Когда демоны смеются

В просторной гостиной разговаривали двое: красивая светловолосая девушка по имени Ванесса Уайт и её новый начальник, обладатель каштановой гривы – некто Джереми Рэт. Они странно смотрелись рядом: миниатюрная большеглазая Ванесса и высокий, спортивный, а главное – всем своим видом излучающий опасность Джереми. И так во всем: Джереми был загорелым, девушка – бледна, как узник подземной тюрьмы. У Джереми были карие с прозеленью глаза, у Ванессы – светло-голубые, почти серые. Черты лица мисс Уайт были словно нарисованы самой тонкой кистью художника, а у Джереми – выточены из камня. Хотя оба были по-своему красивы и привлекали противоположный пол, они внушали опасения людям. Несмотря на это, у девушки была репутация легкомысленной влюбчивой дурочки, а у мужчины – ответственного и верного человека. Впрочем, оба они сами создали свою репутацию, с разными целями но, одними методами. И в репутации каждого была та самая небольшая доля истины, которая всегда приводит к катастрофам при неудачном стечении обстоятельств. Например, Джереми был безумно ревнив, когда все же влюблялся, пусть это и случалось с ним неимоверно редко. Да и собственником он был безумным. Во всех смыслах этого слова. В то же время Ванесса была способна на импульсивные, глупые и даже опасные поступки влюбляясь… Снова редко, но увы, весьма метко. И вот теперь эти двое находились в гостиной не самого дешевого дома, в котором уже пять лет обитал мистер Рэт. Помещение было со вкусом обставлено в бежевых тонах, а на полу лежали мягкие и такие же бежевые ковры. Бежевый – любимый цвет Джереми. Для посторонних, разумеется. На самом деле ему куда как больше был по душе красный… Джереми пытался донести до Ванессы, что она в ловушке. А девушка спорила с ним, и говорила, что обратится в полицию и подаст на него в суд за шантаж. Нужно было слышать этот странный, пугающий диалог и видеть, как они смотрели друг на друга, чтобы понять его подоплеку. – Или ты соглашаешься на мои условия, или вылетаешь из фирмы с треском, Ванесса. Все просто. Я всегда знал о твоих махинациях с деньгами, так что законный повод я найду. А ты – всегда знала, что ничем хорошим для тебя мое назначение на пост директора не обернется, – в который раз повторял он, с превосходством глядя на девушку. – Это шантаж, Джереми. И я сама собиралась уходить к чертовой матери из места, где начальствуешь ты. Когда..., – все же выключила дурочку Ванесса, несказанно обрадовав собеседника. – Когда что? – Когда вылечу мать, – наконец, призналась девушка. – Она очень больна и на её лечение требуется уйма денег. Или… Или хотя бы на то, чтобы она прожила достаточно долго и достаточно хорошо, – голос Ванессы задрожал от сдерживаемых слез. Она совершенно не хотела об этом рассказывать. Не ему. – Ну вот и отлично, – в глазах мужчины мелькнуло торжество. – Ты ни-ку-да от меня не денешься, дорогуша. – Ублюдок! – в ярости бросила Ванесса. – Может быть. Итак, ты теперь готова меня выслушать? – с усмешкой полюбопытствовал Джереми. – Излагай, – убитым голосом проговорила Ванесса. Она сдалась. – Мммм… А если вежливо? – победив, он моментально начал этим пользоваться. Ванесса посмотрела на него с нескрываемой ненавистью, но повторила просьбу: – Я внимательно тебя слушаю. Говори, пожалуйста. – Какая хорошая девочка! – с мужчины, наконец, полностью слетела маска. Мало кто видел его таким, и совсем не все те, кто «удостоился» этой чести все еще были живы. – Для начала, я просто покажу тебе кое-что. Любые попытки спорить, разумеется, отразятся на твоей заработной плате, так что будь хорошей девочкой и дальше. Девушка просто кивнула, с трудом сдерживая слезы, а мужчина, усмехнувшись, взял её за руку и повел в подвал своего дома. Когда они