Пчелы могут умереть

— Джей, — Сонхун приземлился на диван рядом с Чонсоном и принялся прожигать его профиль взглядом. — Вопрос. — Я здесь ни при чем! — тут же возмутился тот, заставив Сонхуна, открывшего было рот для озвучивания самого вопроса, застыть и с подозрением прищуриться. — В смысле? — Эм… ты не про щетку? — глаза Джея забегали, а сам он старательно делал вид, что игрушка, в которую он сейчас резался, поглотила его целиком и полностью. Сонхуну хватило пары секунд, чтобы построить в голове цепочку из умозаключений и выводов, чтобы сразу после этого вскочить обратно на ноги и метнуться в сторону ванной комнаты. — Подожди, ты же вопрос хотел задать!.. — Джей безуспешно попытался сбить того с мысли, но было уже поздно. Сонхун подскочил к раковине и впился взглядом в стакан со щетками. Так и есть, его щетка в этом стакане теперь отсутствовала, зато рядом с раковиной был прилеплен стикер с текстом: «Одна из щеток ненадолго вышла погулять. Хозяин, не переживай, она скоро вернется в обновленном виде!~». И снова на обмозговывание ситуации ушло всего несколько секунд, а затем еще одна, пока он набирал в легкие побольше воздуха для последовавшего на всё общежитие крика: — Сону!! Ответный крик из глубины квартиры не заставил себя ждать: — Что?! — Что ты сделал с моей щеткой?! После прозвучавшего обвинения названная личность появилась в поле зрения на подозрение очень быстро. — С чего ты взял, что это я? — Сону просунул макушку в проем ванной и выглядел настолько искренне оскорбленным, что Сонхун тут же уверился во всех своих подозрениях. А потому что — кто еще? Джей бы не проболтался, будь это действительно он. Хисын-хён на правах старшего просто честно бы признался. Чонвон бы тоже сразу признался, но уже на правах любимого младшего, которому все всё всегда прощали. Ники? Сонхун был не уверен, что, если бы Ники случайно уронил его щетку (или что вообще с ней произошло??), то он бы решил купить ему новую, а не просто втихую вернул на место, для проформы сполоснув водой. Джейк? Ну, нет. Джейк не мог. Так что, оставался только Сону. К тому же, кто еще будет писать ему записку с просьбой узбагоиться на розовом стикере, украшенном сердечками и рожицами? — Больше некому. — Ха?.. — Сону стал выглядеть еще более оскорбленным, хотя, казалось, куда уж дальше. — Почему ты одет? — Сонхун продолжил свой наезд, сделав движение в сторону парня, стоящего в верхней одежде. — А я должен быть раздет? — возмутился тот. — Я иду на улицу! — Куда это? — Сонхун прищурился. — И не с моей ли щеткой ты пошел гулять? — Вот еще. Мы с Ники идем за едой. — А то у нас на кухне ее не завались. — За едой, которой у нас на кухне нет, — отрезал Сону и, вскинув подбородок, гордо удалился. — Эй, вернись на место преступления! После этого возмущенного крика в проеме появилась другая макушка, поэтому для Сонхуна, ожидавшего возвращения Сону, стало неожиданностью столкнуться взглядом с любопытной мордашкой Джейка. К слову сказать, неожиданность эта была приятной. — Что за крики, кого убивают? — с неподдельным интересом спросил тот. — Мою щетку, — Сонхун тяжело вздохнул, но не мог не почувствовать облегчения от присутствия Джейка, так же как и от того факта, что в данный момент тот даже показался Сонхуну самым обычным собой, а не тем разбитым уставшим человеком, которым он видел его совсем недавно. — Так сказать, замочили в сортире. — Оу, — Джейк, наивная душа, на всякий случай заглянул в унитаз, а потом подошел к раковине прочитать записку. — Интересно, — констатировал он. — Не очень, — Сонхун старался сдерживать свое раздражение, чтобы Джейк и мелькавшие в проеме ребята не думали, что он конченный псих, поднявший скандал из-за какой-то щетки. Но это была не какая-то щетка, это была его личная щетка. А Сонхун терпеть не мог, когда его вещи трогали без спроса. — С одной стороны — да, — осторожно подтвердил Джейк, а потом так же осторожно взял за руку, ненавязчиво уводя из ванной. — А с другой… Смотри, этот кто-то обещает вернуть тебе щетку в обновленном виде. Это же хорошо? — он подвел его к дивану и, потянув за руку, усадил рядом с