очень давно не дрочил, только если Крис требовал этого во время постельных игр. К своему стыду, он был так напряжен, что для разрядки хватило каких-то пары движений. Наслаждение пронзило его насквозь, но сладостное томление исчезло слишком быстро, оставив лишь неприятную липкость. Все же самоудовлетворение по накалу, эмоциональности и послевкусию сильно отличалось от секса не в свою пользу. Стянув испачканные штаны, Том выкинул их за пределы своего теплого, пропитавшегося легким мускусным запахом кокона и, задремывая, представлял, как прекрасно было бы, если бы вот так можно было поступить и в жизни: отгородиться ото всех, допуская в свой маленький уютный мир лишь тех, с кем действительно хорошо. - Тодд, будьте добры, езжайте направо, к большому катку. Том, поглощенный изучением документов к грядущему важному совещанию в городском строительном комитете поначалу решил, что ему послышалось, но когда шофер послушно свернул туда, куда ему было велено, запаниковал. - Что ты делаешь? Они с Крисом возвращались в офис с одного совещания с участием членов комитета по застройке и архитектуре ровно для того, чтобы потом пытаться успеть на другое. Возможно, это было не рационально, но встречи разделял солидный промежуток времени, а расписание устанавливала мэрия, им же оставалось лишь подчиниться. - Видал? – улыбнулся Хэмсворт и указал на уже видневшийся из окна ледовый городок с рождественской ярмаркой и громадным катком. - С таким графиком мы пропустим все веселье. - Пора бы уже повзрослеть, - покачал головой Том, нервно поглядывая на часы: они не то чтобы опаздывали, но рисковали не успеть. Тем более, мало ли что могло пойти не так? С лондонскими пробками глупо было что-то загадывать, и ему совершенно не улыбалось толкаться в метро, держа за пазухой документацию на миллиардные сделки. Следовало быть готовым ко всему и иметь главный ресурс - время - в запасе. - Как ты что ли? – ухмыльнулся Крис, и это явно нельзя было счесть комплиментом. – Нет, спасибо. - Через час в офисе пройдет встреча с представителями поставщиков, - вновь попытался воззвать к рассудку любовника Том. – Если повезет, мы успеем и на нее. - Значит, у нас есть в распоряжении почти час, пока отец нас хватится, вот и не будем терять времени, - беззаботно протянул Крис, и Том с ужасом обнаружил, что тот говорит всерьез. Бороться с Крисом было заведомо бесполезно и даже опасно. Под угрозой уничтожения папки с документами, среди которых имелись подлинники некоторых важных свидетельств, Том согласился надеть коньки, но категорически не желал выезжать на лед. Впрочем, если Крис что-либо задумывал, помешать ему не мог и домкрат. Ухватив упиравшегося Тома за шарф, Крис выволок его на каток и словно на поводке потащил за собой. Какой позор! Впрочем, вскоре Крису, который, в отличие от Хиддлстона, умел кататься, наскучил медленный темп, и, оставив спутника, он лихо и с детским восторгом нарезал несколько кругов, опасно кренясь к зазевавшимся ребятишкам, с визгом разъезжавшимся в стороны при виде мчавшейся на них угрозы. Пользуясь тем, что остался в одиночестве, Том неторопливо катался вокруг центральной елки, отчаянно взмахивая руками каждый раз, когда пытался затормозить, и гадал, как это может выглядеть со стороны: взрослый солидный мужчина в пальто и костюме пытается удержать равновесие на разноцветных коньках. Крис, которому всегда было плевать на такие условности, вовсю веселился: лихо рассекал по поверхности льда, размахивая руками, и заламывал угрожающие виражи, распугивая целующиеся парочки. Поглядывая на любовника, Том испытывал нечто вроде досады, а нахлынувшие воспоминания об обидных школьных дразнилках подначивали сделать что-нибудь эдакое. Ему надоело топтаться на месте, и он решил проехаться чуть дальше. Неужели это так сложно? Как оказалось, при его умении кататься эскапада была совершенно напрасной, да к тому же рисковой: буквально сразу же на него выехал дородный мальчишка, сжимавший в одной руке бургер, а в другой – стакан с газировкой. Не ожидав обнаружить на своем пути препятствие, с трудом державшееся на прямых ногах, толстяк растерялся, и, расставив руки в стороны, с глупейшим выражением лица просто ехал на Тома, который, в свою очередь, от неожиданности позабыл, как на этих чертовых коньках нужно тормозить, но в последний момент все же вильнул ногами и тем самым предотвратил столкновение. Избежав позорной участи оказаться заляпанным жирной котлетой с сыром, Том пошатнулся и непременно бы грохнулся, если бы в последний момент его не ухватили за шиворот. - Не бойся, я удержу, - выдохнул Крис белое облачко, которое, кажется, на мгновение приняло форму его улыбки. Том закатил глаза и презрительно сморщил нос: подумаешь, Чеширский феномен. Он собрался отругать себя за слащавые мысли, но не успел: Крис крепко ухватил его за руку и осторожно покатил по льду. Почему-то именно это пробудило в сердце нежный трепет. Они катались аккуратно, не спеша, и у Тома даже начало немного получаться, во всяком случае, к концу третьего круга ногами он перебирал уже не столь неуклюже, но погода взяла свое: стало зябко, а нос и вовсе глупо покраснел. Подтолкнув главного финансиста за фургончик с напитками, Крис оставил его одного, а через пару минут вернулся с бумажным пакетом в руках. - Осторожнее, - хмыкнул Крис и ткнул Хиддлстону в руки стаканчик с чем-то горячим, что мгновенно обожгло руки.. - А, черт.. – выругался Том: жидкость залила пальто и брюки. – Растяпа, - весело констатировал Хэмсворт, протягивая ему салфетки. – Так и знал, что ты непременно изгваздаешься. - Что это? – прищурился Том, недовольно сморщив мордашку и немедленно став похожим на подозрительного скунса. - Какао с зефиром, разумеется, - расхохотался Крис. - А ты рассчитывал на пунш? Шоколад для уличной забегаловки оказался неплохим, хотя зефира отсыпали маловато. На губе Криса зависла темная капелька, и Том, забывшись, по привычке снял ее кончиком пальца. Крис, в красочных выражениях критиковавший башню в центре – детище конкурентов – замолчал на полуслове, но Хиддлстон этого не заметил. Губы любовника были слишком близко, и, потянувшись, он коснулся их своими. Было не важно, кто первым пошел дальше, но, обвив руками шею Криса и утонув в сладком поцелуе, Том уже решил, что вот сейчас он пошлет к чертям и совещание, и все свои намерения… Прервал их звонок телефона. - Отец, - с легкими нотками сожаления выдохнул Крис. Облачко пара на секунду повисло в морозном воздухе, но тут же растворилось тут же без следа, как и волшебство момента. - Как ты догадался? – спросил Том, демонстративно завозившись, чтобы не глядеть партнеру в глаза: он еще из романтических фильмов знал, что когда такие волнующие моменты вот так глупо прерывались, неизбежно возникало желание укрыться от настигшей неловкости. - Только на него ты мог поставить такую дурацкую торжественную мелодию, словно имперский марш, - ухмыльнулся Крис, легонько прихватил его двумя пальцами за подбородок, и на секунду показалось, что волшебство вернулось. Показалось. Бросив остатки их трапезы в урну, Крис плавно скользнул в сторону выхода с катка, а вот Том, позабыв, что он стоит на коньках, пошел было за ним обычным шагом, но, разумеется, тут же рухнул на лед, больно ударившись затылком. - Ты сам снимешь коньки или помочь? – ухмыльнулся Крис, протянув ему руку, и Том хотел было уцепиться за нее, как до них донесся громкий мелодичный голос с французским акцентом. - Крииис, где ты пропадаешь? Как ты мог меня бросить одного в незнакомом городе? Вы, лондонцы, такие жестокие люди… - Так, говоришь, ты сам справишься? - кивнул Крис и выразительно глянул в сторону активно жестикулировавшего француза. – Кажется, меня заждались. Том, сидя на льду, наблюдал за Жан-Жаком, стоявшем в красивой позе, словно позируя для модного журнала, и думал, как бы он хотел превратить этот каток, а еще лучше весь город в ледяные статуи, а затем расколотить на мелкие осколки. Том покосился на наручные часы и перевел растерянный взгляд на строгую витрину бутика. За пару минут его толкнули с дюжину раз, причем в половине случаев не извинившись. Пожалуй, это было слишком суровым испытанием. Посетить торговый центр в обеденный перерыв поначалу показалось ему гениальной идеей, но, судя по количеству толпившихся здесь людей, это пришло в голову ни ему одному. Ну не могло же в городе быть столько праздношатающихся бездельников? Хиддлстон огляделся. Люди спешно и весело совершали покупки: предпраздничная суета уже давно вступила в свои права. Том никогда не понимал этого остро возникавшего в канун Рождеством желания скупить практически все, что потребуется в следующем году, а также гору сущих безделиц, но всегда с готовностью ему поддавался. Как говорил Крис, это было одним из ключевых условий хорошего праздника, и Хиддлстон в глубине души был с ним абсолютно согласен. Наверное, то, что в каждом взрослом человеке продолжает жить ребенок, искренне верящий в Санту и другие чудеса, - истинная правда. После нескольких столкновений с Жан-Жаком, каждый раз выразительно оценивавшим его внешний вид, Тома посетило желание приодеться, но сейчас стало ясно, что соваться в подобные места в такое время за банальными покупками было просто небезопасно: порой охотники за подарками теряли человеческий облик и забывали, какому светлому поводу обязаны всей этой кутерьмой. Его внимание привлекла яркая вывеска на любимом магазинчике с домашней одеждой. Понравившимся пижамы с зайцами в шапках Санты были во всех размерах, но именно подходящий ему оказался на распродаже! Приглядевшись, Том понял, в чем заключался подвох: пирожное, что зайчата несли в руках, волею портного располагалось точно над пахом. Он на какое-то время завис, но энергичная толпа не позволила долго думать. - Вы будете что-нибудь покупать? – раздался недовольный голос: прямо за ним стояла дородная дама с доверху наполненной корзинкой. Том расплатился, схватил пакет и поспешно покинул магазин, пока его никто не увидел. Крис никогда не испытывал сложностей с одеждой и мог спокойно сочетать дорогущие брендовые джинсы и грошовую майку со стоптанными кроссовками, причем выглядел просто сногсшибательно. Наверное, для этого требовался особый талант. Том же опасался подобных экспериментов и, не желая показаться смешным в случае фиаско, отдавал предпочтение скучной, но безопасной классике. Жалея понапрасну потраченного времени, Хиддлстон все же сунулся в несколько мужских бутиков, но после беглого изучения ассортимента так ничего и не выбрал даже для примерки. У него и раньше было неплохое жалование даже по лондонским меркам, а сейчас он спокойно мог позволить себе одеваться в самых дорогих бутиках: от Ральфа Лорена до Диора, но продолжал посещать проверенные, пусть и не столь крутые магазины. Внезапно его посетило острое желание, чтобы Крис сейчас оказался рядом, и на душе почему-то стало грустно. Он собрался перейти на другую сторону и попытать счастья в бутике Армани, но затормозил у прилавка с рождественскими игрушками. Марти обожал такие ярмарки, а сам Хиддлстон – продававшиеся на них снежные шары, которые нужно было переворачивать, чтобы в маленьком мирке, заключенном внутри прозрачного стекла, пошел снег. Он с детства мечтал, как можно было бы оказаться там, внутри. При мысли, что он занимался шоппингом, начисто позабыв про подарок для сына, захотелось отвесить себе пинка. Сменив курс, Том быстрым шагом направился на нижний этаж, заполненный детскими магазинами. В «Королевстве игрушек», наверняка, было не протолкнуться, но он был полон решимости. Однако, Хиддлстон не успел дойти даже до лестницы, зазвонил телефон: Крейгу срочно потребовалось его присутствие на совещании. Выругавшись, Том поспешил в офис, клятвенно пообещав себе вернуться сюда вечером. - О, мистер Хиддлстон, вы мне не поможете? Поглощенный мыслями об очередном совещании, на которое совершенно неприлично опаздывал ради двух перехваченных сэндвичей, вставших где-то в желудке, Том, минуя кабинет Криса, привычно ускорил шаг и остановился, только когда ему едва ли не под ноги бросилась юная помощница Дебю. - Да, мисс Уорд. Чем могу быть полезен? – осведомился он, нервно поглядывая на часы. - Эмма. Я.. – замялась девушка. - Видите ли, мсье Дебю с мистером Крисом Хэмсвортом обсуждали планы в его кабинете, и мсье Дебю забыл там свой ежедневник. Он будет очень сердит, а я.. Я не знаю, что ему сказать. А сейчас кабинет мистера Хэмсворт заперт, и я просто не знаю, к кому обратиться. Том мельком глянул в сторону, куда указывала девушка. Приемная перед кабинетом Криса и вправду была пуста: должно быть, его секретарь миссис Чанг ушла на обед. Он хотел было сообщить, что ужасно спешит и предложить дождаться секретаря, но, словно предвидя такой ответ, очаровательная мисс Уорд распахнула свои зеленые глаза еще шире и явственно всхлипнула: несомненно, она была близка к тому, чтобы разреветься. Разумеется, Хиддлстон никогда не бросил бы в беде столь беззащитное существо. - Возьмите ежедневник, - кивнул он и открыл дверь в кабинет Криса своей магнитной картой. – К сожалению, я ужасно спешу, поэтому не забудьте все как следует запереть. Спустя две недели после перехода на новые отношения состояние Хиддлстона не улучшилось, и одолевавшее его тревожное волнение никуда не делось, но от алкоголя уже воротило, поэтому оставалось лишь снимать стресс редкими прогулками на свежем воздухе. Улицы давно украсили к Рождеству, и хотя снега еще выпало совсем мало, Том с удовольствием бродил под яркими фонарями и мигавшими разноцветными гирляндами, разглядывая праздничную иллюминацию домов и по привычке составляя рейтинг. Ему самому все никак не хватало времени украсить свой дом снаружи, и не было иллюзий в отношении и этого года. Чарли обожал гулять на поводке: видимо, сказывалось беспризорное прошлое. Песик, предусмотрительно одетый в теплый костюм – дань холодной погоде - радостно скакал, когда хозяева следовали туда, куда он желал, и с важным видом вышагивал, бдительно глядя по сторонам в поисках своих хвостатых приятелей. Прогулка затянулась. Чарли был общительным пушистым очаровашкой, он одинаково хорошо играл ладил как с шумным неугомонным непоседливым скотч-терьером соседки из коттеджа напротив миссис Фрост, так и с внушительных размеров грозным доберманом владельца мясной лавки. Он легко заводил друзей и в чем-то был до ужаса похож на Криса. Додумав эту мысль, Том замер, едва не выронив из рук пакет с ароматными булочками. Ему что, приходился по вкусу именно такой тип мужчин? Местный пастор был милейшим человеком, одинаково доброжелательно относившийся ко всем без исключения и сурово порицавшим сплетни, к которым имели слабость уважаемые жительницы района. А еще он слыл ярым поклонником бокса, и хотя добропорядочные прихожанки не раз сетовали на такое увлечение, не изменял ему. Перекинувшись с почтенным стариком парой фраз, Том уже собирался пожелать ему доброй ночи, но замешкался, любуясь убранством прихода. - Как жаль, что мистер Хэмсворт больше не появляется, - сочувственно вздохнул пастор. - Мы так и не собрались с ним, чтобы обсудить последние турниры. Том, у которого мгновенно пропало желание наслаждаться красотами разноцветных гирлянд и фигур, изображавших сцены на библейские сюжеты, поспешно попрощался и удалился, демонстрируя раздражение излишне прямой спиной. Пролезавшие изо всех щелей напоминания о Крисе его нервировали. Он уже был недалеко от дома, пересекая небольшой уютный сквер, когда его окликнули. - О, мистер Хиддлстон! – раздался звонкий женский голос. Обернувшись, Том обнаружил, что к нему с противоположной стороны сквера направляются две девушки, в одной из которых он смутно опознал дочь владельца бакалейной лавки, располагавшейся в их районе. - Да, мисс Фриссби, - кивнул Хиддлстон, вовремя вспомнив ее фамилию. Не то, чтобы в данный момент он желал общаться, но прервать диалог завершить беседу вот так, даже не начав ее, было бы грубостью, а после одного памятного поцелуя с Крисом его репутации среди соседей и так был нанесен значительный урон. - Мы.. Хотели бы узнать, - с беспокойством в голосе наперебой защебетали девушки. - Ваш приятель мистер Хэмсворт.. Его давно не видно. Он разве уехал? - Да. - А он еще появится? – с нетерпением включилась в диалог подруга. - Я рассчитываю на это, - кивнул Хиддлстон, ощутив, как от собственных слов почему-то сердце забилось сильнее. Барышни переглянулись и просияли в ответ. - Возможно, вы мне поможете? Какие девушки мистеру Хэмсворту больше нравятся: блондинки или рыженькие? – решительно взяла быка за рога мисс Фриссби. - Фигуристые или не очень? – вторила ей подруга, с волнением вглядываясь в его лицо в ожидании ответа. Хиддлстон, никак не ожидавший такого вопроса и совершенно не представлявший, что следует на него ответить, прикидывал, прилично ли будет сослаться на срочное дело и уйти, но что-то, вскипевшее внутри, чему он не мог подобрать названия, не позволило сбежать с поля боя. Кроме того, разумеется, он не мог разочаровать девушек, не дав ответа на вопрос, который их так интересовал. - Насколько мне известно, Крис предпочитает худощавых брюнетов, - сухо сообщил Том, силясь скрыть раздражение. - Хорошего вечера, мисс Фриссби. Чарльз, нам пора. Том никогда не пек имбирного печенья. По правде говоря, он не особо любил готовить сладости и выпечку, а потому редко брался за это дело, прекрасно осознавая, что с шедеврами из булочной результатам его трудов ни за что не сравниться, какие бы усилия он не приложил. Но реклама печенья была столь умелой, что он поддался и взял сразу две упаковки смеси для теста. Наверное, маркетологам все же не зря платили такие огромные деньги. На картинке и в телевизоре все выглядело проще простого, на деле же незатейливый рецепт оказался мудрее мудреного. Он развел на кухне неимоверный бардак, засыпал все поверхности мукой и порадовался, что взял теста про запас: первый экспериментальный замес клейким комком отправился в мусорное ведро. Хиддлстон возился добрых полдня, но, по крайней мере, отвлекся от рабочей суеты и давящей тяжести на сердце, которая с недавних пор стала его спутницей. Он так увлекся процессом, что, закончив комментировать для Чарли свои действия, принялся