Корзиночки

Ночь была тяжелая - несколько сложных пациентов с сердечными заболеваниями, обострившимися в период праздников из-за обильных возлияний, жертвы этих самых возлияний, достаточно здоровые, чтобы не заиметь проблемы с сердцем, однако недостаточно адекватные, чтобы не упиваться, а потому задорно ловящие тараканчиков, разговаривающие с умершей давно бабулей и пытающиеся соблазнить молодых медсестер своими перегаром, а также переломы, ушибы, сотрясения мозга, синяки, избиения и, как вишенка на торте, ожоги и травмы от фейерверков. Таковы были рабочие смены врача в праздничные дни. Леорио упахивался невероятно, поспать получалось буквально пару часов, а остальные 22 часа в смене он работал. После таких суток, а они повторялись уже трижды, он мечтал только о постели. Он принимал душ прямо на работе и ехал домой, всеми силами пытаясь успеть до того момента, как Курапика проснётся и встанет, чтобы, засыпая, уткнуться в его волосы. Сегодня он был твердо намерен не проиграть уходящему времени. Однако, открывая дверь в квартиру, последнее, что он готов был почуять - это запах гари. Леорио кидает чемодан в сторону, и бежит к источнику "аромата". Маленькая кухня золотится в солнечных лучах, а в них танцует мучная пыль. Грязная посуда не помещается в раковину и горкой стоит рядом. Помойка полна мешками из под продуктов и какими-то странными угольками. Из духовки, что отчаянно пищит всеми датчиками дыма, вырываются черные клубы. Стол живописно измазан темно-бордовыми и кремовыми субстанциями. В центре этого великолепия, в его фартуке с глупыми девчачьими рюшами, купленном когда-то на распродаже в ближайшем супермаркете, измазанный, растерянный и озадаченный стоит Курапика. - Что случилось? - О!.. Ты уже вернулся. Кажется, я не успел. - Не успел - что? Разгромить кухню? Кажется, это тебе весьма удалось... - у Леорио вырывается нервный смешок и он обеспокоенно осматривает Курута на предмет порезов и травм. Но, кажется, все в порядке, и пострадала только обстановка вокруг, а потому Леорио слегка успокаивается и неловко отводит глаза, понимая, что его высказывание чересчур резко прозвучало, - но это не страшно… - Я пытался приготовить… - договорить Курапика не успевает, ибо духовка исторгает из себя еще одно облако черного дыма, и они вместе кидаются его устранять. Спустя тридцать минут, когда еще одна порция сгоревшего нечто была отправлена в помойку, черный дым выветрен, а кашель угомонился в груди, Курапика все же договаривает, - я пытался приготовить тебе корзиночки. - Корзиночки? - Да, - Курапика смущается и неловко мнет в пальцах уголок фартука, а потом отбрасывает пальцами челку с глаз, и теперь становится видно, что у него весь лоб в муке, - ты… ты рассказывал про корзиночки, помнишь? Те, которые ты ел в детстве, а потом нашел рецепт и готовил их себе сам? И жаловался, что у тебя сейчас нет времени и сил их приготовить. Ну вот я попытался… Смущение достигает апогея, когда Курапика оглядывает то бедствие, что он устроил на кухне, а поскольку Леорио все еще молчит, он продолжает свое объяснение: - Я нашел рецепт. На сайте хантеров, купил у Эпикурийских охотников. Я пытался взять простые рецепты, однако они все содержали странные пассажи на тему одобрения супругом, и я счел это обязательным условием, а потому не стал их использовать. Но дальше все стало сложнее, ибо даже при четком соблюдении рецепта, результат все равно выходил неудовлетворительным. И тогда я пытался снова… кажется, я провел здесь чуть меньше суток, и потратил все твои запасы муки и сахара, - закончив эту удивительно длинную для него речь, Курапика тушуется окончательно и хочет уже отвернуться, но Леорио не дает ему. Он улыбается, причем даже не губами, а скорее глазами, так тепло и по-домашнему. Он снимает очки, отработанным движением убирает их в кармашек пиджака, предназначенный для платочка, наклоняется и тихо, почти на грани слышимости говорит Курапике в губы: "Спасибо". А после этого целует так ласково и долго, что переживания по поводу разгромленной кухни бесследно покидают светлую голову.