подошли к стеллажу с книгами на первом этаже, Ванесса посмотрела на Джереми с искренним недоумением. Он снова рассмеялся, и куда-то нажал. После этого стеллаж отодвинулся и за ним оказалась железная дверь, установка которой явно стоила Рэту целого состояния. Быстро достав из-под половицы магнитный ключ, Джереми провел им по двери. Раздалось странное пищание, и дверь тоже отъехала а мужчина положил ключ к себе в карман. Затем он подал Ванессе руку, поскольку за дверью странную парочку встретила крутая каменная лестница без перил, ведущая вниз. Сначала девушка отшвырнула её от себя, но дважды чуть не упав, была вынуждена ухватиться за нее что было сил. На спуск им пришлось потратить, наверное, все двадцать минут, так как Ванесса безумно боялась высоты и передвигалась крайне медленно. Как ни странно, Джереми это совершенно не раздражало, хотя сам он спускался по ней в четыре раза быстрее. Внизу девушка обнаружила огромную коллекцию старинного оружия, расставленного по витринам в трех или четырех комнатах. В каждой комнате так же были деревянные двери. Чем дальше они шли, тем меньше Ванесса понимала, зачем её новому начальнику такой музей и куда они идут вообще, но спрашивать не решалась. Джереми явно знал, куда шел. Наконец, он зашел в одну из этих дверей, за которой обнаружились несколько полок с дорогим вином, и под одной из бутылок нащупал небольшую кнопку. Когда он нажал на нее, крайняя стена, та, около которой вина не было, отодвинулась вбок. Там снова оказалась железная дверь, и он повторил свои действия с магнитным ключом. Ванесса все больше начинала паниковать, так как совершенно не помнила, как они сюда прошли. Когда они зашли за дверь, и та вернулась в исходное положение, девушка поняла, куда же её вели. Взору представала самая настоящая камера пыток и на некоторых «инструментах» можно было различить практически свежую кровь. Ванесса метнулась от своего спутника к двери, в панике заколотив по ней. Джереми рассмеялся, так как она лишь сбила костяшки пальцев в кровь. Спокойным шагом, он подошел к ней и рывком притянул к себе, прошептав на ухо: – Спокойнее. Если бы я хотел тебя убить – мне незачем было бы прибегать к шантажу. А теперь, пожалуй, я проведу тебе экскурсию по моему истинному дому и покажу кое-какие интересные кадры. Надеюсь, тебе хватит ума молчать и не нервировать меня? Ванесса поняла, что если скажет хоть что-нибудь, то моментально разрыдается и поэтому просто кивнула. Джереми отпустил её, и позволил еще раз осмотреться в своих владениях. У него было здесь многое: модифицированная дыба, регулировавшаяся пультом управления. Железная Дева, иглы в которой могли впиваться по одной в течение многих часов, постепенно лишая жертву не только крови, но и рассудка. Плети всех форм и размеров. Полледро, не претерпевший изменений несмотря на старость этого орудия пыток. Испанское кресло, под которым находилась огромная конфорка, вместо костра. И многое, многое другое, изобретенное давно и недавно, модифицированное, или оставленное неизменным. Словом, этот человек явно знал толк в пытках и любил ими заниматься. Ванесса начинала понимать две вещи: то, что все это явно было сделано на заказ и куда девались неприятные Джереми люди. Они умирали здесь, в безумных мучениях, умоляя Джереми простить их и отпустить. Её начала бить мелкая дрожь, а мужчина жутковато рассмеялся, и повел её куда-то. Как выяснилось, он привел её в свой кабинет, находившийся здесь же. Там, из сейфа, Джереми вытащил конверт, забитый фотографиями. Он достал одну из них, и показал и без того деморализированной подчиненной: на фото оказалась молодая девушка-мексиканка, или, вернее, её труп. Изувеченный до неузнаваемости. На голове у нее остались лишь клочки когда-то темных