напевать какую-то песенку в полный голос, безбожно фальшивя. Когда, наконец, у него начало получаться что-то похожее на результат по инструкции, он повернулся и обнаружил сидевшего на стуле Криса. - Что ты здесь делаешь? – буркнул Том: он не то чтобы был недоволен, просто не знал, как вести себя и, помимо прочего, от неожиданности едва не выронил из рук свое драгоценное тесто. Крис ответил не сразу. Казалось, он увлекся зрелищем и не сообразил, что его присутствие обнаружено. Да, должно быть, засыпанный с ног до головы мукой Том выглядел забавно. Ха-ха. - Говорят, повестка годового заседания совета директоров зависла у тебя на согласовании, - наконец, сообщил он, и от опасных ноток, звучавших в его голосе, Хиддлстон вздрогнул. - Ты ведь знаешь, насколько это важно и срочно, правда? Разумеется, Том знал и понимал, к чему клонит Хэмсворт-младший. Но, памятуя о напутствии Крейга, он не видел оснований для поблажек и с чистой совестью засунул спорный проект в самый низ папки с документами, предназначенными для рассмотрения. Само собой, только по этой причине, а вовсе не из-за того, что Крис целыми днями пропадал в обществе настырного французишки. - Я хочу все внимательно изучить, - с достоинством ответил Том, с раздражением ощущая, как мука с ресниц осыпается на щеки. Если уж на то пошло, он хотел бы предстать перед любовником в совершенно ином виде. – Зачем ты пришел? - Хочу убедиться, что ты не выкинешь какую-нибудь гадость. Следовало признать, что у Криса имелись веские основания для волнения: хотя Том и был совершенно неконфликтным, но порой зловредность в нем брала верх. - Ты сомневаешься в моих компетенциях? – поджал губы главный финансист. Хэмсворт не ответил, лишь молча обошел его, словно акула, окружавшая добычу. От таких ассоциаций Тома пробрало до дрожи, а все тело охватило приятное томление. Примерно так же он себя чувствовал на первом школьном свидании, за исключением напрягшегося члена. Тогда его расстраивало отсутствие полагавшейся реакции на поцелуи с девочками, сейчас злило то, что у него вставало без предупреждения. - По правде говоря, у меня на редкость паршивое настроение, - сообщил Крис, сужая радиус. - И чем я могу помочь? - Какой же ты придурок, - с усмешкой, от которой явственно разило горечью, выдохнул Хэмсворт, без лишних слов ухватил Тома за домашнюю кофту, положил лапищи на его ягодицы и прижался к его бедрам своими. Хиддлстон не намеревался позволять кому бы то ни было так обращаться с собой, а в особенности – самовлюбленному придурку, который считал, что ему все дозволено. - Я занят, - дернулся он. - Правда? – горячо шепнул ему на ухо Крис. – Ты же сторонник свободных отношений.. Так почему бы нам не расслабиться? Я даже помогу тебе испечь печенье. У тебя не хватает одного важного ингредиента. Том шипел диким котом, брыкался и отбивался. Сопротивление было бесполезно, но следовало побороться хотя бы их принципа. Крис не стал тратить время на долгую прелюдию: стянув с Тома штаны, он развернул его, уложив лицом на стол. Хиддлстон же обреченно затих, позволяя любовнику делать с собой все, что ему заблагорассудится. На то имелась веская причина и помимо возмутительного поведения собственного тела. Совершенно внезапно он осознал, что чертовски скучал по наглым рукам Криса, по его тяжелому горячему телу, по его губам и языку, которые были столь же распутны и ненасытны, как и его член. - Твоя тесная дырочка соскучилась по моему здоровяку, ведь так? – пробормотал Крис, растягивая его смазанными растительным маслом пальцами. Том молчал. Он не ожидал, что вот так просто позволит нагнуть себя, а сейчас все его намерения установить между ними правила и барьеры из-за одного проклятого стояка полетели к чертям. – Так что? Вставить тебе, или подождем? – глумился Крис, нащупав пальцами сладкий узелок внутри, и Том с трудом удержался, чтобы не начать вилять задом. К счастью, Хэмсворт не был расположен мучить его дольше. Проникновение было болезненным, но как только массивная головка коснулась простаты, мир взорвался на миллионы сияющих искр, и Том позабыл про все на свете. Крис любил долгий секс, ему нравилось доводить партнера ласками до экстаза, но сейчас он трахал его быстро, по-собачьи резкими рывками. Нежная дырочка была растянута до предела, налившийся член подпрыгивал в такт толчкам, а сам Том выгибался, бесстыдно подставляясь. Кто бы мог подумать, что этого ему будет так не хватать? Хиддлстон совершенно потерял себя в наслаждении, из приоткрытого рта струйка слюны стекала по лицу на стол, смешивалась с мукой, создавая вязкую смесь, неприятно налипавшую на щеки. Вдруг Крис дернул его за бедра, приподнимая, и, удерживая почти на весу, одновременно резко вставил. Закричав, главный финансист с наслаждением излился на кухонный стол, и жемчужные капли оросили имбирное тесто. - Отлично, как раз этого ингредиента и не хватало, - довольно выдохнул Крис откуда-то сверху, навалившись на него, и Том, сжимаясь после оргазма, с удовлетворением ощутил, как внутри пульсирует горячая плоть любовника, наполняя его семенем. Он, чертов извращенец, скучал по этому ощущению не меньше, чем по всему остальному. - Слезь с меня, - выдохнул Том, когда смог пошевелиться. Язык с трудом ворочался, конечности казались совершенно чужими. Он ожидал, что придется долго спихивать с себя любовника, но тот подозрительно быстро поднялся сам. Краем глаза Том наблюдал, как Хэмсворт вытирает руки салфетками и застегивает джинсы. - Пошел прочь, - лениво пробормотал он. Еще не хватало, чтобы этот самовлюбленный самец решил, будто победа осталась за ним. - Как скажешь, - пожал плечами Крис, подхватил куртку и вышел через заднюю дверь так быстро, что Том даже не успел поднять голову и возмутиться. Еще до конца не веря в то, что Хэмсворт вот так просто оставил его, Том завозился, оглядывая неуютно опустевшую кухню. Не важно, был ли секс нежным или жестким, после Крис всегда помогал ему привести себя в порядок. Том считал это ужасно неловким и поначалу категорически отказывался, но Хэмсворт, очевидно, находил в этом какою-то прелесть. Тогда это воспринималось как очередная попытка унизить его и показать свою власть, сейчас же казалось чем-то волнующим и сокровенным. Тайным ритуалом, чем-то, что существовало только между ними двумя. Том впервые подумал, что, возможно, то, что преподносилось как забота и нежность, на самом деле таковым и являлось, и от этой мысли у него почему-то сдавило горло. Воздух холодил разгоряченную после интенсивных упражнений кожу. Осознав, что уже какое-то время лежит на столешнице голым задом кверху, Том пару раз со злости ударил ни в чем неповинное тесто. Хиддлстон проснулся, учуяв разнесшийся по всему дому запах имбирной выпечки. Если это не Санта и не его эльфы, то это мог быть только один человек. Человек, который нагло вломился к нему, пытался уговорить согласовать его идиотский проект, а в довершение оттрахал, как будто у Тома не было своего мнения, и просто-напросто ушел. Не могло же ему все это присниться? Или могло? Воспоминания о недавних развлечениях на кухне немедленно отозвались болью в определенных местах. Раньше они занимались сексом почти каждый день, и Том все равно не мог принять любовника без растяжки, даже когда они делали это по три раза за ночь. Сейчас же после трехнедельного воздержания подготовка требовалась куда как более тщательная. Помимо прочего, масло для выпечки в качестве смазки совершенно не годилось. Он стянул испачканную мукой и безнадежно смятую домашнюю футболку, надел новые пижамные штаны и строгий белый свитер с высоким горлом, чтобы казаться серьезнее. Преисполненный праведного гнева он, забыв причесаться, проковылял в гостиную и обнаружил Хэмсворта, который, развалившись на диване, как ни в чем не бывало смотрел телевизор. На придиванном столике красовалась тарелка с ароматным печеньем и два стакана шоколадного молока. Том открыл было рот, чтобы громко излить негодование, как Крис повернул голову и улыбнулся. - Только не ори, обожди немного. Сейчас будет самый интересный момент, - сообщил он, указав на экран. Том нерешительно замялся, но вдруг после резкого толчка оказался сидящим у Хэмсворта на коленях. - Ну и чего ты надулся? – весело спросил тот. - Ты разве не кончил? - Кончил, но… Но дело было вовсе не в этом. - Причем, без рук, только от ебли в дырку. Кстати, о твоей похотливой дырочке. Как она там? – с искренней заботой в голосе поинтересовался Крис. - Болит, - проворчал Том. – И, будь добр, прекрати говорить как в пошлом фильме. В жизни это звучит глупо. На самом деле это звучало смущающе. И, чего греха таить, невероятно возбуждающе. Том до сих пор не привык к такой откровенности. Разумеется, он не мог сказать этого вслух. Дьявол подери, да они с супругой в первые годы совместной жизни занимались сексом с выключенным светом, под одеялом и исключительно в классической позе! А сейчас всего от нескольких грязных словечек у Хиддлстона пересыхало в горле, сладко тянуло внизу живота, и он становился готов на все, только бы быстрее насадиться на толстый член любовника. Зато потом его снедало желание провалиться сквозь землю от жгучего стыда. Что ж, как утверждают клерки, во всем должен быть баланс. Крис спокойно и безо всякого стеснения говорил на такие пошлые темы, словно рассуждал о боксе, а Том каждый раз с трудом пересиливал себя, желая притвориться мертвым. Более того, он не мог отделаться от подозрения, что любовник прекрасно осведомлен о его затруднениях, и ему доставляет удовольствие наблюдать за его реакцией. Это лишь подтверждало то мнение, которое у Тома сложилось на его счет. Проклятый садист! Крис, привыкший к подобным выпадам, не выказал ни раскаяния, ни раздражения, ни сочувствия. - Ничего, пройдет, - чмокнул он любовника в кончик носа, пристально следя за экраном. - Ты просто мерзавец! – отмахнулся Том, с негодованием различив в собственном голосе капризные нотки. - Я ненавижу тебя и все, что с тобой связано! - Да, но ты так задорно подмахивал моему здоровяку, поэтому мне кажется, ты не совсем искренен, - с безмятежной улыбкой заметил Крис и поддал коленом вверх. Удар пришелся на пострадавшее в ходе боев на кухне место, и Том возмущенно вскрикнул. - Кроме того, ты сам напросился, чтобы тебя отодрали как следует. Хиддлстон промолчал, поджав губы и насупившись. Чего еще можно было ожидать от окончательно поехавшего крышей больного ублюдка? - Могу уйти, - внезапно предложил Крис, и его тон отличался от обычного. Крис Хэмсворт был бесстыжим извращенцем, не имевшем никакого понятия о личном пространстве и чувстве стыда, моральным уродом, уровень падения которого приближался ко дну Марианской впадины, но Том скривился и поспешно тряхнул головой. - Самое мерзкое ты уже совершил. - Отлично, тогда давай смотреть дальше, - тепло улыбнулся Крис и толкнул ему в руку стакан молока. Печенье и вправду удалось, а о дополнительном ингредиенте лучше было не задумываться вовсе. Разломав человечка, Том макал в шоколадное молоко имбирное руки, ноги и голову, мстительно представляя, что это – части тела мужчины, на коленях которого он сидит. В этом, наверное, и заключалось очарование Рождества, таких волшебных моментов и, разумеется, Криса Хэмсворта. Через час Том обнаружил, что с удобством расположился на широких коленях и, укрытый пледом, усеянным имбирными крошками, от души смеется над фильмом, позволяя бесстыжей руке проникать под свитер, в штаны и чувственно поглаживать его зад. Это было ужасно приятно. Все вместе. Опомнился он только когда обнаружил, что сам, потеряв всякий стыд, прижимается к любовнику, а ткань штанов в паху заметно натянулась: пирожное выпятилось самым пошлым образом. - Тебе мало? – возмущенно пропыхтел он, отталкивая нахальные руки и уворачиваясь от припухших губ, которые сам же вот только что посасывал и облизывал. Крис лукаво улыбнулся, склонил голову на бок, но вдруг встряхнул сидевшего на его коленях Тома, а бывшие совсем недавно такими ласковыми пальцы больно потянули его за волосы. - Знаешь, прямо сейчас я ужасно хочу выебать тебя в зад. Засадить своего здоровяка до самого корня, чтобы ты смешно завизжал, как обычно. Погляди, у тебя уже стоит. Так что заканчивай ломаться, будь хорошим мальчиком и скажи мне, что хочешь того же, чего и я. Флер нежности и уюта рассеялся в мгновение ока. Настоящий Крис был именно таким: властным, жестким, пугающим. Дьявольски сексуальным. Но это был его дом, его жизнь! Хэмсворта следовало выставить, показать, что Том не будет его слушать и разрешать помыкать собой. Он больше не позволит этому психу делать с ним все, что ему заблагорассудится. Однако имелось одно препятствие: от этих слов и собственных мыслей Том ощутил, как его член предательски напрягся, а, словно этого было мало, на штанах расплылось мокрое пятно, и даже его бесстыжая дырочка, кажется, позорно запульсировала от нахлынувшего возбуждения, а весь решительный настрой стремительно испарился. - Скажи, что хочешь ебаться, - громко и четко произнес Крис, вновь потянув за волосы. От металлических ноток, пропитавших его голос, член Тома напрягся сильнее, угрожая порвать новые домашние штаны. Проклятье. - Я хочу ебаться, - сгорая от стыда, выдохнул Том. В рот и задницу. Только с тобой. К счастью, последняя фраза лишь промелькнула у него в мыслях и не сорвалась с языка, в противном случае Хиддлстон, наверняка, уже бежал бы в домашней одежде прямиком на вокзал за билетом в Шотландию, чтобы хоть там укрыться от позора. - Умница, - ласково чмокнул его в щеку Крис и поправил за ухо выбившуюся прядь. - А теперь бери масло и садись на мой хрен. Нам обоим будет очень хорошо. Том мог бы ответить что-нибудь едкое, но он уже сдался по всем фронтам: и Крису, и себе самому. - Помоги мне, - тихо пробормотал он, неуклюже стаскивая штаны. Крис, раздразненный едва ли не до безумия, с трудом сдерживал свои порывы. Ему требовались более чувственные ласки, и такая невинная возня не могла его удовлетворить, но раскинувшийся перед ним Том был откровенно возбужден, а эти отчаянные попытки выглядеть серьезным лишь добавляли очарования и только распаляли в Хэмсворте животное желание. Поддразнивая любовника, Крис намеренно пару раз скользнул членом мимо маленькой дырочки, и Том, не вытерпев, ухватил его руку и направил прямо в цель. - Айяйяй, какое бесстыдство, - осудительно причмокнул губами Хэмсворт, но слова не возымели эффекта: главный финансист позабыл и про смущение, и про приличия, совершенно бесстыже заерзав голым задом, а его аккуратный розовый член тяжело качнулся. Не удержавшись, Крис легонько щелкнул пальцем по блестящей, влажной головке. Хиддлстон облизнулся, обиженно всхлипнул и растерянно заморгал. Раскрасневшийся и растрепанный, с блестящими от похоти глазами, такой сексуальный, он совершенно не подозревал о том, что делает со своим боссом. Это было слишком. Стиснув зубы, Крис развел руками его ягодицы в стороны и резко вставил. Ощутив, как его отверстие заполняет что-то внушительное, Том громко застонал. Крис вздохнул и со всей силы сдавил пальцами подлокотник. Он знал, что причиняет Тому боль своими размерами, как и то, что любовнику нравятся эти ощущения. Том любил жесткий, разнузданный секс, его, такого зажатого и чопорного, смущали непристойности и откровенность соития, но вместе с тем и чертовски заводили. Они никогда не говорили об этом, но Крис все понимал и не мог удержаться от искушения. Стенки отверстия были горячими и упругими, тесно обхватывали его напряженную плоть. Потянув любовника на себя, Крис заставил его опуститься на свой член до конца, и замер, позволяя привыкнуть к проникновению. Желая отвлечь Хиддлстона от неприятных ощущений, Крис глубоко целовал его, лизал и щипал за ягодицы, ощущая, как тот сжимается и стонет ему в рот. Вспомнив, что так и не видел результат своих трудов, Крис задрал свитер любовнику до шеи, обнажив грудь и живот. Прокол получился очень аккуратным. Изящное колечко Тому ужасно шло, эффектно дополняя смешную татуировку на ягодице, сделанную в далекой юности. Не сдержавшись, Крис дернул колечко. Ощутив резкую боль в соске, Хиддлстон вскрикнул, забился в его руках и непременно кончил бы на свой свитер, если бы Крис не пережал его яички у основания. Захныкав от неудовлетворенности, Том уставился на Криса растерянным, непонимающим взглядом. Тонкая ниточка слюны все еще соединяла их покрасневшие после поцелуев губы. Когда Том сидел насаженный на его член до самого корня, на лице его частенько проступало точно такое же дурацкое, совершенно глупое выражение. В такие моменты Крису хотелось съесть его живьем, затрахать до беспамятства. Что ж, пожалуй, сейчас для этого было самое время. Поддерживая любовника за бедра, он безжалостно долбился в узкую дырочку. Том же, потерявшись в ощущениях, беззастенчиво вскрикивал и подмахивал, и не было ничего слаще его несдержанных похотливых стонов. Весь следующий день Том старался никого не видеть, ни с кем не разговаривать и ничего не обсуждать, за исключением неотложных вопросов, и впервые пожалел, что у него не отдельный кабинет, в котором можно было бы запереться и все хорошенько обдумать. О прошедшей ночи он мог сказать только то, что досматривать фильм о семейных приключениях в канун Рождества, сидя на здоровенном члене, с перетянутыми праздничной ленточкой собственными пошло покрасневшими, невыносимо нывшими яичками ему еще не доводилось. И даже строгий свитер – единственное, что оставалось на нем из одежды во время этого бесстыдства, - совершенно не помог сохранить достоинство. Произошедшее непристойно и возмутительно попирало все устои светлого сказочного, любимого с детства праздника, но вместе с тем было невероятно сладким и развратным приключением. Кажется, он и вправду визжал и всхлипывал от смеси боли и наслаждения: в глазах у Криса горел жестокий огонек, он обращался с ним совершенно безжалостно. Но Тому не было больно по-настоящему, так, чтобы пожелать прекратить, а потом он вообще перестал различать отдельные ощущения, все смешалось в сплошное, невероятное удовольствие. Пока в телевизоре герои восхищались подарками и выясняли отношения, он подпрыгивал на здоровенном члене, то соскальзывая почти полностью, то опускаясь до предела, и громко стонал в