Надо ли это?

Сонхва пьян. Он понимает это после трех бокалов шампанского и залетевших случайно в его зону нескольких стопок текилы. И всё на голодный желудок. Ай-ай-яй, Сонхва, захотел раньше уехать с вечеринки, что устроил друг в честь Нового Года? Как скучно и так предсказуемо. В большом зале столько народу, что он даже не пытается искать знакомые лица, он торопился сюда после вечернего совещания по поводу концепта предстоящего возвращения группы. Из мемберов здесь никого быть не должно, но чем черт не шутит. Настолько разношерстная компания, что он даже не удивится если прямо сейчас, сюда войдет Хонджун, ярко улыбаясь, присядет рядом с ним на край дивана с тихим «и снова мы встретились», обязательно подмигнув. Столько лет уже они знают друг друга, столько секретов они хранят, и до сих пор живут в одной комнате, хотя пора бы уже и в квартиру перебраться. Но каждый раз что-то держит. Крепко, не желая отпускать, смотрит внимательно и аккуратно убирает с глаз челку, что отросла… — Чего киснешь тут? Не хочешь потанцевать? — Пак словно выплывает из вакуума воспоминаний в настоящее и смотрит на симпатичную незнакомку, что ждет от него ответа. — Я не танцую. Простите. — видно, что девушка хочет дальше продолжить разговор, но кто-то за спиной Сонхва ее жестом просит уйти. Смысла поворачиваться нет, знакомый аромат парфюма уже коснулся его носа и он просто решает продолжить напиваться. Руку с бокалом останавливают.Тяжелый вздох. Ох уж этот ненавязчивый контроль. — Если ты напьешься, он мне голову снесет — низкий голос предупреждает от необдуманных действий. А Сонхва становиться смешно. — Минги, ты снова решил поиграть в моего телохранителя? — младший его умилял временами, особенно когда выполнял просьбы его недалекого хена, что не мог вытащить свою задницу из студии. — Хен, ну я же серьезно, он потом пытать будет меня, и методы у него странные — Сон снова превращается в любимого младшего и обнимает за руку Пака, доверчиво прижимаясь ближе. — Кто виноват, что ты рассказал ему про свою симпатию к Есану? — быстрый глоток алкоголя и взгляд на удивленное лицо Минги начинает его веселить еще сильнее. — Ты...ты знаешь?! Он обещал, что не расскажет! — обида так и скользит в возмущении, но старший гладит его по голове, щелкнув по носу. — Не бойся, я никому не расскажу. И что ты ожидал от него, если мы знаем все друг о друге.У нас нет секретов, так легче. — Значит он знает, что ты его…- Сон обрывает фразу, понимая, что затронул тему, что нельзя поднимать ни при каких обстоятельствах. Сонхва бы разозлился, правда. Но градус гуляющий по венам его остужает и даже становиться все равно, кто кого и как, только немного царапает внутри в груди, осыпаясь глухой тоской минувших дней и недосказанных слов. Знает ли Хонджун, что он любит его? Возможно. Догадывается? Конечно. Не зря же он столько раз во время разных праздников, отпуская себя, вливал в свой организм горячительное, а потом буквально кричал ему о своей любви в караоке при всей группе. Песни о неразделенной любви были его фишкой, а если он начинал петь на английском, то это превращалось в цирк, потому что другой главный герой драмы умирал от смеха под столом, не замечая застывшие слезы в глазах вокалиста, что переливались в такт цветным огням на потолке и чуть дрожащий голос, срывающийся в особо эмоциональных частях песни. Пытался ли Сонхва понять, что чувствует лидер к нему? Много раз. Каждый раз это было что-то новое. Например, примкнуть к Сану и Уену, ходить с ними везде, проводить с ними трансляции, гулять и тренироваться.Иногда он чувствовал ревность Кима, но он так ее маскировал умело, что казалось все это проделками фантазии старшего. Он даже рискнул соблазнить его, тренируясь в их комнате по вечерам, на что Хонджун лишь вздыхал и выходил. Паку в такие моменты хотел просто иметь под рукой боксерскую грушу, чтобы выместить злость и разочарование. Снова задумавшись, темноволосый и не замечает, что уже обнимает Минги за шею, вдыхая до боли знакомый парфюм… — Ты снова брал духи Хонджуна.- не вопрос, просто факт. — Он сказал, что тебя это успокаивает- низкий шепот отдается эхом в голове и хочется закрыть глаза, чтобы смаковать эту фразу. Он знает. Абсолютно все. Объятия поздним вечером, пьяные поцелуи в губы, в шею, вкрадчивый голос Хонджуна, его руки, что гладят по спине, пьяные слезы, что исчезают под губами Кима, обещания, молчаливые взгляды и осторожные шаги в сторону своей кровати. Всегда одно и тоже. Как зажеванная кинопленка на одном моменте.