волос, глаза были выколоты. Кости рук и ног – неоднократно сломаны а живот пестрел пятнами ожогов. Ванесса испуганно и завороженно смотрела то на фото, то на того, кто сотворил все это с девушкой на нем. Паника буквально парализовала её, а во взгляде поселился ужас. Затем Джереми, все так же молча, показал ей еще одну фотографию: той же девушки, тоже без одежды, но… Живой и нетронутой. При жизни она была весьма и весьма красива и явно любила жизнь. Это было видно по гордому, безбоязненному взгляду. Ванессу снова забила мелкая дрожь, она с трудом сдерживала тошноту и от степени кошмарности происходящего не могла даже думать. В её голове билась лишь одна мысль «Боже, я хочу жить!». Джереми усмехнулся, и заговорил снова: – Эта глупая мексиканка нелегально приехала в Америку и, попав ко мне, очень меня разозлила. Она хорошо говорила по-английски. Пожалуй, слишком хорошо, потому что умерла она, захлебнувшись собственной кровью, когда я вырезал ей язык. Сомневаюсь, что этот труп кто-то сумеет опознать. Впрочем, кого волнует жизнь одной из сотен тысяч нелегалов? Он достал следующую пару фотографий «до» и «после». На фотографии «до» была девчонка лет шестнадцати, грязная и оборванная. Явно из бедного квартала и такая же никому не нужная, как и её предшественница. У девчушки были спутанные темно-рыжие волосы и карие глаза с таким же гордым, безбоязненным взглядом. «Вряд ли она дрожала от ужаса так же, как я, попав в это жуткое место», – подумала Ванесса отстраненно. Затем её вновь поглотил ужас, когда Джереми достал фотографию «после». На ней девушку не узнала бы и родная мать: Лицо было обожжено, глаза – снова выколоты. Руки и ноги переломаны в нескольких местах. Волосы – сожжены прямо на своей хозяйке, это было можно определить по ожогам черепа. Живот был прогрызен кем-то изнутри, и Ванесса с ужасом подумала, что скорее всего это были крысы. Рациональная же часть её разума отметила, что Джереми приводит в бешенство этот гордый взгляд и, скорее всего, именно поэтому он выкалывает девушкам глаза. Джереми прокомментировал и эту пару фото: – Беспризорница, я подобрал её случайно. Отмыл, накормил, привел сюда. Она не оценила. Кусалась, вырывалась. За те две недели, что я её терпел – восемь раз пыталась сбежать. Один раз у нее почти получилось. Результат – на второй фотографии. Кстати, она панически боялась крыс. Они прогрызли её маленький животик, чтобы сбежать от горячих углей. Классика, – на последних двух фразах в глазах Джереми читалось явное безумие. Девушка же изо всех сил держала руки у рта – она чувствовала, что еще немного и её стошнит. Джереми заметил это и добавил: – Если тебя вырвет здесь – заставлю вылизать пол. Методы у меня, как видишь, отточенные. Испуганно сглотнув, Ванесса шарахнулась от него. – Стоять! – приказал Джереми. Мисс Уайт сочла за лучшее выполнить приказ и встать на то место, где находилась до этого. Джереми удовлетворенно кивнул и достал следующие фото. На этих девушку встретила женщина лет тридцати пяти, смутно ей знакомая. Кажется, она работала уборщицей в их компании лет пять назад. Здесь, на той фотографии, где женщина уже подверглась «общению» с Джереми она была жива. На коже её живота и груди было очень много длинных тонких порезов и ожогов, от сигарет и от железного прута. Руки выше запястий выглядели, как сплошной синяк, бедра – тоже. Волосы и глаза были в полном порядке да и лицо Джереми не трогал вовсе. Впрочем, отсутствие физических необратимых увечий компенсировал взгляд этой женщины и то, что её волосы стали белыми. Она поседела, а в глазах её поселился панический ужас. Ванесса подумала, что эта жертва Джереми скорее всего сошла с ума. Впрочем, на втором фото взгляд был почти столь же затравленным, хотя выглядела женщина