Feelings

Адреналин, бушующий в крови, напряжение, уходящее куда-то в неизвестность вместе со здравым смыслом, сбитое напрочь дыхание и чистейшее наслаждение, медленно расползающееся по телу. Все чувства усилены вдвое, тело - один сплошной нерв, не упускающий ни малейшего движения. Выпитый недавно алкоголь тягуче распространяется по всем мышцам, согревая, придавая какой-то ленивой уверенности. Душным воздухом пропитана буквально каждая клеточка тела. Он давит, заставляя задыхаться, но это состояние только подогревает удовольствие. Возбуждение, которое почти осязаемо; запахи секса и алкоголя, которые смешались в один, туманящий разум; и само осознание того, что ты не принадлежишь себе, понимание того, что тело существует отдельно от души, желающей раствориться в этом моменте навсегда. Громкая музыка, которая, в буквальном смысле этого слова, отрывает от внешнего мира, заставляя полностью погрузиться в этот танец, полный непристойности и эстетичной сексуальности, заставляя полностью отдаться на растерзание плотно прижимающимся друг к другу телам, прочувствовать эту страсть, исходящую от каждого. Только желание, переполняющее до краёв, движет сейчас, не давая сконцентрироваться на чём-то одном; движения хаотичные, больше вынужденные, но этого достаточно. Взгляд расфокусированный, скользящий по общей толпе, но не цепляющийся за что-то конкретное, потому что сейчас главное — отдаться общей волне, прочувствовать атмосферу и полностью в ней растворится. Всего этого слишком много и нервная система не выдерживает такого давления. Элис выделялась среди всех, даже имея весьма неброскую внешность: чёрные волосы, достающие до подбородка; тёмно-карие глаза, которые в приглушённом свете казались почти чёрными; точёные, почти идеальные черты лица; губы, накрашенные чёрной помадой. Такого же цвета платье на бретельках, доходящее до середины бедра, чёрные чулки, уходящие под него, каблуки, не слишком высокие, но доставляющие самую малость дискомфорта, который стирался на фоне других, более сильных ощущений, только подчёркивали её природную резкость и грацию. Она двигалась с закрытыми глазами, остатком сознания всё же понимая, кто она, и где она, но все её границы допустимого медленно стирались. Алкоголь туманил её разум, заставляя концентрироваться только на чувствах, утягивая в ещё большую пучину удовольствия, что ей только нравилось. Сейчас внешний мир не играл особой роли, только чувства, ощущения и ничего больше. Могло показаться, что она слишком вызывающе себя ведёт, двигаясь весьма откровенно, но это сейчас её заботило в самую последнюю очередь — только своё удовольствие. Волнение уже давно покинуло её тело, девушка чувствовала, что постепенно её мышцы расслабляются под натиском такой чарующей атмосферы и самой малости алкоголя, давая гораздо больший простор для действий, на её лице блуждала тень мечтательной улыбки, ресницы чуть подрагивали. В каждом её движении была своеобразная изящность, привлекающая многие взгляды, но ей было плевать, она знала, что ничего не может случиться без её на то одобрения, поэтому продолжала двигаться со всей той открытостью, едва сравнимой с той, которой обладали стриптизёрши в этом же клубе. Липкие, раздевающие взгляды действительно раздражали, но она уже давно привыкла игнорировать подобное. Резкая хватка на запястье вывела девушку из состояния полного погружения в момент, заставляя открыть глаза и посмотреть на обладателя столь наглых манер, но попытка потерпела крах, потому что Элис дернули на себя так, что она чуть не врезалась в твёрдую спину незнакомца, и поволокли за собой, не оставляя ей и малейшего шанса на сопротивление. Сильные пальцы сжимали её руку чуть ли не до синяков, и эта небольшая боль