Герои баллад

Дафна выглянула в окно. Низкое свинцовое небо, казалось, стремилось вылить на землю все запасы воды, и дождь хлестал на зависть всем природным водопадам. Девушка вздохнула и задёрнула плотную портьеру. Как же ей скучно! Отец снова заперся в своей лаборатории, а дочь туда не пустил. Мол, не должна воспитанная светская девушка заниматься некромантией. У воспитанной светской девушки и папа не должен быть некромантом! Конечно, магические профессии в мире очень ценились, но почему он не мог выбрать что-то… менее экстравагантное? Дафна слышала, как на балах за её спиной шептались. От природы черноволосая с бледной тонкой кожей и большими тёмными глазами — девушка одним своим видом порождала слухи. За глаза её называли вампиркой, упырицей, нежитью, и считали, что отец просто-напросто оживил её магией. Обидно, чёрт возьми! Само собой, женихи не спешили выстраиваться в очередь у их ворот. Дафна начинала беспокоиться, что или останется старой девой, или её выгодно сосватают, и согласия не спросив. Девушка вновь вздохнула и взяла с небольшого столика книгу. Внезапно в дверь постучали. Пожилая служанка, извинившись, что побеспокоила юную госпожу, сообщила, что в ворота стучится странствующий менестрель. И, так как её досточтимый батюшка изволил работать и строжайше велел не беспокоить, не скажет ли Дафна, что делать с визитёром. Распорядившись впустить и пригласить к обеду, девушка сказала, что хотела бы поговорить с менестрелем, и спустится к трапезе. Служанка ушла, а Дафна положила книгу обратно на столик и подошла к гардеробу. Остановив свой выбор на темно-синем строгом платье, она распустила косы, позволив густым волосам волнами рассыпаться по плечам и, мельком взглянув на себя в зеркало, отправилась в столовую. Гость, с лютней в руках, стоял в дальнем конце зала и с любопытством рассматривал огромную, в пол стены, картину с батальной сценой двухсотлетней давности. Скорее почувствовав, нежели услышав тихие шаги, он резко обернулся. Менестрель оказался довольно молодым мужчиной, не старше тридцати. Недурной, со светлыми волосами и дерзкими, пронзительно-синими, как небо, глазами. Подойдя ближе, гость склонился в поклоне, приветствуя и благодаря хозяйку дома за приём. Дафна протянула руку, и мужчина с готовностью коснулся губами её тонких пальцев. — Как ваше имя? — кивнув на приветствие, спросила она. — Гилберт, миледи, — мужчина вновь поклонился. — Я странствующий музыкант и забрёл в ваши края в поисках историй для новых баллад. — Отобедайте со мной, Гилберт, и расскажите о своих странствиях. Дафна пошла к столу и мужчина галантно выдвинул ей стул, после чего сел сам, по левую руку. Слуги сноровисто налили вина и сервировали блюда. Девушка пригубила лежащего в тарелке цыплёнка и, взяв бокал, украдкой сквозь него рассматривала гостя. Дав мужчине утолить первый голод, Дафна вновь обратилась к нему: — Скажите, мэтр Гилберт, из каких краёв вы прибыли? — Сам я из Тайлеи, к югу отсюда, — мужчина отложил вилку и взялся за вино. — По пути прошёл через Сеяру, Криллу и Джермоту, и вот, добрался сюда. Миледи, позвольте мне поднять бокал за прекрасную и гостеприимную хозяйку этого дома! Дафна улыбнулась отсалютовавшему ей бокалом гостю и пригубила свой. Нужно попросить его рассказать об этих странах, которые она только видела на картах и слышала в разговорах на балах. В любимых книгах Дафны героини отправлялись путешествовать, становились воительницами или находили в дальних краях свою любовь. А она училась, рисовала, музицировала, ездила верхом в дамском седле и ни разу не выезжала за пределы Грийфа. Гилберт оказался прекрасным рассказчиком. Она, как наяву, видела неизвестные чужие страны, высокие горы и бурные моря. Спросив, не хочет ли девушка послушать песни его родины, Гилберт взял лютню и заиграл. Дафна забывала дышать — так увлекла её прекрасная мелодия и голос, вплетающий в музыку слова на чужом языке. — Как бы я хотела стать героиней такой прекрасной баллады! — восхищённо прошептала она, когда лютня замолкла. — О, миледи, я был бы счастлив написать о прекрасной девушке, томящейся в плену жестокого некроманта… Вокруг вашего особняка такое большое кладбище, что это было первое, что я подумал, подъезжая. Дафна покраснела, но тут дверь в столовую внезапно распахнулась, и