Милый в рикше

- Такао, руль свободен. Казунари надулся. Мияджи гонял их сегодня, а теперь еще и бедные ноги придётся напрягать, чтобы везти этого индюка домой. - Шин-чан, я задолбался, - честно сказал он. - Сам виноват, вот что. Вот были бы у тебя талисманы, ты бы не проигрывал в камень-ножницы-бумага. Такао подумал, что его глаза сейчас закатились за экватор. Иногда ему казалось, что Мидорима как-то загадал желание, чтобы всегда выигрывать в эту дурацкую игру. - Давай повторный раунд, - попросил брюнет. Он присел напротив Мидоримы в телеге рикши. - Еще чего. Умей признавать поражение. Такао вздохнул. Ох, он бы сейчас ему напомнил про умение признавать поражение, он бы ему столько высказал, если бы не смертельно устал. Он открыл гугл и вбил что-то похожее на "как отмазаться от езды на велосипеде". - Шин-чан, давай рикшу заменим на двухместный велосипед. Как идея? Мидорима смотрел на него долго и внимательно, после чего встал и сел за руль. - В жизни подобного бреда не слышал. Двухместных велосипедов не бывает, ты болен, Такао. Я доеду до дома сам, так что можешь быть свободен. Такао посетила крайне хитрая мысль и он с хищной, хоть и все еще усталой, улыбкой, кивнул Мидориме. Шинтаро, разумеется, довез Такао до ближайшей станции и поехал к себе домой. Казунари, приехав домой на поезде понял, что его сильно укачало в довесок к физической и моральной перегрузке. Едва придя домой он, не раздеваясь, лег и засопел, как только голова коснулась подушки. В раннем засыпе был один большой плюс - Такао проснулся на пару часов раньше, чем обычно, и сегодня у него было время для подготовки сладкой мести. Знакомый с картинга помог осуществить ему этот план, одолжив дорогущий веломобиль на двоих, чтобы Такао именно на нем привёз Мидориму. Цену подобной выходки Такао заплатил, но большего он ждал от лица Мидоримы. Мистер моя-рожа-всегда-под-контролем точно не сможет сдержать эмоций. Такао подъехал к дому Шинтаро на этом веломобиле, накинув на голову шапочку с ушками, которую Мидорима терпеть не может, хитро улыбаясь, позвонил Мидориме, который всегда просит слать ему смс, и сказал, что карета подана самым ненавистным для Шинтаро тоном. Ответ парня сквозил злобой, но все же спустя пару минут он вышел из дома и замер на месте. - Где рикша? - спросил он, точно зная, что он сам вчера парковал ее около дома. - Ой, Шин-чан, я же вчера обещал тебе, помнишь? Вот смотри, двухместный велосипед, а то ты мне не верил, будто я тебе сказки про белого бычка рассказываю, - глаза Такао, разумеется, выдавали его желание заржать, как и дергающиеся уголки губ, но Такао изо всех сил держался, представляясь самым невинным ребенком на свете. - Хорошо, убедил, я верю, что они существуют. Поехали на рикше. - Если я сейчас поеду возвращать этот мобиль, а потом возьму рикшу, то мы опоздаем на утреннюю тренировку. Мияджи-семпай опять будет злиться. Такао был готов поклясться, что у Мидоримы вздулась вена на лбу. Тот, сжав зубы, сел на место рядом с Такао и поставил свои ноги на педали. - Я и с места свои ноги не сдвину, будешь ехать один, - заявил он. - О, милый Шин-чан, - елейно начал Такао, - франксом нельзя управлять в одиночку. Если ты не будешь крутить педальки, то колесико с твоей стороны не будет крутиться, а если оно не будет крутиться, то мы будем наворачивать кружочки на одном местечке. Шинтаро схватил Такао за грудки, притянул как можно ближе к себе и очень-очень злобно прошептал: - Еще два слова, и я вышибу тебе мозги. Такао смотрел в пронзительно злые зеленые глаза, а потом вдруг почувствовал возбужденный азарт. Это потрясающее чувство, лучше оргазма, Такао переполнялся властью того, что он смог пробудить в Шинтаро эмоции. Когда его отпустили, он салютовал "Поехали" и они вместе, не без проблем, но все же смогли синхронно поехать и удачно доехать до школы. Мидорима всю дорогу молчал, а на подъезде к школе закрыл глаза, чтобы не видеть удивленных взглядов других учеников. Все уже давно привыкли к рикше, но подобную махину они видели впервые. За время поездки Такао снял шапку, потому что ему стало слишком жарко. Бедро Шинтаро было очень горячим, и оно грело ногу Казунари, и этот жар плыл по всему телу. Когда они приехали, Мидорима спокойно вышел из веломобиля, отправившись в раздевалку, а Такао уперся мокрым от пота лбом в свои ладони. Он засомневался, кому он вообще мстил, Мидориме или себе. На тренировке они снова много касались друг друга, и Такао теперь почему-то начал обращать внимание на то, что Шинтаро абсолютно всегда горячий, словно печка. Его ладони грели мяч, из-за чего тот, казалось, сейчас расплавится, и Такао не понимал, как еще никто не обжегся. Во время дриблинга они случайно снова столкнулись бедрами, из-за чего Шинтаро поморщился, а Такао на секунду упустил концентрацию. Мияджи вопил больше обычного, гоняя Такао все сильнее и сильнее. К вечеру после внезапных контрольных и усталости ощущения жара никуда не делись. Когда Мидорима снова сел в двухместный веломобиль, Такао проклял сам себя за эту дурацкую идею. - Шин-чан, у тебя, что, жар? - спросил он, все еще хитро улыбаясь. - С тобой будет, - буркнул Мидорима. - Поехали. И они вновь, хоть и не с первого раза, но поехали на двухместной рикше. Несколько раз Казунари назло тормозил или поворачивал руль на себя. Мидорима шумно, очень шумно дышал рядом с ним, и Такао вновь наслаждался пьянящим возбуждающим азартом от вызванных эмоций. Когда они приехали домой к Мидориме, тот вновь приблизился к лицу Такао непозволительно близко, горячо дыша тому на губы. Казунари рефлекторно облизнулся. Мидорима вновь внимательно смотрел в глаза парню, и Такао вдруг передернуло от холода. От неожиданности оба вздрогнули, и Шинтаро не удержал равновесия, падая прямо на брюнета, вцепляясь тому в куртку. Он поднял до невозможности злые глаза на удивленное лицо Такао, а потом... А потом вдруг резко и больно укусил того за шею, и Такао внезапно даже для самого себя застонал. Он не сказал бы, что это было приятно, но точно признавал - это возбуждало. Горячее тело Мидоримы так плотно прижатое к его, горячее дыхание и чувство, что твою шею терзают чужие зубы, попутно проводя языком и зализывая. Такао возбуждался, но на этот раз отнюдь не от азарта. - Если ты завтра приедешь не на рикше, я клянусь, я оторву тебе что-нибудь и засуну в рот. Такао абсолютно не помнил, как возвращался домой и возвращал веломобиль другу. Все, о чем он думал, пульсировало тянущей болью между плечом и шеей и напоминало о себе при малейшем прикосновении. На следующий день Такао приехал на рикше, так как денег на повторную аренду у него не было, и, когда Мидорима вышел из дома, он удовлетворенно хмыкнул и хитро взглянул прямо в глаза Такао. Казунари признал: месть нихрена не удалась. Теперь на одиноком сидении рикши ему было слишком холодно. А еще хотелось ощутить губы на своих губах, а не только на своей шее.