отрезвляла, окончательно выводя её из плавающего состояния. Она попыталась выдернуть запястье ради приличия, но стальная хватка не позволила этого сделать, по-прежнему таща её в неизвестном направлении. У неё не было мысли сопротивляться, поэтому она спокойно шла за мужчиной, чьи очертания постоянно скрывались в полумраке теней, пытаясь не запутаться в собственных ногах, потому что это повлечёт за собой ещё бо́льшие неприятности. Элис прекрасно знала этот коридор, поэтому даже не удивилась, когда они свернули к единственной выделяющейся двери, ведущей в туалет. Её одним рывком втолкнули в чёрно-белое помещение с приглушённым светом, и девушка была благодарна, что не установили режущий глаза белый свет, потому что сейчас это доставило бы только лишний дискомфорт. Она чуть не споткнулась, но вовремя успела восстановить равновесие и продолжила спокойно идти к раковине, уставившись в отражение зеркала. Послышался звук ключей и щелчок дверного замка, означающий, что теперь они отгорожены от всех. Элис сделала глубокий вдох, опуская глаза. Ледяная вода чуть прояснила мысли, но этого было сейчас недостаточно, чтобы сконцентрироваться на чём-то одном. Её сбивали с толку собственные чувства, которые метались от затаённой радости к страху, липко приставшему к её душе. Дурацкая, совсем ненужная паника начала зарождаться где-то глубоко внутри, хотя она знала, что бояться нечего. Ещё сбивала с толку знатно накалившаяся обстановка, которая действовала на нервы. Помимо дикого желания пахло опасностью, и девушка прекрасно улавливала это, но отчаянно пыталась успокоить своё бешено бьющееся сердце. Она пыталась скрыть всю ту зарождающуюся бурю эмоций, прекрасно зная, что он всё равно читает её, как раскрытую книгу, прекрасно зная её желания. Элис подняла голову, опёршись руками по обе стороны от раковины. Через зеркало она смотрела прямо на него. Гарри Стайлс собственной персоной. Его зелёные глаза, казавшиеся в этом свете серыми, но от этого ничуть не менее опасными, с затаённой злостью и желанием смотрели прямо на неё. Она прекрасно знала этот взгляд, но по её спине всё равно прошёлся холод мурашек. Девушка позволила себе скользнуть взглядом по его фигуре, облачённой в идеально выглаженный чёрный костюм с белой рубашкой, который как нельзя кстати подходил владельцу сети довольно известных клубов по всему Лондону и не только, подчёркивая сильное мускулистое тело, выставляя его в ещё лучшем свете. И вот сейчас он, слишком опасный, слишком сексуальный, слишком желанный, слишком-слишком стоял позади неё, так же прожигая взглядом, как удав пойманную зверушку. Элис сделала ещё один глубокий вздох, но это ей ни капли не помогло, потому что её дыхание стало слишком частым и поверхностным. Сейчас действительно все нервы были на пределе, а чувства взяли верх над девушкой, хоть она и пыталась не подать виду. — Ты специально выводишь меня из себя? — низкий голос с хрипотцой вызвал ещё большую бурю эмоций и тягучее желание, которое теплом отдавалось где-то внизу живота. — Кажется, мы обговаривали твоё поведение, — медленным шагом мужчина направился к одиноко стоящей фигуре, титаническим усилием воли сохраняя внешнее спокойствие, когда желание заявить права на своё слишком сильно рвалось наружу. — Я не нарушила ничего из правил, — голос девушки дрогнул. Она пристально следила за Стайлсом, который медленно подходил к ней с серьёзным лицом, но она отчётливо видела бесенят в его глазах, которые плясали в предвкушении. — Ни с кем не заигрывала, светские беседы не заводила, телом ни об кого не тёрлась, одета не слишком открыто и не вызывающе, — на какую-то долю секунды Элис набралась уверенности, но она всё же вздрогнула, когда почувствовала жар, исходящий от тела сзади. — Ты думаешь, я