Не умирай.

Так забавно... Как сильно я ненавидел его раньше... В данный момент я падаю в его объятия, и кровь сочится из различных ран, я чувствую покой, когда его теплое тело так близко ко мне. Яркость его эмоций почти ощутима, и я предполагаю, что все произошло по моей вине. Странно, когда вся эта ненависть резко изменилась, и трансформировалась в решимость, что Наруто должен жить, даже если для ее выполнения потребуется моя смерть? Однажды у меня была миссия, но где-то по пути я ее потерял... потерял для него. Я потерялся в своих собственных эмоциях. Моя самая главная частичка которую не осмеливаюсь назвать: по всем правилам, это должно быть запрещено мстителю, но все же Наруто заставил меня забыть. Кажется, я как бы знал его все время, хотя мы никогда официально не встречались до того дня, когда сформировали нашу команду с Сакурой и Какаши. Нельзя было не заметить Наруто, он всегда был «выставлен напоказ», будь то розыгрыш или расплата за друзей. Но тогда мне пришлось отбросить мысли о нем, потому что я еще не знал его по-настоящему. Я презирал его, когда он впервые заговорил со мной: у него не было ни одной из черт, которыми должен был обладать ниндзя. Ни спокойствия, ни рассудительности, ни расчета, ни ума. Конечно, большинство генинов, которые только что оканчивают школу, ненамного лучше, но он казался воплощением глупости. И ему приходилось выставлять напоказ это, соперничая за внимание визжащей розоволосой девчонки. Все эти долгие месяцы, я не мог стереть воспоминания об обжигающем жаре, когда его губы впервые коснулись моих в то давнее утро на глазах у многих. Очень странно, но эти вещи, которые первые приходят в голову, когда человек умирает… Я бы подумал, что меня переполняют горькая ненависть и раскаяние, что я не выполнил ни одной из клятв, которые дал себе, даже не приблизился. Но все, о чем я могу думать сейчас, только воспоминания о Наруто, о том, как он заставил меня чувствовать. Я помню боль в моем сердце, когда я понял, что он сирота, такой же как и я. Внезапно мне показалось, что я многое понимаю в его поведении, и увидел отчаяние, скрытое за действиями. Я не мог подавить этот прилив гнева, который заставил броситься на Сакуру, это было невозможно остановить в тот момент, когда я услышал презрение и безразличие в её голосе - незрелость, которая говорила о том, кто никогда не испытывал настоящей боли и страданий. Я помню, как он смеялся после того, как мы с Сакурой предложили ему обед во время последнего испытания. Я почти чувствовал облегчение, проходящее через это, радость от того, что я был частью группы, чувство товарищества и единения. Я думаю, это был момент. Момент, когда мое сердце начало смягчаться, барьеры медленно разрушались. Этот смех задел моё сердце, напомнив мне, насколько мы похожи, и я почти не возражал—почти —если Какаши подвел нас тут же. В нем есть что-то вроде маленького секрета. Я не думаю, что Наруто знает об этом, потому что, если бы знал, это уже не было бы секретом. Наруто всегда показывал всем свои мысли, эмоции, слезы и смех. Он полная противоположность ниндзя. Но я думаю, что Какаши знает. Похоже, что большинство взрослых в деревне знают этот коллективный секрет, поэтому они и предупреждают своих детей чтобы держались от него подальше. Это прикосновение остракизма, на самом деле холодное, морозное, и нам обоим, по-своему, пришлось его вынести. Но, по крайней мере, я понимал, почему меня исключают, даже если я никогда не принимал этого. Я понял, что что-то чувствую к Наруто, когда мы впервые подверглись нападению, когда уходили из деревни. Мысль о том, что что-то придет и погасит это яркое пламя, прежде чем оно превратится в пылающий костер, была просто невообразимой. Внезапно движения стали происходить автоматически, как вдохновение из глубины меня. Наруто обнаруживает во мне того чего другие не могут понять. И между нами есть связь, хотя мне хотелось бы это отрицать. Будучи большим идиотом, он, вероятно, даже не замечает этого, но он бессознательно обращается к этому в самые неотложные моменты, сообщая мне вещи в мгновение ока. Мы хорошо сражались во время той отчаянной битвы с Забузой, мастером ниндзя, которому удалось поймать даже сенсея Какаши. На тот момент моя вспышка озарения, которую Наруто тогда, в разгар боя показал, все еще