голос. И даже крепкие шлепки по ягодицам, которые любовник отвешивал ему, невероятно возбуждали. Крис со своей выносливостью трахал его очень долго, а под конец у Тома совсем не осталось сил. Он кончил, тихонько всхлипывая в шею любовника, ощущая, что его нежная дырочка безжалостно растянута до предела огромным членом, самым лучшим, тем, о котором он так часто вспоминал и даже тайком фантазировал. Весь диван и пледы с рождественскими оленями оказались безнадежно заляпаны печеньем, шоколадом и семенем, что, наверное, было самым худшим: он ни за что не осмелится отнести это в прачечную. Закрыв лицо руками, Том сокрушенно вздохнул. Он был уверен, что никогда в жизни не сможет смотреть рождественские фильмы с родителями, не рискуя сгореть со стыда прямо на месте. Том был возмущен поступком Криса до глубины души, но, проснувшись посреди ночи и обнаружив себя совершенно голым в кольце теплых, сильных рук, он ощутил нежность и трепет, спокойствие, словно все тревоги разом покинули его жизнь, оставшись недоуменно переминаться с ноги на ногу где-то там, за завесой этого волшебного момента. Словно сбывшаяся сказка. А сейчас Крис снова развлекал проклятого лягушатника и, наверняка, сам развлекался в его обществе, а Том получил то, что хотел – они офигенно потрахались. И все. Тогда почему после такой восхитительной ночи без обязательств он чувствовал себя бесконечно несчастным? Том совершенно бестолково провел полдня, раздумывая о причинах своего паршивого настроения. В результате для себя он решил, что все дело было в состоянии его тела. Еще бы, его варварски оттрахали! Его нежное отверстие после того, что ему в угоду похотливому озабоченному хозяину довелось вынести вторжение громадной штуковины дважды подряд, болезненно ныло. Однако эти мысли привели лишь к тому, что главному финансовому менеджеру в ущерб потребностям желудка вместо посещения кафе пришлось спешно запереться в уборной, чтобы подрочить. После обеда маячило важное совещание, на котором ему надлежало присутствовать и шевелить мозгами, а они думали только о здоровенном члене и том, как здорово было ощущать его внутри целиком, а еще лучше – подпрыгивать и вновь резко насаживаться до основания под пропитанный страстью низкий голос, нашептывающий самые ужасающие непристойности. Самое отвратительное было в том, что все его тело горячо поддерживало этот распутный полет мыслей, только опухшее растраханное отверстие не могло согласиться. Том не решился вставлять пальцы, лишь смоченными слюной кончиками погладил распухший анус, пока другой рукой надрачивал себе и представлял, как сосет этот красивый толстый член, а Хэмсворт отпускает пошлые шуточки. Оставалось порадоваться, что в соседних кабинках на этот раз было пусто. Том не думал, что можно ненавидеть звуки. Как оказалось, он многого о себе не знал, и это касалось не только секса. На его памяти самым кошмарным был плач Марти, когда его в младенчестве мучили колики, и это стоило двух недель бессонных ночей. Сейчас Хиддлстон готов был поменять свое мнение. Он ненавидел звук работающего перфоратора, каждой трелью словно пронизывавшего мозг, но еще большую ненависть у него вызывал смех Жан-Жака. Высокий, мелодичный и красивый. А за свист, которым он подзывал свою милую помощницу, Том и вовсе готов был его ударить. Для себя он решил, что это банальная зависть к успехам более молодого мужчины, и оно не стоит беспокойства. С Крисом же они сталкивались по-прежнему редко, создавалось впечатление, что того не было в офисе. Как выяснилось, Хиддлстон не ошибался. Подробности он узнал позже и, разумеется, через сортир. - Слышал, у младшего босса сменился фаворит, - послышался смешок из кабинки слева. - Видел, как Дебю на него вешается? - И я его понимаю, - расхохотался голос справа. – А младшему повезло. Был бы я не по бабам, я бы и сам приударил за этой французской штучкой. После Хиддлстона он, наверняка, кажется ему сладкой конфеткой. - Интересно, как долго Хиддлстон продержится на своей должности без протекции? - Черт его знает. Вроде не дурак, но упустил такую возможность. Том долго стоял в своей кабинке после того, как распространители новостей ушли, и покинул уборную, забыв ополоснуть руки. Сердце глухо стучало где-то в горле, которое сжималось, грозя вот-вот перекрыть приток воздуха. Несмотря на уйму дел, он отпросился из офиса пораньше и весь вечер просидел на диване, сжимая в руках бутылку с алкоголем. Что ж, а Крис молодец. А вот он сам.. Во всяком случае, ему теперь не придется терпеть гипертрофированное, позорящее его внимание. Лишь к часу ночи и после опустошенной бутылки джина ему удалось унять дрожь в руках и принять решение. Крис не теряет времени. Замечательно, он тоже не будет мешкать. Он ведь не какой-нибудь бесхребетный слюнтяй. Наверное, это все даже к лучшему. Он докажет всем, на что способен. Том давно вырос из того возраста, когда прилично верить в чудеса. Он тоже был умен и талантлив. А умение общаться и нравиться людям - далеко не ключевой залог успеха. Взгляните на Крейга – все решали сила, ум и жесткость. Том был умен, и он тоже умел быть жестоким. Перво-наперво требовалось разобраться с Джейн. Возможно, если он надавит как следует, дело сдвинется в его пользу? Как же здорово будет провести Рождество с сыном! - Том, я уже не раз говорила, что мы будем заняты, - бывшая супруга предельно четко выговаривала слова, словно общалась с кем-то чрезвычайно глупым и недалеким. - Марти нужно не развлекаться, а с пользой проводить свободное время, если, конечно, ты хочешь, чтобы он вырос нормальным человеком. Она сделала акцент на слове «нормальный», но Том воспринял это со злой улыбкой. У него имелись в запасе неплохие козыри. - В Лондоне на Рождество открыто полным-полно познавательных выставок. Ему будет полезно отвлечься и посмотреть большой город. - Когда у нас появится свободное время, я сама привезу его и составлю программу посещения музеев. - Насколько я помню, при разводе суд оставил Марти у тебя с оговоркой, что ты не будешь препятствовать мне видеться с ним, - открыл Хиддлстон ящик Пандоры. - Сейчас ты грубо нарушаешь это условие. - Ты ведь сам выбираешь время, когда хочешь повидать его. Я не виновата, что он не бездельник, и у него плотное расписание, - фыркнула Джейн. - Кстати, как и у тебя самого. - Возможно, мне нужно согласовывать время за год вперед? - Не ерничай, я не пойду у тебя на поводу, - сердито прикрикнула бывшая супруга. - Полагаешь, что я постесняюсь раздуть скандал? Лучше подумай, как судебное разбирательство отразится на твоей репутации? Том ударил по больному. Джейн занимала должность заместителя директора школы, и правила приличий для нее были чем-то святым. Впрочем, он не намеревался на этом останавливаться. - Учти, если дело дойдет до суда, я буду настаивать на лишении тебя родительских прав. Если я докажу, что ты нарушаешь порядок опеки, суд примет мою сторону. А я докажу. - Ты не посмеешь… - слабо выдохнула Джейн. - Поверь, если я за это возьмусь, то я найду способ довести до нужного мне итога, - сообщил Том, наслаждаясь своей жестокостью. - Ты.. ты просто мерзавец.. - всхлипнула в трубку Джейн: как и всех людей, казавшихся на первый взгляд непреклонными, ее было легко сломать, стоило лишь найти слабое место. - Верно. Прими это к сведению, - холодно произнес Том и прервал звонок. Представлять, как бывшая супруга глотает слезы, да еще и при сыне, было неприятно, но он постарался не думать об этом. Достижение цели требовало жертв. Том ощущал себя скверно, в душе бушевали растерянность и смятение. В отличие от закадычных друзей, он не имел привычки скрывать это. Да, ему нравилось, когда его трахают. И что с того? Он по-прежнему оставался нормальным мужчиной, который имел право на плохое настроение. В средней школе какое-то время он был увлечен одной девочкой. Эта юная особа и вправду была примечательна: одевалась строго в соответствии с требованиями, но при этом протест выражала увешанным значками рюкзаком, имела характерную для этого возраста категоричность суждений, но не стеснялась высказывать их при взрослых, поэтому была популярна среди сверстников. Разумеется, Том и не рассчитывал, что она посмотрит на него – забитого ботаника - с чем-то большим, нежели жалость. По-хорошему, его интересовало не столько общение с ней, сколько впечатлил сам образ. Он хотел быть таким же: уверенным в себе, свободным и авторитетным. Этот флер очарования испарился, когда юному Хиддлстону на глаза случайно попалась одна из ее работ на тему «Современный человек в обществе». На нескольких страницах говорилось, каким должен быть мужчина: ничего не чувствовать, потому что чувства это слабость, ничего не показывать, потому что это признак слабости, и все в подобном духе. Порой эта девочка произносила казавшиеся такими правильными мысли в столь нужное время, и он поначалу не поверил, что эта чушь – результат ее измышлений, но имя на тетради и знакомый почерк не оставили сомнений. Написано было неплохим слогом и даже были приведены кое-какие натянутые аргументы, но он разочарованно подумал «Какая глупость». Его кумир обратился маленькой глупой девочкой-подростком, зато у самого юного тома появилось на одну извилину больше. Мужчины, мальчики – такие же живые существа, а еще с уроков биологии было ясно, что млекопитающим, да и вообще всем живым существам нужны определенные условия для существования . Это в физическом аспекте. Тогда Том, бредя домой окраинами, чтобы не попасться на глаза Крису и его шайке, пришел к выводу, что в душевном плане не так уж и много отличий: требуется та же комфортная среда. И пусть сейчас многое изменилось: он занимал высокий пост в крупной компании, был отцом, хоть и никудышным, а его школьный кошмар по утрам готовил для него блинчики с шоколадом, но та мысль, посетившая его как озарение много лет назад, по-прежнему казалась правильной. И по сей день, когда душу наполняло смятение, а на сердце тревоги и тяжесть, ему хотелось тепла, нежности и хотя бы чуточку волшебства. Отмахнувшись от неприятной мысли, что блинчики с шоколадом Крис готовит проклятому визгливому головастику, он решил, что пора уже собраться и украсить дом к Рождеству. Он не был таким поклонником всей предрождественской суеты, как тот же Хэмсворт, но тоже любил атмосферу праздника. Чарли помогал с гирляндами, сгрызя при этом несколько лампочек, и, хотя не обошлось без воспоминаний о том, как они делали это вдвоем, вернее, втроем, зато когда засияли огоньки и замерцали в их свете стеклянные игрушки, и в доме, и на душе стало теплее. Том долго сидел и глядел на ожившую, словно обретшую дух главного зимнего праздника гостиную. Да, Крис мог умильно любоваться елочными шарами и огоньками на гирляндах, оплетавших камин, а потом жестко трахал его прямо под елкой. Не то чтобы Тому это не нравилось. Маньяк, садист и собственник. Том сердито тряхнул головой: даже сейчас в его интонациях сквозило неуместная нежность. Нет, он все делает правильно. От таких типов нужно держаться подальше, а привычка… Это просто та самая психологическая муть, которая развеется сама собой, стоит ему найти себе кого-нибудь более интересного. И непременно с большим сочным членом, который ему понравится облизывать и сосать. Зябко поежившись, Том сел поближе к камину. Ему с детства нравилось глядеть на танцующие язычки огня, слушать потрескивание тлевших поленьев, но он редко разжигал его, банально не желая напрягаться. Зато Крис никогда не ленился и частенько сетовал, что в его крутой квартире камин только электрический. Повозившись, Том придвинулся ближе, но тут же отсел обратно на диван, обхватив подушку, но от вспыхнувших ассоциаций отшвырнул и ее подальше. Он любил зажимать ее коленями, когда они лежали перед камином после занятий любовью. Они могли болтать обо всем угодно. Том сел и закрыл лицо руками, а когда убрал их, ничего не изменилось. Все вокруг напоминало о Крисе. Наверное, проблема заключалась именно в этом. Он ни с кем и никогда не был так близок. Ни с кем не мог говорить о том, о чем говорил с ним. Ему ни с кем не было так интересно. Ни к кому в своей жизни он не испытывал столь противоречивые, но сильные чувства. И в постели Крис был великолепен. Лучший любовник, что у него был. Опомнившись, Том постарался стряхнуть эти мысли как настырные крошки с рукава: они создавали тоскливо-нежное настроение, совершенно не годившееся для его намерений. За последний месяц он так и не посетил ни одного паба. До Рождества оставалось чуть менее недели, что он расскажет Крису? А у того, наверняка, найдется много интересных новостей. Лишь представив лицо Жан-Жака и обращенный на Криса томный взгляд из-под модной челки, Том испытал гнев и жажду вцепиться в это красивое лицо и содрать с него плоть до самых костей. Среди древних диких племен Южной Америки сражения за партнера с подобным исходом не были редкостью, и сейчас, выдайся ему шанс безнаказанно отделать Дебю, Хиддлстон, не раздумывая, поставил бы на себя свое годовое жалование. Мало кто вызывал у Тома подобную неприязнь: как правило, для того, чтобы заслужить такое отношение от по умолчанию нейтрального Хиддлстона, требовалась, по меньшей мере, отменная гадость. Хиддлстон отлично знал, что ненавидеть каждого, кто сильнее, успешнее, круче тебя – это путь в бездну. Жан-Жак был красив, умен и обаятелен. Талантлив и успешен. В свои двадцать шесть он снискал славу и популярность. Он олицетворял все то, что Тома восхищало в людях и вызывало зависть: раскованность и уверенность в себе. Но конкретно в этом случае неконтролируемая неприязнь была ему совершенно непонятна. Обнаружив, что с таким трудом обретенный рождественский настрой испарился без следа, Том вновь испытал уныние. Ему определенно не помешает развеяться, найти себе кого-нибудь. Вот Крис даром время не теряет. При мысли о Крисе все внутри вновь сжалось, но он заставил себя подумать о том, как приятно будет провести время в баре с бокалом пива. Твердо решив действовать по намеченному плану, он принял душ, привел себя в порядок и, одевшись, напоследок решил проверить корпоративную почту. Это было не лучшим решением. В первом же сообщении, описывавшим события на вручении награды в области архитектуры и дизайна, на него смотрел Жан-Жак. Француз счастливо улыбался, крепко ухватив стоявшего рядом Криса под руку. Том несколько секунд взирал на это, после чего с силой захлопнул крышку ноутбука, так что тот жалобно скрипнул. Желание искать новые постельные впечатления растворилось без следа, но упрямство и жажда реванша гнали его из дома. Небрежно запахнув пальто, он открыл дверь, ступил на порог, да так и замер в полушаге. В дом ворвались порывы ледяного ветра, сзади Чарли недовольно заскулил, но Хиддлстон, не замечая ничего вокруг, стоял так какое-то время. Медленно закрыв дверь, он сел на ступеньке и пару раз с размаху ударил себя ладонями по лбу. Не помогло. Итак, Хиддлстону, человеку умному и образованному, занимавшему важный пост в крупной компании и давно сформировавшемуся как личность, потребовалось больше четырех недель для того, чтобы понять причины своего странного состояния: он был охвачен жгучей полыхающей ревностью. - Нет, этого не может быть, - потряс он головой, стягивая с шеи шарф: долгожданный променад по гей-барам явно отменялся. Том никогда не считал себя собственником, наоборот, всегда гордился отсутствием у себя подобных порывов, которые, по его разумению, нормальным цивилизованным отношениям только мешали. Том потратил на эти выводу уйму времени, однако прямо сейчас был готов послать все свои умозаключения и логически обоснованные теории к чертям собачьим, и хотел лишь, чтобы Хэмсворт сию минуту появился на пороге и сообщил, что кроме него, Тома, ему никто не нужен. Еще каких-то полчаса назад он дивился своей необъяснимой неприязни к французскому архитектору, сейчас же все стало ясно как день. Да, он не выносил таких людей, что были столь непохожи на него самого и олицетворяли все те качества, которыми он хотел бы обладать. Это было мерзко и мелочно, он ничего не мог с собой поделать и просто тихо поддерживал кипевшую внутри ненависть на медленном огне. Но когда такие люди претендовали на то, что принадлежало ему одному, в нем просыпалась жажда убийства. Том никогда не ревновал так бывшую супругу, хоть и действительно искренне любил ее: в их отношениях не было того запала, искры, от которой мгновенно вспыхивало все вокруг. - Но ведь ревность еще ничего не значит, правда? – обреченно спросил он у своего отражения. - Пережитки привычки, и ничего больше. То в ответ даже не улыбнулось, зато у самого Тома зачесались руки ударить себя по лицу. Горестно вздохнув, он запер дверь, прихватил на кухне едва початую бутылку бурбона и, не сняв пальто, плюхнулся в кресло. Ему требовалось как следует напиться. В отличие от коллег, Хиддлстон категорически не мог работать в наушниках, и звуки перфоратора, въевшись в мозг, сопровождали его повсюду: в метро, в уборной, слышались по вечерам из телевизора и преследовали даже во сне. Он несколько раз порывался выяснить назначение помещения, в ремонт котором стоил ему стольких нервов, а также непременно поблагодарить за это будущего хозяина, но все было недосуг. Интересовавшие его подробности Том узнал, разумеется, в месте, как нельзя лучше подходившем для обмена такими новостями. - Сколько можно стучать? – недовольно пробурчали из кабинки справа. – Я уже переслушал всю свою джазовую подборку по десятому разу. Том вздохнул, отчасти сокрушаясь, что вновь оказался в идиотском положении, отчасти радуясь, что хоть кто-то разделяет его недовольство. Порой казалось, что шум досаждает лишь ему одному, а остальным слышится игра ангелов на арфах. - Новый кабинет для Дебю, - сообщили из кабинки слева. - Его переводят в Лондон. Пассия младшего босса, сам понимаешь. Говорят, дизайн будет просто отпадным. Крис постарался на славу. Представляешь, как взбесится Хиддлстон, когда узнает? - Еще бы, ему такого не обломилось и за два с лишним года. Топ-менеджер сидит в углу как мышь. Смех, да и только. - Поделом ему, вот ведь мелочный тип. Он и так ходит без лица, видать, просек, что без младшего босса ему не удержаться. - Могу изобразить. Раздался заливистый хохот, который и