Уважаемая Эрида Доук, Мы вынуждены сообщать Вам, что в храбром бою за судьбу человечества погиб разведчик элитного подразделения. Последним желанием солдата было сообщить Вам о гибели, сохраняя в анонимности его личность. Проявляем этим посланием искренние соболезнования.
Она сжимает пожелтевший лист с черной эмблемой разведкорпуса. Дышать становится всё труднее, слезы непрерывным потоком катятся по щекам. Всхлипы перерастают в тревожный вой, на который сбегается вся прислуга и мать девочки. — Эри, солнце, что такое? — Мари касается руками щек плачущей дочери, стараясь заглянуть в стеклянные очи. Женщина, краем глаз, подмечает письмо, сжатое в тоненькой руке. Мир стремительно начинает кружиться. Чёрная метка. Такого не может быть, Найл не выезжал за пределы Сины. Выдыхая женщина понимает, что эмблема относится к печатям Разведки. — Откуда у тебя это, Эрида? — выхватив из рук оцепеневшей девочки злополучную бумагу, она с замиранием сердца читает написанное. — От кого это? У нас нет в семье разведчиков, Эри. Это какая-то ошибка, слышишь? Шутка. — Это не шутка… — задыхаясь кричит девочка и сжимая волосы на своей голове, заходясь в новых рыданиях. — Его действительно больше нет.***
— Язва, тебя даже Арлерт уложил на лопатки! — мужской смех разнесся по полигону и, скорее всего, привлёк внимание инструктора. «Ещё этого не хватало.» Глотая холодный воздух Эрида наконец распахнула глаза и уставилась на жалобное лицо, в обрамлении неровных светлых прядей. Армин явно не ожидал подобного поворота событий, поэтому протянутая им рука предательски дрожала. — Ты не виноват, — шепнула девушка, прежде чем успела сообразить хоть что-нибудь. — Посмешище. С такими навыками тебе в бойцовские груши, а не в военную полицию, — словно коршун, инструктор Шадис склонилися над девушкой и презрительно оглядел. Мужчине не верилось, что темноокое недоразумение, хоть и весьма похожее чертами на свою мать, и есть дочь семейства Доук, только холодный взгляд девчонки остановил от поспешных выводов. Удивиться же Эрвин. Более того, наверняка узнает в ней Мари. — Конструктивно, — спокойно произнесла Эрида и поднявшись одним рывком приняла исходную для боя позицию, чувствуя как от холода немеют руки. На бледном, казалось, совсем не тронутом солнечными лучами лице, вновь появилась бесстрастная маска. Она наверняка срослась с юным девичьим лицом. — Кирштейн, тащи свою задницу сюда, — гаркнул Шадис, — Сделай что-нибудь… с этим куском помоев, — буквально выплюнул мучитель, даже не обернувшись на колючие смешки в сторону девушки, а очередной рядовой не побрезговал продолжить перепалку в одностороннем порядке. Подобное происходило всегда, но так в открытую кадеты высказывались впервые. Наверняка тренировки выбили из большинства здравомыслие, а ярость инструктора придала уверенности. Но впадали в крайность лишь слепые упрямцы. «Кроме, пожалуй…» — Проснись, Доук, твои связи здесь не помогут, — Эрида никогда не метила в военную полицию, поэтому каждый раз от подобных заявлений становилось тошно. В пылу конкуренции многие полагали, что залетная аристократка воспользуется связями и займёт почетное место не прилагая усилий. Так думал Найл Доук и не подозревая о стремлениях дочери. Целью девушки не являлась безопасная жизнь в пределах Сины. Теперь не являлась. — Скройся, — оттолкнув плечом зарвавшегося мальчишку, Жан наконец соизволил исполнить приказ инструктора. До этого момента он спокойно наблюдал за всем происходящим. Парень щелкнул пальцами перед лицом девушки привлекая к себе внимание, чуть склонившись к уху Эриды, всё же нарушая личные границы. От подобного панибратства девушке захотелось поставить нахала на место, но сжав сильнее