Детройт 12 ноября 2038 года
Рано утром двенадцатого ноября на улице почти не было людей. Все сидели дома, дожидаясь когда наконец вся эта котовасия с девиантами закончится. Даже если демонстрация прошла успешно, большинство всё ещё не сильно желали выходить на улицу, даже из-за банального холода. Погода была чудесная и вправду, главное одеться потеплее. Девиация открывала спектр эмоций, чувств, ощущений, Коннору это было в диковинку. Ему нравились ощущения радости от победы на демонстрации, ощущение свободы, ведь Киберлайф контролировать андроида больше не могли. Но эта свобода давила на него, Коннор не представлял, что с ней делать. Раньше мир представлял собой лишь чётко отчертенные границы дозволенного андроиду, строчки программного кода. Раньше он принадлежал Киберлайф, не имел право ослушаться или не выполнить поставленную задачу. Без чувств, без эмоций, машина готовая словить пулю в лоб ради выполнения миссии. Вспоминая прошлого себя, у Восьмисотого в горле встаёт ком. Но сейчас, после всего кошмара, через который Коннор прошёл — он свободен. Только что делать дальше — девиант не представлял. Начать новую жизнь? Вернуться на Иерихон? Или же… Хэнк — человек, который стал самым важным за эти дурацкие семь дней. Это тот человек, который разглядел душу в поначалу бездушной машине. Пусть даже лейтенант Андерсон со своими сложностями и недостатками, в глубине души он очень понимающий и добрый человек. И именно эту, свою светлую сторону он смог показать Коннору. Восьмисотый понял, что он больше всего хочет сделать после их встречи. Андроид хочет вернуться в департамент, расследовать, своё дело он не бросит. Но, Коннор будет расследовать, только если его напарником будет его самый дорогой друг… Лейтенант Хэнк Андерсон. Напарники договорились встретиться у любимой закусочной Хэнка — «Chicken Feed». Андроид немного опоздал и у лейтенанта на лице виднелось мелкое недовольство. Но оно улетучилось сразу же, когда он услышал шаги. Андерсон обернулся на звук и его лице расплылось в искренней и доброй улыбке. Появилось несколько сообщений о сбоях системы, но девиант моментально их отмахнул и улыбнулся также искренне. Хэнк несколько секунд постоял, а потом подошёл и заключил Коннора в медвежьи объятия. Диод мигнул жёлтым, когда андроид почуствовал тепло развивающееся внутри, но быстро вернулся в прежний голубой цвет. — Я счастлив, что ты жив, пластиковый придурок! Восьмисотый в ответ крепко обхватил напарника, улыбка не сходила с его лица. Впервые такое приятное чувство рождается в груди и будто освещает Коннора. Он так рад, что всё закончилось. Он так рад, что выжил и смог. Он так рад, что может стоять и обнимать Хэнка. Он так рад… — Кхем, отпусти уже, Коннор! — прокряхтел лейтенант с отголосками светлой радости в голосе. Он медленно отстранялся от девианта, который не желал его отпускать. — Задушишь же! Восьмисотый нехотя отпустил напарника. Он почуствовал, как на щеках постепенно мокреет, а диод всё равно отливает золотистым. — Эй, ну ты чего нюни то распустил, а? — с удивлением спросил Андерсон. счастливое лицо Хэнка сменилось слегка обеспокоенным. Он прикоснулся к плечу Коннора, оценивая, всё ли порядке. — Простите, лейтенант. — дрожащим голосом выдал андроид. Он шмыгнул и руковом киберлайфского пиджак вытер слёзы, но они всё ещё текли. — Я просто не верю, что это всё наконец закончилось. — Во первых, как после всего случившегося, ты смеешь всё ещё называть меня лейтенантом? Зови меня просто — Хэнк. — ворчливо произнёс Андерсон, схватив лицо напарника двумя руками и большими вытирая слёзы. — Во вторых, успокойся, потому что я не выношу твою заплаканную морду! Даже, если эти слова прозвучали устрашающе и возможно даже по злому, Коннор знал, что Хэнк не желает ему зла. Это заставило его улыбнуться сильнее. Система на прикосновения Андерсона реагировала достаточно непонятно, появились частые сбои и ошибки. Андроид счёл это за особенности девиации. — Простите, Хэнк. — ещё раз извинился Восьмисотый и слёзы перестали течь. — Брось извиняться и пошли домой! — повысив тон сказал лейтенант, приобняв напарника. Его искренняя улыбка досихпор не сходила с лица и заряжала позитивом. — Сумо без тебя с ума сходит.***
