Временная петля

Иногда мы действительно не задумываемся о том, как важен каждый момент нашей жизни. Каждое мгновение — это ценность, предоставленная нам, но увы, не все способны наслаждаться тем, что сейчас у них есть. Люди поголовно считают, что придумывая себе цель — они обязаны начать ее со следующего понедельника, да дай бог, со следующего дня. Или забыть ее. Потому что можно придумать ещё множество других целей, дел, занятий на завтра. А завтра может просто не настать. Девушка, открывшая сегодняшним ярким и солнечным утром глаза, уныло потянулась, осматривая спальню на наличие других девчушек, что проживали с ней в одной комнате. Гриффиндорская женская спальня сейчас напоминала помещение после ядерной атаки, по которой носились сломя голову полураздетые шестикурсницы из угла в угол, разбрасывая ненужные вещи. Лилия сначала удивлённо вздёрнула бровь, окидывая подружек сонным взглядом. «Как будто ужаленные в одно место» — раздражённо подумалось ей. Но женские визги и крики прекратились, как только они все дружно поняли, что на них в упор смотрит их сокурсница.  — Наконец-то наша сонная матрёшка встала. — Стряхнув со своей явно дорогой фуфайки — как обозвала её Лилия, только увидев, — пылинки, высокая, стройная шатенка поставила руки в боки и с укоризненным взглядом посмотрела на подругу. — Будешь так долго спать — всё на свете пропустишь.   — Лучше бы ты собиралась на зимний бал, чем глядела на нас исподлобья. — Вставила свои три копейки девушка, стоящая чуть поодаль от них. Лилия лишь звучно цокнула и принялась вставать. Это же делать ей больше нечего, чем собирать себя к какому-то празднику, который не был ей интересен от слова совсем. Не то, чтобы она не любила подобного рода мероприятия, но ей совсем не льстило то, что в отличии от её красивых подружек, на бал её попросту никто не звал. Да и больно нужно, завтра она уедет отсюда на рождественские каникулы и будет праздновать по-своему, как ей хочется и затанцуется хоть до боли в ногах, со своим женихом, грубо подсунутый ей родителями.  — Не хочу вас расстраивать, но не все думают о том, какими красивыми нужно быть на балу. — Заправив постель, Дмитриенко не церемонясь, надела на себя школьную форму состоящую из чёрных классических брюк и, надоевшую ей мозолить каждый день глаза, блузку, поверх которой нацепила джемпер. — Надо будет, я хоть кокошник с сарафаном надену и пойду в центр танцевать с Профессором Диппетом калинку.  — Русская. — Фыркнула девушка. — Что с тебя взять? — И отвернулась к зеркалу, полностью теряя интерес к своей сокурснице. На сегодня занятия никто не отменял, и, как показалось Лилии, очень даже зря. Пускай многие и находятся в предвкушении от предстоящего бала, но на лицах проходящих мимо студентов, отчётлива была видна вселенская усталость. Прищуренные глаза, нахмуренные брови — это и многое другое, отражалось на их лицах не просто так. И наша длинноволосая брюнетка не была исключением. Как бы девушка не старалась скрыть своё утомлённое состояние, но её угрюмый вид в последнее время — говорил всё за Лилию. В большом зале воцарилась странная атмосфера. Одни уткнулись в учебники, параллельно уплетая праздничный завтрак, другие же усердно обсуждали планы на сегодняшний день и на последующие выходные дни, которые многие хотели провести достаточно продуктивно, желая начать с нового года новую жизнь, полностью набитую какими-то интересными событиями. Лилия подошла к гриффиндорскому столу, что был набит от одного конца до другого разными вкусными деликатесами, и только от одного вида у девчушки потекли бы слюни, если бы она вовремя не взяла себя в руки. Что-что, а вот вкусно поесть любила Дмитриенко всегда, какое бы настроение на данный момент не было у неё.  — Доброго Вам утра, мисс. — Пролетел над головой Лилии Почти Безголовый Ник, и неожиданно для неё снял свою голову с плеч в, кажется, знак приветствия. Обескураженная таким поступком со стороны гриффиндорского привидения, студентка отошла на пару шагов назад, опираясь руками на стол. Не каждый день увидишь внутренности, пускай и приведения, но именно это чаще всего и отбивает аппетит ребятам.  — И Вам того же, мистер, но не надели бы Вы вашу головушку обратно? Вам так больше идёт. — Усмехнулась та, и прыснула в кулак, стартуя подальше от Безголового Ника. Ну и чудик.  — Лилия, а мы уже подумали объявлять тебя без вести пропавшей. — Окликнули её друзья. И девушка поспешно приблизилась, усаживаясь на занятое ею место среди компании шестикурсников. — Ты и не на завтраке — очень подозрительно. Мальчишка, что сидел впереди неё, очень напоминавший ей гордого и хитрого лиса из-за своего внешнего вида, придвинулся немного вперед, заглядывая прямо в глаза. Сам он был такой рыжий, с веснушками на носу. Септимусом Уизли звали лучшего и единственного близкого друга Лилии. Хоть и не являлся он таким всегда. Часто дрались они на первом курсе и разногласия у них были даже, ссоры и нелады, посему все гриффиндорцы раньше считали, что конфликт между ними будет идти до самого окончания школы. Но кто же знал, какими они впоследствии станут товарищами.   — А ты больше язви мне, то совсем не стану появляться. — Добро улыбнулась ему девушка, выпивая без остатка весь остывший чай. Больно жажда её замучила. Когда гул в помещении немного поутих, Лилия отставила от себя пустую тарелку и приборы на ней разложила по этикету, с таким видом, словно находилась на званном вечере. Её взгляд скользнул по всей её компании друзей, останавливаясь на Уизли. А в глазах появился ранее не наблюдавшийся интерес к одному вопросу:  — Так смотришь на… — Для достоверности Лилия обернулась назад, высматривая студентов другого факультета. — Неужели, Друэллу Розье? Боже!  — Тише ты, услышат же! — Махнул ей рукой Септимус и заставил тут же умолкнуть. Но удивлённая Дмитриенко даже не собиралась утихомирить своё любопытство и уже тише решила спросить:  — Слизеринская? А ты точно уверен, что оно тебе надо? Посмотри на них, — жестом руки она незаметно указала на другой стол. — Напыщенные индюки, каких ещё поискать надо, милый.  — И без тебя знаю! — воскликнул парень, о чём быстро пожалел. Теперь взоры поблизости стоящих подростков были устремлены на них, но ненадолго. Как быстро они заинтересовались тем, что происходит, так же быстро и улетучилось всё. — Как облупленных их всех знаю. Каждый точит зуб на гриффиндорцев, только волю дай — они сразу затеют что-то недоброе. Глупые, саркастичные…  — Сильные. — Добавила между тем Лилия.  — Да какие же они сильные, Лиля?  — Возмутился Септимус. — Только языком чесать умеют, друг друга тайком ненавидят, сплетни у них всякие, предают всех и вся…  — Ну ты их не принижай, наши тоже хороши. В любом коллективе есть как и плюсы, так и минусы. Глупых людей полно, но важно найти тех, которые не опустят тебя на дно. Вот знаешь такую поговорку: «Скажи мне, кто твой друг, и я скажу тебе…»  — Так, — оборвал её на полуслове Уизли, — ты мне этой информацией голову не забивай, пожалуйста. Секунду назад говорила мне, какие они все «напыщенные индюки». — Передразнил её рыжий. Лилия лишь вновь прыснула и дёрнула плечами, принимая решение наконец встать из-за стола. Пар у них в изменённом расписании сегодня было две. Кому-то всё ещё много, а кому-то не хватает. Только это относилось к предмету — зельеварение. Среди друзей Лилии многие любили этот урок, но к преподавателю относились весьма скептично. Не очень он вселял доверие, но это было и не важно. Они же не пришли к нему дружить, правильно? Каким бы он ни был, но предмет Горация Слизнорта являлся одним из увлекательных в этом году, даже спорить