Джеем, а сам сел с другой стороны. — У тебя будет новая щетка. — Зубные щетки нужно менять каждые три месяца, — Джей, как хранитель всей самой полезной информации в мире, промолчать не смог. — Я поменял ее две недели назад, — протянул Сонхун скорее просто для информации, а не для того, чтобы продолжить спор. Он откинул голову на спинку дивана, бездумно следя за фигурками в игре, передвигаемыми Чонсоном, и чувствовал, как весь гнев уже сошел на нет. Что это он, в самом деле? Бешеное расписание сделало его слишком чувствительным. То, что они с Джейком всё еще держатся за руки, Сонхун понял только тогда, когда Джей внезапно спросил: — А что у тебя был за вопрос-то? Он вздрогнул, и большой палец Джейка, как оказалось, всё это время невесомо гладивший его ладонь, замер. Джейк покосился на него с беспокойством. Нет, при нем он этот вопрос задавать точно не будет. — Я забыл, — соврал Сонхун и чуть сжал чужой палец ладонью, как бы говоря: «Продолжай». Поймет? Через пару секунд приятные поглаживания возобновились. Понял. Что ж, не зря же их типы личностей так хорошо подходили друг другу. Млея под нежными прикосновениями, он блаженно прикрыл глаза. Из полудремы его вырвало непонятное чувство пустоты, и когда Сонхун открыл глаза, то понял, что в обстановке практически ничего не поменялось, только вот место Джейка теперь пустовало. Да, в обстановке — практически ничего. В восприятии этой обстановки — больше, чем можно было представить. — Где Джейк? — спросил он у Джея, продолжавшего немигающим взглядом уже красных глаз пялиться в экран телевизора. — Кажется, ему позвонили родители, — через паузу ответил тот. «Родителям можно», — удовлетворено подумал Сонхун. Кому «нельзя» — он бы и сам не смог ответить. — Джей, вопрос, — он даже не понял, что сказал ту же самую фразу, с которой пришел к нему сюда совсем недавно. — Вспомнил? — Джей хмыкнул. — Типа того, — пробормотал Сонхун, на всякий случай бросая взгляд в сторону коридора и надеясь, что Джейк не вернется во время их разговора. — Слово [дайд] — оно же переводится как «умереть»? — Died?.. — заторможено переспросил тот. — Ну да, только в прошедшем времени. «Умер», — он вдруг оторвал взгляд от экрана и в легком смятении глянул на товарища: — …Кто умер? — Никто. Наверно. Ну, я надеюсь, — Сонхун сжал виски, пытаясь вспомнить начало фразы, которое вылетело у него из головы из-за этой дурацкой истории со щеткой. — Ах, как же там было?.. — Где ты услышал это? — …По телевизору. — Ты смотришь английские каналы? — с интересом воззрился на него Джей. — Что за передача? — «В мире животных», — ляпнул Сонхун единственное название, которое пришло ему на ум. — Хороший выбор, — тот показал большой палец и вернулся к джойстику. — И кто там умер? — Эм, сейчас вспомню начало фразы… — он уперся локтями в колени и протянул: — [Би]… — Пчела? — перебил его Джей. — Что? Какая пчела? — По-английски «bee» — это «пчела». Две буквы «e». — Оу, — глубокомысленно выдал Сонхун, который до этого момента думал, что это переводится как «быть». — Это была передача про пчел? — Возможно, — уклончиво ответил Сонхун и, вдруг вспомнив предложение целиком, вскинул голову: — [Бимайддайд]. Вот, такая фраза. Или что-то типа того, — он уставился на Джея в ожидании объяснений, — как это переводится? — «Bee might died»? Тогда уж: «Bee might die». — Нет, он точно сказал [дайд], — возразил Сонхун. — Кто «он»? — быстрый любопытный взгляд от Джея заставил его срочно изворачиваться: — …Диктор. — Может, ты неверно услышал, — парень пожал плечами, подминая под себя ноги. — В любом случае, «Bee might die» — так будет грамматически правильно. «Пчела может умереть»… Подожди, мне кажется, я знаю, про что был этот выпуск, — Джей аж позабыл о своей игрушке, являя Сонхуну горящие восторгом глаза. — Про пчел-убийц в Америке? — Эм… — Это крышесносная тема! Заметь — в прямом смысле этого слова, — он рассмеялся от собственной шутки и, увидев, что Сонхун ее не понял, пояснил: — Ну, они же отрывают обычным пчелам головы. — Чт-что?.. — Ты же смотрел передачу! — Джей был возмущен его тугодумием. — Нет, это была передача не