Детройт 20 ноября 2038 года
Жизнь с лейтенантом Андерсоном оказалась неимоверно увлекательной. Когда Коннор только «заселился» в дом своего напарника, он был на седьмом небе от счастья. Этот дом он действительно ощущал как дом и никакое другое место нельзя было таковым назвать. Здесь было уютно, тепло, невероятно, атмосферно и еще десять тысяч слов в лексиконе Восьмисотого, которыми можно описать всю красоту этого места. Девиант видел в этом прекрасное: в этом доме, который был загрязнен до невозможности, пока андроид тут не появился, в лейтенанте Андерсоне, который постепенно отказывался от привычки пить и начинал правильно питаться, в Сумо, который начал гулять каждый день. Это всё казалось ему изумительным. Даже если напарники оба пока сидели дома, они могли найти чем заняться. Андерсон и андроид болтали на разные темы: лейтенант часто рассказывал о своей прошлой жизни, пояснял некоторые человеческие особенности, а девиант внимательно его слушал и иногда тоже где-то дополнял. Они вместе смотрели телевизор, гуляли с Сумо, иногда даже Коннор помогал Хэнку с готовкой. Андроид был счастлив, что находится в этом доме, взял домашние вещи лейтенанта, присматривает за Сумо. До одного момента… Сидя на диване, Восьмисотый выполнял трюки с монеткой, которую Хэнк ему отдал обратно и смотрел куда-то в пустоту. Кольцо на виске тревожно горело жёлтым и временами мигало. Коннор подбирал слова для очень важного разговора. Андерсон проходил рядом и заметил, что лицо андроида было довольно напряжённым. — Эй, Коннор, — обеспокоенно обратился к девианту Андерсон. Он подсел рядом, тронув Восьмисотого за плечо, тем самым немного оживив его. — Всё хорошо? Андроид повернул голову, смотря в глаза напарнику. Его лицо не стало менее напряжённым, лишь добавился ком в горле. Так не хочется осознавать, что твоя счастливая реальность - останется в прошлом. — Хэнк, мне нужно с вами поговорить. — твёрдо, но с нотками грусти произнёс Коннор. Он приковал свой взгляд к лейтенанту, анализируя его. Андерсон страдальчески вздохнул, предвещая то, что разговор будет не из приятных и потряс головой. — Чего там такого стряслось? — спросил Хэнк. Андерсон страдальчески вздохнул, предвещая то, что разговор будет не из приятных и потряс головой. Он убрал свою руку с плеча напарника и приготовился слушать. — Я был сегодня на Иерихоне, — заявил Восьмисотый и отвёл взгляд, уже почти наполненный грустью. — Разговаривал с Маркусом и другими. Они смогли добиться утверждения законов об девиантах и сказали, что на этом останавливаться не будут. Маркус объявил, что все кто вёл демонстрацию, должны уехать с ним в Вашингтон. Я в том числе. Коннор повернул свою голову вправо, чтобы взглянуть на Хэнка, который не проронил ни слова. Его тириумный насос предательски сжимался, когда он смотрел, как выражение лица Андерсона меняется с пониманием происходящего. — Мне нужно уехать, Хэнк. Лейтенант лишь грустно хмыкнул и с натянутой улыбкой отвёл взгляд. Андроид знал, что тот будет скучать, возможно даже очень сильно, но ничего поделать не мог. — Ну езжай, коль надо то, — ответил Андерсон с лёгкой ухмылкой и опять сжал плечо напарника. Восьмисотому было больно понимать, что эта ухмылка не настоящая. — Когда хоть? Коннор поджал губы и снова отвёл взгляд, ведь ему отнюдь не нравится анализировать реакцию Хэнка. Это то самое ощущение, которое андроид ненавидит. Ком в горле, учащённое сердцебиение. Это одно из самых неприятных, что есть. — Завтра. — выдохнул девиант. Диод тревожно загорелся красным и он даже этого не заметил. Лейтенант коротко кивнул и не спеша поднялся с дивана, но Восьмисотый молниеносно вскочил и остановил его. — Коннор? — Хэнк, я правда не хочу уезжать. — воскликнул Коннор зажмурившись и крепко держа напарника за