Кот, гирлянда, воспоминания и бабочки

Гет
G
Завершён
128
автор
Размер:
4 страницы, 1 часть
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Награды от читателей:
128 Нравится Отзывы 19 В сборник Скачать

.

Настройки текста
      Рождественская ёлка пылала множеством разноцветных огней. Маленькому ребёнку она представлялась огромнейшим ярко-зелёным торжеством с тысячами плюшевых игрушек, искусственных свечей, сверкающих жёлтыми и красными цветами, и сияющих шаров, в которых, если вглядеться, можно было увидеть своё смешно растянутое отражение. Адриан заливисто захохотал и подбежал к следующему шару, поворачивая тот к свету так, чтобы рассмотреть свои надутые щёки: «В этом я похож на солнце!»       Радостная Эмили тепло улыбнулась и подозвала сына, чтобы вручить ему очередной шар и заодно потрепать «солнце» по светлым взъерошенным волосам. Рядом с ней, одетой в простого кроя, но изящное хлопковое платье, в беспорядке стояли коробки с пёстрыми изделиями в виде сладостей, бантов, фигурками ангелов и звёзд, золотистые блёстки с которых пыльцой рассыпались по подолу и глянцевым плиткам пола. Запахи печенья и хвои летали по всему дому, уже почти полностью украшенному к празднику.       «А это что?» — изумлённо выдохнул Адриан, доставая из коробки, только что принесённой отцом, длинную гладкую верёвку с крошечными лампочками. На одном конце она была собрана в замысловатые кольца, но и без того казалась нескончаемой: наверняка, если протянуть через весь холл, ещё и останется. «Гирлянда, Адриан, — засмеялась Эмили, когда ребёнок с чрезвычайно сосредоточенным выражением лица, вытянув руки вверх, вытаскивал гирлянду из коробки целиком. — Мы надеваем её на ёлку, помнишь?»       Габриэль тем временем наклонился, чтобы обнять Эмили и вместе с ней следить, как сын возится с лампочками, аккуратно раскладывая их на полу. Эта коробка была последней; многие из них уже опустели, и конфеты в шуршащих обёртках, карамельные трости и декоративные ленты заняли свои места на пушистых ветвях. Пара решила, что, пока Адриан занимается своими делами, им лучше развесить оставшиеся стеклянные шары, чтобы ёлка выглядела совсем нарядной.       За тихими разговорами они не сразу заметили недовольное сопение откуда-то сбоку. Габриэль, находившийся ближе, недоумённо обернулся и увидел Адриана: на плечах и руках его светились радужные искры, а сам он сердито пытался развязать узлы, в которых по неосторожности запутался. «Ты у нас теперь ёлка? — весело спросил Габриэль, слегка подтолкнув Эмили, чтобы та тоже посмотрела. — А кому мы тогда отдадим подарки?»       Слова его, сказанные в шутку, произвели обратный эффект: вместо того чтобы посмеяться с родителями, Адриан принял всё близко к сердцу. Почти белые бровки его опустились, а изумрудные, под стать ели, глаза наполнились печалью. Эмили, не то укоризненно, не то снисходительно хмыкнув, поспешила помочь ему вылезти из гирлянды.       Адриан, сдерживая слёзы, хмуро глядел на тусклую виновницу его плохого настроения, которой Габриэль укутывал дерево, однако, когда отец зажёг её и отошёл на два шага, в восторге запрокинул голову: цепочка огоньков замерцала, как волшебные фонарики, и превратила всё происходящее в настоящую сказку.