о пчелах-убийцах. — Да? Ну ладно. Но всё равно, очень интересно. Ну, не для США, конечно — популяция медоносных пчел и так снижается, а тут еще и пчелы-убийцы, с которыми непонятно как бороться… Он продолжил вещать что-то про пчел и пасеки, а Сонхун в который раз за их знакомство поразился, насколько удивительным человеком был Джей. Честно, откуда он вообще владел всей этой информацией? Просто невероятно. — А зачем тебе понадобился перевод этой фразы? — полюбопытствовал Джей, прекратив распространяться на тему пчеловодства. — Диктор часто произносил ее, вот и стало интересно, — невозмутимо соврал Сонхун, поднимаясь. — В любом случае, спасибо. Не то, что я ожидал, но всё равно спасибо. — А что ты ожидал? О чем программа-то хоть была? — уже в спину прокричал тот. — О Рождестве, — бросил через плечо Сонхун, заходя в пустую спальню. «Пчелы могут умереть, значит?» В этом не было никакого смысла. Сонхун потерянно присел на кровать Ники, пытаясь понять, к чему вообще в тот момент была сказана эта фраза. Никаким не диктором и не по телевизору, конечно, но смысла от этого не прибавлялось. Ему вспомнилась печаль, которой были наполнены глаза Джейка, когда он сказал это. Он вообще был каким-то по-особенному потерянным, когда они разговаривали сегодня после выступления. Сонхун отловил его тогда в их комнатке для макияжа, где Джейк сидел на полу с зажатым в руке телефоном, бездумным взглядом пялясь в одну точку, а на вопрос о том, всё ли в порядке, естественно, ответил, что всё хорошо. Пытаясь растормошить его и поднять настроение, Сонхун завел разговор о приближающемся Рождестве и той волшебной поре, что наступала с его приходом. Елка, сладости, огни, украшения, снег, новогодние песни, веселые встречи. И, конечно же, подарки. Он спросил у Джейка, были ли у него какие-то особенные пожелания насчет подарка. В тот момент Сонхун был согласен на любое его желание, лишь бы Джеюн улыбнулся своей мягкой улыбкой и взглянул на него с привычной нежностью. Но Джейк не смотрел в его сторону и как будто даже не слушал, а на вопрос о подарке после бесконечной паузы сказал эту непонятную фразу. Bee might died. Сонхун с первого раза, конечно, не понял, тем более что внезапный переход на английский стал для него полной неожиданностью, поэтому переспросил. Джейк вдруг повернул в его сторону голову и повторил, глядя прямо в глаза: «Died». Хоть английский Сонхуна и хромал на обе ноги, но он знал это слово, от которого сердце болезненно сжалось. Кто-то умер. Поэтому взгляд Джейка был столь невероятно печален, поэтому он сидел там на полу совсем один и нервно сжимал телефон в руке. Тогда Сонхун молча накрыл эту руку своей, чтобы поддержать, и решил выдержать паузу, прежде чем начать осторожно расспрашивать о трагедии, произошедшей в его семье. Но Джейк неожиданно не позволил ему оказать поддержку, лишь неловко похлопал другой рукой по его ладони и тут же поднялся, ссылаясь на то, что ему нужно закончить снимать макияж. Решение попросить помощи с переводом у Джея пришло Сонхуну не сразу, поэтому на его поиски он отправился только недавно. Вот только объяснение Чонсона совсем ничего не объяснило… В спальню вошел Джейк, и они встретились взглядами. Шим сразу разорвал зрительный контакт и неловко улыбнулся, молча продолжая путь до своей кровати. Сонхун же следил за ним внимательным взглядом, пытаясь прочитать его эмоции: это снова был тот закрытый Джейк, которого он нашел на полу комнаты для макияжа, а не тот Джейк, который несколькими минутами ранее нежно гладил его ладонь. Когда эти два Джейка стали так сильно резонировать? В голову Сонхуна пришла глупая мысль о том, что, на самом деле, сейчас по их общежитию бродили братья-близнецы с одинаковым именем Шим Джеюн, и сводили с ума своего ничего не понимающего друга. Всё в том же молчании Джейк принялся взбираться на свой второй этаж, и, только когда его пятая точка скрылась где-то наверху, Сонхун решился спросить: — Как дела на… пасеке?.. Чувствовал он себя при этом максимально тупо — он ждал, что после этого вопроса Джейк выглянет сверху и покрутит пальцем у виска. Но если был