не стоит. Но что именно для Лилии — увлекательно, но лишь отчасти и не смотря на других, она относилась к этому предмету с неким равнодушием, посему Гораций не мог разглядеть в ней какой-то потенциал по этой части и решительно перед всей аудиторией заявил, что не станет звать Дмитриенко в его знаменитый «клуб слизней». Очень прискорбно, но ей было всё равно. Слизеринцы были завсегдатаи его клуба и, видимо, их Слизнорту было вполне себе достаточно. Нехотя Лилия отворила массивную дверь, проходя внутрь помещения. Повсюду стояли огромные котлы, предназначавшиеся для варки зелий — это первое, что попалось ей на глаза, а второе уже то, что посреди всего этого стояла кучка студентов из гриффиндора и слизерина. Не особо удачное сочетание факультетов, учитывая, какие отношениях между ними, можно с точностью сказать, что ставить совместную пару со слизеринцами — это просто издёвка над всеми. Но деваться некуда.  — Мисс Дмитриенко. — С еле заметным акцентом произнёc её фамилию Гораций, поворачиваясь к студентам спиной. — Вы припозднились. Хотя, я предпологал, что Вы совсем не явитесь. — «Или были бы рады…» — закончила про себя за преподавателя Лилия, проходя вперёд.  — Не переживайте, я бы Вас предупредила, конечно, когда-нибудь,  — усмехаясь, девушка достала свой учебник из портфельчика и двинулась в сторону «своих». Слизнорт посчитал нужным продолжить урок, несмотря на такое резкое высказывание со стороны ученицы, но не в его характере было на подобное заострять своё внимание. Преподаватель стал объяснять какую-то теорию, начало которой девушка успешно пропустила, и посему ей приходилось переспрашивать у гриффиндорцев, что же всё-таки за тему они начинают проходить. Но те лишь нервно дёргают плечами, бубня название себе под нос, а вот Лилии теперь догадывайся, что они имели ввиду? Лилия, решив самостоятельно понять, что происходит — спокойно встала, внимательно слушая Слизнорта. В один момент, она случайно потянула носом, и вдохнула сладкий аромат исходящий, как она поняла, от котла. Этот знакомый запах её заметно смутил. Разве может быть такое? Она вдохнула ещё раз и уже точно убедилась, что чувствует малиновое варенье, которое очень любит на завтрак будущий жених Лилии, и это в купе с запахом невинной ромашки — цветы часто стоящие у него на письменном столе. Ей пришлось сдержаться, чтобы не воскликнуть в удивлении.  — А-а… — Губы Горация растянулись в улыбке, и он понимающе кивнул. — Вижу Ваше недоумение в глазах, Лилия. Я же говорил ещё несколько недель назад изучить эту тему, но, видимо, вы пропустили мимо ушей, — Дмитриенко опустила глаза, выпрямляя спину, якобы это говорят совсем не ей. — Это амортенция, — Слизнорт указал на варево в старом котле.  — Кто-нибудь хочет заново объяснить мисс Дмитриенко, что такое амортенция?  — Я думаю не стоит… — смущенно протянула девушка, расправляя складки на джемпере.  — Амортенция — это очень мощное приворотное зелье. — Лилия вздрогнула от неожиданности, и ей даже поворачиваться не нужно было, чтобы узнать, кто это говорит. — Но, к сожалению, оно не способно создать настоящую любовь — лишь влечение к человеку, что сварил его. Любовный напиток имеет особый запах, индивидуальный для каждого. К примеру, запах любимого человека. По сей день никто ещё не знает, каким является настоящий аромат амортенции.  — Спасибо, Том. На этом лучше закончи, пусть наша драгоценная мисс лучше сама на следующем занятии после каникул, расскажет о нём всё полностью от корки до корки. — Слизнорт весело ухмыльнулся складывая руки в замочек. Лилия возмущённо вздохнула, сжимая учебник в руках. Она обернулась чуть в сторону, созерцая в кругу слизеринцев лучшего ученика этого факультета. Она бы поспорила, что этот парень решил лично рассказать ей о том: «что такое амортенция»? На самом же деле ему хотелось показаться перед студентами, как много он всё-таки знает, и дальше бы болтал, если бы профессор его не остановил. Хорош, ничего не скажешь. Но обернулось ли это хорошим для Дмитриенко? Сам Слизнорт очень точно намекнул ей о том, что бедной девушке стоит подготовить целый доклад на тему любовного зелья. Но ничего не поделаешь, придётся писать. Том, в свою очередь, обвёл взглядом своих тёмно-карих глаз девушку и остановился на лице. «Вот глупая», — пронеслось у него в голове. Стоял он прямо, будто гордился тем, что снова смог выделиться среди всех и заслужить похвалу со стороны преподавателя. И это больше всего не понравилось Лилии, хотя она и представить не могла себе, о чём на самом деле раздумывал этот мальчишка. Но уже давно у студентки создалось о нём впечатление такого человека, который всем хочет доказать свою значимость. Мрачный тип, такой же как и его странная компания. Время шло медленно, тянулось, будто назло, чтобы Лилия потихоньку начала сходить с ума. Такая эдакая среднестатистическая студентка, что с трудом могла заставить себя заниматься хоть какими предметами. Всё завтра да завтра, а интерес всё так и не появляется. Стучит своими тонкими пальчиками по ровной поверхности парты и витает в облаках. Что должно случиться такого, чтобы у человека полностью отбили тягу к знаниям? На этот вопрос сейчас нет ответа, касательно Лилии. Даже на будущее у нее нет никаких, не то, что планов, даже просто мимо проходящих мыслей. Плывет себе мирно по течению реки и спит спокойно видя десятые сны, словно так будет всегда. Последняя пара, обед, общение с сокурсниками — всё мимолётно и так неинтересно. Лилия влетела в гриффиндорскую спальню, оформленную в красных и золотистых тонах. Комната, в которой она проживает уже шесть лет не менялась за всё время ни разу. Такое сочетание цветов порядком начинает доставать, вызывает некое раздражение, но лишь потому, что невозможно столько времени жить только в одной обстановке. Не все так думают, просто Лилии казалось, что она особенная, и всё должно меняться постоянно, только без её вмешательства.  — Платье готово, осталось только заделать великолепную причёску, чтобы весь Хогвартс ахнул! — Воскликнула её соседка, слегка припрыгивая на месте. Девушка с рыжими волосами, пританцовывая, шла в сторону зеркала, разглядывая свой силуэт. Любви к себе этой особе явно не занимать.  — Попробуй упасть с сеновала — все точно обалдеют, — язвительно посоветовала девушке Лилия, и плюхнулась на кровать, едва не ломая волшебную палочку.  — Не смешно, у меня действительно нет никаких представлений. Лучше бы помогла! — Агата возмущённо топнула ногой, продолжая смотреть в зеркало. Девушка эта действительно отличалась своей красотой. Постоянно ухоженная, аристократической внешности, острые скулы, рыжие волнистые волосы… Неудивительно, что самооценка у неё такая же высокая как и она сама, может даже чуть выше. К сожалению, любить себя так же Лилия не могла, вернее, она просто не видела никаких причин, чтобы нравится себе самой в зеркале. В любой другой девчушке студентка видела что-то такое, за что можно было понравится. Одним словом — индивидуальность, то, чего нет ни у кого другого, того, что есть в тебе. Себя всегда считала простой, обычной, и другие эпитеты описывающие её ординарность. Порой, она тоже бы хотела быть такой симпатичной. Видимо, поэтому её никто не зовёт даже на бал? Но откуда она может знать, да и с этим она разберётся уже потом. В дверь спальни тихонько постучались. Лилия продолжила спокойно лежать, заостряя своё внимание на двери. В проёме показалась шестикурсница, которую лично не знала сама девушка, но часто сталкивалась с ней на занятиях и общей гостиной. Она немного потопталась на месте, а потом спокойно вошла, когда Агата заметила её. Студентка была