запястье. — Таковы обстоятельства, я- — Так, Коннор! — Андерсон усадил андроида на диван, а сам сел обратно. Он удерживал андроида на месте, ведь тот выглядел так, будто хотел резко встать и кричать. — У нас будет связь, ты можешь мне звонить или писать в свободное время. Мы всегда можем сохранять наше общение. Поэтому не стоит переживать из-за такой херни. Диод сначала переключился на жёлтый, потом вернулся в стабильную голубизну. В глазах Восьмисотого показалось нарастающее спокойствие. Ком начал пропадать, а пульс вернулся в норму. — Вы правы, Хэнк. — согласился Коннор и ухмыльнулся. На душе стало чуть спокойней.***
Детройт 21 ноября 2038 года
Всё было готово к отъезду. Коннор собрал маленькую сумку с несколькими домашними футболками лейтенанта Андерсона и парой пакетов тириума. Перед тем, как выйти на улицу, он пошёл в ванную комнату дома, который скоро покинет на весьма длительное время. Андроид взглянул на себя в зеркало. Всё как прежде: тёмно-серый пиждак с треугольником на груди, выбившияся прядь волос, которую Восьмисотый никогда не поправляет и ореховые глаза. Диод сегодня целый день оставался жёлтым, лишь иногда слегка мерцал. Чувство волнения не отпускало девианта в процессе собирания сумки, не сказать, что оно и сейчас пропало. Не смотря на слова Хэнка, Коннор всё ещё переживал по этому поводу. Маркус не упомянул, на какой промежуток времени они покидают Детройт, поэтому андроид надеялся, что ненадолго. Но, в любом случае, напарники найдут выход из ситуации, как и всегда. — Коннор, давай быстрее, опоздаешь же! — послышался крик из гостиной, девиант тотчас распознал голос лейтенанта Андерсона. Восьмисотый последний раз пробежался взглядом по ванной, по стикерам прикреплённым на зеркало и поспешно вышел. Он внимательно осматривал дом, будто пришел сюда в первый раз. Голос в голове твердил, что Коннор просто накручивает себя, ведь в любом случае, он если захочет — вернётся. А он захочет. Хэнк ждал его на крыльце. Он встретил андроида грустным взглядом, но старался подбадривать его лёгким поглаживанием по плечу. Девиант тоскливо улыбнулся дорогому другу и встал перед ним, чтобы попрощаться. — Мы ещё увидимся, Хэнк, — тихо произнёс Восьмисотый. Сердцебиение Андерсона слегка участилось. Температура упала на несколько градусов, ведь он вышел на улицу в одной серой толстовке и домашних штанах. Взгляд устремлён на Коннора, но в глазах виднелись оттенки грусти. — Обещаю. Лейтенант не теряя ни секунды притянул андроида к себе и крепко обнял. Девиант почувствовал, как тяжесть в душе обоих на несколько мгновений испаряется. Наверное, Хэнку будет не хватать его. Но, Восьмисотый сделает всё, для того, чтобы вернуться раньше. Чтобы вернуться и по вечерам вместе сидеть и смотреть по телевизору какую-то глупую передачу, а потом наблюдать за тем, как Сумо заходит в комнату и начинает просить ласки. Чтобы вернуться и не давать Андерсону пить, а потом смотреть, как его состояние улучшается с каждым днём. Чтобы со временем вернуться в департамент и стать напарниками, ловить преступников, расследовать, допрашивать. Девиант не может объяснить причину таких порывов быть ближе к Андерсону. Это какое-то приятное чувство, оседающее на подкорке сознания, до которого Восьмисотый никак не может добраться и просканировать. Коннор всегда анализирует свои эмоции, чувства, ощущения. Он имеет потребность делать это, чтобы понять, какие эмоции люди ощущают и когда. Чувство только зарождается, но андроид уже хочет утонуть в нём. Оно вроде и ощущается, а вроде его и нет. Человеческие чувства — сложная штука. Хэнк сам это говорил. Восьмисотому нужно время, чтобы научиться понимать этот весь механизм чувств. — Ладно, приятель, — сказал Андерсон, прощаясь телом со своим напарником, ведь тот, услышав его голос постепенно отстранился. Он кинул взгляд на подъехавшее такси до Иерихона. — Тебе пора. Коннор коротко кивнул и последний раз печально взглянул на Хэнка, а потом отсвечивая красным диодом развернулся и двинулся в такси.