хоть какой-то шанс, что мысли закрывшегося от него Джеюна занимали погибающие пчелы, Сонхун должен был попытаться это узнать. Потому что, иначе какой из него друг, если он даже не может поддержать дорогого себе человека в трудную для него минуту? Но вынырнувшее сверху лицо Джейка неожиданно выражало восторг: — Ты помнишь про пасеку? Слегка шокированный кивок от Сонхуна (который вообще ничего не помнил ни про какую пасеку) стал своеобразным сигналом для Джейка, который тут же принялся распространяться на тему пчел в доме его тети. Он был по-настоящему обрадован тем фактом, что его друг помнил о наличии у его родственников пасеки, о чем он упоминал всего один раз, и то вскользь, поэтому у Сонхуна язык не повернулся сказать, что это было не так. Он просто позволил ему продолжить говорить о самом вкусном меде, производимом этими пчелами, а сам открыто любовался на глазах ожившим Джейком. Подмена братьев-близнецов прошла незаметно, и, положа руку на сердце, Сонхун мог бы сказать, что этого близнеца любил больше всего. Этот Джеюн был просто солнышком в его жизни, к которому тянуло непроизвольно — даже сейчас Сонхун поднялся с кровати Ники и, ведомый увлеченно вещавшим родным голосом, полез наверх, сдвигая Джейка к стенке. Джейк резко замолк, стоило Сонхуну обвить вокруг него свои длиннющие руки. Он чуть отодвинулся. Потом еще немного. И еще. В конце концов, он оказался практически прижат к холодной стене, потому что у Сонхуна не было ни малейшего намерения отпускать его. В итоге они ютились на половине кровати, и, при желании, могли даже позвать к себе наверх еще парочку ребят, шатавшихся сейчас где-то в недрах общежития. У Сонхуна, конечно же, такого желания не было. Мысль о том, что Джейку могли быть неприятны его прикосновения, была болезненной, но мимолётной. Сонхун знал, что это не так. Возможно, с его стороны было несколько самонадеянно полагать, что он знал Джейка настолько хорошо, чтобы утверждать это, но он и вправду считал, что они были связаны какой-то невероятно тонкой, но крепкой нитью. Эта нить тянула их друг к другу на протяжении всей жизни, чтобы, в конце концов, столкнуть к семнадцати годам, заставляя задаваться вопросом, как они вообще смогли прожить друг без друга все эти годы до этого. Разделенные морями и другими странами, разными языками, разными целями в жизни. Думая о том времени, Сонхун непроизвольно вздрагивал, представляя, что они могли так никогда и не встретиться. Но притяжение родственных душ оказалось сильнее всех препятствий и разделявших их расстояний, и неумолимо свело их вместе. Благодаря этому теперь они могли находиться максимально близко друг к другу, но порой Сонхуну не хватало даже этого: как сейчас, когда он прижимался к Джейку так сильно, как только мог, но чувствовал, что и этого было недостаточно. У него было какое-то необъяснимое свербящее в груди желание забраться Джеюну под кожу, протечь по венам и добраться до самого сердца. Чтобы остаться в нем навсегда. Это криповое желание отдавалось в кончики пальцев, которыми он сейчас касался кожи Джейка, заставляя их покалывать и прижиматься еще сильнее. Вот только Сонхун знал, что даже если ему удастся выполнить это нереальное желание, он может даже не мечтать о том, чтобы остаться в этом сердце в одиночку. Потому что широкая душа Джейка не знала границ и могла поместить всех желающих: остальных мемберов, менеджеров, стафф, Лейлу, фанатов, бывших одноклассников, ведущих шоу и даже случайных прохожих, если они были для этого достаточно везучими. И как бы Сонхуну не хотелось, он не мог выпихнуть их всех из этого сердца, чтобы навсегда захлопнуть перед их носами дверь. Захлопнуть, естественно, с собой внутри. Вжатый в стену Джейк пошевелился, пытаясь освободить для себя немного места, и Сонхуну пришлось отступиться. Он перевернулся на спину, размышляя, как заставить того поделиться своими переживаниями, пока Джейк не заговорил первым: — Bee might died… Снова эта фраза и снова невероятная печаль. Сонхуну хотелось сказать, что в его предложении грамматическая ошибка, но кто он такой, чтобы поправлять носителя