не замечу, что ты подмигивала тому блондину? — горячее дыхание обожгло шею девушки, сильные руки расположились по обе стороны от неё, блокируя все возможные способы отступления. Ей казалось, что Стайлс мог услышать, как сильно бьётся её сердце. — Как спрашивала, какой алкоголь лучше выбрать у моего менеджера, закусывая губы и кокетливо улыбаясь? — теперь слегка шершавые губы мужчины принялись изучаться каждый миллиметр её шеи, поднимаясь выше к линии роста волос, оставляя после себя след из мурашек. Ноги Элис стали ватными, ей слишком сложно сейчас воспринимать хоть что-то, мозг затуманен, и не только алкоголем. — Как тёрлась буквально о каждого встречного? — широкая ладонь легла на живот девушки, что ещё больше усилило её желание, постепенно поднимаясь всё выше, задержалась на ключицах, не скрытых вырезом платья, чуть поглаживая бархатистую кожу, и обхватила шею, несильно сжимая, заставляя Элис выше задрать голову. Девушка зачарованно смотрела на своё отражение, где на её шее лежала сильная мужская рука, а её обладатель пристально наблюдал за ней через то же самое зеркало. Сочетание грубой хватки и её слишком нежной кожи кружило голову, она была готова растечься маленькой лужицей от одного только этого зрелища, когда её буквально поймали с поличным. Его одеколон и едва уловимый запах тела будоражили рецепторы, распаляя ещё больше. — Т-ты думаешь... — девушка запнулась, прикрывая глаза, когда Стайлс языком провёл линию от её ключиц до подбородка, оставляя мокрый след, который тут же стягивает кожу, — я упущу то, как ты... целуешься со своей секретар... — договорить ей не дали, потому что мужчина нашёл её губы своими, вовлекая в тягучий поцелуй, наполненный страстью, кусая её губы до крови и тут же её слизывая, передавая девушке всю ту бурю эмоций, начиная от еле сдерживаемой ярости, заканчивая слишком сильным возбуждением, которую как раз она и вызвала. Мягкие губы на своих, металлический привкус, покалывание, сильная хватка на шее, ощущение такого горячего тела рядом с собой... Всё это опьяняет гораздо сильнее любого алкоголя. Становится жарко, слишком душно, хочется ещё больше, хочется никогда не прекращать эту сладостную пытку, доставляющую столько удовольствия, но из-за нехватки кислорода Стайлс вынужден отстраниться первым, заглядывая своими мутными от желания глазами в точно такие же, только чёрные глаза девушки. — Я этого не делал, — его дыхание сбито, голова идёт кругом даже от простого поцелуя. Эта девушка сводит его с ума, даже вот так невинно на него смотря своими чёрными глазами с абсолютно блядской поволокой от возбуждения. В ней самой было что-то, что всегда притягивало Стайлса, какая-то невинность даже в её самых развращённых действиях, и именно это его бесило больше всего, ведь привязаться к кому-нибудь значило показать свою слабость, но эта девушка явно собралась разрушить все моральные принципы Стайлса. — Я тоже, — Элис на секунду прикрывает глаза, переводя дыхание. Конечно, Стайлс не целовался со своей работницей, так же как и Элис не заигрывала с его менеджером, всё это слишком утрировано, но девушке сейчас это и надо. Им обоим это сейчас надо. — Ты ведёшь себя, как шлюха, — Гарри сильнее сжимает пальцы на шее девушки, заставляя её чуть приоткрыть свои припухшие от укусов губы, что заводит его ещё больше. Своей ступнёй Стайлс заставляет Элис раздвинуть ноги шире, чуть наклоняя её вперёд, вторая его рука ложится на бедро девушки, проходясь по ткани чулок, а потом плавным движением перемещается на внутреннюю сторону, поднимаясь всё выше. Это заставляет Элис рвано выдохнуть, но ей удаётся ещё сохранять контроль над своим телом, несмотря на тянущее чувство в животе, пусть и не так хорошо, как Стайлсу. Одну свою руку