куда лучше: практически без морщин и с иссиня-черными волосами, она выглядела моложе своих лет. Джереми снова прокомментировал фото: – Эту ты знаешь. Ей сорок, но выглядела на все двадцать пять. Знаешь, почему она поседела? – Н-не знаю, – дрожащим голосом проговорила Ванесса. – И знать не хочу, – едва слышным шепотом добавила она. Джереми, впрочем, все равно услышал её слова, и, как истинный садист, договорил: – Потому что её дорогая дочурка, лет шестнадцати, кажется, до-о-олго умирала у нее на глазах. Кстати, мать я отпустил потом. Сейчас я покажу тебе фото… – Хватит! Хватит! Господи, что же ты за чудовище, Джереми!!! – наконец, не выдержала Ванесса, скатившись в неконтролируемую истерику. Джереми только этого и ждал. Быстрым шагом он подошел к девушке, влепил ей болезненную пощечину, встряхнул, а затем снова заговорил, как только понял что внимание девушки снова захвачено им и истерика прекратилась. – Теперь ты знаешь довольно много и рискуешь не только работой, но и жизнью. Если ты кому-либо расскажешь о том, что видела у меня дома – тебе не поверят. Тем более, что те, кто создавал мою камеру пыток закончили свою жизнь именно в ней. А других оснований для того, чтобы обратиться в полицию у тебя нет. Так что слушай и запоминай мои правила, дорогая моя Ванесса, и ты не только не вылетишь с работы но, и в это милое местечко больше не попадешь. И даже уйдешь живой и относительно-невредимой, когда мне надоест с тобой развлекаться, – проинформировал бледно-зеленую от ужаса Ванессу мужчина. Затем он перевел дыхание, еще раз встряхнул мисс Уайт – для профилактики, и продолжил: – Так вот, правила звучат так: Во-первых, ты не имеешь права встречаться с кем-либо, пока я тебя не отпущу. Во-вторых, все ночи ты проводишь у меня. Дома, конечно, не здесь. На твои планы мне плевать. В третьих, о том, что ты бываешь здесь, никто не должен знать. В четвертых, ты слушаешься меня беспрекословно, особенно, когда мы наедине. Все ясно? – Т-ты не хочешь, чтобы я вообще с кем-то общалась или... – испуганно уточнила Ванесса. – Или, – перебил её владелец камеры пыток. – Не будь дурой, если ты резко оборвешь контакты со всеми это будет крайне подозрительно. Кстати, любое нарушение правил может привести к твоему появлению в этой комнате, так что очень не советую меня злить. Это понятно? – Да, – кивнула девушка. Она четко ощущала, что еще немного – и потеряет сознание от ужаса. Обо всем этом нужно было кому-то рассказать, но кому? Никто ведь не поверит, в этом Джереми абсолютно прав! – Ах, да, чуть не забыл: расскажешь кому-нибудь обо всем этом – или о чем-то из этого, и ты медленно и мучительно умершая девица. Все ясно? – словно прочитав её мысли, добавил Джереми. – Д-да. – Отлично. В таком случае, я выведу тебя отсюда. Завтра в девять вечера чтоб была у меня, – приказным тоном констатировал Рэт. Девушка только кивнула, будучи абсолютно деморализованной. Перечить этому «человеку» у нее отпало всякое желание. Как они добрались обратно, она просто не заметила. Однако, чтобы проверить Ванессу «на покорность» перед её выходом из его дома, Джереми прижал девушку к стене и весьма болезненно поцеловал. Она не сопротивлялась, хотя и крайне испуганно замерла у той самой стены. Большего ему – пока, – не было нужно. Выбравшись на свободу, Ванесса вызвала такси и поехала домой. В машине она мало что замечала, и, доехав, даже случайно заплатила водителю на доллар больше положенного. Тот попытался вернуть деньги, будучи честным человеком, но наткнулся на безразличный взгляд своей пассажирки и уехал, поняв, что ей не до материальных глупостей. Дома Ванесса достала из шкафа старое детское одеяло, под которым отец еще при жизни прятал её от воображаемых монстров и, дрожа от ужаса осознания, что