переполнил чашу терпения главного финансиста. Том с силой нажал на кнопку сливного бачка и, спуская воду, представил, что вместе с нечистотами в сток смывает и любителей почесать языками в уборной. Пинком распахнув дверцу кабинки, он вышел, окинув холодным взглядом сплетников. Рядовые инженеры, ко всему прочему недалекого ума, если не придумали ничего умнее, нежели обсуждать начальство в общественном месте. В иерархии компании, они, разумеется, стояли на много ступеней ниже менеджера такого уровня, как Хиддлстон, а потому смешались и лишь приоткрыли рты. Говорят, туша гниет с головы. Глупости. То, что находится внутри, не менее важно. Он смерил сплетников самым тяжелым взглядом, на который был способен, и с достоинством прошел к умывальникам. Немая сцена была вершиной его возмездия. Одолевавшее его с детства в подобных ситуациях неуместное смущение словно испарилось. - Отличное место для беседы, господа. Продолжайте в том же духе. Считаю, мистер Хэмсворт-старший непременно должен узнать, какие комические таланты пропадают в недрах строительного управления. Том долго и кропотливо изучал материалы повестки годового заседания Совета директоров: задача была максимально ответственной, и нельзя было допустить ни малейшего промаха. - Ну как? – в который раз нетерпеливо спросила Мардж: как и все сотрудники, она следила за событиями в компании, и с любопытством ожидала развития истории с проектом, сулившим многомиллиардные прибыли. Кроме того, она была ответственным секретарем Совета, а потому имела право задать подобный вопрос. – Я не тороплю, но мне в случае чего нужно будет перепечатать повестку. Очередь дошла и до лежавшего в самом низу пакета документации по проекту, который Крис так активно продвигал. Впрочем, его рвение было не удивительно – на кону в случае успеха и вправду стояли астрономические суммы. Документы, повторно прошедшие Инвестиционный комитет, были в полном порядке: следовало признать, что команда Криса потрудилась на славу, придраться было ровно не к чему. Однако Том, у которого перед глазами стоял Жан-Жак, небрежно закидывавший шарф себе на плечо, и Крис, аккуратно поправлявший его, имел свое мнение на этот счет. - Проект вычеркиваем, - мстительно прищурился главный финансист. Том несколько дней кряду ожидал взрыва, но Крис ни словом не обмолвился про не допущенный до обсуждения проект. По правде говоря, он, посещая с Жан-Жаком выставки и другие достопримечательности Лондона, из которых француз черпал вдохновение, практически не появлялся в офисе. Том был вне себя от злости, срываясь даже на собственных сотрудниках. Гарри Джонс в последний раз ушел от него, глотая слезы: его гениальная идея о декорировании кабинетов Управления к Рождеству, была безжалостно высмеяна. Том же мог думать лишь о возмутительном поведении инвестиционного директора. Ну как можно столь безответственно подходить к таким важным вещам? Когда Крис настоятельно потребовал, чтобы главный финансовый менеджер пришел к нему в кабинет, до заседания Совета директоров оставалось не более получаса, и можно было с чистой совестью отказаться, но Том решил, что не будет прятаться. В конце концов, им предстоит вместе работать и дальше, поэтому лучше сразу разрешить противоречия, если они возникнут. Впрочем, увидев Криса, Хиддлстон едва ли не пожалел о своей безрассудной смелости или, вернее, глупости: в глаза того сверкали молнии, он явно был безгранично зол. - У нас сложилась одна довольно неприятная ситуация, хотелось бы ее обсудить, - без приветствий перешел к делу Крис. - Проект по возведению торгового комплекса прошел Инвестиционный комитет, получил полное одобрение, но его вычеркнули из повестки годового заседания Совета директоров. Не хватило одной подписи. Угадай, чьей? - Я все внимательно изучил и счел, что для проекта такого масштаба требуются дополнительные критерии оценки, - невозмутимо сообщил Том. Он был готов к подобным претензиям. – Кроме того, твой отец настоятельно просил меня проявлять бдительность. - Ах, вот как, - понимающе протянул Крис, и Том было решил, что его аргументы подействовали, а в следующее мгновение оказался сбитым с ног. За каких-то пару мгновений Крис скрутил его, и Хиддлстон вновь оказался прижат лицом к столу. Только на этот раз все отнюдь не походило на игру: Хэмсворт явно не шутил, а от вывернутой в плече руки было по-настоящему больно. - Ты очень дурно поступил, и, я уверен, ты сам все прекрасно понимаешь, - цокнул языком Крис и осуждающе покачал головой. – И ты доставил мне этим очень много проблем. Знаешь, Санта вряд ли придет с подарком к такому гнусному типу. Ты совершенно точно не заслужил рождественский подарок. Но я дам тебе шанс компенсировать свое пакостное поведение. - Что тебе нужно? – процедил Том сквозь стиснутые зубы: черта с два он сдастся так просто. - Угадай, - причмокнул Крис и положил перед ним на стол лист согласования допуска проекта на годовое заседание Совета директоров. Том собрался послать его подальше, но раздался звонок. Ощупав его карманы, Крис выудил мобильник и нажал кнопку приема вызова. - Мистер Хиддлстон, заседание Совета начнется совсем скоро. Пожалуйста, проходите в конференц-зал, - прощебетала секретарь. - Уже иду, - выдавил Том. - Так, на чем мы остановились, когда нас прервали? – продолжил проклятый садист, отключив связь. - Кажется, ты собирался поступить по совести. Ведь ты то и дело твердишь, что хорошо выполняешь свои обязанности. Вот тебе шанс доказать это. Не будь предвзят. Допусти проект. Осталась лишь твоя подпись - Нет, - буркнул Хиддлстон и отвернулся. – И клянусь, я все расскажу твоему отцу. - Уверен? – уточнил Крис и навалился на него сильнее. Том не ответил: от острой боли, пронзившей руку, на глазах выступили слезы злости и обиды. Он ожидал чего угодно, но только не такого. Это слишком напоминало то, что происходило между ними в средней школе. За все время, что они состояли в отношениях, Крис ни разу не был с ним так жесток. Наверное, между ними и вправду все было кончено. - Мне продолжать? – напомнил о себе Крис и отвесил ему обидный щелчок по носу. Том до крови искусал себе губы, но не поднимал головы. Борьба с таким противником, бесспорно, была куда опаснее, нежели запугивать беззащитную женщину лишением родительских прав, да еще и на расстоянии, не глядя в глаза. Том не верил, что Крис причинит ему вред всерьез, но ему стало страшно, больно и почему-то ужасно стыдно. Закорючка, которую он чиркнул дрожащими пальцами, мало походила на его подпись, но он поставил ее сам, формально было не к чему придраться. - Умница, - причмокнул Крис и больно ущипнул его за ягодицу. - Возможно, один из эльфов Санты все же заглянет к тебе под утро с подарком. Ловко собрав бумаги, Крис потрепал его по волосам и напоследок издевательски шлепнул по заду. - Я бы уделил тебе больше внимания, но Заседание годового совета начнется с минуты на минуту, - весело сообщил он. – Не зевай. Там будет интересно. На случай, если ты вдруг обделался от страха, салфетки в верхнем ящике, где обычно. Лишь услышав, как щелкнул замок, Том поднял голову. Крис что, и вправду просто взял и ушел, оставив его в таком состоянии? Он.. Он даже не трахнул его! Даже не попытался! Дрожащими руками Хиддлстон нащупал в ящике пачку салфеток и звучно высморкался. У Криса, несмотря на его взбалмошную натуру, все всегда было в полном порядке. У самого же Тома и в вещах, и в мыслях, и в жизни царил полный бардак. Телефон разразился еще одной пронзительной трелью. - Мистер Хиддлстон, - отчетливо всхлипнула секретарь. – Я умоляю вас, поспешите. Мистер Хэмсворт-старший вне себя.. Том вздохнул, неуклюже кое-как сполз со стола, наспех вытер нос и, кое-как поправив пиджак, поковылял в направлении зала заседаний, плохо понимая, где он и что делает. Роскошь цокольного этажа и холла в высотке, в которой располагалась квартира Криса, поражала воображение. Особенно впечатлял громадный, в половину стены аквариум, а также зимний сад. Но на этот раз Том не обратил внимания на тропические растения и диковинных рыб. Шумная вечеринка, которую по случаю Рождества закатил Крис, была в самом разгаре, и он поспешил наверх. В апартаменты его пропустили беспрепятственно, Крис вообще позвал уйму народу. Крис Хэмсворт умел закатывать вечеринки, но после того, как они начали встречаться, он устраивал их всего пару раз, не больше. Том не любил шумные сборища незнакомых людей и чувствовал себя не в своей тарелке. Наверное, сейчас что-то изменилось. Ну да, Жан-Жак громко рассказывал, что обожает тусоваться до утра. Музыка была оглушительной и походила на однотонный пульсирующий гул, хотя, как поговаривали, диджей был приглашен из самого модного ночного клуба. Хиддлстон не знал, зачем решился прийти на эту вечеринку. Развеяться. Развлечься. Убедиться. Потоптавшись немного, он пригубил мартини и, проталкиваясь через веселившихся людей, направился на поиски хозяина квартиры. Искать долго не пришлось. В спальне, куда он заглянул первым делом, кто-то был. В темноте Том не смог разглядеть любовников, но, разумеется, не вызывало сомнений, что одним из них был Хэмсворт, и им обоим было явно хорошо. В той самой кровати, в которой еще месяц назад он проснулся вне себя от гнева, с пирсингом в соске и твердым намерением пресечь эти токсичные отношения. Любовники, кувыркавшиеся так, что постельное белье вздымалось вверх, сгорали от страсти, а в душе у Хиддлстона занялся небывалый по силе пожар. Сейчас, вспоминая то проклятое утро, Том начинал понимать, почему Крис так легко согласился изменить формат их отношений: он уже вовсю предвкушал развлечения. Под звуки, похожие на бой барабанов, приведшие гостей в дикий восторг, Хиддлстон прошел в гостиную и взобрался на стул, безжалостно истоптав дизайнерскую обивку своими ботинками. Не думая, он просто щелкнул зажигалкой и поднес ее к датчику тепла. Электроника сработала мгновенно и четко: под назойливый звуковой сигнал квартиру оросило водой. Хиддлстон не помнил, как спустился вниз, перед глазами все еще стояла картина, увиденная в спальне, в ушах – визг промокших до нитки гостей. Наверное, ему следовало продержать зажигалку чуть дольше, либо же датчик был слишком умен и распознал, что угроза отсутствует. В любом случае, сигнализация довольно скоро умолкла. Приведя себя в порядок, Хиддлстон решил улизнуть через ресторан, что располагался в смежном с цокольным этажом помещении и имел обособленный выход, но, не миновав и половины зала, замер как вкопанный. Крис с родителями сидели за угловым столиком и мирно беседовали. Получалось, Хэмсворта вообще не было на той проклятой вечеринке. Значит, там, в постели резвился не он, а кто-то другой.. Укрывшись за колонной, Том наблюдал, как к Крису подходит менеджер, и довольная улыбка на красивом лице сменяется озабоченным выражением. Том тряхнул головой: ужас потихоньку проникал в мысли, отрезвлял, а в душе зарождалась паника. Дурнота подступила к горлу, он поспешил прочь и долго бродил по холодным улицам, прежде чем добраться домой. Даже свежие булочки с корицей и сладкой помадкой показались безвкусными, огоньки на гирляндах тусклыми, а ароматные крошки от имбирного печенья, засыпавшие стол, вызвали колющую боль в сердце. Он зашел слишком далеко. Сославшись на легкую простуду, Хиддлстон сообщил Крейгу, что несколько дней поработает из дома. Для себя он решил, что ему требуется побыть одному и хорошенько все обдумать. Помимо этого, он был в ужасе от содеянного, ему даже начали сниться кошмары. Том всерьез подумывал сознаться, пару раз набирал номер Криса, но так и не решился на разговор. На самом же деле он не хотел наблюдать торжество Жан-Жака, а еще больше – знаки внимания, которые Крис оказывает французу, слушать перфоратор и удары молотка, вбивавшие гвозди в гроб самых важных в его жизни отношений. Он старался погрузиться в работу, благо под конец года дел было невпроворот, они росли как грибы после дождя в лесу в Хартвуде, куда они с родителями частенько уезжали на лето, когда он был ребенком. Несколько раз ему звонил лучший друг Генри, не менее дюжины – родители, но, ограничившись сухим приветствием, заверением, что у него все в порядке, и посетовав на чрезвычайную занятость, он больше не брал трубки. Он делал все, чтобы не думать над своим поведением. По правде же он просто хотел спрятаться, забиться в норку и отсидеться, совсем как в детстве после какой-нибудь шалости. В глубине души он не был мерзавцем. Или был? Ведь хорошие люди не совершают таких поступков. Из тягостных мыслей его выдернул шорох и знакомый тянущий холодок. На кухне Чарли вновь угощал приятеля, но на этот раз Том был не в настроении принимать незваных гостей. Громко топая, он вбежал на кухню. Напуганный кот опрометью выскочил через заднюю дверь и сжался у засыпанной снегом дырки в заборе, Том же, словно этого было мало, схватил охапку снега, швырнул ему вслед и громко хлопнул дверью. Чарли прижал уши и испуганно глядел на хозяина, которого, пожалуй, никогда не видел в таком гневе. - Что ты на меня так смотришь? – прикрикнул Том. – Хочешь пойти за ним? Весь день Хиддлстон не мог сосредоточиться ни на одном вопросе. Чарли с жалобным видом сидел подле его ног, но Том делал вид, что не замечает его. Решив сделать перерыв, он заварил крепкий чай и порезал черничный кекс. Обнаружив, что по привычке достал две чашки, Том с грустью повертел одну в руках. Чарли поскребся в запертую на замок дверь и тихонько завыл. - Там холодно. Объявили метель, - развел руками Том: снег и правда с утра валил так, словно у Санты просыпался целый мешок. По радио и телевизору объявили штормовое предупреждение. Песик внимательно выслушал, но привстал на задние лапки и жалобно заскулил. - И ты тоже хочешь меня бросить? – зло буркнул Хиддлстон и передернул плечами. – Отлично, как знаешь. Он ожидал, что Чарли пристыженно сбежит на свою лежанку, но тот переминался с лапы на лапу у двери. Срываться на животном было низко, Том понимал это, но взвинченные нервы сдали именно в этот момент. Распахнув дверь, он схватил песика и толкнул на улицу. Тот резво вскочил на лапы и удрал, даже не оглянувшись. - Ну и проваливай, если так неймется, - прикрикнул ему вслед Том, и его слова поглотила метель. Том закрыл дверь, прижался к ней лбом, а секунду спустя выругался, сдернул с вешалки пальто, накинул его прямо на домашнюю одежду, отшвырнул в сторону тапки, и, спешно натянув ботинки, бросился в метель. Том шел по стремительно скрывавшимся под все новыми слоями снега собачьим следам, которые оборвались у знакомого места – на задворках здания библиотеки. Чарли сидел и скребся, обнюхивая маленькую горку снега. Поначалу Хиддлстон не понял, что Чарли мог здесь увидеть, а потом его осенило: тот засыпанный снежный холмик и есть его усатый приятель. Присмотревшись, Том обнаружил, что вход в подвал, в котором обитал кот, заколочен широкими досками. И кто додумался до этого посреди зимы? Кот явно жался к крохам тепла, пробивавшимся через щели, но, разумеется, этого было недостаточно. Том уже не чувствовал ни обиды, ни злости, только смесь жалости, боли и острого чувства вины, причем последнее брало верх. Глядя на это съежившееся от холода и колючего ветра в комок несчастному существо, он в полной мере ощутил себя последним мерзавцем, и не только по отношению к беспомощному, никому не нужному животному, которому он едва не отказал в шансе на спасение. Подумать только, его пес оказался куда благороднее него самого. Порыв ветра чуть не сбил его с ног, а Чарли так и вовсе кубарем покатился в ближайший сугроб. Не долго думая, Том засунул под пальто промерзшего до дрожи кота, а другой рукой обхватил Чарли и крепко прижал к себе: ему совсем не улыбалось потерять любимого пса в этой чертовой непогоде. Хоть он и запахнул пальто, холодный ветер пробирался внутрь. Тонкие домашние штаны насквозь промокли и заледенели: все же Том был одет слишком легко. Ноги в ботинках на босую ногу закоченели, ушей он не чувствовал вовсе, а слезы на щеках застыли полосками льда. Казалось, буря только усиливалась. Осознав, что не видит, куда бредет, он испытал страх. Чарли жалобно заскулил, и это подействовало отрезвляюще. Том был самым старшим из всех и не имел права поддаваться панике. Он призвал себя успокоиться и двигаться хоть куда-нибудь – на таком холоде стоять на месте означало замерзнуть. Неужто ему уготована столь глупая смерть? Том осторожно продвигался вперед, внезапно врезался во что-то и от неожиданности взвыл. - Я всегда знал, что ты – долбанутый, но не до такой же степени, - сообщил звучный голос, пробившийся через завывания ветра, словно сигнал службы спасения. Обратно они пробирались практически вслепую, но с присутствием Криса Том обрел спокойствие и уверенность. Кухню замело снегом, в доме гуляли сквозняки: выбегая в спешке, он оставил заднюю дверь открытой. - Сиди здесь, я заварю тебе чаю, - категорично заявил Хэмсворт, усадив его на диван и озабоченно оглядывая. – Нет, ну какого черта? Том, который не мог поверить, что это страшное приключение закончилось благополучно, лишь молча кивнул и тут же, возопив, подпрыгнул: кот, который немного пришел в себя в тепле, взвился, выпустил когти и, вырвавшись на свободу, спрятался под диван, куда Чарли тут же сунул свой длинный любопытный нос. Крис посмотрел на пушистую парочку, перевел взгляд на любовника и выразительно покрутил пальцем у виска. Том смиренно вздохнул: комментарии были бесполезны. - Как ты меня нашел? - Дверь была распахнута, я шел по твоим следам, а потом просто наощупь, - пояснил Крис и нахмурился. - Отец сказал, что ты заболел. - Да, неважно себя чувствую, - не слишком покривил душой Том. - Беготня полуголым по морозу пойдет тебе на пользу. Голос Криса звучал раздраженно, он явно был зол, и Хиддлстон осмелился помечтать, что причиной служило беспокойство за него. - Ты поэтому приехал? – поинтересовался Том, не сдержав любопытства. - Нет. У меня в квартире сработала пожарная сигнализация, все затоплено, и я помню, что какие-то футболки оставались здесь. Том стыдливо опустил взгляд, вновь не найдя слов. - Мне кажется, у Чарли появилась подружка, - хмыкнул Хэмсворт и после недолгой борьбы выудил из-под дивана упиравшееся мокрое животное. – Хмм, кажется, я ошибся: это приятель, - после тщательного осмотра заключил он и обратился к поджавшему хвост коту. – В любом случае, тебе, дружище, не помешает еда и горячая ванна. Мытье кота оказалось гораздо более сложной процедурой, нежели купание Чарли, и Том был ужасно рад, что Крис вызвался помочь: уличный бродяга панически боялся воды, громко выл и бился не на жизнь, а на смерть. По итогу у обоих оказались расцарапаны до крови руки, и было ясно, что в одиночку Хиддлстон ни за что не справился бы. - Надо же, а наш разбойник оказался белоснежкой, - ухмыльнулся Крис, дезинфицируя глубокую царапину на плече: перепуганный кот умудрился дотянуться и туда. Кот жалобно мяукнул и убежал под диван вылизывать белую и длинную шерсть: при всей своей худобе от сушки феном он стал походить на пушистый мячик. Том тяжело вздохнул. Ну, хоть кого-то он сделает счастливым. - Я не хотел делать тебе больно, но Совет начинался с минуты на минуту, и я спешил, а ты упорствовал, - внезапно произнес Крис, озвучив то, что уже давно витало в воздухе. – Это вовсе не то, что было в школе. Я, правда, не хотел ничего такого. А проект действительно крайне важен. Том же, совсем недавно твердо решивший, что так просто эту выходку Крису не спустит, с удивлением осознал, что на этот раз вполне его понимает, а потому лишь согласно кивнул, принимая извинение. Он тоже не всегда был примерным мальчиком. Пока кот умывался и гневно шипел, укрываясь от желавшего пообщаться Чарли, которого все произошедшее привело в полный восторг, они с Крисом кратко обсудили проект возведения торгового центра, и Том даже нашел в себе силы признать, что действительно подошел к оценке несколько предвзято. В кои то веки они разговаривали не на повышенных тонах. Взвешенно, спокойно и цивилизованно. Словно были друг другу абсолютно чужими. - Если хочешь, останься на чай. У меня как раз есть свежий черничный кекс, - предложил Хиддлстон, когда тема оказалась исчерпана, и повисло неловкое молчание. - Как я вижу, ты ждешь кого-то, - кивнул Крис в сторону кухонного стола, на котором располагалась проклятая вторая чашка. - Не буду мешать. - Ты..