девушка кладёт на запястье мужчины, сжимающее её горло. — Как твоя шлюха, — её глаза недобро сверкнули. О, да, теперь Стайлс узнаёт свою Элис. Этот блеск в глазах, желание отдаться в пучину удовольствие, и он знает, что он единственный, кто сможет принести ей именно то наслаждение, которого она так жаждет, потому что он один знает её тело от и до, он один знает, как увеличить её удовольствие в несколько раз, он один знает её самые тайные желания, он один может их воплотить в реальность. Слегка шершавые пальцы оттянули край чёрных кружевных трусиков, поглаживая нежную кожу, что заставило Элис сдавлено застонать и выгнуться ещё больше. Она запрокинула голову на плечо Стайлса, устремляя свой взгляд в его серые глаза. Девушка понимала, что всё это далеко неспроста, и ей нравилось это ещё больше. Видеть ту бурю эмоций, которую он сейчас испытывал, и по большей части разделять её, видеть уже неконтролируемое возбуждение, причиной которого стала она сама, видеть и понимать, что это всё принадлежит ей... ещё большее моральное удовольствие. Элис видела этот нескрываемый огонёк желания в его глазах, который медленно перерастал во что-то большее, что потом станет источником её наслаждения... Она закатила глаза, закусив губу, когда мужчина спустился ещё ниже, проникая к самому сокровенному. — Меня сводит с ума твоя ревность и желание обладать мной полностью, — девушка распахнула свои чёрные омуты, едва подавив вскрик, когда одним резким движением Стайлс вошёл в неё двумя пальцами. Она чувствовала, как начинала медленно плавиться от этих ощущений, и так бывало всякий раз, когда Стайлс вел себя с ней именно так, это приносило им обоим несомненное удовольствие. — Я думал, ты привыкла, — Гарри склонился к девушке, укусив за мочку уха, от чего Элис вздрогнула. Он чувствовал, как тело в его руках начинало мелко дрожать от этой пытки, но ничего с этим поделать не мог, ему надо было выместить все свои эмоции на этой девушке за то, что она себя слишком непристойно вела, ведь именно из-за неё он сейчас на пределе. Он видел эти затуманенные от удовольствия глаза, прикушенную губу в попытке не застонать во всё горло, хотя смысла в этом не было - дверь заперта, и никому нет до этого дела, появляющийся румянец на щеках и руку, что так сильно сжала его в попытке удержаться на месте. Гарри было слишком хорошо от одной только мысли, что такое достаётся только ему, что он — единственный, кто может видеть Элис такой... Кто ещё кого охмурил. Продолжая трахать Элис пальцами так, что та еле успевала переводить дыхание, второй рукой Стайлс медленно поднимался выше, иногда сжимая её шею сильнее, когда девушка в его руках всё же хотела уйти от столь изматывающих, но желанных прикосновений, отмечая взглядом тёмные отметины на её шее, которые сам же ей и поставил ещё утром. — Да... но что мешает мне... э-этим воспользоваться в... в своих целях?.. — последние слова потонули в глухом стоне, который отозвался теплом где-то внутри Стайлса. Элис прямо сейчас в руках Гарри теряла последнюю связь с реальностью, постепенно уплывая на волнах наслаждения. Да, этот мужчина определённо знал её тело, и даже иногда казалось, что знал лучше, чем сама девушка. — Совершенно блядская шлюха, — Стайлс обхватил её подбородок своей рукой, проводя большим пальцем по губам. Ещё секунда и указательный и средний пальцы оказались в жаркой влаге рта Элис, которая с удовольствием принялась их лизать, окончательно проваливаясь в столь знакомую бездну наслаждения. Даже сейчас, когда девушка была перевозбуждена, в чём Стайлс и не сомневался, она всё равно выглядела слишком невинно и беззаботно. Эта прядь, спадающая ей на глаза, дрожащие ресницы, губы, так плотно обхватившие пальцы мужчины, её расслабленное