на сей раз монстр реален и даже слишком, завернулась в него, насколько это было возможно. На секунду у нее мелькнула дурная мысль не прийти завтра на работу, но чуткая интуиция подсказала, что тогда Джереми просто заставит её провести с ним весь день. Ванесса забылась беспокойным сном и снилось ей, как она наблюдает за мучениями очередной жертвы своего директора и злейшего врага. Утром она проснулась в холодном поту, когда «жертв» в сновидениях заменила она сама. Так началось новое утро новой «жизни» Ванессы Уайт. *** Дни шли за днями, мать Ванессы все не выздоравливала а, Джереми все не надоедало мучить девушку. Она даже начала привыкать ко всему этому кошмару и думать, что все не так уж и плохо. Бил её Джереми только тогда, когда был зол – не на нее, она старательно не давала поводов, хорошо запомнив пыточную камеру, да и то старался, чтоб заметных следов на ней не оставалось. У него был большой опыт в таких делах. Иногда, они даже разговаривали, а когда у него было хорошее настроение – смотрели фильмы вместе. Правда, из-за полной садизма натуры Джереми, просмотр кино всегда, неизменно превращался в своеобразную игру: на шее Ванессы затягивалась с помощью шелкового или хлопкового шарфика аккуратная петля, и Джереми говорил, что что бы он ни делал, она должна смотреть фильм, ни на что не отвлекаясь. И делал… всякое. Мог провести языком по внутренней стороне бедра, мог – обжечь сигаретой, мог просто начать щекотать и если девушка вздрагивала или еще как-то реагировала – чуть-чуть затягивал удавку. В этой «игре» Джереми считался «победителем» если Ванесса почти или совсем потеряла сознание, а девушка – если все же досмотрела кино до конца, не показав реакции на раздражитель. Разумеется, подобное весьма редко ей удавалось – воля Ванессы была отнюдь не железной и терпеть боль не морщась она не умела. Постепенно, Ванесса начала замечать, что только рядом с «этим чокнутым садистом» может спать без кошмаров о нем же. Когда он уезжал куда-то, девушка, вместо того чтобы радоваться свободе, места себе не находила и не могла спокойно спать. Её преследовали и мучили ужасающие кошмары и она понятия не имела, что будет делать без определяющего её жизнь фактора – без Джереми. А рядом с ним, после того, как ему надоедало её мучить, девушка засыпала сном младенца и часто утром, просыпаясь раньше садиста, обнаруживала, что обнимала его во сне. Заметил это и сам Джереми. Испытывая к Ванессе странную тягу, он рассчитывал именно на такой эффект. К тому же, это открывало новые возможности для издевок над ней. Он до сих пор с ней не спал, лишь дразнил и периодически насиловал в рот. Ну и засыпал рядом с ней. Другим подобной роскоши он не позволял никогда – во-первых, не доверял, а во-вторых, не заслужили. Да и засыпать рядом с человеком, мечтающим тебя убить – та еще глупость. Порою, Джереми перегибал палку в своем поведении, и девушка находилась на грани смерти и иногда, казалось, умирала вовсе. Тогда Джереми выполнял странный ритуал: он вставал на колени и шептал что-то себе под нос, словно обещая кому-то награду за помощь. Тогда девушку озаряло бледно-желтое сияние и она оживала, уже не помнящей ни полубезумных глаз Джереми в ярости, ни того, как он, например, бил её головой о железную дверь. После этого, как правило, в подвале Рэта умирала очередная жертва, до конца жизни безумно мучаясь на его страшных орудиях пыток. Он словно совершал жертвоприношение кому-то, не забывая, впрочем, получить удовольствие и сам. Так продолжалось долго. Спать с нею «по-настоящему» Джереми странным образом не хотелось, без просьбы самой Ванессы. А она не просила его ни о чем. Тогда, Рэт плюнул на безупречную репутацию и начал водить в квартиру девушек легкого поведения. Ну, как