уже наряжена, на её лице сияла обворожительная улыбка и взгляд излучал полную радость. Лилия беззвучно вздохнула, переводя взгляд на рыжую. Нечего ей здесь делать, пока девчонки прихорашиваются. Шумиха, возникшая по поводу зимнего бала присутствовала в гостиных всех факультетов. Лилии даже стало завидно, что у всех есть настроение, коего нет у нее самой. Посему, ноги будто сами повели её подальше от других, полностью уединиться. На мгновение, ей пришла идея одинёшенькой пойти на бал, и прихорошиться, чтобы каждая девушка позавидовала. Но и эту мысль Дмитриенко отогнала, махнув головой. «Странный день», — произнесла у себя в мыслях она. И вправду. Целый день волнительно ей было, внутри так переворачивается всё, а в районе солнечного сплетения и вовсе давило. Проходя мимо своих знакомых, она заметила, что среди них усердно что-то рассказывает Септимус, и весь он буквально светился. Лилия помахала ему рукой и парень мгновенно отвлёкся, зашагал прямо к ней. Чёрный, солидный костюм на нём сидел так симпатично, открывая юношу с другой стороны. И впрямь, говорят, одежда меняет человека.  — Лиля, мы с Поттером такое придумали. Ошалеешь! — Воскликнул Уизли, и подхватив на руки свою подругу, закружил её вокруг.  — Прекрати, у меня вестибулярный аппарат плохой! — Лилия начала хлопать по плечу юношу, в надежде, что тот её тут же отпустит.  — Я тут заметил… — Септимус, опустив её на землю, продолжил: — Сегодня ты была поникшая. Совсем не разговаривала. Ходишь, бродишь что-то. Не расскажешь, что произошло? — Волнительно спросил у неё друг, проводя ладонью по своим рыжим волосам. Его задорное выражение лица быстро сменила тревога. Зачастую, он всегда старался быть неунывающим, улыбался и его превесёлое настроение перенимали на себя и другие ребята. Едва Септимус замечал, что у родных ему людей случилось какая-то беда, тот вмиг становился серьёзным.  — Всё хорошо, потом пообщаемся. А то я смотрю, твои друзья не шибко рады, что тебя отвлекают. — Девушка прыснула.  — Если хочешь, я могу постоять с тобой. Я же не слепой, вижу тебя тревожит… Но девушка быстро остановила его:  — Перестань, вон бал скоро начнётся, советую тебе поспешить, а не болтать со мной.  — А ты? Ты не пойдешь что ли? — Удивлённо вскинул бровь парень.  — Не-ет, — Протнула Дмитриенко. — У меня есть дела намного по важнее ваших потанцулек рождественских.  — Уизли, ты идёшь? — Послышались со спины возмутимые голоса. Рыжеволосый дёрнул плечом и обернулся, шикая на своего приятеля, вынуждая того сложить руки на груди в ожидании.  — Ты подумай хорошо, мы тебя будем ждать с Флимонтом, если что, — закончив, он дождался кивка Лилии, и убежал вслед за своими товарищами.

***

На ватных ногах, девушка передвигалась по замку, слыша радостные крики подростков. Да уж, она явно не спешила присоединиться к своей группе друзей. Почему-то именно сегодня её будто тянуло от всех. Всё время старается быть одна, надулась себе и шаркает с одного этажа на другой. Сердце бьётся чаще, чем обычно и остановить это состояние она была не в силах. А казалось бы, такой день, нужно веселиться, контактировать с однокурсниками, а Лилия вот берёт и в уныние впадает, язвит, насмехается… Неужто к ней снова вернулся этот, известный всем, подростковый максимализм? Надеется она, что это всё «магнитные бури». После такого предположения ей стало даже смешно. Спустившись по лестнице, она пошла вперёд по тёмному коридору. Но спустя секунду, Лилия как вкопанная остановилась у двери, ведущей в особую ванную комнату, которая была предназначена исключительно для старост. Старостой она, конечно же, не являлась, из-за этого зайти просто так она не могла. Но отчётливо девушка слышала, как с той стороны что-то бабахает. Студентку это весьма смутило, да так, что ей захотелось поскорее убраться от этого