выражение лица и блуждающий кайф, который выражается её сбитым дыханием и тихим постаныванием — это то, какой Элис полюбилась Стайлсу. Такая простая, не отрицающая своих желаний и охотно движущаяся к ним, утягивая и его за одно в этот водоворот чистого наслаждения, потому что даже от одного её такого вида он мог кончить, как и от понимания, что никто, кроме него, не может прикасаться к ней таким образом... Стайлс понимал, что так это может кончиться слишком быстро, поэтому, когда до такого близкого удовольствия оставалось совсем чуть-чуть, что он понял по участившемуся дыханию и усилившейся хватке его на руке, он резко вынул пальцы из Элис, тут же убирая свою руку и изо рта девушки, заглушая все возможные протесты поцелуем. Элис даже больше, чем не понравилось такое обращение с собой, что было ожидаемо, но кроме как укусить за нижнюю губу мужчину, она сделать ничего не могла, по-прежнему находясь в его руках. Стайлс только улыбнулся в поцелуй, ловя протяжный стон, наполненный разочарованием и негодованием. Безусловно, она получит желаемое, но не так быстро, желание отомстить берёт своё. Резким движением Гарри заставляет Элис наклониться над раковиной и упереться руками, налегая своим телом. Одной рукой он продолжает держать её за шею, когда второй проводит по мягкой ткани платья, чуть надавливая в районе спины, заставляя прогнуться. Теперь ему открывается прекрасный вид: его девочка стоит с выпяченной задницей, сгорая от желания ощутить что-то большее, чем пальцы в себе, и, будь он хоть чуточку менее упрям, взял бы её такую распалённую прямо сейчас. — И всё-таки, я не приемлю подобного поведения, — рукой он прошёлся от внутренней стороны бедра до поясницы девушки, задирая платье. Теперь он в полной мере может рассмотреть кружево нижнего белья, которое на этот раз выбрала Элис, что так аккуратно обтягивало подтянутые ягодицы девушки. — Не слишком ли Вы ограничиваете мой круг общения, мистер Стайлс? — они встретились взглядами в отражении зеркала. Оба смотрели с вызовом, и никто не хотел сдаваться, только вот каждого подводило собственное тело, просто Стайлсу больше повезло с самоконтролем. — Если я захочу, — от горячего шёпота на ухо мозги Элис окончательно начали плавиться, превращаясь в лужицу, неспособную что-либо контролировать и понимать, — будешь сидеть в заточении в своей комнате столько, сколько я посчитаю нужным, не флиртуя ни с кем. Я уволю нахрен всех дворецких, только окружение женщин, — одно движение, и чёрное кружевное бельё, на котором уже образовалось мокрое пятно, падает вниз, повисая на уровне колен. Теперь уже медленно Стайлс принялся изводить Элис всё теми же пальцами, резко выходя, когда девушка опять приближалась к концу, лишая самого главного. Элис мысленно изощрённо проклинает Стайлса, потому что это просто бесчеловечно — так издеваться над ней, причём она даже ничего и не сделала, чтобы заслужить эту сладостную пытку. Если он не может сдержать при себе свою дурацкую ревность, это не её проблемы, но почему-то сейчас страдает именно она. — А чем они... х-хуже мужчин? — она собирает последние силы, чтобы не растечься от этого постоянно ускользающего удовольствия. Да ему рогов не хватает, настоящее зло воплоти, а особенно его ухмылка, когда он видит эту молчаливую мольбу в её глазах, но всё равно продолжает изводить её тело, хотя самому требуется для этого немало сил. — Я так и думал, ты везде найдёшь способ получить желаемое удовольствие, — Стайлс с предвкушением усмехается, одним движением укладывая Элис грудью на холодную поверхность столешницы, его рука зарывается в коротких чёрных волосах, чуть оттягивая на себя. Какой-то шорох, звук расстёгиваемой ширинки, шелест упаковки презерватива, секунда, и Элис выгибается