плюнул? Об этом не знали ни на работе, ни где-то еще, он всегда умел хорошо заметать следы. В обыденной же жизни, Джереми начал встречаться с некоей Роуз Баттери*, девушкой жесткой и жестокой, а потому весьма ему подходящей. Ванесса обо всем этом знала, а на оргиях с проститутками еще и присутствовала лично, выполняя роль служанки и уборщицы. И она испытывала ревность, злобу и ненависть. К этому коктейлю негативных эмоций примешивалась так же и обида, потому что девушка недоумевала, на кой черт Джереми шлюхи, если у него есть она. И её пугали эти эмоции и эти мысли. Ведь она же должна радоваться, что её не трогают, разве нет? Формально – должна, а по факту выходило, что её все это злит и огорчает. Хотя гораздо больше проституток Ванессу выводила из себя Роуз. Тем, что знала о ней с Джереми и называла мисс Уайт «домашнее животное Джера». Тем, что была с ним на равных. И, наконец, тем, на что была способна. Ведь, Роуз Баттери была единственной востребованной женщиной-наемным убийцей. И объективно подходила Джереми куда больше забитой, несчастной Ванессы. Все это изрядно давило на и без того покалеченную психику девушки, и потому, спустя пару недель встреч Роуз и Джереми, она начала засыпать под мечты о том, как убьет «эту проклятую сучку Баттери». Пару раз Ванессе даже снилось, что она пользуется камерой пыток Джереми, заставая её с ним в одной постели. Что с ней и как это прекратить – Ванесса не понимала. Точно так же, как и Джереми не понимал с чего вдруг привязался к девушке, над которой хотел просто поиздеваться и напугать хорошенько. Как-то раз, они лежали в постели и Ванесса решилась задать давно интересовавший её вопрос, чувствуя себя при этом как минимум самоубийцей. – Джереми? – позвала она его, чтобы быть уверенной что у него вообще есть желание отвечать на дурацкие вопросы фактически бесправной рабыни. – Чего это ты вдруг сама решила начать разговор? – лениво поинтересовался мужчина, проводя подушечками пальцев по её плечу. Девушка мысленно выругалась, стараясь сдержать рвущийся с губ стон. – Просто я должна знать… Зачем ты устроил весь этот балаган со мной, и вообще, зачем я тебе, если ты проводишь время с проститутками и… этой женщиной, – неуверенно и очень тихо проинформировала его она. Вместо любой из ожидаемых Ванессой реакций, Джереми расхохотался. Искренне, от души. Потом перевел дыхание и насмешливо поинтересовался: – Неужели ты меня ревнуешь? А мне казалось, девушка в твоем положении должна быть крайне рада тому, что её почти не трогают. – Я просто не понимаю, зачем все это, – солгала Ванесса. – И что вообще тобой движет. Ты же… явно спал с женщинами, которых держал здесь до меня. – Спал, – согласился он спокойно. – Однако, при чем здесь ты? Над тобой забавно издеваться и мне нравится, что ты от меня зависишь. Если бы не это – тебя бы здесь уже не было, – солгал и Джереми. – Завишу? Что за бред?! – от возмущения, девушка даже ненадолго потеряла страх, сверкая глазами в темноте. Джереми снова рассмеялся: – Конечно, зависишь. Ты не можешь спокойно уснуть, когда меня нет рядом. Ты все время смотришь в окно, когда я говорю, что планирую лично забрать тебя из дому. Ты не можешь сделать ничего из того, что я запрещаю даже тогда, когда уверена что я об этом не узнаю. Да и… Разве засыпают женщины так сладко и так спокойно, когда находятся в опасности? – на его губах появилась лукавая усмешка и Ванесса была вынуждена отгонять от себя мысль о том, как она ему идет. Затем Джереми снял майку и, улегшись снова на постель, рывком притянул девушку к себе, прошептав ей на ухо: – А еще, ты меня хочешь. И именно поэтому задаешь все эти глупые вопросы, надеясь что я не распознаю шитую белыми нитками ложь. Зря. Ванесса вздрогнула. Мысль о том, что он