вошёл её отец. — Жестокий некромант? — улыбаясь, спросил он. — Чуть что, так сразу некроманты во всём виноваты! Музыкант торопливо вскочил и поклонился. — Гилберт, господин. Странствующий менестрель. — Бенегер Привольский, хозяин дома, практикующий маг. — В какой области магии вы практикуете? — гость снова учтиво поклонился. — Некромантия, — отец Дафны откровенно веселился над резко побледневшим Гилбертом. — Простите мою грубость, господин! Я ни в коей мере не хотел вас оскорбить! Бенегер устроился во главе стола, напротив дочери, жестом предложив гостю продолжить трапезу. Менестрель с вымученной улыбкой ковырял принесённое слугами блюдо. Минуты улитками тянулись в тишине, позволяя Гилберту красочно вообразить, что с ним теперь сделают. — А, знаете, молодой человек, — нарушил молчание Бенегер, — мне нравится ваша идея. — Прошу прощения? — не поверил своим ушам Гилберт. — Сочините балладу о пленнице некроманта и исполните её в соседних государствах. Слухи о сильном маге добавят престижа Грийфе, а благородные рыцари будут выстраиваться в очередь у наших ворот, в надежде вызволить мою дочь. Быть может, кто-то из них приглянется ей настолько, что Дафна выйдет за него замуж. Менестрель не верил своим ушам, но этот странный человек, похоже, не шутил. Да и баллада, написанная о реальных людях, возымела бы большой успех. Обсудив с Бенегером детали, Гилберт вскоре продолжил своё путешествие. Спустя месяц в поместье некроманта доставили письмо с текстом баллады. Бенегер хохотал на всю округу, читая его, а потом приказал поместить письмо в рамку и повесить у себя в кабинете. Для Дафны же дни продолжали обыденно идти своим чередом. Кладбище у поместья росло, ведь жители их городка так же умирали, как раньше. Бенегер продолжал свои магические изыскания. На балах молодёжь как и раньше распускала слухи. У ворот периодически появлялись рыцари, но, узнав, что никого спасать не нужно, разочарованно уезжали. Пока однажды на дороге, ведущей к особняку, не показался всадник с высоким штандартом. Казалось, на копье плещала от ветра не ткань, а живое пламя. Приблизившись к воротам, всадник протрубил в рог, вызывая противника. Ворота открыл старый привратник. Но рыцарь его даже не заметил, не в силах отвести взгляд от стоявшей у окна второго этажа девушки. Как зачарованный, он снял шлем, и Дафну словно поразила молния. Синие глаза рыцаря сапфирами горели из-под копны огненно-рыжих волос. Девушке мучительно захотелось оказаться в плену некроманта, как было в балладе, только чтобы рыцарь не уехал. Старый Йордан всё-таки отвлек рыцаря от окна и проводил в дом. Дафна слышала, как камергер Бенегера доложил ему о госте. Когда служанка сказала, что её зовёт отец, девушка чуть не побежала бегом. Отец и приезжий рыцарь сидели в малой гостиной. Гость встал навстречу вошедшей девушке и поцеловал ей руку. Дафна кивнула и села рядом с отцом. — Дитя моё, это сэр Эддрик. Он прибыл спасти тебя из плена. Однако, после того, как я объяснил, что ты моя дочь, сэр Эддрик попросил твоей руки. — Миледи, простите мою дерзость, — рыцарь встал перед девушкой на колено, — но, едва я увидел вас в окне, как понял, что не смогу вернуться в Тайлею, если вы не дадите согласия! — Вы из Тайлеи, сэр рыцарь? — Дафна вспомнила, что бродячий менестрель тоже был оттуда. — Да, миледи. Едва я услышал от своего младшего брата балладу о прекрасной деве, томящейся в плену ужасного некроманта, — на этих словах Бенегер поспешно прикрыл рот платком, пряча смех за кашлем, — как отправился в путь. Дафна лихорадочно перебирала в голове варианты. Больше всего ей хотелось крикнуть: «да». Но, что Эддрик подумает о ней? Девушка посмотрела на отца. В его глазах хитро сверкали искорки смеха, но лицо оставалось серьезным. — Сэр Эддрик, я благодарю вас за предложение, но мне нужно обдумать этот серьёзный шаг. Не останетесь ли вы погостить у нас на какое-то время? — Дафна с облегчением заметила, как отец одобрительно ей кивнул и подхватил эстафету. — Совершенно верно, сэр рыцарь! Задержитесь у нас, узнаете друг друга получше. Глядишь, и растает девичье сердце! Рыцарь согласился, а, спустя неделю, уже вёз свою невесту домой, в Тайлею. Кажется, теперь он в большом долгу перед своим младшим братишкой. Главное, чтобы Гилберт не сочинил балладу ещё и о нём.