от неописуемого наслаждения, когда Стайлс одним резким толчком входит в неё до конца. Он не даёт ей время, чтобы привыкнуть, тут же набирая быстрый темп и заставляет Элис задохнуться в этих ощущениях. Всё сразу становиться неважным, кроме этого приятного тягучего наслаждения, что медленно расползается по всему телу, заставляя выгибаться, извиваться и мысленно просить ещё. Даже несмотря на всю ту ярость, с которой Стайлс с каждым толчком вбивался в её тело, ей было мало. Мало этого удовольствия, хотелось больше, сильнее, глубже, хотелось просто утонуть в этих ощущениях, забыться полностью. Никто из них и не думал сдерживаться, комната была наполнена протяжными хриплыми стонами и звуками шлепков двух тел друг о друга, запах секса смешался с запахом алкоголя, что ещё больше кружило голову — никто из этих двоих уже не способен на что-то связное, только желание получить долгожданный кайф от разрядки. Именно этот грубый секс, где никто никого не жалел, где всем движилотолько животное желание — именно эти ощущения так нужны были Элис, и сейчас она летает в облаках безграничного удовольствия, которое ей приносил её любимый мужчина, что так беспощадно сейчас выбивал из её тела хриплые стоны. И всегда её чувства и эмоции были такими рядом с ним: только неподдельная страсть и взаимное обожание. Эти двое мало чем отличались друг от друга в плане чувств, поэтому сейчас и Стайлс чувствовал абсолютно то же самое, желая полностью погрузиться в эти ощущение и не возвращаться как можно дольше, забыв о внешнем мире в принципе. Личность осталась за порогом, сейчас только лишь тела, полностью лишённые рассудка, но движимые животными инстинктами, подводя друг друга к пропасти безграничного наслаждения, в которую так сильно хотят упасть оба. В глазах всё расплывалось, и даже если бы они и хотели, у них бы не получилось сконцентрироваться на чём-то одном; дыхание сбитое и слишком поверхностное; сердце бьётся в бешеном ритме; в ушах стоял шум, заглушая внешние звуки; тело горело, плавилось, превращаясь в один сплошной нерв, который чувствовал буквально каждое прикосновение даже на подсознательном уровне. Стайлс потянул Элис за волосы на себя, заставляя прогнуться в спине с очередным сильным толчком. Девушка закатила глаза, закусывая губу, что мужчине не слишком понравилось, поэтому следующий толчок был грубее предыдущих, отчего её выгнуло дугой, а громкий протяжный стон сорвался с её губ, на этот раз полностью удовлетворяя Стайлса. Он обожал её стоны, поэтому не давал ей сдерживаться, любыми способами добиваясь желаемого. — Я, — толчок. — Не позволю, — ещё один. — Никому, — резкий рывок за волосы, который заставляет Элис оторваться от холодной поверхности и прижаться к крепкому телу сзади. — Касаться, — сжимающая шею рука. — Этого, — вторая рука, располагающаяся на бедре девушки, насаживающая её ещё сильнее. — Тела, — одним движением Стайлс запрокидывает голову Элис, смотря в эти закатывающиеся от удовольствия две чёрные дыры. — Уяснила? — самый грубый толчок, от которого девушка вскрикивает, понимая, что она уже близко. — Да-а... — этот стон тонет в страстном поцелуе, где у неё уже нет сил, чтобы бороться за власть, поэтому она просто отдаётся, позволяя мужчине проникнуть языком глубже и обращаться так, как ему будет угодно, ведь это всё равно приносит только дичайшее удовольствие. Да, именно такого властного, страстного, желанного мужчину она и хотела видеть всегда рядом с собой, а стоило его просто разозлить... Стайлс отпустил девушку, и ей пришлось упереться руками в кафель, чтобы не упасть. Голова опущена, волосы спадают прядями с обеих сторон, закрывая обзор, так что она может только лишь облизывать покусанные губы, полагаться на собственные ощущения, всё