ээ.. Да. Первым порывом Хиддлстона было догнать Криса и сказать, что он солгал. Но как это будет выглядеть? А если объяснить, что его гость позвонил и сообщил, что не может прийти? Это ведь нормально? Такое ведь случается, правда? Но прежде, чем Тому удалось принять решение, до него донесся звук отъезжающего автомобиля. Уныло оглядев уже не казавшийся аппетитным кекс, Том вновь открыл шкаф со спиртным Том не спеша прогуливался по торговому центру. Они с Генри, по поводу предпраздничной суеты взявшему отгул, договорились встретиться здесь в небольшом уютном кафе, которое они облюбовали уже давно, чтобы попить кофе. Рассеянно разглядывая нарядные светящиеся витрины, Том вспоминал позапрошлое Рождество и думал, как бы поступил, если бы Крис по мановению волшебства оказался сейчас здесь, рядом, прямо как тогда. Когда секунду спустя в витрине показалось знакомое отражение, Том решил, что ему пригрезилось: мимолетная проекция фантазии на реальность, но мгновение спустя знакомый аромат коснулся его обоняния, и он констатировал, что предчувствие на этот раз не подвело. Крис обожал рождественские универмаги, где каждый уголок словно вел в отдельный маленький мир чудес, и Тому нравилось ходить с ним по ярким этажам, рассматривая убранство: каждая витрина на радость посетителям словно старалась перещеголять соседнюю. Крис с улыбкой на губах вертел в руках какую-то игрушку, и Том осознал, что больше всего на свете в эту секунду хотел бы оказаться там, рядом с ним. Слушать фантазии, байки, рассказывать самому что-то, поедать прямо на ходу шоколадные фигурки Санты, вкусные и настоящие, а не тот безвкусный пластилин из супермаркета, и весело, беззаботно смеяться, предвкушая уютный вечер вдвоем. Секунду спустя Хиддлстона озарила мысль: а что, собственно, ему мешает? Он не будет дожидаться Рождества, а поговорит с Крисом прямо сейчас, расскажет про сигнализацию на вечеринке, вторую чашку и мерзавца Дебю, а еще о том, что он был полным идиотом, и все именно в таком порядке. Том быстрым движением пригладил волосы, оправил пальто и направился в сторону магазина, но, резко затормозил у входа: рядом с Крисом был Жан-Жак. Француз изящным жестом одернул манжет, бесцеремонно взял улыбнувшегося ему Хэмсворта под руку, и Том ощутил, как сердце ухнуло куда-то вниз. Он слепо бежал вперед и, забившись за дальний столик в кафе, надеялся, что Крису и его новой пассии не придет в голову обосноваться поблизости. Генри выглядел слегка измотанным, но счастливым: пакеты были заполнены игрушками и другими подарками. Лучший друг уже более пятнадцати лет был счастлив в браке, и Том отчасти завидовал ему. Не наличию детей и супруги, а тому, что Генри, в отличие от него самого, создав нормальную семью, смог обрести свое счастье. - Как дела? - Нормально. Том был искренне рад иметь такого верного друга и безгранично ценил то, что между ними сложилось еще со школьных лет, но когда Генри вот так прищуривал свои светлые проницательные глаза, ему неизменно хотелось куда-нибудь сбежать. - Правда? А как у вас с Крисом? Я видел его на нижнем этаже. С кем-то. Генри намеренно выделил последние слова, но Том лишь невозмутимо впился зубами в бургер. Он уже успел переварить эту новость, а потому ему успешно удалось изобразить равнодушное лицо. - Ага. - Знаешь, глядя на вас, я всегда думал, что это нечто серьезное, а не пустая интрижка. - Похоже, что нет, - пробормотал Том, который, казалось, забыл, как дышать. Разговор слишком напоминал те, что валом последовали после его развода. Но тогда он смело глядел в глаза обеспокоенным родственникам и приятелям, поскольку ощущал, что поступает честно и правильно, чувствовал себя едва ли не рыцарем, спасшим прекрасную принцессу от злобного монстра – себя. Сейчас же его пугало то, что друг говорил так, словно между ними с Крисом и вправду было все кончено. Хиддлстон слишком поздно признал, что совершенно этого не хотел. - Он не показался мне слишком счастливым, - заметил Генри. - Наверное, тебе показалось. - Я помню, что в школе он со своими дружками изводил тебя. Но сейчас вы как будто поменялись ролями. - Что? – ахнул Том, у которого разом всколыхнулись не слишком приятные воспоминания. - Ты забыл про все их бесчинства? Помнишь ту историю с подвалом? А случай с крышей вообще тянул на инспекцию по делам несовершеннолетних! В школьные годы Крис и вправду вел себя совершенно по-свински, и хотя Тому, выбранному его гнусной шайкой в качестве главной жертвы, доставалось куда больше всех остальных, Генри тоже порой перепадало подколок и издевательств. - Нет, но сейчас все по-другому. Крис ни за что не причинит тебе вреда, - пожал плечами Генри, которого, похоже, совершенно не волновали детские обиды. Если подумать, это был мудрый, взрослый подход: у любого человека в тридцать с лишним лет появляются куда как более важные воспоминания, которые следует хранить у самого сердца, а подобным глупостям места, как правило, не остается вовсе. Просто забыть - отличная месть. – Кроме того, ты ведь тоже не всегда был абсолютно невиновен. И, если спросить меня, то сейчас именно ты явно перегибаешь палку. - Не верю, что ты это говоришь, - пораженно распахнул глаза Том. Да, пару раз он, действительно, несмотря на уговоры Генри не связываться, пытался нажаловаться и намеренно подставить Криса и его приятелей, но ведь это было только для самозащиты! - Посмотри на него хорошенько. Он выглядит так, словно не спал, по меньшей мере, месяц. - Возможно, ты и прав, - горько усмехнулся Том: перед глазами вновь возник проклятый французишка, висящий на его любовнике. Бывшем любовнике. Посетившие его следом мысли о вероятных причинах такого недосыпа не доставили особой радости, и он расстроенно саданул ладонью по пластиковой столешнице, чем, разумеется, немедленно привлек внимание официантки. Девушка недовольно покосилась на производивших шум гостей, Том ответил мрачным взглядом. Девчонка стушевалась и поспешно уткнулась в свой журнал. Вот и отлично. Ну как в таком юном возрасте можно носить столь унылый оттенок помады, походивший на застывший цемент? - Черт возьми, да что вообще может получиться из отношений, начавшихся с изнасилования.. – растерянно пробормотал Хиддлстон. Настроение, и так державшееся на отметке около нуля, стремилось пробить отрицательную шкалу. - Что? – Генри нахмурился, перестал жевать и устремил на собеседника сосредоточенный взгляд. - Это глупая история, - отмахнулся Хиддлстон, краснея и отчаянно жалея, что вовремя не прикусил свой длинный язык. - Если он тебя принуждал к чему-то такому, то понесет наказание. Только скажи, и я обо всем позабочусь. В голосе друга звучала решимость, а, учитывая, что его кузен занимал высокую должность в Скотленд-ярде, эти слова никак нельзя было счесть пустой угрозой. Только такого поворота и не хватало. - Да.. То есть, все было так, но это я первый начал, его выход был во втором акте, - смущенно прикусил губу Том, однако, видя, что друг взволнован не на шутку, поспешно пояснил. - Он сделал ровно то, что сделал с ним я.. И мне даже понравилось, просто.. Это сложно объяснить. Ладно, не бери в голову, ок? Просто забудь. К концу сбивчивой речи уши и щеки Тома стали одного цвета с ярко-красной коробкой, что венчала груду подарков, стоявших у их столика. К счастью, друг не стал настаивать и развивать тему. - Пожалуй, я не хочу этого знать, - покачал головой Генри и, окинув Тома испытующим взглядом, снова взялся за сэндвич. - Какие новости? – решил отвлечь друга Том: казалось, тот все еще переосмысливает подробности начала их с Крисом отношений, что он ляпнул. - Мне звонил твой отец. Он обеспокоен. - Волнуется, что я опозорил его? – вновь стараясь изобразить равнодушие, осведомился Том, который уже был не рад смене темы. Он хотел, чтобы родители им гордились, и сейчас мог с чистой совестью сказать, что добился в жизни хоть чего-то из своего претенциозного списка. Высокий пост в крупной компании, достойный его ума и познаний. Свой дом и почти устроенная личная жизнь. Которую он самолично послал псу под хвост. - Мне так не показалось, - покачал головой Генри, вытирая с рук острый горчичный соус. - Скорее, это как раз ты излишне волнуешься об этом. А он просто тревожится за тебя. И что это за история с угрозами в адрес Джейн? Том пристыжено опустил голову. В последнее время он слишком часто не находился с ответом, и виной тому были вовсе не нелепые вопросы. - Вот что я думаю. На Рождество приходи к нам. Джулия и сорванцы будут ужасно рады тебя видеть. А Крис… Тебе нужно хорошенько все обдумать. Возможно, ты к нему излишне предвзят? - Кто-то не меняется, - буркнул Том в тарелку с безвкусным пирожным. - А кому-то пора повзрослеть и научиться признавать свои ошибки, а не только подсчитывать чужие, - хмыкнул Генри и похлопал друга по плечу, как будто у того оставались сомнения в назначении сказанного. Генри ушел, а Том остался сидеть, размешивая в чашке безнадежно остывший кофе. Его мысли предсказуемо занимал лишь один объект. Генри был прав: происходившее между ними определенно не походило на обычную мимолетную связь и совершенно точно являлось нечто большим, нежели банальное затянувшееся увлечение, которых у такого замкнутого типа, как Том, до того, как у них с Крисом все закрутилось, по правде говоря, и не было. За последние несколько недель он так не дошел ни до одного бара, и дело было не только в занятости. Прежде он был занят не меньше, но это отнюдь не мешало ему искать развлечений. И дело было вовсе не в члене Криса, вернее, не только в нем. Том просто не мог и не хотел представлять рядом с собой никого другого. Он не мог сказать, как называлось то, что между ними происходило. За эти два года у них было полно счастливых моментов, но предостаточно и неприятных. Они частенько ругались, порой мирились почти сразу, иногда – спустя несколько дней. Но эти ссоры были не из тех, что оставляют глубокие шрамы и раны, только царапины, неизбежные для притиравшихся друг к другу разных людей, которые заживали, как только они снова оказывались вместе. Крис заботился о нем, разумеется, с его характером делая это по-своему и порой совершенно извращенно. Если быть честным с самим собой, то в глубине души Хиддлстон получал от этих приставаний некое низменное удовольствие, но другая его часть, та, в которой была сконцентрирована вся вредность, мстительность и нелюдимость его натуры, при любом проявлении внимания отчаянно брыкалась и требовала немедленно пресечь эти позорящие его поползновения, закрыться где-то в безопасном месте и выпустить колючие шипы. Ему нравилось то, что происходило между ними. Просто он не считал это приемлемым для взрослого, серьезного, состоявшегося в жизни мужчины, которым воспринимал себя. Он никогда и ни в чем не был лучшим: ни в учебе, ни в карьере, ни в браке, но всегда хотел добиться этого превосходства. Хиддлстон никогда не мог в этом признаться даже себе, но в свое время он сбежал от родителей и жены просто потому, что не осмеливался посмотреть им в глаза. Потому что не мог признать себя виноватым и не достойным уважения. После нескольких лет жизни в Лондоне, где, в отличие от любопытной провинции, кипела жизнь, и никому не было дела до его постельных дел, Тому казалось, что он смог свыкнуться со своими предпочтениями, но не с тем, что получал удовольствие от откровенного проявлений внимания к себе со стороны любовника. Это почему-то казалось унизительным и недостойным. «А лгать себе и вести себя подобным образом, с человеком, которому на тебя не все равно, разве достойно?» Если предположить, что это касалось бы традиционного союза между мужчиной и женщиной, все эти поползновения за обедом, игрушки на столе и розыгрыши… Это все считалось бы трогательным, романтичным и милым, не так ли? И точно также обсуждалось бы в уборных и дамских комнатах. Так чем их пара отличалась от любой другой? Только тем, что Том не мог примириться с самим собой, мучая тем самым и себя, и Криса. «Никто тебя не унизит, пока ты не унизишь себя сам», - вдруг вспомнились слова отца, которые тот как-то изрек, когда юный Том изливал ему какие-то детские обиды. Том прокрутил в голове события последнего месяца, и ему вдруг жутко захотелось провалиться сквозь землю, желательно прямо здесь и сейчас. Да как он докатился до того, что грязные сортирные сплетни стали более весомыми, нежели проявление внимания со стороны самого дорогого и близкого человека, а желание показаться кем-то лучшим - важнее того, что действительно согревало сердце? Крис был совершенно другим. Он плевал на чужое мнение и не гнушался признавать свои недостатки, даже гордился ими. Наглый, упорный и беспринципный. А еще он принимал Тома со всем дерьмом, что его наполняло, выражаясь фигурально и буквально, трахал до потери рассудка, и им было сказочно хорошо вдвоем. Том глубоко вздохнул и выдохнул. Он не осмеливался произнести то, что крутилось у него в мыслях. Но он впервые был честен с самим собой, и его голова кружилась совсем как в горах или после пары стаканов крепкого виски. Он сам довел себя, свои отношения с самим собой до состояния гниющей раны, которая заражала все вокруг и не мешала нормально жить. И выход был лишь один: вскрыть и вычистить от гноя и скверны, чтобы позволить ей, наконец, зарубцеваться, а себе – сбросить оковы и обрести свободу, смелость быть тем, кем он являлся. Крис.. То, что между ними было, тоже заслуживает честности. Он все расскажет ему и непременно постарается подобрать нужные слова. И даже если это ему не удастся, возможно, Крис все же поймет его, как понимал всегда? Они поговорят, и тогда уж пусть он решает сам, как поступить. Если случится так, что Хэмсворт предпочтет Жан-Жака лживому и лицемерному Тому, который на фоне ухоженного раскрепощенного француза выглядел ходячим недоразумением, то.. Думать об этом было слишком больно. Но для начала требовалось решить не менее важный вопрос. - Не смей больше звонить, я не буду разговаривать с тобой без адвоката, - строго отчеканила Джейн, и Том вознес хвалу небесам за то, что она вообще взяла трубку. - Выслушай меня, пожалуйста, - смиренно попросил он. Наверное, мольба, звучавшая в его голосе, задела какие-то струны в душе бывшей супруги, поскольку она затихла, не согласившись, но и не отказав. - Я был плохим мужем и отцом, и ты имеешь полное право на гнев и обиду. Наверное, я заслуживаю все это. Я знаю, что причинил тебе много боли, и ты можешь мне не верить, но я не желал этого, и действительно сожалею, искренне и всей душой. Хиддлстон на мгновение умолк, глубоко вдохнул, выдохнул и, собравшись с духом, продолжил. - Я должен был сказать тебе все это уже давно. Мне потребовалось много времени, чтобы признать свою вину, и, поверь, для такого эгоиста, как я, это было очень нелегко. Я надеюсь, что когда-нибудь ты поверишь и в то, что я не хотел уходить, оставлять вас с сыном, но так было честно в первую очередь по отношению к тебе. Повисло молчание. - Что-то еще? – наконец, спросила Джейн. - Я бы очень хотел видеться с Марти и попытаться наверстать хоть часть того, что потерял, но в любом случае ты заботилась о нем все эти годы одна, поэтому будет справедливо, если окончательное решение останется за тобой, и я приму его, каким бы оно ни было. Подозревая, что терпение бывшей супруги на исходе, Том собрался отключиться, не желая навязываться, и судорожно гадал, будет ли уместным поздравить ее с Рождеством, как вдруг в трубке раздался ее взволнованный голос. - Знаешь, я.. Я тоже плохо с тобой обошлась. Из-за обиды я препятствовала твоему общению с Марти. Это было очень скверно с моей стороны. Наверное, я сама тебя спровоцировала. Я обязательно отправлю его к тебе на пасхальные каникулы, обещаю. - Я никогда не сделаю ничего такого, что навредило бы тебе и Марти, - поспешно заверил ее Хиддлстон. - Я знаю, - вздохнула Джейн, и Том ясно представил жену, поджавшую губы и досадливо нахмурившуюся, что обычно бывало, когда она понимала, что была не права. – И он тоже так сказал. - Кто? - Твой..