И никто из них ничего не меняет. Временами Пак посылает Хонджуну сигналы, но тот обнуляет все, возвращаясь к начальной стадии их общения. Временами Сонхва думает, что его любовь сломана, и ее нельзя починить. Столько усилий просто в пустоту, он зарекался пить в присутствии Хонджуна. И вот он здесь. Без него. Напивается. Ура. Он смог. Радость, что и не радость вовсе поднимает тревогу где-то в районе желудка. Присутствие Минги успокаивает и отрезвляет. Сейчас он благодарен синеволосому, что послал за ним их младшего, у которого и самого хватает своих проблем. — За тобой хвоста не было? — зная своих мемберов, он предположил, что кто-то хотя бы один из них увяжется. — Был. Маленький такой и ужасно болтливый. Прости, хен.Я очень надеюсь, что он просто ушел домой и всё.- Минги отрывается от старшего и встает озираясь по сторонам. — Сделайте музыку погромче! Я хочу танцевать! — пьяный высокий смех разрезает тишину в помещении, оказывается тут уже почти никого нет. — Уен, если ты сейчас свалишься со стола, я ловить тебя не буду — Сонхва кричит вслед, резко вставая, из-за алкоголя его немного ведет в сторону, но он справляется и идет навстречу Чону. За спиной Чона он замечает худую фигуру в черном. Это Сан. Конечно же. Ладно, хотя бы тут есть страховка. Пак оглядывается назад, где стоял Минги и машет тому рукой, чтобы подошел. Им всем нужно отсюда уходить.Иначе придется вызывать менеджера, а это лишние разговоры и нотации, затем осуждающий взгляд до боли любимых глаз.Только не сейчас. Такси приходит на удивление быстро и Пак даже не успевает отрезветь окончательно, зато успевает увидеть, как Сан жадно целует пьяного Уена в губы и что-то шепчет в ухо. Минги стоит рядом с ним словно телохранитель и лишь просто смотрит. Собрав троицу в кучку, он сажает их на заднее сиденье, а сам садится к водителю. Спустя полчаса, когда он уже чувствует, что засыпает, его одергивают и сообщают о прибытии. Быстро оплатив, он вылезает из такси, дожидаясь младших и идет ко входу общежития. На улице зима, а он в распахнутом пальто и с раздраем в душе. Смотреть на парочку не хочется, при виде них все внутри трещит по швам, натягивается, что тяжело вздохнуть. Потому что… Такими могли быть они, но это не их история. Стараться не шуметь, когда ты пьяный слегка, это кажется просто, но только на словах. Сонхва не может найти ключ от двери, из-за чего Уен начинает громко смеяться, Минги же шикает на него, из-за чего получает подзатыльник от Сана. Спектакль в котором он не хотел участвовать продолжается, как и поиски пропавшего ключа. — И долго вы тут торчать собираетесь? — голос Хонджуна как гром средь бела дня неожиданно врывается в суматоху. Сонхва пугается и смотрит во все глаза, забывая, что искал, впрочем, и что вообще он здесь делает. — Хва, сколько ты выпил? — Ким выходит в коридор, кидая на младших серьезный взгляд, открывая дверь шире. Разговор будет, но позже. От вопроса старший тушуется и думает насколько честным ему стоит быть. — Достаточно много? — предполагает темноволосый и строит милое лицо, чтобы задобрить лидера. Хонджун обреченно вздыхает, берет за руку старшего и они вместе заходят домой. Пак надеется украсть поцелуй, под влиянием алкоголя, но вспоминает, что здесь пьяный только он. Не сможет он почувствовать любимые губы, сильные руки и горячий шепот. Его опрокидывают на кровать и не дают времени на размышления, впиваясь в губы и раздвигая ноги коленом. Стон вырывается из старшего так легко, так правильно. Ким поцелуями переходит к шее, покусывая, руками расстегивая рубашку вокалиста. Брюки он не трогает. Сонхва думает, что это его больные фантазии и он сейчас в отключке. — Ты думаешь, что я не люблю тебя? — голос с хрипотцой около пылающего лица, фокус настроен, и вот Хонджун в его руках, пальцы осторожно проходятся по бровям, по аккуратному носу, останавливаются на припухших губах. — Я был готов сдаться…- шепот прямо в чужие губы, — Я столько всего чувствую сейчас… Пожалуйста, только не говори, что это просто сон — умоляющий взгляд карих глаз напротив, Кимовские пальцы стирают слезы с щек. — Малыш, это не сон. Я здесь, рядом с тобой. И я люблю тебя. Так сильно. Мне жаль, что принес тебе столько боли своим молчанием.- Пака прижимают к себе сильнее и целуют в висок. Они лежат так долгое время.Сон так не вовремя забирает его в свое царство и вокалист засыпает.