же пытаясь не улететь окончательно, и наслаждаться, прикрывая глаза от каждого грубого толчка, что выбивает из её тела остатки души. — Чья ты? — Стайлс заводит одну её руку за спину, сгибая в локте и подтягивая выше к лопаткам, из-за чего Элис в очередной раз выгибается в спине. Она чувствует лишь только увеличивающийся узел желания внизу живота, который распространяет жар по всему телу, постоянное, чуть ли не болезненное напряжение мышц, с каждым толчком чуть подаваясь назад, желая ощутить Стайлса ещё глубже в себе. — Твоя и ничья больше... — она ловит точно такой же, как и у неё, мутный взгляд тёмных изумрудов на себе в зеркале и эту плотоядную ухмылку, которую так любит. Шоколадные пряди взмокли и прилипли ко лбу, чуть напряжённое лицо и выделяющиеся скулы показывают, насколько мужчина на пределе. — Можешь же быть хорошей, когда получишь своё, шантажистка, — девушка чувствует болезненно-приятное покалывание в районе шеи, а потом нежное прикосновение языка, понимая, что к старым багровым пятнам прибавится ещё парочка. — О да-а... Элис улыбается, осознавая, что всё-таки она добилась своего: у неё получилось вывести такого человека как Стайлс, у которого самоконтроль гораздо лучше, чем у кого-либо, на такие эмоции, что у неё уже ноги затекли, а невыносимый жар и возбуждение ни на секунду не покидали её тело, распаляя его ещё больше. Эта совершенно блядская улыбка, которая как нельзя кстати подходила сейчас её расслабленному лицу, где отражалось лишь удовольствие от того, как сильно Стайлс вбивался в её тело, вытрахивая остатки здравого смысла. Ещё больше завела его, хотя казалось бы, куда больше, отчего он, усиливая хватку на теле девушки, стал почти полностью выходить из неё, а потом резкими движениями входить до конца, медленно доводя обоих до оргазма. Всё слилось воедино и уже давно вышло за рамки понимания. Они уже не могут определить, кто стонет громче, какие именно звуки они издают, полностью потонув в этом омуте такого слишком долгожданного кайфа и наслаждения. Всё расплывалось на заднем плане, оставляя во внимании лишь животную страсть, которая в полной мере сейчас захватила тела этих двоих. Последние грубые толчки, и Элис полностью проваливается в пучину удовольствия. Она до хруста костей выгибается в спине, до побеления костяшек сжимает кулаки, до крови закусывает губу, до звёздочек в глазах зажмуривается. Девушка слишком сильно сжимает Стайлса в себе, что доводит и его до конца. Спазмы, приносившие такую желанную разрядку, заставляют мужчину утонуть в ощущениях, погрязнуть в каком-то не кончающемся водовороте чувств, выходя за пределы. Эйфория от пережитого накрывает их обоих с головой, заставляя забыться на какое-то время. Опираясь на холодную поверхность белого мрамора, оба пытаются восстановить дыхание, когда на их лицах блуждает ленивая расслабленность и лёгкая улыбка. Сердце по-прежнему отдаётся быстрым ритмом глубоко в груди, конечности всё ещё не слушаются, а по телу до сих пор блуждают остатки удовольствия и отголоски оргазма. Элис поправляет платье, смотря на своё отражение в зеркале, а Стайлс выкидывает в мусорку использованный презерватив, застёгивая ширинку на брюках. От своего потрёпанного вида они лишь улыбаются друг другу: мокрые волосы, липкими прядями обрамлявшие их лица, чуть размазанная помада Элис и припухшие от укусов губы обоих, глаза, с всё ещё не сошедшей поволокой возбуждения, стянутая лямка платья, помятая рубашка Стайлса. — И что ты уяснила на этот раз? — Что чаще надо провоцировать тебя, — Элис быстро развернулась, мимолётно чмокнув мужчину в губы и, ловко выпутавшись из его объятий, на ватных ногах отправилась к выходу. — Сука. Каких ещё поискать надо, — Стайлс проводит глазами удаляющуюся фигуру.