Другой Англия

Этот Артур его неимоверно бесит, особенно его такое вот невинное и совсем ещё детское, пухлое личико. О, как же он порой мечтал выколоть эти зелёные, словно листва на ветвистых деревьях, зенки, которые так похожи на его. Этот недо-Англия появился внезапно, кто мог вообще предвидеть его появление? Правильно, никто. Самому Артуру — настоящему, истинному и сильному — хочется, смотря на этого парня, придушить того своими собственными руками, при этом он желает видеть, как этот Кёркленд борется за свою никчёмную и явно короткую жизнь. Вот только настоящий Англия сильнее как душой, так и телом, потому у того нет ни единого шанса против него. Облокотившись о дверной проём, сложив на груди руки, на лице настоящего Англии неожиданно расцветает ухмылка. Он смотрит с некой затуманенностью на нового Англию, пока тот, закинув ногу на ногу, сидит в его кресле и читает утреннюю газету «The Guardian» с каким-то чересчур серьёзным выражением лица. Артур цокает языком, а затем хмурится, когда понимает, что новой версии абсолютно плевать на его присутствие в комнате, он совсем не обращает внимания, лишь продолжает раздражать старого Англию одной лишь своей рожей. Как же он бесит его… — Ну и долго ты будешь делать вид, что меня нет? — наконец подаёт голос Артур, разрушая тем самым образовавшуюся тишину в гостиной. — До тех самых пор, пока ты не исчезнешь, — хмыкает новый Кёркленд, прекрасно понимая, что такие слова могут очень-очень сильно разозлить его версию. Похоже, что он этого и добивается. Чёртов самоубийца. К удивлению Артура из 2021 года, англичанин не бросается на него с попыткой придушить (как в прошлый раз), а лишь позволяет на своём бледном и аристократическом лице расцвести плотоядной ухмылке. Он явно что-то задумал, именно это понимает новый Артур. Подойдя к нему и наклонившись так близко, что их носы почти касались друг друга, старая версия неожиданно хватает его за грудки и, подняв, кидает на кожаный диван. Этот лже-Англия сначала жмурится, а потом слабо улыбается, уже предвкушая действия своей версии, которую он тоже сильно ненавидит, но которого знает как свои пять пальцев… Кёркленд садится на него, придавливая своим весом к дивану — лже-Артур, в дополнение к его чёртову лицу, также отличается телосложением и весом. В глазах настоящего Англии, в точно таких же, как и у него, появляется недобрая искра и умысел, от чего на миг он пугается. — Я ненавижу тебя! Настолько сильно, что готов перерезать тебе глотку! — шипит он, стягивая с другого англичанина пиджак и развязывая галстук. — Да ты просто бесишься, что тебя поменяли, а Америку нет, — он знает, что эта простая истина его старую версию настолько сильно бесит, что прямо сейчас он получит по морде. И он готов, потому с затаившимся дыханием наблюдает за ним, смотря глаза в глаза. — Ха-ха, чёртов чаехлеб ты, серьёзно думал, что я постоянно буду бесится с этого? Как бы не так! — отвечает он, а вот в его очах мелькает раздражение, что выдаёт британца с потрохами. Не успевает новый Англия и пискнуть, как чужие зубы впиваются с особой силой и жестокостью в его нежную кожу на шее. И он лишь прикусывает губу, мужественно терпя эту боль, которой его каждый раз одаривает этот ненормальный англичанин. «Ничего, скоро он исчезнет навсегда, и тогда я окончательно займу его место». — Ненавижу… — шепчет тихо Артур, покрывая кожу парня жаркими поцелуями, то и дело оставляя болезненные следы от зубов на новых и старых местах. Пускай все знают, что этот лже-Англия — настоящий английский профурсет. — Взаимно, — отвечает еле слышно другой, скалясь, вот только это выглядит убого и ничтожно по сравнению с настоящим оскалом Артура Кёркленда, того, кого заменили. Старый Англия кусает, целует, царапает эту бархатную кожу с неким садистским наслаждением, тянет за светлые волосы так сильно, что другой мычит от боли. Да, скоро он исчезнет, но перед этим он вдоволь поиграется и помучает этого клоуна, жалкую копию себя. — Я неповторимый оригинал, а ты жалкая пародия на меня! — кричит прямо ему в лицо он, а после просто рвёт его белую рубашку. Новая версия лишь смеётся тихо и заливисто, причём даже как-то с насмешкой, услышав эти слова, прекрасно понимая, что скоро он станет оригиналом.