места. Мало ли там всякого плохого происходит, что ей видеть точно необязательно. Но Дмитриенко, сощурилась, и посмотрела сквозь замочную скважину, высматривая источник такого громкого звука. Девушка выпрямилась, стряхнула одежду и решила потянуть за ручку дверцы. Само собой, как же она была бы открыта, если там происходит что-то странное. Лилия вытащила свою палочку и наставила на замок, но немного заколебалась, не решаясь совершить то, что задумала. Взвесив все «за» и «против», студентка, взмахнув палочкой, уверено произнесла:  — Аберто! — Замок открылся и дверь сама отворилась вперёд. Войдя внутрь, Лилия осторожно осмотрелась. Вроде бы ничего такого, что могло бы её устрашить — как ей думалось раньше. Но в воздухе витал странный, незнакомый ранее девушке запах. Пришлось прокрутиться вокруг своей оси, но была настолько невнимательна, что не сразу заметила кое-что интересное. «Интересно» — было не то слово, это являлось скорее неестественным и… пугающим? Разве в каждой ванной встретишь, чтобы отсутствовал один умывальник? Да это даже не самое страшное. Лилия судорожно вздохнула, отмечая, что раковина-то пропала совсем не просто так. Внутри ей подсказывало, что действовать нужно осторожно и она, передвигаясь аккуратно с одной ноги на другую, достигла огромной дыры. Такой тишины ей не приходилось наблюдать нигде, будто все звуки испарились так же от страха, как и хотелось свинтить отсюда Лилии. Студентка наклонилась вперёд, заглядывая в тёмную дыру. Хоть глаз выколи — ничего не видно! Глубина этой трубы ей не была известна, ведь что-то разглядеть в этой непроглядной тьме Лилия не могла и желание не возникало никакого. С этой дыры на неё дунул холодный ветер, навевая на девушку табун неприятных мурашек по спине. Как это всё было ужасающе. Но с другой стороны: почему бы этой дыре не быть здесь? Скорее всего тут что-то делают, а что — знать, как всегда, ей не нужно.  — Эй ты! — В эту же секунду, когда Дмитриенко собиралась отходить, её взяли за шиворот и грубо откинули от дыры назад, и так резко, что она спиной приложилась к стене.  — Глупая гриффиндорка, ты что здесь забыла? — Знакомый голос заставил Лилию напрячься, отвлекаясь от боли. Ноющая боль в спине, с которой она ещё точно не сталкивалась, вынудила всхлипнуть. В глазах появились тёмные круги, посему из-за них ей не было видно происходящее возле неё. Ей подумалось, что вот-вот и она точно отключиться. Похоже, позвоночнику точно не жить. Но боль постепенно утихала и давала возможность вздохнуть полной грудью.  — Ты, похоже, совсем ненормальный, раз так кидаешь людей. — С хрипом проговорила Лилия, поднимая свой взгляд на слизеринца, — Силу умеешь рассчитывать? Потряс её один момент. Впереди стоял невозмутимый Том Реддл, с которым она сталкивалась раз в миллион лет. Спрашивается: а он то, что здесь делает? Если ему так не понравилось, что «глупая гриффиндорка» — как он отозвался, — тут появилась то, возможно, у него какие-то планы в этой ванне старост. Отсутствие раковины — его рук дело?  — Не скромный вопрос назрел: ты сюда зачем зашла? Отвечай! — Не сказать, что ему был интересен тот факт, к чему девушка сюда зашла. Было важно только, не увидела ли она чего-то такого запрещённого ей? Том медленно приблизился к, сидящей на холодном полу, девушке и наклонился. Почему-то от этого взгляда ей стало не по себе. Холодный, пронизывающий, невольно внушающий страх. Раньше ей не приходилось так долго на него созерцать, а ведь слухи разные ходили про него: одни говорили, что он может причинить боль, но какую — никто не говорит. Другие, что Реддл обычный, ничем непримечательный заучка. Но это так лишь гриффиндорские сплетники его обзывали. Девушки вообще отдельная тема. Все млели от его взгляда и аристократических манер, взять в пример Агату: много она лести от нее услышала в сторону Тома. Но кто млеет от такого режущего взгляда? Разве что, мазохисты.  — Ты громко думаешь. — Вдруг выдал парень. — Раздражать начинает. — Лилия спохватилась и оттолкнула от себя Тома, вставая с грязной плитки.  — Что? — Удивилась она. — Громко думаю? Совсем с катушек слетел, что ты несёшь? — Она взялась за спину и взвизгнула, ощущая как начала возвращаться боль. — Ты лучше сам скажи мне, почему не на балу. Хотя не говори — мне плевать. Лучше я пойду, потому что из-за тебя мне теперь придётся провести неизвестно сколько в больничном крыле. Но похоже у Реддла были иные планы на неё, так как за считанные секунды, он больно ухватил ее за предплечье, заставляя развернуться к нему лицом.  — Просто так я тебя не отпущу, не думай, — Лилия опустила глаза вниз, замечая как слизеринец стал доставать палочку, — придётся стереть тебе память. «Что-о?!» — воскликнул её внутренний голос. Дмитриенко было подумала, что он шутит. Разве станет она распространяться, если прекрасно понимает, что от этого ей совсем не поздоровится. Лилия запаниковала. Одно колено стало дрожать и страх, неведомый ей, подкатил к горлу, но всё же силы остались на то, чтобы просто выдернуть свою руку из сильной хватки Тома. Теперь точно останется синяк, что уже говорить о спине?  — Давай мы уладим этот вопрос так: я просто сама сделаю вид, что забыла и мы больше никогда не будем пересекаться, а ты не будешь тыкать в меня своей палочкой, идёт? — Голос дрогнул в конце, вся уверенность совсем канула в лету и дальше ей уже неизвестно, что будет, но точно случится что-то плохое.  — Не идёт. — Коротко ответил ей Реддл направляя свою волшебную палочку, останавливая прямо на уровне лица Лилии. А выражение полностью выдавало ее с потрохами: испугал он ее, даже не тем, что сотрёт память, а вдруг ему в голову придёт сделать ещё что-то зловещее? Что-что, а реакция у Лилии всегда была хорошая. Поэтому едва заметив, как Том наставил на неё свою палочку, она ухватилась за свою и выставила её вперёд, как бы говоря, что совсем не намерена давать накладывать на себя какие-то чары.  — Очень устрашающе, — после действий Дмитриенко, у него ничего, одним словом, не дрогнуло. Даже появилась какая-то усмешка, своего рода, провоцирующая. Хочет посмотреть на что она способна?  — Я буду драться! — Выпалила она, дёргая плечами.  — Сколько твоей душе угодно. — Ответил он. — Но сначала… Лилия судорожно начала перебирать заклинания, чтобы первой атаковать. В голове вспыхивали совершенно не то, что нужно, но спустя один миг, она поняла, каким заклинанием стоит в него запустить. Обстановка накалилась, время замерло и сейчас важен каждый момент. Главное не пропустить его.  — Обливиэйт!  — Остолбеней! Перед глазами появилась яркая вспышка, вынудившая закрыть глаза рукой. Ноги стали подкашиваться, казаться ватными, и тело совсем не слушалось. Стало так страшно, а в голову лезли одни за другим дурные мысли. «Что происходит?» *** «Остолбеней!» — пронеслось где-то в сознании, со звучным эхом, уходящее всё дальше и дальше… Лилия почувствовала, как лежит на чём-то мягком. На месте, на котором она просыпалась каждый день. Кажется, это её кровать? Не может быть, девушка точно знала, что в эту секунду была в ванной старост. Вся боль, которая была у нее — исчезла по щелчку, будто ее стерли. Сначала она открыла один глаз, затем второй и когда за спиной её послышались голоса, обладателями которых являлись девушки, Лилия села, опираясь на спинку кровати.  — О, Мерлин… — Выдохнула с облегчением гриффиндорка. — Это всё был сон…  — Наконец-то наша сонная матрёшка встала, — стряхнув со своей явно дорогой фуфайки пылинки, высокая, стройная шатенка поставила руки в боки и с укоризненным взглядом посмотрела на подругу, — будешь так долго спать — всё на свете пропустишь.