Двадцать лет спустя

      — По-моему, очень красиво получилось, — сказала Маринетт, задумчиво поглаживая мохнатые зелёные лапы рождественской ели, щедро увешанные алыми бусами и самодельными хлопушками, — только чего-то не хватает.       — Думаю, я знаю, чего именно, — раздался рядом хитрый голос.       Напротив ёлки, широко раскинув руки, по которым струился блестящий водопад из десятков миниатюрных лампочек, в связанном Маринетт свитере стоял повзрослевший Адриан; в его коротких блондинистых волосах играли красочные огоньки, и точно такие же бликами искрились в озорных глазах. Маринетт залилась звонким смехом:       — Кот, верни гирлянду!       — Я что, недостаточно хорош, чтобы носить её? — гордо выпятив грудь, провозгласил Адриан и нахмурил брови, тщетно стараясь сдержать ухмылку.       — Если ты будешь ёлкой, не получишь от меня подарок на Рождество, — хихикнула Маринетт, когда гирлянда замигала быстро-быстро.       — Неправда, ёлкам достаются все подарки! — фыркнул Кот, вздёрнув подбородок, но долго изображать из себя недовольного не смог: слишком заразительным был у его невесты смех.       Украдкой наблюдавший за этим Габриэль слабо вздохнул и прикрыл за собой дверь из холла в кабинет, за которой по-прежнему доносились задорные выкрики Маринетт и Адриана. Молодые люди, после того как вдоволь насладились совместными празднованиями, выдумали традицию отмечать Рождество с родителями друг друга — по очереди; в этом году был черёд Агрестов принимать у себя влюблённую парочку. Особняк, после ухода Эмили надолго затерявшийся в дымке скорби, под руководством Маринетт преобразился в прекрасный замок, каким становился когда-то каждый год…       Смотреть на это без горечи было невозможно.       Хотя портрет Эмили всё так же висел на самом видном месте, сам кабинет, как и всё поместье, перестал быть таким мрачным. Бежевые шторы, белые лампы, живые цветы, семейные фотографии в рамках. Строгость сменилась радушием, серая тяжесть — лёгкостью и оживлённостью. Габриэль провёл пальцами по холодной поверхности стола, пытаясь отвлечься от навязчивых воспоминаний, не обращать внимание на позолоченную картину, словно притягивавшую его магнитом. Он так давно не спускался в своё логово. Пальцы сами нашли нужные кнопки…       От задуманного его остановил резкий звук опустившейся ручки двери.       — Габриэль? — Натали вошла без стука, в её тоне сквозила озабоченность. — Почему ты здесь один? У Адриана с Маринетт уже всё готово, хочешь посмотреть?..       Он и без талисмана почувствовал, как обида кольнула её сердце.       — Кхм… Извини, я… — он не сразу повернулся к ней, боясь увидеть в родных глазах разочарование, и виновато замолчал, изучая шнурки на своих ботинках.       Но Натали не нужно было ничего объяснять; она всё поняла без лишних слов. В пустом ателье раздались её звонкие, слегка поспешные шаги, и вот она уже рядом, обнимала его со спины, положив голову ему на плечо.       — Ты всё ещё скучаешь, — прошептала она ему в пиджак.       Вместо ответа глубоко вдохнув, Габриэль поднял лицо, снова всматриваясь в изображение Эмили. Дорогое платье, жемчужные браслеты и серьги, бриллианты в шёлковых волосах… Картина поражала роскошью и великолепием и, хотя во многом была далека от реальности, — Эмили предпочитала богатству комфорт, — в точности передавала прекрасный томный взгляд изображённой на ней женщины. Женщины такой идеальной и безумно далёкой…       — Если ты не хотел праздновать, сказал бы мне… — тихо начала Натали без капли злости в голосе.       Габриэль вздрогнул, опомнившись от наваждения, и быстро развернулся к ней, сжав её плечи:       — Нет-нет, что ты… Я очень рад и Адриану, и Маринетт…       — Но тебе больно, я же вижу, — не унималась Натали; воодушевление, в котором она находилась с самого утра, будто испарилось и уступило место тревоге за душевное состояние мужа.       Не сказать, что до этого момента Габриэль не вспоминал своё прошлое; иногда, особенно во время семейных празднеств, сложно было не испытывать чувство уныния. К счастью, когда бывало совсем тяжело, мысли его согревало поселившееся в груди новое чувство, и безжалостный образ, преследовавший его даже во снах, незаметно отступал.       — Я так долго тосковал, это правда… — признаваться в этом каждый раз стоило больших усилий; Габриэль притянул Натали к себе и вдохнул тонкий аромат её волос, ища в ней утешение. — Мой дом стал пристанищем для моего горя, и я неосознанно тонул в бесконечном мраке…       Они немного постояли молча, каждый думая о своём, но на деле — друг о друге. Мерно тикали часы. Гулко бились два любящих сердца.       — Благодаря тебе здесь снова появилось тепло, — произнёс Габриэль и с нежностью взглянул на Натали. Он, казалось, с час безмолвно любовался её небесными глазами, прежде чем склониться к её лицу для поцелуя: — Натали…       — Т-ш-ш, — она приложила пальчик к его губам, улыбнувшись, — нас ждут, — и, бережно взяв Габриэля за руки, повела его к выходу. За время их разговора крики из холла прекратились — верно, настала пора с той же тщательностью накрывать на стол…       — Адриан… так вырос, — с грустью пробормотал Габриэль, послушно ступая за женой.       Натали в ответ подняла бровь:       — Твой сын нацепил на себя гирлянду и притворялся рождественской елью. Он всё ещё ребёнок, — усмехнулась она. Взгляд её упал куда-то за спину Габриэля. Тот мягко улыбнулся.       — Прямо как двадцать лет назад. Только тогда он был совсем маленьким котёнком… — меланхолично добавил Габриэль, снова вспоминая малыша и мерцающие огни, и весь последующий круговорот событий, захвативший их всех и изменивший всё навсегда.       — Мотыльки ведь тоже любят яркие лампочки, не так ли? — поддела его Натали, вдруг шагнув в сторону и взяв в руки зажжённую гирлянду, которая до этого лежала на рабочем столе, с твёрдым намерением пару раз обернуть ею мужа.       Габриэль секунды три удивлённо смотрел на неё, а затем впервые за целый день громко и счастливо рассмеялся.
Возможность оставлять отзывы отключена автором
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.