английского? Кто знает, может, это альтернативная австралийская грамматика такая? Поэтому он просто вытянул руку и сжал чужое запястье. Чертовы пчелы. Даже для них в сердце Джейка нашлось место. *** Зубная щетка вернулась в родное гнездо ближе к вечеру. Конечно, это уже была не та же самая щетка, даже цветом другая, но точно такой же марки, что и предыдущая, и даже в упаковке. Поэтому Сонхун просто прикрыл глаза и досчитал до десяти, чтобы смириться со сложившейся ситуацией. Но, проходя мимо Сону, жующего мармеладки на кухне, как бы между прочим выронил: — Спасибо за щетку. — Пожа… — Сону спохватился после второго слога и вскинул ошарашенное лицо, понимая, что его подловили как наивную школьницу. Он настороженно следил за передвижениями Сонхуна, готовый в любую секунду сорваться с места, если тому придет в голову его преследовать. Но, честно говоря, у Пака совсем не было сил на догонялки, поэтому он просто добавил: — Надеюсь, не повторится. Сону вернулся к трапезе, выглядя при этом крайне уязвленным, только вот непонятно, чем именно: тем, что его подозревали в возможном повторении преступления, или тем, что его так легко раскрыли. — В качестве извинения можешь сказать мне вот что, — Сонхун присел напротив донсена. — Что ты знаешь о пчелах? Смешанное чувство недоверия и обалделости на лице Сону стало символом последовавшей в течение нескольких дней подготовки подарка для Джейка. Сонхун тайно отлавливал каждого мембера, пытаясь выяснить, насколько тема пчеловодства была близка каждому из них. Как оказалось, только дальний дедушка Чонвона когда-то занимался разведением пчел, но даже это родство не давало их лидеру весомого преимущества. Знания парней сводились к детсадовскому: «Пчелы делают мед», и после этого они задумчиво чесали затылки, пытаясь вспомнить что-то еще. Полезнее всех в итоге оказался Джей. Честно говоря, он был даже полезнее гугла, выуживая откуда-то из недр своей памяти все нужные и ненужные факты, которые по какой-то неведомой причине хранил в своей невероятной голове. Он не сильно интересовался, зачем Сонхуну вообще нужна была информация о способах спасения популяции пчел, его, скорее, приводил в восторг тот факт, что кому-то вдруг могла пригодиться его помощь. У Сонхуна было подозрение, что даже подойди он к Джею с вопросом: «Где можно спрятать тело?», тот бы лишь деловито уточнил: «Насколько оно большое?». Ближе к Рождеству Сонхун знал о пчелах всё, что никогда не хотел знать. Наверно, со всеми этими знаниями он даже мог бы завести свою собственную пасеку, если бы за всё это время не почувствовал полное отторжение к этим полосатым существам. Какого черта они травили душу Джейку? Этого он им простить не мог. За день до Рождества он невольно стал на шаг ближе к своей гипотетической пасеке, когда Ники, отловив его в коридоре, протянул ему деревянную рамку для сотового меда, обтянутую красной подарочной лентой. — Что это?.. — выпал из реальности Сонхун. — Ну… ты, кажется, интересуешься темой меда… — растерянно пояснил Ники. Он опустил взгляд, а лицо его приобрело выражение, которое Сонхун не любил видеть на нем больше всего — это было выражение потерянного ребенка, неуверенного в себе, в своих действиях и в том, что он понял всё верно. Такой Ники отдавался внутри какой-то болезненной жалостью, поэтому Сонхун поспешил выхватить протягиваемую им рамку и улыбнулся как можно радостнее: — Ох, спасибо! Это то, о чем я мечтал! Польщенная улыбка Ники стоила этой лжи, и Сонхун, обнимая его, лишь размышлял, куда ему теперь девать этот подарок, чтобы впоследствии втайне от Ники куда-нибудь сплавить. Как выяснилось опытным путем, рамка была отличной подставкой для баночки меда, которую ему через несколько часов подарил Чонвон, и кружки в виде пчелки от Сону. Апогеем «пчелиных» подарков стал кигуруми от Хисына, и, когда Сонхун разворачивал желто-черную ткань, ему лишь оставалось молиться на то, чтобы это оказался костюм Пикачу. Но молитвы были напрасны. К тому моменту, когда Джей торжественно впихнул ему справочник пчеловода, Сонхун уже смирился со своей судьбой. Похоже, на нормальный подарок