прав пугала её и вызывала желание спрятаться. Или убедить себя, что все это ложь. Ну или хотя бы Джереми. – Это неправда. Просто… Человеческая психика так устроена, что не напоминает о том, что пугает её владельца, когда это «что-то» находится рядом. Рэт хмыкнул: – Большего бреда я в жизни не слышал. Так что спи, и заканчивай придумывать оправдания себе, маленькая извращенка. Это приказ. Ослушаться Ванесса не могла, так что засыпала она под собственные мрачные мысли. И она отказывалась признавать собственную не только физическую, но и психологическую зависимость. Ей нужно было во что бы то ни стало опровергнуть утверждение Джереми. Но нужно было ждать. И ей предоставился случай. Спустя две недели после того злополучного разговора, Джереми на двое суток уехал на охоту с деловыми партнерами, и девушка оказалась предоставлена сама себе. Никто её не контролировал и было самое время доказать себе то, что она все еще независима и как только мать выздоровеет – а та уже шла на поправку – без страха сумеет написать заявление об уходе и никогда больше не чувствовать на себе руки Джереми Рэта. Забудет все это, как кошмарный сон. Будучи женщиной, и женщиной не совсем в своем уме – страдающей болезненной зависимостью, способ она выбрала весьма странный. Среди её знакомых был молодой парень, от которого она неоднократно получала непристойные предложения. Парень был младше Ванессы лет на пять и имени его она не помнила, но он был симпатичным и она знала, где его искать. А большего Ванессе было и не нужно. Так что, появившись в том кафе, где он работал официантом, девушка договорилась о встрече у себя дома. Чем они занимались в её квартире, пояснять нет нужды, но наутро, как всегда бывает с не самыми удачливыми людьми вроде Ванессы, выяснилось что Джереми решил приехать раньше и «порадовать» Ванессу своим неожиданным появлением в её квартире. Ключ у него был, он сделал дубликат пока девушка спала. Перед его глазами предстала весьма красноречивая сцена: раздетая Ванесса, лежавшая на постели и обнимающая во сне растрепанного рыжего паренька. Ему стоило чудовищных моральных усилий не выкинуть мальчишку из окна третьего этажа. Вместо этого он облил парочку ледяной водой и ничуть не более теплым тоном потребовал, обращаясь к любовнику своей девушки: – Убирайся. – Но… – начал было парень. – Убирайся отсюда, я сказал! – рявкнул Джереми, и мальчишку как ветром сдуло. Одеваться он предпочел на бегу: взгляд Джереми не предвещал ничего хорошего. Ванесса тем временем забилась куда-то под кровать, до безумия испугавшись и этого взгляда и того, что этот человек может с ней сделать. До девушки неожиданно дошло, какую глупость она сделала. Но, как всегда бывает в таких случаях – дошло слишком поздно. Как только он ушел, Джереми перевел все такой же ледяной взгляд на Ванессу: – Или ты одеваешься сама, быстро, причем или я сейчас переворачиваю твою кровать и ты отправишься в машину без одежды. Выбирай. – Я… – Заткнись. Иначе я за себя не отвечаю. Правила тебе были изложены еще в самом начале, да и мне плевать на оправдания. Что ты выбираешь? – чеканя каждое слово и прожигая девушку взглядом проговорил Джереми. Вместо того, чтобы ответить ему, Ванесса выползла из-под кровати, хорошо понимая что это весьма сомнительная защита от разъяренного Рэта и быстро оделась. Как только она это сделала – Джереми перестал себя сдерживать. Схватив её за волосы, он прошипел: – Хоть пикнешь до того, как мы дойдем до машины – убью. Сказано это было так, что мисс Уайт не стала даже сомневаться в том, что он так и сделает. После этого Джереми за волосы потащил её к машине. Девушке было безумно больно, она не успевала за быстрым шагом своего мучителя и часто падала, так что он фактически волок её, словно