друг, - слегка замялась Джейн, и, пока Хиддлстон отчаянно пытался понять, какого черта Генри понадобилось в это лезть, с еле уловимой ноткой раздражения пояснила, - Крис Хэмсворт. - Крис был у тебя? – практически шепотом переспросил Том, ощущая, что не владеет одеревеневшим языком. - Да. - Я, наверное, поначалу была не очень вежлива с ним, - тем временем пояснила супруга, и Том с удивлением различил в ее голосе смущение. – Но потом у нас получился разговор, и он даже принял предложение остаться на чай. При этих словах Хиддлстон недоверчиво хмыкнул: для консервативных обитателей старой английской глубинки, таких как Джейн, его родители или даже он сам, приглашение на чаепитие было высшим уровнем проявления расположения. - Твой подарок.. Мне неловко в этом признаться, но я не ожидала, что ты позаботишься о том, чтобы Марти получил его к празднику. - Я..ээ.. - Я бы лучше не придумала, - не замечая его растерянного блеянья, продолжала щебетать Джейн, словно поток давно сдерживаемых слов наконец-то пробился наружу. - Сын увидел у Криса коробку, и мне, конечно же, пришлось разрешить открыть ее до Рождества. Этот робот просто потрясающий, чего он только ни умеет: летать, прыгать, даже убирает игрушки. Марти с ним не расстается, а родители его друзей осаждают меня вопросами, где купить точно такого же. Сегодня утром у школы меня ждала целая делегация взволнованных мамаш, представляешь? - В Королевстве игрушек, - слегка покривил душой Хиддлстон, со странным трепетом прислушиваясь к этой непринужденной болтовне и, словно бы ощущая, что перед ним приоткрыли вход в какой-то таинственный, недоступный ранее мир. - Ты сумел пробиться туда перед Рождеством? Если ему не показалось, то в голосе бывшей супруги звучало неподдельное восхищение: она не умела притворяться. - Ты же не выдашь военную тайну? – уклончиво хмыкнул Том: остывший кофе никогда не казался столь вкусным. - А что подаришь ты сама? –Том. Раньше он ни за что не осмелился бы спросить об этом. Теперь, когда чувство вины не так тяготило, он ощущал в себе смелость и силы идти дальше. - Ну.. У нас несколько недель назад появилась беспородная собака, и я, как и все соседи, подкармливала ее. Крис рассказал, что ты завел себе собаку, и я тоже решила, что раз уж.. В общем, ветеринар осмотрел ее, сделал все прививки, и пока она живет у родителей, пусть Марти будет сюрприз. - Это просто прекрасно! – обрадовался Том, с улыбкой вспоминая, как Чарли забавно выглядит, когда пытается сделать так, чтобы второе ухо тоже стояло торчком. - Ты, правда, считаешь, что это хорошая идея? – неуверенно спросила Джейн, а Хиддлстон едва не подпрыгнул на месте от радости, что его мнение по вопросу, связанному с сыном, ее всерьез интересовало. - Животные делают нас лучше и добрее, - на автомате выдал Том любимую фразу Хэмсворта и ощутил, как на сердце сразу же потеплело. – Марти это пойдет на пользу. - Крис Хэмсворт, - задумчиво произнесла Джейн. - Это не он донимал тебя в школе? - Да, верно. - Тогда я не понимаю, как вы вообще.. – вздохнула она, но тут же, спохватившись, поспешно добавила. - Прости, это, конечно же, не мое дело, и ты вовсе не обязан отвечать. - Я сам не понимаю, - нахмурился Том, почему-то вспомнив, как в пятом классе Крис с дружками привязали его в спортзале к баскетбольной корзине, и он провисел там не менее получаса, пока другие ребята с учителем не пришли на урок. От ярких картинок, взметнувших море эмоций, немедленно разболелся локоть. Психосоматика – страшная вещь, особенно применительно к таким морально неустойчивым людям, как он. Впрочем, обида ушла, уступив место какой-то трепетной нежности, стоило Тому вспомнить, как Хэмсворт прошлым летом провел с ним на курорте во Франции несколько бессонных ночей, сбивая жар и натирая мазью от ожогов – последствий полуденных купаний под раскаленным солнцем и столкновений с прибрежными кислотными медузами: они самым наглым образом жглись. - Томми, у тебя все в порядке? - слова прозвучали нежно и взволнованно. Он почти забыл, что бывшая супруга может говорить с ним вот так: без злости и яда. - Да, – кивнул Хиддлстон и чуть дрогнувшим голосом добавил. - Я люблю вас. - И его ты тоже любишь? – тихо уточнила женщина, с которой Том когда-то намеревался провести всю жизнь, и даже не слишком хорошо знавшему ее человеку по голосу стало бы понятно, насколько тяжело ей дался этот вопрос. - Да, - ответил Том, поразившись, с какой легкостью он озвучил эту так долго терзавшую его своей невысказанностью правду. - Мы тебя тоже любим, – чуть помолчав, произнесла Джейн. - Мы оба. Спасибо за то, что был честен. - Счастливого Рождества, – выдохнул в трубку Том, впервые за много лет ощущая, что сделал все так, как надо. Он попрощался и уже собрался отключиться, как случилось еще одно маленькое чудо. - Подожди, – спешно произнесла Джейн и замялась. - Хочешь поговорить с Марти? Он как раз закончилл принимать ванну. - Если позволишь, – осторожно произнес Хиддлстон, до конца не веря, что это происходит наяву, и лишь когда в трубке раздался звонкий детский голосок, осознал, что задержал дыхание. - Папа, это действительно ты? - Привет, чемпион, - счастливо выдохнул Том, сквозь улыбку чувствуя, как по лицу текут слезы, а горло сдавило от радости. Начало вечеринки, посвященной Рождеству и встрече Нового года, Том пропустил, поскольку времени на приготовления ушло гораздо больше, нежели было запланировано. Он трижды переодевал костюм и почти два часа не мог определиться с галстуком. Наконец остановив свой выбор на сером в тончайшую серебристую полоску, подаренном Крисом, Хиддлстон обнаружил, что ботинки совершенно не соответствуют образу, и потратил еще час на поиски подходящей пары. Белый кот с важным видом возлежал на собачьей лежанке, а Чарли примостился рядышком, с азартом ловя кончик пушистого хвоста своего приятеля, когда он оказывался в пределах досягаемости. И тот, и другой выглядели довольными и с любопытством наблюдали за суетившимся хозяином. Эти сборы ужасно напоминали ему сцену из детского фильма про отважного мальчика, в канун Рождества в одиночку противостоявшего двум недалеким бандитам. Крису этот фильм ужасно нравился, и он был обязательным условием праздничной телепрограммы. Том пребывал в приподнятом настроении, и даже по своей инициативе решился обменяться парой фраз с таксистом, чего ранее никогда не делал. Пересекая площадь, ведущую к офисному зданию, он немного постоял у елки, до ужаса напоминавшей ту, у которой он два года назад просил прощения. Мысленно анализируя результаты во время поездки в такси, Том с удовлетворением заключил, что в части внешнего вида он предусмотрел абсолютно все, в точности следуя составленному с особым тщанием списку, даже по-модному уложил волосы и приобрел интересные запонки. По уровню лоска с Жан-Жаком ему, разумеется, было не сравниться, но после придирчивого изучения плодов своих усилий Хиддлстон остался вполне доволен собой. Однако, бросив мимолетный взгляд на свое отражение в громадном зеркале, висевшем в холле на первом этаже, главный финансист в один миг разуверился в своей способности соблазнить кого бы то ни было: продуманный до мелочей образ уже не казался стильным и безукоризненным, а бессонная ночь, щедро сдобренная переживаниями, напоминала о себе углубившимися носогубными складками и темными полукружьями под покрасневшими глазами, которые, в свою очередь, странным блеском выдавали предпаническое состояние обладателя. Взгляд зацепился за висевшее на стене фото, на котором был запечатлен момент вручения Крису национальной награды за применения инноваций в области строительства. Ну, на кой черт этому красавчику вот такой монстр? Он был чудовищем, и в отличие от известной сказки, ему не суждено было превратиться в красавца даже после поцелуя прекрасного принца. Хотя, пожалуй, укладываться в стеклянный гроб было еще рано. Притормозив, Том загнанно огляделся: в холле было пусто, лишь кто-то, укрывшись за фонтаном, бубнил в трубку, сквозь разносившиеся по зданию басы пытаясь расслышать собеседника. Очевидно, все коллеги находились этажом выше, откуда исходил гремящий шум, сотрясавший все здание и по недоразумению именуемый музыкой: Хиддлстон не слишком жаловал современные направления, в которых качество определялось не мелодией и стихами, а количеством децибел и возможностью дрыгаться под это как в приступе эпилепсии. Проигнорировав лифт, увешанный блестящими гирляндами и мишурой, Том на одеревеневших ногах поднялся по лестнице на второй этаж, немедленно оказавшись в самой гуще прыгающих и орущих людей. Его никто не заметил. Может, еще не поздно развернуться и уйти? А завтра он сообщит Хэмсворту, что проникся идеей свободных связей, и между ними все кончено. Во-первых, лучше завершить эти отношения, начавшиеся более чем странно, и явно не способные привести ни к чему, кроме боли, пока Крис не пробрался в его сердце еще глубже. Во-вторых, зная, что он первым принял необходимость разрыва и сообщил об этом партнеру, сносить сочувственные взгляды коллег, в неизбежности которых не было никаких сомнений, будет гораздо легче. А лучше следует посвятить этот вечер поискам нового места работы, поскольку ежедневно лицезреть Криса, зная, что между ними больше ничего нет, потребует от Хиддлстона чересчур много душевных сил. Это было бы, вне всяких сомнений, самое верное и со всех сторон взвешенное решение, означавшее, что Том наконец-то прислушался к доводам рассудка, как и то, что он с легкостью отказался от, наверное, самого важного человека в своей жизни. Подхватив с подноса фужер с игристым, Хиддлстон залпом осушил его, для надежности добавил еще один, и, расправив плечи, отважно двинулся в шумную толпу. Если он решил быть честным в отношениях, то он будет таковым во всем, и не позволит своему ничтожному малодушию упустить последний шанс восстановить то, что было для него важнее всего на свете. Рождественские празднества в их компании всегда проходили с полагавшимся размахом, и не было никаких оснований нарушать заведенный порядок. Крис обожал вечеринки и всегда принимал в подготовке увеселений самое деятельное участие. Тому же, относившемуся к подобным мероприятиям с осторожностью и недоверием, в глубине души отчаянно боявшемуся выставить себя в дурацком свете и прилюдно опозориться, за все время работы в компании под всевозможными предлогами начиная с подготовки бизнес-плана, что, конечно же, было гораздо важнее глупых развлечений, и заканчивая выдуманными недугами, удавалось избегать публичных выступлений в подобном контексте. И лишь в прошлом году с подначки любовника он был вынужден согласиться на роль снеговика: по крайней мере, этому персонажу не полагались слова. Торжества по обыкновению проходили на открытой площадке для банкетов, в центре которой была установлена громадная пушистая ель, а у стены располагалась музыкальная сцена, где в данный момент бесновалась кучка небритых маргиналов, величины гонорара которым за часовое выступление Хиддлстон предпочел бы не знать. Принимая во внимание опыт предыдущих вечеринок, Том полагал, что обнаружить Криса в толпе веселящихся коллег не составит труда: расшитый серебристыми пайетками пиджак, костюм оленя с соответствующими рогами либо другой не менее экстравагантный наряд не останется незамеченным. Однако вопреки ожиданиям Хэмсворта-младшего нигде не было видно. И что ему делать, если с Крисом будет Жан-Жак? Просто оттащить любовника в сторону, или все же двинуть зарвавшемуся лягушатнику в пятак? Лишь изрядно потолкавшись, Тому удалось обнаружить генеральского сынка в дальнем углу, к счастью, в одиночестве. Крис был непривычно серьезен, если не сказать мрачен. Облокотившись о парапет, он задумчиво глядел в пространство, изредка прикладываясь к бокалу, и Хиддлстону даже показалось, что на холеном лице проявились соответствующие возрасту морщины. Полумрак мешал ему разглядеть детали, но, похоже, Генри был прав: под глазами залегли темные круги, весь вид источал усталость. Том хотел было окликнуть его, но замешкался из-за взрыва аплодисментов: группа приглашенных музыкантов в косухах и шапках Санты только что отыграла последний аккорд, а секунду спустя Хэмсворт сам повернулся к нему, словно бы почувствовал что-то, а на губах его заиграла привычная полуулыбка. Крис был одет на удивление небрежно, но наследника строительной империи это, по всей видимости, совершенно не смущало. Хотя, драные джинсы круто смотрелись в сочетании с классическим однотонным пиджаком, кажется, от Армани, и бабочкой на шее, пусть и сбившейся на бок, и Том обнаружил, что, застыв, любуется этим красивым мужчиной. Громкую музыку сменила тихая, и замешкавшийся Хиддлстон внезапно осознал, что, подгоняемый тычками в спину, пробирается обратно в толпу танцующих коллег. - Крис.. – начал было главный финансист, но запнулся, когда любовник положил ладонь ему на поясницу и притянул к себе. - Один танец, - тихо озвучил условие Хэмсворт, и Том неожиданно для себя согласно кивнул и принял предложенную руку. Они медленно двигались в такт знакомой мелодии, и в один момент Хиддлстон с удивлением обнаружил, что партнер, прикрыв глаза, полностью отдался движению. Эти спокойствие и расслабленность были настолько несвойственны человеку, которого он знал, что он затаил дыхание, бестолково раскачиваясь, а очнулся только лишь осознав, что топчет дорогущие крисовы туфли. Украдкой оглядевшись, Том с удовлетворением отметил, что все вокруг поглощены кто музыкой, кто друг другом, а на их странную пару никто не спешит обращать внимание. Слегка расслабившись, он уткнулся лбом в плечо босса, и, вдохнув такой знакомый флер парфюмерной воды, ощутил, как сильнее забилось его сердце то ли от столь долгожданной близости, то ли в каком-то непонятном предвкушении. Впрочем, согнать напряжение полностью не удавалось: Хиддлстон ни на секунду не забывал, что их отношения благодаря его же собственной дурости висят на волоске, и это действовало на финансового менеджера как раскаленные угли за воротом. Жадно втянув воздух, пропитанный приятным ароматом, Том решил, что больше не может ждать. - Как провел время? – выдавил он, изо всех сил стараясь подавить рвавшуюся наружу нервозность и ничем не выдать своих чувств. - Начни ты, – шепнул Крис, провел рукой по спине партнера, но, вопреки ожиданиям последнего, ниже не спустился. - Все отлично, этого мне и не хватало, - на автомате сообщил начинающий интриган, который, впрочем, был близок к панике: если Крис не воспользовался такой возможностью полапать его за задницу, то градус вожделения между ними точно понизился, - и только секунду спустя осознал, что ляпнул совершенно не то, что собирался. Хэмсворт, однако, никак не отреагировал на услышанное, лишь чуть сильнее сжал пальцы на ведущей руке. Том расстроено хлюпнул носом, сглотнул и попробовал снова. - Понимаешь, я.. Нам нужно поговорить. - Прошу, дай мне минуту, - тихо произнес Крис, продолжая двигаться. Собравшись с духом, Хиддлстон поднял взгляд на любовника и попробовал снова. - Я.. Я солгал. Мне было плохо без тебя. Сказанное однозначно возымело эффект. Тот резко остановился, да так, что Том, никак не ожидавший подобного па, по инерции больно ткнулся носом в широкое плечо, а секунду спустя наследник строительной империи ухватил своего главного финансиста за шиворот как нашкодившего кота и, ничуть не смущаясь удивленных взглядов коллег, от души встряхнул. - Солгал? – переспросил он, пронизывая жертву тем самым с примесью безумия взглядом, от которого у Хиддлстона порой бежали по спине мурашки, и он не мог понять, нравится ему это или пугает. Том тяжело вздохнул, огляделся вокруг и, еще раз приготовившись стойко выдержать обидные и горькие насмешки, и утвердительно кивнул. Но Крис не спешил смеяться. Напротив, сохраняя непривычную сосредоточенность, он мертвой хваткой сжал руку подчиненного и бесцеремонно потащил его куда-то сквозь толпу танцевавших и веселившихся коллег. Том не возражал, лишь послушно перебирал ногами, следуя за несущимся на предельной скорости боссом навстречу неминуемому разрыву. Лишь миновав два лестничных пролета и обойдя половину круглого этажа, притормозил, толкнул любовника к мраморной колонне и навис сверху. - Ну, говори, – свирепо рыкнул он и легонько встряхнул Хиддлстона за плечи. Но Том, от такого непредвиденного развития событий временно утративший дар речи, только промычал в ответ нечто нечленораздельное. - Не хочешь? Хорошо, тогда скажу я. Том шумно сглотнул, все также растерянно хлопая глазами: он отнюдь не впервые видел Криса в таком бешенстве, но не мог понять, что на этот раз именно послужило спусковым механизмом. Впрочем, Хэмсворт, похоже, и сам осознал, что излишне разошелся и, сделав пару глубоких вдохов, выждал несколько мгновений. - Я не изменюсь, – наконец, тихо произнес он, нависая над партнером как скала, и только сейчас в его выражении промелькнуло нечто, невиданное ранее и крайне сродни беспомощности. - Возможно, я хотел бы, но не смогу. Я жажду владеть тобой целиком и полностью. На меньшее я не соглашусь. Ощутив, что сердце готово выпрыгнуть из груди, Том облизнул пересохшие губы и, глядя в мятежные голубые глаза, понял, что пропал совсем и навсегда. - Мне это подходит, – сообщил он, стремясь выдержать официальный тон, и привычным жестом поправил сбившийся галстук. - Правда? – недоверчиво приподнял бровь Крис, и, отметив, что в голосе любовника больше не было того непонятного бешенства, Том испытал облегчение. - Да, - подтвердил Хиддлстон, кивнув столь интенсивно, что ударился затылком о мраморную колонну. Досадливо ругнувшись, он потер занывшее местечко, а секунду спустя Крис схватил его в охапку и заткнул ему рот одуряющее глубоким поцелуем. Крис прервал череду ласкам так же внезапно, как и дал ей начало. - Что? – негодующе засопел главный финансист, потянувшись за продолжением: он ужасно соскучился и еще не до конца верил, что все получилось вот так легко, как он не смел и мечтать. Но Хэмсворт прижал палец к тонким губам и покачал головой. - Еще немного, и я не смогу остановиться. Том растерянно моргнул: Крис еще ни разу не отказывался от близости, где бы они ни находились. Напротив, это ему приходилось отбиваться от настойчивых приставаний и следить за тем, чтобы ситуация не вышла за грани допустимого, а если и вышла, то в каком-нибудь укромном месте подальше от