поражает меня. Поворотный момент наступил, когда мы тренировались управлять своей чакрой в лесу. Мой контроль постепенно ослабевал из-за истощения и, отчасти из-за банального гнева на то, что меня превзошла Сакура, и из-за медленных темпов моего собственного развития. А потом я снова просто кувыркался с дерева, когда что-то краем глаза застало меня врасплох. Наруто и Сакура притаились под другим большим стволом дерева, прижав головы друг к другу, и тихо перешептывались. Меня потрясло не зрелище, а внезапная волна ревности, увидев их такими близкими. И мне было совершенно ясно, кого я ревновал. После этого я сделал несколько непрерывных пробежек по дереву, просто, чтобы разогнать волну эмоций, которые это вызвало во мне. Когда я наконец упал на землю, чтобы увидеть, что он значительно улучшился в бою и совсем не отставал от меня. Он стоял перед деревом, собираясь с мыслями и сосредоточившись, совершенно неподвижный и такой, казалось бы, недосягаемый. Мне нужно было что-то сделать, чтобы сломать эту чёртову "картину", доказать себе, что Наруто все тот же глупый клоун, которого я вроде как презирал. Я окликнул его и не был разочарован. Наруто подпрыгнул в воздух и резко обернулся, крича на меня, и я был так рад его знакомству, что не знал, что сказать. Я выпалил первое, что пришло в голову. "Что тебе сказала Сакура?" Выражение шока и недоверия постепенно превратилось в самодовольство и радость. "Я не скажу тебе." Это был вызов, и я никогда не отступал. Только я не очень ожидал, что отвечу на него так. У меня возникло неудержимое желание просто стереть эту ухмылку с его лица. Прежде чем он понял, что происходит, я уже была перед ним. Он поднял руки, словно собираясь отразить атаку. Собственно, я тоже не был готов к нападению со стороны меня. Следующее, что я понял, мы оба лежим на земле, а я растянулся на нем во весь рост. Мои руки обхватили эти покрасневшие щеки, а губы почувствовали его огненный нектар. Наруто лежал замерзший, скрестив наши руки, он поддался вперед, чтобы меня поцеловать. Я не стал отталкивать. Но когда я поддался тоске, которую только начал осознавать, горела во мне с того момента, когда мы поцеловались. Наконец я пришел в себя и сумел оторваться от него, бросившись на землю рядом с ним, сохраняя дистанцию ​​между нами. В тот момент я знал, что если я прикоснусь к нему снова, я захочу сделать больше. Через несколько мгновений он поднес дрожащую руку к губам, и слова, исходившие из его рта, поразили меня. «Я все еще не говорю тебе». Беспомощное веселье закипело во мне, вылилось наружу. Он недоверчиво смотрел, как я содрогался от смеха на траве. «Как ты думаешь, меня волнует то, что тебе сказала Сакура?» "Но... но ты сказал..." Я снова набросился на него, пользуясь его растерянностью. «Теперь я собираюсь спросить тебя еще о чем-то, и на этот раз хочу, чтобы ты мне ответил». Я уставился на него, желая, чтобы он не отворачивался, а он смотрел в ответ широко раскрытыми глазами, как загнанная в угол добыча. "Что это такое?"— прошептал Наруто. Меня отвлекло движение его губ, и я пристально смотрел на них, когда я подходил все ближе и ближе. Он не отходил. «Как ты себя чувствуешь, когда я…» —мои губы замерли над его, «это?…» Наши первый и второй поцелуи опалили меня, но третий навсегда останется в моей душе. Я поймал его губы, покусывая их и прослеживая их очертания движением языка. Я понятия не имел, откуда взялся этот инстинкт, научивший меня, что делать. Когда до него дошло, мне показалось, что я знал, как это делать с незапамятных времен. Но я хотел большего, чтобы продвинуться дальше, и для этого он должен был ответить. Терпение ниндзя не зря, и через несколько секунд он уступил. Это было одно из самых невероятных ощущений в моей жизни—его язык сцепился с моим. Затем его руки обвились вокруг меня, притягивая, притягивая ближе, и казалось, будто мы тонем вместе в этом водовороте ощущений на всю вечность. Потребность в дыхании сломала нас в конце концов, и интенсивность в его глазах сравнялась с моими, когда мы задыхались, чтобы втянуть воздух в легкие. В его глазах был вопрос, на который я не мог ответить. Я не был готов. Мы разошлись, чтобы вернуться к тренировке чакры под соответствующими деревьями, но я не вырезал еще трех отметок на стволе, прежде чем я был сброшен на землю