мешок с мукой. Наконец, Джереми швырнул её на заднее сиденье машины и на максимально-возможной скорости рванул к своему дому. За всю поездку вусмерть перепуганная Ванесса не проронила ни слова, только все пыталась избавиться от текущих по лицу слез ужаса. Когда они доехали, Рэт все так же за волосы потащил девушку в свою камеру пыток. Хотя ярость и застилала ему глаза и почти отключила разум, то, что все противозаконное следует делать там, чтобы не привлечь лишних подозрений было у Джереми на уровне условного рефлекса. Но оказавшись там – он уже ни в чем себе не отказывал. Легко поместив Ванессу на свой собственный странный вариант дыбы, больше всего напоминающий западно-европейскую дыбу с подвешиванием, он начал медленно ломать ей пальцы на руках, то и дело «сочувственно» интересуясь, как она себя чувствует и не вспомнила ли случаем, что его правила нельзя нарушать. Для того, чтобы это было удобно делать, его поднимала специальная металлическая платформа. Ванесса лишь рыдала от боли и умоляла прекратить все это, периодически теряя сознание. Но кто её слушал? Потом он использовал дыбу по назначению, перевязав девушке руки со сломанными пальцами за спиной и подняв их вверх, как и положено в таких случаях (до этого в вертикальном положении Ванессу держали стальные скобы, сжимавшие её бока и не дававшие нормально вздохнуть). Медленно поднимая верхнюю границу дыбы, Джереми все никак не мог остановиться. Под конец, когда Ванесса была настолько обессилена, что не могла даже стонать от боли, Джереми взялся за кнут, с каждым ударом сообщая ей, какая она сука и что с ней за это стоит сделать. После десятого удара, впрочем, мисс Уайт уже не слышала и не чувствовала ничего, но ослепленному ревностью и яростью Джереми этот прискорбный факт был неведом. Когда же вспышка злобы все-таки прошла, Рэт в ужасе осознал, что наделал. Тогда, как и раньше бывало в таких случаях, он встал на колени и начал шептать себе под нос странные слова, отдельные из которых можно было с трудом разобрать, если послушать его: – Помоги… Пожалуйста… Я же знаю, ты можешь! Виэль! Верни… её мне! От его слов начало происходить что-то странное, и через некоторое время в залитой кровью Ванессы пыточной материализовался красивый изящный шатен с карими глазами, сильно отливающими красным. Он с усмешкой подошел к Джереми и проинформировал его: – И не подумаю. – Но… Почему? Я готов убить для тебя сотни, десятки сотен других, но не её! – растерянно и испуганно спросил Джереми. Он не мог поверить в то, что девушка окончательно и бесповоротно мертва. – Именно поэтому, – усмехнувшись, ответил шатен. – Она – твоя истинная пара. Вы предначертаны друг другу самой судьбой и изначально были связаны узами. Поэтому тебя всегда тянуло к ней. А теперь, ты, наконец, это осознал. Где же ты видел демона, способствующего созданию счастливой пары? – Рэивиэль, а это был именно он, злорадно расхохотался. – Ты убил её – и я желаю посмотреть, как ты будешь жить с этим. С руками в её крови. В крови своей возлюбленной, – демон снова рассмеялся – и исчез. У Джереми в голове билась лишь одна мысль – «Нет-нет-нет!» и так до бесконечности. Он вызвал врачей – никто не ответил, а вместо гудков раздавался хохот Рэивиэля. Он попытался сдаться в полицию – но и там его словно никто не слышал. Демон сделал все, что бы довести отчаявшегося Джереми до самоубийства – и у него получилось. Спустя три дня после смерти Ванессы отчаявшийся Джереми прострелил себе сначала колено, а потом и голову. До конца своей недолгой после смерти девушки жизни он слышал в голове издевательский хохот. До самого конца его преследовал образ умоляющей остановиться Ванессы. И до последней секунды жизни Джереми его личный демон смеялся, смеялся и смеялся…