глаз вездесущей общественности. Однако, сейчас был явно не тот случай: схватив любовника за рукав, Том решительно потащил его к загороженной строительными лесами двери того самого кабинета, ремонт в котором отравлял его рабочие будни на протяжении последних четырех недель. - Не слишком этично, как по-твоему? – заметил Крис, не сопротивляясь, но и не проявляя инициативы. Том не ответил. Вероятно, виной тому было игристое, с которым у него никогда не складывалось, а, может, он просто был опьянен столь долгожданным и почти невозможным примирением. В любом случае, он решил не забивать себе голову подобными глупостями. После третьего щелчка зажегся неяркий свет, и Хиддлстон, мельком оглядевшись, обнаружил, что оформление кабинета уже практически закончено: была расставлена мебель, на полу лежали ковры. Жар и дрожь предвкушения объяли все тело. Спешно и неуклюже сбросив одежду, Том опустился на колени, подполз к сидевшему на диване Крису и, расстегнув молнию на его брюках, достал возбужденный член. Твердый и горячий, терпкий и солоноватый на вкус. Ох, как же давно он об этом мечтал! Том несколько раз облизал этот сочный член, поиграл языком с уздечкой и приласкал крохотную дырочку, венчавшую набухшую головку. Ему ужасно нравилось ублажать любовника таким образом: ощущение члена во рту в совокупности с реакцией на эти ласки чертовски заводило. Он сам давно затвердел и безо всякого смущения потирался своим стояком о ногу Криса. - Какой же ты похотливый. Том приоткрыл рот, струйка слюны стекла по подбородку. Крис выглядел слишком спокойно для такого времяпрепровождения. Его это категорически не устраивало. Вновь занявшись членом своей мечты, Том сильно надавил языком на щель на конце, лаская и поддразнивая. Проведя языком по всей длине, он вобрал в рот напряженную плоть насколько мог. Он не всегда мог принять ртом член Криса полностью, но сейчас очень старался. Слезы выступили на глазах, но Хиддлстон заглатывал все глубже, пока, наконец, не услышал громкий стон. Пальцы, нежно поглаживавшие его голову, сильно дернули за волосы. Выпустив изо рта член любовника, Том довольно облизнулся. Губы болели, горло саднило, но он был до невозможности доволен собой. - Я хочу, чтобы ты тоже сделал что-нибудь. Со мной. - Что-нибудь? – напряженно переспросил Крис, смотревший на него так, словно хотел сожрать живьем. - Да.. – кивнул Том и, глядя в глаза любовнику, послушно потерся щекой о его колено. - Что хочешь.. - Покажи мне, чего ты хочешь сам, - приказал Крис, и только сейчас Хиддлстон различил в его голосе знакомую хрипотцу, сигнализировавшую о том, что приложенные старания возымели успех. О, на этот раз он точно знал, чего хочет. Оперевшись о стол, Том облизнул палец, и, поглядывая через плечо, осторожно вставил первую фалангу в свое сморщенное отверстие. Ему было неописуемо стыдно, уши пылали, но все тело переполняло трепетное, сладкое волнение и предвкушение чего-то восхитительно приятного. Крис, молча наблюдавший за ним, наконец, поднялся с дивана и приблизился. Том услышал шорох сбрасываемой одежды, и, когда через несколько томительных мгновений, наконец, ощутил, как любовник прижался к нему горячим телом, издал стон облегчения. Хиддлстон уже начал опасаться, что между ними что-то сломалось, что-то очень важное, и он больше не привлекает его как раньше. - Подожди меня, - горячо шепнул Крис, удержав его за запястье, и, уловив знакомые властные нотки, Том задрожал всем телом. Не имея ни малейшего представления о том, что было на уме у этого безумца, Хиддлстон послушно замедлился, а когда пару секунд спустя в него проник смоченный чем-то масленым палец, громко застонал, ощущая, как его узкое отверстие аккуратно растягивается. - Продолжай, - скомандовал Крис, нечаянно задев колечко-пирсинг, и Том с силой втянул воздух: соски немедленно заныли, и он подался вперед, стремясь потереться о руку любовника. - Ничего себе, - восхищенно присвистнул Крис и коснулся его тонких губ двумя пальцами. - Открой рот. - Это ты виноват, - жалобно всхлипнул Том, облизывая пальцы. - Да, я угадал, - самодовольно ухмыльнулся Хэмсворт и сильно потер его налившиеся соски влажными от слюны пальцами. - Скотина, - выдавил сквозь зубы главный финансист, стараясь восстановить дыхание и убеждая себя, что контролирует ситуацию. - Интересно, а что ты скажешь на это? – хмыкнул Крис, а Хиддлстон, заметив, что задумал любовник, яростно задергался, но было поздно: тот уже защелкнул на колечке маленький зажим для бумаг, который немедленно потянул сосок вниз. - Ублюдок, - застонал Том: напряжение в теле вкупе с горячей сладостью сводило с ума. - Ну же, давай доставим тебе удовольствие, - самодовольно улыбнулся Хэмсворт. Вцепившись в край стола, Том медленно трахал себя, ощущая, как вместе с его собственным пальцем внутри движется палец любовника, а напряжение в сосках от тяжести зажима, раскачивавшегося от их движений, казалось, передавалось напрямую к нывшему члену. Впрочем, весьма скоро он почувствовал, как пальцы покидают его, и неожиданно для себя издал протестующий стон. - Мне кажется, ты уже готов для большего, – усмехнулся Крис, вынуждая Тома убрать руку, и чмокнул его в плечо. - Как, уже? Ты так быстро подошел к финишу? – съехидничал главный финансист, впрочем, ощущая смутное разочарование: их игры, как правило, длились гораздо дольше. Крис на колкость отреагировал достаточно спокойно. - У меня тут в кармане оказалась твоя любимая игрушка, - сообщил он, легонько ущипнув любовника за ягодицу. - А я думал, ты носишь свой член в трусах, - дерзко ухмыльнулся Том, но тут же пожалел об этой вольности, получив солидный шлепок по заду. - Заканчивай чесать языком и смотри, что у меня есть, - весело сказал Хэмсворт. - А мне казалось, тебе понравилось то, что я им делал, - причмокнул губами Том, но, рассмотрев в полутьме то, что находилось в руке у босса, в раз потерял охоту смеяться. Мягкая силиконовая пробка совершенно определенного назначения имела форму конуса и загибалась на конце, с другой же стороны к ней была приделана разноцветная длинная кисточка. - Нет, я не позволю, - всхлипнул он и для пущей убедительности тряхнул головой, игнорируя свой заинтересованно дернувшийся член. - В самом деле? – невозмутимо осведомился Крис, крутя игрушку в руках перед самым его носом. - Да, - выдохнул Хиддлстон, но тут же расстроено хлюпнул носом. - Нет. - Мне показалось, или ты вновь попытался меня обмануть? – с опасными нотками уточнил Хэмсворт и ощутимо сдавил чувствительный сосок. - Так ты хочешь этого или нет? - Хочу, - прошептал Том, опустив голову и чувствуя, как отчаянно горят щеки. Неожиданно Крис притянул его к себе и очень нежно поцеловал, а несколько мгновений спустя Хиддлстон ощутил, как сильная рука сжала его бедро, а отверстие растягивает нечто упругое, вибрирующее и теплое. - Молодец, - шепнул ему на ухо Крис, прихватил зубами мочку, и, отойдя на пару шагов назад, оценивающе оглядел представшую глазам картину и довольно цокнул языком. - А тебе идет. Том дернулся, прислушиваясь к своему телу. Очевидно, ублюдок не вставил конус полностью, поскольку он ощущался там, внутри, несколько странно. Однако конус приятно растягивал его похотливую дырочку, слабо вибрировал, будто поддразнивая, разгонял по телу сладкие волны, и вкупе с обращенным на него голодным взглядом, это было ужасно приятно. Протянув руку, Хиддлстон быстро погладил свой возбужденный член, но Крис, заметив это, немедленно шлепнул его по ладони и погрозил пальцем. Выругавшись, Том стиснул зубы и выпятил зад, не желая думать, как это могло выглядеть, но, судя по тому, что проклятый садист немедленно обхватил свой стояк рукой, поза была в высшей степени пошлой. Впрочем, довольно скоро Том сделал важное открытие: если сжать задницу посильнее, игрушка проникала внутрь глубже и, затихнув на секунду, начинала вибрировать и тереться интенсивнее, посылая по всему телу волны сладостного удовольствия. Крис не предпринимал никаких действий, лишь поглаживал себя и жадно наблюдал за вздрагивавшим от наслаждения любовником. Отбросив стыдливость, главный финансовый менеджер выпятил зад и, практически распластавшись по столу, глухо стонал. Однако и этого ему оказалось мало. Окончательно пойдя на поводу у своей развратной натуры, Том поставил одно колено на находившийся рядом стул, открыв Хэмсворту лучший обзор, прикусив губу, извернулся, шлепнул себя по ягодице и громко, призывно застонал. - Так вот что тебе нужно, - расхохотался Крис. - Хочешь, чтобы тебя наказали за твое вранье? - Только посмотри на себя. Том машинально повернул голову и чуть не рухнул на пол, увидев в громадном зеркале, стоявшем напротив, себя самого, изнывавшего от похоти, с искусанными губами и похабно торчащим между ягодиц хвостом. - Неет.. – плаксиво протянул он. - О, да, - ухмыльнулся мучитель и, щелкнув пальцем по оттягивавшему колечко зажиму, осторожно протолкнул конус в тесное отверстие своего финансового менеджера до конца и отвесил ему сильный шлепок по ягодице. Красное пятно расцвело на бледной коже, и это выглядело столь развратно и возбуждающе, что Крис едва сдержал себя. Хиддлстон, разошедшейся то ли под влиянием игристого, на которое его организм всегда реагировал неадекватно, то ли от длительного воздержания, совершенно утратил над собой контроль. Раздразненная простата как будто увеличилась, отзываясь сладостными волнами на каждое касание. Том отчаянно скулил, хныкал и вскрикивал, цепляясь влажными от пота руками за полированную столешницу, неосознанно выгнув спину и подставляя зад: теперь игрушка терлась внутри именно так, как надо, а с каждым сильным шлепком по покрасневшим ягодицам слегка поворачивалась в узком отверстии, задевая простату и вынуждая его сладко скулить от наслаждения. Это было как раз в духе так любимых Крисом извращенных игр: грязно, пошло и просто потрясающе. Все ощущения были обострены, кожу словно покалывало мельчайшими иглами. Когда Хэмсворт больно сжал его ягодицу и царапнул ногтями набухший сосок, это оказалось слишком. Том закричал: электрический разряд пронзил все тело и ударил прямо в член, который дернулся, а из крошечной дырочки на конца появилась густая капля. Слезы брызнули из глаз: он хотел кончить, но не так! - В чем дело? - Я хочу кончить, когда ты будешь..Я хочу, чтобы ты мня трахнул, – пробормотал Том, ощущая, что готов спустить от легчайшего касания. – Крис, пожалуйста, хватит. Я.. Я больше не могу. Очевидно, сочтя свою вендетту исполненной, либо же верно оценив состояние Хиддлстона как крайне близкое к извержению, Крис без лишних слов стащил его на пол. Зарывшись пальцами в длинный ворс ковра, Том ощутил, как края отверстия растягивает нечто, превосходившее по размерам и пальцы, и игрушки, а спустя несколько секунд сопротивления и боли член Криса вошел в него полностью. Если во время прелюдии Том был поглощенным собственным удовольствием, то сейчас с удовлетворением почувствовал, как тело партнера сотрясает крупная дрожь. Решив отомстить, он сжал мышцы ануса. Крис грязно выругался и, выйдя почти целиком, сильно вогнал член до самого конца. От смеси боли и удовольствия Том закричал, а секунду спустя горло сильно сдавило, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Намотав на руку галстук, все еще остававшийся на любовнике, Крис потянул его вверх и на себя, вынуждая того поднять голову и прогнуться в пояснице. Это было настолько же возбуждающе, сколь бесстыдно. Стоя на четвереньках, Том громко стонал и вскрикивал, пока Крис не слишком деликатно трахал его, и главный финансист впервые в жизни радовался музыкальным предпочтениям коллег: громкая музыка заглушала все звуки. Им предсказуемо не потребовалось много времени, чтобы дойти до самого пика: когда Хэмсворт внезапно сильно царапнул ногтями сосок и вошел так глубоко, насколько это было вообразимо, Том почувствовал, как внутри пульсирует горячая плоть, и, задрожав от пронзившей все тело вспышки удовольствия, с громким криком излился на пушистый ковер. Первым, что Хиддлстон ощутил, когда пришел в себя, было пребывание щекочущих ворсинок в обеих его ноздрях. От души чихнув, он уткнулся носом в ковер еще глубже, и только в этот момент осознал, что укрыт пледом, по всей видимости, снятым с дивана. - Все в порядке? – осторожно булькнул Том в длинный мех, и, после неудачной попытки повернуться к любовнику лицом, выругался сквозь зубы: все тело болело, даже те места, которые формально не были задействованы в недавней игрищах оргии на двоих. Наверное, не последнюю роль играло то, что после одурительного оргазма Хэмсворт всем своим немалым весом навалился сверху, но ему это даже нравилось. Искать причинно-следственные увязки не имело смысла. Он уже смирился с тем, что его натура была окончательно испорчена. - Ага, – кивнул Крис и, приподнявшись на локте, озабоченно оглядел партнера, - А ты? Сидеть-то сможешь? Я тебя не сильно уделал? Ты вроде даже отключился на пару минут. Хиддлстона данный вопрос интересовал не меньше, но он решил отложить его на потом. Кое-как выкатившись из-под этой горы мышц, регулярно наращиваемых на боксерскрм ринге, он со стоном повернулся на бок и наконец-то взглянул на свое персональное наказание. Хэмсворт выглядел так, будто участвовал в боях без правил, а о его собственном внешнем виде лучше было вообще не думать. - Тебе понравилось? – осторожно спросил Том. - Еще бы. Ты – прирожденная порно-звезда, - усмехнулся Крис и, прижав к себе, чмокнул драгоценного финансиста в кончик носа. - Тогда в чем дело? - Ни в чем, – покачал головой Крис, потянувшись так, что суставы щелкнули. Но Том за два проведенных вместе года тоже довольно неплохо изучил своего любовника. - Скажи, – потребовал он, внезапно ощутив прилив страха. - Я уже сказал, что хочу, чтобы ты был только моим, - резко произнес Крис. - И я хочу, чтобы у нас все было серьезно. Пошарив в валявшемся радом пиджаке, он извлек коробочку, внутри которой оказались два кольца из белого металла. Том несмело протянул руку, но в последний момент отдернул и покачал головой. - Нет. Лицо Криса мгновенно окаменело, и даже показалось, что он вот-вот лишится рассудка. - Наверное, это было слишком поспешно, – медленно изрек он, и с Тома, наконец, сошло оцепенение. - Нет, погоди, - быстро поспешно пробормотал он и для надежности взобрался на любовника, игнорируя сильное жжение в заднице: после длительного воздержания они были не слишком осторожны, растяжки оказалось недостаточно, и можно было смело прогнозировать незабываемое утро.- Я согласен. Только у меня тоже есть условие. - Слушаю, - выжидательно взглянул на него Крис, и даже в одном этом слове ощущалось то звенящее напряжение, которое его сковывало. - Ты мне нравишься. Так сильно, что я хочу прожить с тобой всю жизнь. Чтобы не расставаться никогда-никогда. - Вот как? – кивнул Крис, прожигая его взглядом потемневших глаз. – Что-то еще? - Ты тоже только мой, - собравшись с духом, объявил Том. - И я не хочу ни с кем делить тебя. Хэмсворт, явно не ожидавший такого поворота, моргнул, склонил голову набок и недоверчиво прищурился. - А как же свободные отношения? Том сглотнул. Пожалуй, Крис после всего имел полное право задать этот вопрос. Он хотел было отшутиться, но, вспомнив о своем недавнем решении быть честным в отношениях и идти до конца, сдул со лба влажную прядь и, жалея, что не может выпить чего-нибудь для храбрости, взглянул ему в глаза. - Я был идиотом. На самом деле мне это не подходит, и я хочу совершенно другого. - Чего же? - Только тебя. Крис медленно закрыл глаза, откинул голову назад и громко расхохотался. - Ты.. Нет, этого просто не могло быть. Не так, не сейчас, когда все решилось в его пользу. Прикусив губу, чтобы не разреветься прямо на месте как глупая школьница, получившая от ворот поворот, Хиддлстон поспешно отвернулся и, кое-как выпутавшись из пледа, под взрывы хохота нашарил брюки и рубашку. Чем быстрее он уйдет, тем меньше вероятность получить инфаркт или, что хуже, ударить насмешника. Впрочем, далеко ему уйти не удалось. Не прекращая смеяться, Крис схватил его, повалил на пушистый ковер и бесцеремонно навалился сверху. - Черт тебя подери, Хиддс, как же долго я этого ждал, - сообщил Крис с нотками веселого безумия в голосе, нависая над ним, и Том ощутил, что сердце, замершее, казалось, на веки и навсегда, вновь забилось в груди. – Но оно того стоило. Честно. И я не хотел ржать, не дуйся, сопливыш. Просто.. Это так здорово, понимаешь? Прикрыв глаза, Том прокрутил в мыслях события последних часов и с предельной ясностью ощутил себя именно тем, кем недавно именовал: полным и безграничным идиотом. - Ну что, пробуем еще раз? – хмыкнул Хэмсворт и нашарил на диване забытую коробочку. Том кивнул и, затаив дыхание, протянул руку. - Спасибо за Джейн и Марти. Ты не был обязан, – нарушил уютную тишину Том. После обмена кольцами они какое-то время предавались ласкам, и даже казалось, что не удастся избежать повторения недавних упражнений, но Крис, сжалившись над его задницей, не стал заходить далеко, ограничившись невинными поцелуями, которые, впрочем, были ужасно приятны. - Я проходил через подобное, – хмыкнул Крис, кончиками пальцев поглаживая его по спине. - Это дерьмо очень не просто разрулить. - Как ты смог так угадать с подарком? - Ему понравилось? - Очень. - Финн Стивенс из капстроя как-то обмолвился, что ему заказали в подарок похожую штуку, а твой Марти такого же возраста, как и его сынишка. А потом я увидел, как ты бестолково топчешься на ярмарке и понял, что обязательно протормозишь до самого Рождества, когда уже ничего нормального не останется, вот и подсуетился. А поехал сам, потому что знал, что ты никогда на это не решишься. А так она не сможет отправить подарок обратно. - Но как ты нашел такого крутого? Я ничего подобного в магазинах не видел. - Приятель по рингу служит в Королевстве игрушек администратором, - усмехнулся Крис, - у них там есть особые предложения для важных клиентов. Знаешь, - мечтательно добавил он, - это самая настоящая сокровищница. Я проторчал там пару часов, веришь? - Его даже Джейн оценила, а это многое значит, - с благоговением заметил Том. Все получилось как нельзя лучше, и он вправду был чертовски благодарен Крису за помощь, и даже не возникло ни единой