в этом году можно было рассчитывать только от Джейка, потому что он был единственным мембером, с которым Сонхун пчел не обсуждал — специально, чтобы его собственный подарок остался для него сюрпризом. Он улучил момент, отправив Джеюну сообщение о том, что будет ждать его в комнате для макияжа, где нервно вышагивал от стены к стене, сжимая в руке подарочную коробку. Судя по пакету, который вошедший Джейк пытался скрыть от глаз Сонхуна за своей спиной, причина, по которой тот вызвал его сюда, была ему прекрасно известна. — Камень-ножницы-бумага? — спросил Джейк, улыбаясь. Без лишних вопросов Сонхун вытянул вперед руку, (благодаря их особой личной связи) понимая, что тот предложил выяснить, кто будет презентовать свой подарок первым. Он схитрил и поддался, уступая Джейку эту возможность — не то чтобы ему была принципиальна очередь, просто он любил наблюдать, как Джеюн радовался даже таким маленьким победам: как триумфально вскидывал руку, как торжественно улыбался и весь светился изнутри. Да, ради такого Джейка Сонхун был готов проигрывать в чем угодно и сколько угодно раз. — Ты же у нас теперь любишь пчел?.. — начал Джейк, разворачивая пакет. Сонхун открыл было рот, чтобы сказать, что, нет, на самом деле, он уже практически их ненавидит, что теперь у него чуть ли не аллергия на всё полосато-желто-черное, но в этот момент Джейк выудил из пакета большую игрушку-подушку в виде пчелки, и Сонхун замолк. Потому что перед его взором предстало самое милое зрелище из блестящих глазок-пуговок, обезоруживающей детской улыбки и выражения радостного предвкушения. Вот только обзор на это чудо закрывала пчелка, поэтому Сонхун поспешно принял игрушку, чтобы вдоволь полюбоваться на свой главный подарок. — Очень люблю, — подтвердил Сонхун, прижимая подушку к груди. Он был не в силах бороться с улыбкой, которая невольно растянула его губы: Джейк даже не пытался скрыть, насколько его обрадовал тот факт, что подарок пришелся Сонхуну по душе. — А почему пчела? — Ну, парни говорили, что в последнее время ты постоянно спрашиваешь про пчел, и мы с тобой тогда разговаривали про пасеку моей тети. Вот я и подумал, что ты ими увлекся, — Джеюн запустил руку в волосы, лохматя прическу. — Спасибо, — в груди Сонхуна разлилось согревающее тепло от этой заботы и внимания. — Теперь мой подарок! — с озорством воскликнул Джейк, похлопав в ладоши, как маленький тюлень. Самый милый в мире маленький тюлень. — Ах, да, держи, — тот передал подготовленную коробку, нервничая от того, что не знал, какая реакция за этим могла последовать. Вдруг, это вернет Джейка в то тревожное состояние, когда он переживал об умирающих пчелах? Сейчас, глядя в его абсолютно счастливое лицо, Сонхун не хотел причинять ему боль напоминанием о его личных волнениях, но отступать назад было уже поздно. Поэтому, когда Джейк открыл коробку и сунул любопытную мордашку внутрь, он сразу начал вкрадчивое объяснение, чтобы у того сложилось правильное представление о содержимом подарка: — Здесь аскостатин против грибковых заболеваний — кстати, довольно распространенное заболевание у пчел, — он ткнул в одну из упаковок, уверенно выдавая информацию, в которой с некоторых пор стал профи. — Затем фольбекс и акарасан для обработки улья от клещей. Энтеросептол от нозематоза. Ну и салволат для ускорения расплода и увеличения популяции. Все инструкции приложены к препаратам, можно следовать им. Он сосредоточенно оглядел все названные лекарства, пытаясь понять, не забыл ли что-то упомянуть, а затем, удовлетворенно кивнув сам себе, поднял глаза на Джейка. Взгляд Джейка выражал глубокое охреневание. — Это… всё для пчел?.. — только и вымолвил он, переводя потерянный взгляд с коробки на Сонхуна и обратно. — Да, — голос Пака слегка дрогнул от неуверенности. Джейк же сейчас поражен тем, что его друг столь внимательно отнесся к его переживаниям, верно? — А ты… действительно всерьез увлекся этой темой, — констатировал тот, всё еще пребывая в каком-то шоковом состоянии. — Ну, ты же сказал, что ваши пчелы умирают, вот я и… — он помялся. — Я не стал спрашивать, чем они болеют. — Наши