кулаки она лишь зло прикусила язык, чтобы не показать и капли эмоций. Никогда никто не смел позволять себе подобного за пределами сто четвертого кадетского корпуса. — Следи за движениями, старайся запомнить каждый шаг, каждый взмах руки, поняла? Медлительность тебя погубит ты какая-то…заторможенная, будто ледышка, — подобные речи из уст парня-кадета прозвучали крайне оскорбительно, даже более оскорбительно, чем пылкие «плевки» Шадиса. Их, впрочем, он не стеснялся демонстрировать всем кадетам без исключения, поэтому Эрида привыкла. Привыкла и к тому, что многие здесь не стеснялись в выражениях. Для девочки выросшей в приличной семье, было по началу вовсе не привычно слышать большинство высказываний сверстников. «Будто бы в бар для пьянчуг заглянула.» Но не повышенное внимание, ни всплывающие воспоминания верных действий не спасли от очередного позора. Девушка не могла осмелиться и нанести удар. Легкие запылали огнём, когда мужской кулак со всей дури столкнулся с солнечным сплетением. Чёрные блики заплясали перед глазами, Эрида сделала судорожный вздох. — Я же говорил, следи, — скучающе высказался парень. Сделав очередной маневр повалил девушку на землю, Эрида сжала ладонью саднящее горло. — Знаешь, что меня больше всего удивляет, а, ледышка? — Что? — вместо спокойного голоса из легких девушки вырвался сдавленный хрип, — Что тебя удивляет, поведай, мне же, право слова, так интересно. — Ты не кричишь от боли, не просишь остановится. Лелеешь гордыню или ничего не чувствуешь? Признай уже, Доук, ты, бесполезная, даже для гарнизона не годи… — это было последней каплей в чаше терпения. Нога девушки, в эмоциональном порыве, верным образом сбила парня с ног. — А ты годишься, Кирштайн? — устало выдохнула Эрида, с трудом поднимаясь с холодной земли. Казалось вокруг стих даже шум ветра. Грудь нещадно болела и дышать удавалось с трудом. Она впервые позволила поступить себе таким образом после данного обещания. С каждым днём всё сказанное теряло ценность. Простил бы он? Позволила нарушить свой негласный закон и причинить вред, когда в общем-то ничего не угрожало жизни. Нарушила. И это всего спустя год вступления в кадетский корпус. «Я нарушила самое главное, так почему так упорно старалась держаться за последнее обещание?» — А ты, оказывается, моралистка до мозга костей, Эрида, — губы парня, неровным росчерком, исказила веселая улыбка. Он уже с интересом оглядел девушку и довольно кивнул. Стало тошно, отвернувшись от Жана девушка обхватила руками свои плечи чувствуя себя совершенно некомфортно. «Он всё понял. Понял ведь?» — Прекрати жалеть себя, у тебя нет выбора. Не всегда придется сталкиваться исключительно с жестокостью титанов, есть люди пострашнее. Люди хитрее. Прими это за данность, если за Синой тебе не удалось прочувствовать всю подноготную. Твои умения на других тренировках омрачают лишь ужасные показатели в рукопашном бою, — краем уха девушка слушала уверенный голос Кирштайна, прибывая в своих думах. Хотелось срочно коснуться пера. А ещё лучше почувствовать в руках письмо, вчитываясь в размашистый почерк. В каждую строчку. Интересно, всё так и закончится? Эта история, у которой не было достойного начала? — Ты меня слушаешь вообще? — рука Жана опустилась на плечо хмурой девушки. Видимо тот уже успел подняться во время столь одухотворенной речи. Вокруг сновали кадеты поглядывали на странную парочку, усиленно делая вид, что это им вовсе не интересно. — Прекратить разговорчики! — рявкнул инструктор. Громогласное известие о желанном построение взбудоражило всех, даже тех, кто еще секунду назад напоминали сонных мух. Очередной урок унижений подошёл к концу и сейчас всех ожидает долгожданный отдых.