мысли возмутиться вторжению в его личную жизнь. Возможно, потому, что отныне он считал Криса вправе оказывать ему помощь в таких делах? - У тебя отличный парень. Да и бывшая не такая кошмарная стерва, как ты описывал, хоть и попыталась прогнать меня метлой. - Я не преувеличивал! – возмутился Хиддлстон. - Не волнуйся, до тебя ей далеко. Получив шлепок по ягодице, Том неожиданно для самого себя громко пискнул: было чертовски больно. - Эй, в чем дело? – нахмурился Крис и ощупал его зад. - Как ты там? Сильно болит? Различил нотки беспокойства в его голосе, Том мстительно улыбнулся, но ответом не удостоил. - Ничего, я запасся, - тем временем с гордостью сообщил Хэмсворт, выудив из кармана пиджака ту самую мазь с наконечником в форме пениса, которую однажды издевательски презентовал ему. - Где ты взял такую гадость? – застонал Том: было очевидно, что его заставят этим воспользоваться. - Рождественские скидки в фармотделе секс-шопа, - весело хмыкнул Крис, - у меня после одного случая в отеле там открыт неплохой дисконт. Знаешь, спонтанные встречи в баре могут завести куда угодно. - Сколько еще ты будешь мне это припоминать? – обреченно вздохнул Том. - До конца жизни, - ухмыльнулся Крис, глядя ему прямо в глаза, и у Тома от этой фразы внутри почему-то разлилось бешеное, безудержное счастье, словно кто-то разбил целую банку этой волшебной искрящейся субстанции. - Не можешь сам? Поворачивайся, давай помогу. Том украдкой улыбнулся и с видимой неохотой подставил зад умелым рукам. В конце концов, Крис с его опытом в этом деле все сделает куда лучше. Хэмсворт смачно зевнул, не успев прикрыть рот. - Я неважно спал последний месяц, - пояснил он, закончив наносить мазь. - Почему? - Жан-Жак кошмарно храпит, - серьезно сообщил Крис и тут же ойкнул от тычка в бок. - Премерзкий тип, - поежился Том: воспоминания о французе, явно имевшем виды на его любовника, все еще отдавали болью. - Я бы сказал, на любителя, - задумчиво протянул Крис, обнимая его. - Такого как ты? – с тревогой поднял голову Том. - Возможно, - усмехнулся Хэмсворт. - Но я уже нашел себе придурка по вкусу. - Тогда какого черта ты с ним любезничал? Что у тебя с ним было? - Мы даже не целовались. Помнишь историю со шпионажем? Я думал, что это он, и пытался выяснить больше. - И что? – округлил глаза Хиддлстон: к такому повороту он был не готов. - Близко, но нет. Его помощница. - Не может быть! Такая милая девушка. Кто бы мог подумать.. – покачал головой Том и тут же встрепенулся. – Но.. Но ведь я однажды даже пустил ее в твой кабинет, когда миссис Чанг была на обеде! - Я знаю, - усмехнулся Крис и ущипнул его за нос. – Этим ты мне очень помог вывести ее на чистую воду. Я сразу понял, что она выбрала тебя в качестве жертвы. Нечего сказать, смышленая девица. - Почему это? - Потому что, несмотря на твою мрачность, ты выглядишь как доверчивый лопух. Том ничего не сказал на это, но решил, что непременно оспорит это заявление. Как-нибудь потом. - И что будет с Дебю? - Он возвращается в Манчестер. Так решил отец. Видишь ли, оказалось, что большая часть идей в его проектах принадлежит мисс Уорд. Поскольку утечку информации вовремя заметили, она не смогла нанести компании большого урона. Когда станет ясно побольше о ее мотивах, возможно, отец предложит ей сотрудничество. Том вспомнил летящую в лицо девушке тяжеленную папку и унизительный свист и подумал, что причины, по которым она хотела подставить Дебю, в общем-то, не составляют особого секрета. На улице послышался шум и смех, и Хэмсворт, практически клевавший носом, мгновенно оживился. - О, скоро начнется фейерверк. Пойдем, посмотрим. Он стоит бешеных денег и должен быть суперским. Я сам выбирал заряды! Тому не хотелось никуда идти, он вообще сомневался в своих способностях шевелиться, но Крис настойчиво тянул его за галстук, в противном случае обещая вытащить во двор на руках, и главному финансовому менеджеру пришлось подчиниться желанию босса. Крис с легкостью нашел свою одежду, аккуратной кучей сложенной за диваном. А вот Хиддлстон внезапно обнаружил, что его вещи разбросаны по всему кабинету: тщательно отлаженная для выхода в свет рубашка скомкано валялась на полу, но, по крайней мере, находилась в поле зрения, один носок почему-то угодил на подоконник, а о местонахождении обуви вообще не было никаких предположений. Поиски осложняло отсутствие нормального освещения и обилие находившегося в кабинете всевозможного мелкого строительного инструмента, разбросанного то тут, то там в хаотичном порядке: очевидно, отделка не была завершена до конца. Увидев нос ботинка, торчащий из-под шкафа для бумаг, Том радостно бросился к нему, но, споткнувшись о прислоненную к столу дрель, больно ушиб большой палец на правой ноге и, прикусив губу, запрыгал на одной левой, а, наступив на валявшуюся на полу липкую игрушку, совсем недавно побывавшую у него в заднице, поскользнулся и, впечатляюще взмахнув руками, шлепнулся на мягкий ковер - Не знал, что ты увлекся балетом, - усмехнулся Крис, протягивая любовнику ботинки и брюки. При воспоминании о шуме, производимом этими железками, у Хиддлстона вновь застучало в виске, по этой причине главный финансист не смог подобрать в ответ фразу подходящей степени колкости, а потому не удостоил возмутительный выпад ответом. Бормоча ругательства в адрес будущего обитателя кабинета, Том неуклюже встал на четвереньки и потянулся за боксерами, лежавшими на диване аккурат перед его носом, как вдруг в голове вспыхнула гениальная идея. Пусть это будет не Жан-Жак, но строители нервы ему изрядно потрепали. Убедившись, что партнер поглощен выуживанием его носка из громадного аквариума, к счастью, пока пустого, Том подобрал игрушку-конус, с мстительной улыбкой затолкал ее под ковер и вытер руку, измазанную тем, что Крис использовал в качестве смазки, о пушистый белый ворс. Должна же в мире быть справедливость. - Идти сможешь? - Ага. - Тогда чего ты там возишься? – нетерпеливо поторопил его Крис, уже каким-то неведомым образом натянувший джинсы и застегивавший пиджак. Кое-как застегнув пуговицы на рубашке и застежку на брюках, Том предусмотрительно стянул с шеи галстук, носивший следы их недавних удовольствий, спешно засунул его в карман пиджака и, щелкнув выключателем, вышел из кабинета. Крис не выпускал его из здания, загородив собой вход, пока Том не застегнул пальто на все пуговицы и не повязал шарф. Хиддлстон тихо погибал от смущения: позади выстроилась целая очередь желающих пройти, которая стала свидетелями того, как Крис проявлял заботу. Разумеется, толпа шушукалась, но Тому впервые не было ни до кого дела. Конкурс Управлений финансисты, разумеется, проиграли, но это ничуть не омрачало настроение сотрудников. Хиддлстон, как и полагалось топ-менеджеру, произнес краткую торжественную речь, искренне поздравил коллег с Рождеством, принял поздравления, и даже ободрил понурого Гарри Джонса, уверив его, что в следующем году они непременно возьмут реванш. Мальчика тут же просиял, как начищенный десятипенсовик. Том выполнил все обязательные пункты программы, и полчаса спустя уже начал откровенно скучать. К вящей досаде, Хэмсворт держался на приличествующем расстоянии, не пытался схватить его в охапку, не лез обниматься, а развлекался на свой лад. Он лишь подставлял Крейгу рожки в процессе фотографирования, укрывшись за пушистой елью, с приятелями из строительного Управления участвовал в распитии содержимого небольшой фляжки, подливал виски в громадный чан с пуншем, да подбрасывал петарды в стайку нарядных дам из бухгалтерии, словом, вел себя максимально корректно. Запищал телефон. «Как вечеринка?», - интересовался Генри. Вероятно, пунш, плохо сочетавшийся с игристым, да еще и принятым на голодный желудок, основательно ударил в голову. Только этим Том мог объяснить то, что вытянул руку, щелкнул камерой кольцо на пальце и отправил фото другу. «Кто счастливая невеста?» - немедленно прислал обратку тот. Не долго думая, Том навел камеру на Криса, который в шапке с оленьими рогами водил хоровод вокруг елки, и, пьяненько хихикая, отправил очередную фотку. «А ты – везучий парень». «Не то слово», - подумал Том. Ему вдруг очень-очень захотелось сделать что-нибудь совершенно безумно романтичное, такое, от чего сердце бы замирало, а дыхание перехватывало. Крис стоял и украдкой наблюдал за возлюбленным. По правде говоря, он был изрядно вымотан. Будучи невозможным собственником и ревнивцем, он сходил с ума при мысли, что кто-то может оказаться рядом с его сопливышем. За последний месяц он, истерзанный этой сердечной нервотрепкой, спал по нескольку часов в сутки, и еще с утра еле держался на ногах, но сейчас, глядя на Хиддлстона, уткнувшегося в свой телефон и довольно хихикавшего, ощутил прилив сил. Нелепый, колючий и замкнутый, но невероятно соблазнительный. Крис не знал, что именно его так привлекает в этом человеке, да и не хотел узнавать. Вообще Том до сих пор порой напоминал того забитого и зажатого озлобленного на всех вороненка из средней школы, особенно если его что-то тревожило, но если тогда Крису хотелось унизить его посильнее, то сейчас он нестерпимо желал доставить ему удовольствие, зацеловать так, чтобы он позабыл собственное имя. А еще лучше и вовсе до смерти. Все внутренние тревоги и душевный дисбаланс действительно отражались на внешности. Острые черты лица, необщительность и угрюмое выражение отталкивали от Хиддлстона людей, но порой, вот как сейчас, углы сглаживались нерешительной, чуть озорной и такой искренней улыбкой, словно стиравшей привычную маску злого гоблина и, пожалуй, морщин на добрый десяток лет. Несмотря на прошлые обиды, им было по-настоящему хорошо вместе, но Том неохотно делился своими тревогами, а Крис постоянно боролся с желанием пробраться к нему под кожу, познать все его мысли, боль и желания. Крис уйму времени провел у психолога, пытаясь справиться с приступами агрессии и не укатиться на самое дно. Признать, что он не может разобраться со своими заморочками сам, и ему нужна помощь, неважно, сколь сильно это ударило по его самолюбию, дало ему возможность жить так, как он всегда хотел. Тогда, в юности, казалось, что просьба о помощи поставит крест на его самостоятельности, сейчас же он считал это одним из самых мужественных решений в своей жизни. За пару лет он лучше узнал Тома, как и его проблемы. Подобный взрыв был неизбежен, но Хэмсворт прекрасно понимал, что если он хочет прожить с Томом до конца жизни, нужно пройти через все это. Том с умеренным интересом наблюдал за тем, как Мардж и другие дамы из его управления запускают фейерверки, когда Крис ткнул его в бок и с довольной улыбкой протянул стакан пунша. - Там виски. Я все видел, учти, – сообщил Том, однако содержимого отхлебнул изрядно. – Твой отец вряд ли одобрит такие забавы. - Уже успел нажаловался? – беззлобно передразнил его Крис. - Я что, по-твоему, ябеда? – поморщился Хиддлстон. - Ну, в школе ты этим не брезговал. - Если тебе устраивали взбучку, то исключительно по твоей же вине. Никто не заставлял тебя безобразничать. - Так ты сам нарывался, – хмыкнул Крис, но тут же примирительно бухнул. - Хорошо, виноват. Но, знаешь, я вовсе не жалею о том, что было в школе. В детстве ты был на редкость подлой, лживой маленькой дрянью. Ок, не совсем, но почти, на грани. - А ты – маньяком и садистом! - Все решает сила, - пожал плечами Хэмсворт. – Закон жизни. - Я тоже на многое способен, - с вызовом бросил Том. Только воспоминаний о школьных стычках сейчас и не хватало. - Да, как я погляжу, с тобой опасно иметь дело. - Сомневаешься? Я затопил твою квартиру, - мстительно сообщил Хиддлстон и затаил дыхание. Он намеревался рассказать об этом как-нибудь потом, когда Крис будет в благодушном настроении, но снисходительный тон вывел его из себя. Хэмсворт всего час назад сделал ему предложение руки и сердца и выглядел неимоверно счастливым. Но вдруг сейчас что-то поменяется? Вдруг он сочтет его полным психом и не захочет иметь с ним дел? Ответ привел его в недоумение. - Я знаю. - И что теперь? - Порой ты бываешь изрядным дерьмом, а по части зловредности мало кто тебя переплюнет. Но я прикрою все твои грешки. А если кто-то посмеет тебя обидеть, я ему все, что можно переломаю, - с грустной улыбкой сообщил Крис, заботливо поправив ему шарф, и Том ощутил, как у него заныло сердце, а голова закружилась то ли от радости, то ли от проклятого пунша. - Потому что я люблю тебя, вот такой я идиот. - Знаешь, я ведь тоже тебя люблю, - выдохнул Том и потянулся к любовнику, вцепившись в ворот его пальто. Полюбоваться баснословно дорогим фейерверком им так и не удалось: поцелуй был в разы важнее. Их губы соприкоснулись с первым залпом и не размыкались, пока не стихли радостные крики. Жан-Жак оглядывался по сторонам, выискивая кого-то в толпе веселящихся и радующихся приходу Нового года людей, и Хиддлстону не требовались ничьи подсказки, чтобы понять, кого он пытался обнаружить. Наверное, добивать лежачего было не слишком благородно, но Том и не считал себя таковым. Дождавшись, пока француз заметит их, Том огляделся и решился. Потерев озябшие ладони, он приблизился к Крису и, собравшись с духом, засунул руки в карманы его пальто. - Холодно, - стараясь сохранить лицо, максимально невозмутимо сообщил главный финансовый менеджер в ответ на удивленный взгляд. - Так теплее? – хмыкнул Крис и притянул его к себе, беззастенчиво облапав задницу. Наконец-то. - Ага, - счастливо улыбнулся Том, не обращая внимания на раздавшийся за его спиной восторженный свист: в конце концов, он сам хотел, чтобы всем было известно, кому принадлежит Крис Хэмсворт, а теперь у него были все законные основания называть босса своим. - А все же чей это был кабинет? – поинтересовался Том, вспоминая свой маленький акт вандализма. Если говорить начистоту, он был не прочь подложить такую свинью многим руководителям своего ранга. - Твой, – усмехнулся Крис, ероша его волосы. - Отец решил, что отсутствие у менеджера такого уровня личного кабинета негативно отражается на имидже компании, и поручил мне уладить этот вопрос. Похоже, я справился. Как считаешь? Во всяком случае, первое совещание мы провели вполне успешно. - Не честно, - досадливо вздохнул Том. Не то, чтобы ему не понравился интерьер, но… О его маленькой пакости Крису было знать совершенно не обязательно. - Почему? Вспомни, ты же сам его выбрал. Хиддлстон решил, что не будет спорить. Просто надо не забыть заложить в бюджет на клининговые услуги и обстановку сумму побольше. *** Том с детства обожал Рождественское утро, оно несло ощущение сбывшегося волшебства. Однако в этом году он безнадежно его проспал. С трудом приоткрыв один глаз, он нашарил рукой на тумбочке рядом с кроватью старомодный тяжелый будильник и обнаружил, что стрелки показывают четверть третьего. Судя по затекшим рукам и ногам, в этой позе он лежал уже довольно долго. Размытый взгляд выхватил ногу, затянутую пижамой, но пошевелить ею удалось не сразу. Разлепить глаза полностью показалось непосильной задачей, поэтому он, нащупав на пальце заветное кольцо, предпочел полежать поваляться еще немного, нежась в тепле кокона из одеял, и смаковать произошедшее накануне. Однако чем больше он углублялся в воспоминания, тем жарче ему становилось. Хиддлстон помнил, как они с Крисом удрали с вечеринки, а сам он, прихвативший бутылку игристого, начал напиваться прямо на улице. В такси кэбе, которое они чудом поймали в столь поздний час и на удивление быстро, он принялся во весь голос распевать песни, и таксист водитель деликатно попросил их покинуть салон. Благо их высадили всего за пару кварталов от дома, и хоть погода стояла морозной, от страстных объятий было тепло и уютно. Том помнил, как, разошедшись под воздействием алкоголя на пустой желудок, бесстыдно виснул на Крисе, пока тот мужественно стойко спокойствием ощупывал его карманы в поисках ключей. Дальше Крис позаботился о Чарли и новом члене семьи, насыпав им в миски корма, а затем подхватил Тома на руки и отнес наверх, в спальню… Том, истосковавшийся за время разлуки, блаженно зажмурился. Решив, что встречать Рождество в новых красивых пижамах – это хорошая примета, Том сделал над собой усилие и поднялся с кровати. Проковыляв в ванную, он засунул руку в штаны и потрогал анус: он был припухшим, но болело не сильно, на пальцах ощущалось нечто масляное. При мысли, что Крис о нем позаботился, и какого рода манипуляции провел, его лицо затопило смущение, но одного взгляда на красовавшееся на пальце кольцо хватило, чтобы успокоиться. И вообще, приступ диареи, застигший его как-то раз, когда он несколько дней не слезал с унитаза, был гораздо унизительнее. Натянув футболку в тон штанам, Хиддлстон медленно спустился в гостиную, гадая, было ли у него что-нибудь припасено в холодильнике. На Рождество полагалось иметь наряженную елку и обилие вкусностей, и, кажется, в этот раз он пролетал по обоим пунктам. Кот спрятался под низким журнальным столиком и явно не был расположен к общению, но Чарли это совершенно не смущало: он стремился проявить дружелюбие всеми средствами. Крис сидел на диване и говорил по телефону. Когда прошлой ночью Хэмсворт подтащил его к отцу, чтобы продемонстрировать кольца, тот воспринял новость весьма позитивно. - Давно пора, - добродушно проворчал Крейг, обнимая их обоих. – А то, сколько можно позориться.. Отчасти Том был с ним согласен. Сейчас же, судя по обрывкам разговора, миссис Хэмсворт уже вовсю начала подготовку к свадебному торжеству, без, которого, разумеется, никак нельзя было обойтись. Еще совсем недавно подобное мгновенно вывело бы Хиддлстона из себя, но сейчас ничего не имело значения. Пожалуй, смущала лишь мысль о том, как он пригласит на церемонию Джейн. Заметив присутствие любовника, Крис, все еще что-то смиренно отвечая матери, потянул его за штаны и крепко обнял. Нежась в теплых объятиях, Том скользнул взглядом по экрану телевизора и замер, приоткрыв рот. Ну, конечно. Вчера была всего лишь вечеринка, канун Рождества же выпадал на следующий день. И как можно быть таким идиотом? У него еще оставалось время на то, чтобы встретить Рождество по всем правилам Том критическим взглядом оглядел гостиную. Дел было непочатый край. Он поцелует Криса и немедленно займется приготовлениями!