пчелы?.. Болеют?.. — эхом переспросил Джейк, мозг которого, судя по выражению лица, всё еще отказывался переваривать хоть какую-то информацию. — Не болеют, да? — вздохнул Сонхун, который в течение всего времени подготовки подарка так и не осмелился спросить у Джеюна, что конкретно приключилось с его пчелами, придя к выводу, что может просто подготовить решения для всех возможных вариантов. — Всё-таки пчелы-убийцы? Я думал, что этот вариант менее вероятен, но всё же… — он покопался в коробке, выуживая на свет последний флакончик. — Я заказал яд от пчел-убийц, но на сайте магазина некоторые пчеловоды писали, что этот яд так же убивал и медоносных пчел. Так что, используйте с осторожностью. — Пчелы-убийцы… — снова повторил за ним Джейк, и после этого резко наступила тишина. Сонхун ждал какой-то реакции — благодарности, улыбок, слез радости, объятий, объявления победителя в звании «Лучшего друга года», да хоть что-нибудь! — но Джейк просто продолжал стоять истуканом, сжимая в руках коробку, и смотрел вглубь нее взглядом, полностью лишенным какой-то осмысленности. — Надеюсь, ваши пчелы будут здоровы, — сказал Сонхун, чтобы хоть как-то разбавить эту затянувшуюся паузу. — …С чего ты взял, что они не здоровы? — наконец, сформулировал первую мысль Джейк. — Ты сам мне сказал, что они могут умереть. — Я?.. — взгляд Джейка снова поплыл. — Ну да, — что-то не сходилось в его реакции, и Сонхун начал нервничать. — Когда я спросил у тебя про рождественские подарки, ты так и сказал. Bee might died. Пчелы могут умереть. Я, конечно, сам не понял, но попросил помощи с переводом у Джея. Он, правда, сказал, что в предложении ошибка, но что он знает об австралийском английском?.. Джейк, который в начале сбивчивой речи Сонхуна вздрогнул крупной дрожью, под ее конец неожиданно рухнул на колени, а потом и вовсе завалился на бок, разразившись безумным хохотом. Он едва не перевернул весь свой подарок, пока пытался совладать с собой, и хоть Сонхун еще не знал причин такой бурной реакции, почему-то в одном он был уверен на все сто процентов: когда он выйдет из этой комнаты, то первым делом отправится убивать Джея (предварительно спросив у него же, где спрятать тело, конечно). — О боже! Пчелы!.. — постанывал Джейк, хватаясь за живот. — А что тогда? — Сонхун опустился на колени, требовательно ткнув в плечо. — Что тогда? — он продолжил трясти его, пытаясь добиться объяснений, а Джеюну от этого становилось лишь смешнее. Джейк каким-то чудом сумел перехватить чужие требовательные ладони и крепко сжал, чтобы они прекратили мучить его, и Сонхуну ничего не оставалось, кроме как замереть рядом с ним в ожидании, когда тот отсмеется. Освобождать свои руки почему-то совсем не хотелось. — Фууух, это было очень смешно, — через время констатировал Джейк, как будто его катаний по полу было не достаточно, чтобы понять, насколько смешно ему было. Он отпустил руки Сонхуна и сел, прислонившись к стене. Чтобы хоть как-то компенсировать потерю физического контакта, Сонхун уселся рядом, прижимаясь плечом к плечу. — Ну, и в чем же дело? — как можно строже спросил он, хотя в душе просто прыгал от счастья, что ему удалось принести Джейку столько радости, пусть и ненамеренно. — Думаю, дело в разном произношении, — с охотой пояснил тот, выуживая телефон из кармана. — У меня и раньше бывали недопонимания с носителями американского английского, но никогда эти недопонимания не были столь эпичны, — он снова захихикал, тем временем открывая переводчик. — Путаница, скорее всего, возникла из-за последнего слова, потому что у нас буква «a» произносится ближе к [ай], а в американском английском — как [ей]. Извращенцы, правда? — Джейк, не останавливая своих объяснений, четкими движениями вбил в переводчик фразу. — Вот смотри, как это произносят американцы, — и с этими словами нажал на кнопку «Озвучить». Механический голос переводчика бесстрастно выронил: [Би май дейт]. Джейк с воодушевлением повернулся к Сонхуну, чтобы увидеть его реакцию на это неожиданное лингвистическое открытие, и резко вздрогнул, проследив за его немигающим взглядом, направленным на окошко