пушечным ядром. Остаток дня был одним из… исследований. Так было и в другие дни тренировок. Благословением было то, что Сакура так быстро овладела своим контролем над чакрой, и поэтому ее не было рядом, чтобы помешать нам. Это было довольно просто: мы тренировались, потом мы… Я бы хотел сказать «черт возьми», но для меня это всегда было чем-то большим. Несмотря на весь свой идиотизм, он, казалось, почувствовал мое нежелание обсуждать нашу ситуацию дальше, и на этот раз держал рот на замке и просто «продолжил». В последний раз мы это сделали, когда нам обоим, наконец, удалось подняться на вершину дерева. Триумф от достижения этого, волнение и острые ощущения от возможности упасть с ветки, когда мы двигались друг против друга, в совокупности сделали это одним из самых потрясающих переживаний, которые я когда-либо испытывал. На следующее утро я почти не хотел оставлять его спящим, пока остальные из нас ушли к мосту, чтобы защитить Тазуну. Он выглядел таким милым, когда лежал с закрытыми глазами, таким уязвимым. Я все еще мог вспомнить почти беззвучное хныканье, которое он издавал во сне, морщину на его лбу - очевидно, слова Инари проникли гораздо глубже, чем казалось. Я хотел дать мальчику пощечину. Кто он был, чтобы судить, кем был Наруто? Когда он понятия не имел, совсем не представлял, что ему пришлось вынести, просто, чтобы зайти так далеко ?! И когда я был в ярости, понял, что также злюсь на себя, за выводы и предположения, которые сделал до встречи с Наруто, за то, что не видел, насколько он похож на меня. Родственные духи… Я смотрел на него сквозь лунный свет, заставляя себя не подходить и не обнимать его. Какаши был по другую сторону от него и чувствовал любое движение. Затем я снова лёг в кровать и пытался уснуть. Я был разделен, когда услышал его голос во время последней битвы на мосту. Он сделает что-нибудь глупое, я просто знал это. И все же у меня была надежда, что мы сможем объединить силы и победить Хаку, как это сделали в тот раз. Мое сердце упало, когда он появился в ловушке рядом со мной, и по мере того, как битва продолжалась, все казалось более безнадежным. Хаку, похоже, не расслаблялся, но и убивать нас тоже он не хотелось. Наруто упал после попытки атаковать все зеркала сразу, но у меня не было времени проверить, все ли с ним в порядке. Я был слишком занят, пытаясь увернуться от смертельных игл, летящих со всех сторон. Я был в отчаянии, ломая голову над тем, как вытащить нас обоих, чтобы я мог изучить степень травм Наруто. Именно тогда я понял, что начинаю видеть движения Хаку и предвидеть их. Скрытая сила Шарингана в моей давно дремлющей крови, наконец, проснулась. Это встревожило Хаку, который решил повысить ставки. В тот момент, когда он двинулся к Наруто, я кое-что понял. И вдруг все стало совершенно просто. При любых других обстоятельствах я был бы в агонии отрицания, раздираемый связанными с этими проблемами. Но у меня не было времени ни на что из этого, ни на долю секунды, и поэтому все это превратилось в полную пустоту. Я был влюблен в него, этого неуклюжего дурака и идиота, с его неожиданными способностями и непостижимым потенциалом, его страстью к жизни и невероятной силой. И если мне пришлось умереть, чтобы он остался в живых, то так тому и быть. И, как я уже сказал, мне даже не пришлось думать. Как будто инструкции обошли мыслящую часть моего мозга, стреляя прямо из сердца в мое тело, и я был там, ловя иглы, прежде чем они успели схватить Наруто. Наруто все еще спрашивает, почему, даже когда я падаю на него, все еще отрицая, не желая моей помощи, не понимая, что она предлагается бесплатно, хочет он этого или нет. Там просто нет выхода, это что-то продиктовано моей душой. Он отменяет все остальное, даже необходимость мести. Легкое сожаление охватывает меня при мысли о неотомщенном зле, но я не могу призвать больше, чем это. Вся моя затухающая концентрация сосредоточена на нем, на его теле рядом с моим, на его пальцах на моей щеке, на его глазах, сияющих эмоциями, которые он, вероятно, все еще не понимает. Но я знаю, и это все, что имеет значение. «Не умирай…» Я слышу в его голосе искреннюю мольбу, панику оттого, что меня оставили позади. Я попробую, если он этого хочет, если ему это нужно. Я постараюсь не умирать, потому что теперь это все, что имеет значение.