с переводом. Он поспешно заблокировал экран, но было уже поздно, потому что эта фраза, казалось, отпечаталась у Сонхуна на самой сетчатке. Be my date. Будь моей парой. — В общем, интересно получилось, — неестественно бодрым голосом подвел итог Джейк, торопливо собирая коробку с лекарствами, которую-таки умудрился перевернуть. Крупная дрожь, которой были объяты его пальцы, заставила сердце Сонхуна болезненно сжаться и непроизвольно протянуть к этим родным пальцам руку, но Джейк ловко ушел от прикосновения. — Спасибо за лекарства. Правда, очень рад, — он улыбался так широко, словно мечтой всей его жизни действительно было получить эти бесполезные для него баночки с лекарствами. — Я отправлю их тете, она будет на седьмом небе от счастья. Тетя всегда обижается, что мы не уделяем ее пасеке должного внимания, а тут вдруг появился человек, который озаботился здоровьем ее обожаемых пчел. Думаю, теперь она будет любить тебя больше меня, — Джейк даже смог легко рассмеяться, хоть в его голосе и сквозило неподконтрольное ему напряжение. — Не удивляйся, если в скором времени получишь приглашение посетить ее пасеку… Он говорил и говорил, потихоньку двигаясь к выходу, и Сонхун вдруг понял, что этот момент мог стать точкой невозврата, и закончить абсолютно всё. Он чувствовал, как с каждым шагом Джейка к двери натягивалась та самая нить судьбы, связывающая их души, и, что если он сейчас позволит ему уйти, то эта нить тут же лопнет и оборвется уже навсегда. Этого он позволить не мог. Сонхун никогда не считал себя человеком действия, предпочитая обдумывать что-либо по десять раз, прежде чем принять окончательное решение, но сейчас он не мог позволить себе столь непозволительную роскошь и упустить момент. К тому же… О чем тут было думать? Единственное решение, которое пришло ему на ум, казалось самым правильным. Вскочив на колени и подавшись вперед, Сонхун цепко схватил Джейка за запястье. Тот сразу замолк, проглотив все бессмысленные слова про пасеку тети, и замер. Его плечи понуро опустились, словно он, провалив попытку сбежать, сдался сразу так, без боя, подчинившись судьбе, которая сейчас полностью зависела от другого человека. Сонхун видел в его взгляде эту покорность, отдающую безысходностью, будто он ждал только одного единственного — отказа — и даже ни на секунду не надеялся ни на что другое. — Как сказать… — хрипло начал Сонхун, продолжая до болезненного напряжения сжимать чужое запястье, — …как на английском сказать: «Я согласен»?.. Глаза Джейка потрясенно распахнулись. Он, замерев изваянием, заторможено следил, как Сонхун поднялся с колен и оказался совсем рядом. Он молчал, да и в целом выглядел так, словно забыл сразу все языки, которые знал, будь то австралийский или американский английский, или даже корейский, но на свете существовал еще и другой язык — язык тела — который Джейк не понять просто не мог. Поэтому Сонхун медленно наклонился и с помощью этого языка передал свой ответ. Легкий поцелуй. Я согласен. Один из уголков губ Джейка дернулся в несмелой улыбке, будто лишь часть его испытала радость от этого неожиданного ответа, в то время как другая часть всё еще не верила в реальность происходящего. — Правда? — глупо спросил он, пялясь во все глаза. Это заставляло Сонхуна, и так опьяненного своей невероятной смелостью, краснеть всё больше и больше. Его способность к адекватному разговору была так же безвозвратно утрачена, поэтому для подтверждения он просто снова ткнулся губами в мягкую улыбку, и на этот раз Джейк ответил. Подобным образом они «общались» несколько минут, прежде чем оторваться друг от друга, чтобы перевести дух. Сонхун прижался щекой к горящей щеке Джейка и шепнул: — Пожалуйста, в следующий раз выражайте свои желания более понятным для меня языком. — Deal, my dear, — издевательски похихикал ему прямо в ухо Джеюн. Сонхуну потребовалось немного времени для того, чтобы переварить услышанную фразу, после чего он бодро выдал: — Надеюсь, Джей осведомлен об оленеводстве так же хорошо, как и о пчеловодстве. …Ухахатывающегося Джейка пришлось отдирать от пола во второй раз за этот день.