я не знаю, что вообще любовь, кроме вечной жажды пламенем объятым лицом лечь в снег этих рук однажды, есть ли у меня еще смысл, кроме гибельного блаженства запоминать тебя, чтоб узнать потом по случайной десятой жеста;(с)
Гэвин тяжело ввалился внутрь дома, закрыв за собой дверь, пока метель не намела сугробы прямо на пороге. Не успел он стянуть капюшон с шапкой, как наткнулся взглядом на пушистую ель прямо в центре почти пустой комнаты. Хоть за прошедший год базу и восстановили после пожара — укрепили и облицевали стены, положили новую крышу, отстроили заново лестницу на второй этаж, — почти вся шикарная, он не побоится этого слова, пусть и старая мебель сгорела в огне. Отряды потихоньку обживали это место заново: натащили необходимых вещей — где-то даже диван нашли. Каждый раз появлялось что-то новенькое, вроде одноконфорочной плитки или тумбы для всяких мелочей, но вот ель, к тому же ещё и украшенную, Гэвин никак не ожидал здесь увидеть. Рид стянул с себя куртку, бросил еë на полку в импровизированной гардеробной, где лежали запасные верхние вещи, резиновые сапоги и дополнительные спальные мешки, и обошёл дерево по кругу. Ель была высокая, добротная, пахла просто одуряюще — запах хвои наполнял комнату, впитывался в стены, смешивался с древесным ароматом от новых укрепляющих крышу балок и дыханием метели. На пушистых лапах висели разномастные потёртые красные и золотые шары, Санты, снеговики, олени, бумажные и деревянные игрушки, длинные гирлянды из блестящих бусин и даже фотографии. Фотокарточек было мало, не все из них были понятными. Но на некоторых Рид вполне узнавал жителей Фентонвиля. Он аккуратно снял одну с прищепки — на ней красовались Тина и Крис, дурачащиеся в снегу. Рядом висела фотка с собакой — похожий на койота Хантер Джеффри Фаулера. Рид фыркнул и повесил фотографию обратно, но вдруг заметил ещё одну и замер — с фотокарточки на него глядел Коннор. — Ну-ка, — сказал Гэвин, дотянувшись до верхней ветки и сняв снимок. На лице Андерсона притаилась едва заметная улыбка, глаза в неярком свете казались чёрными. Шрама на его брови и скуле не было, и Гэвин предположил, что фото было сделано до его блядского похода в Детройт. Как оказалось, на снимке он был не один — за его плечом стоял Маркус с каким-то уж слишком серьёзным выражением лица. Рид дёрнул уголком губ и погладил лицо Коннора большим пальцем. Почему он никогда не видел? Гэвин хмыкнул и положил снимок в карман, он не мог допустить, чтобы тот потерялся. Рид окинул ель взглядом ещё раз — и как только затащили сюда эту громадину, а главное, кто, — фыркнул и отошёл разводить огонь в прочищенном камине. На неотапливаемой с обеда базе было холодно, и когда разгорелось пламя, Гэвин протянул к нему замерзшие руки. Как только сюда доберётся Энди, можно будет кинуть спальник прямо на пол у камина и поспать пол ночи в тепле. А пока нужно отметиться в журнале, вскипятить воду и сделать ещё несколько маленьких, но необходимых дел. Время близилось к вечеру, напарник запаздывал, но не критично, тем более парень предупредил, что задержится. Не то чтобы Гэвин всегда такой добренький — обычно он за опоздания мог и всыпать по первое число, как не крути, а дисциплину нужно соблюдать. Но в этот раз ситуация требовала понимания. Закончив с делами, он выудил из-под доски на ступеньке заныканную пачку сигарет и уселся поближе к окну, устраивая себе перерыв. Закурив, Рид выдохнул белёсый дым, снова бросил взгляд на украшенную ель, которая стояла за спиной, как молчаливый гигант, и выглянул в окно. Слепящая глаза метель подуспокоилась, дымчатые тучи начали расползаться в стороны, открывая тёмное бархатное небо, которое украсили миллионы звёзд, больших и малых. Рид прищурился, присматриваясь к незнакомому созвездию, что висело аккурат над поселением, тускло светившимся уличными фонарями в низине. В Рождественскую ночь Фаулер делал поблажку, перенося комендантский час, и свет в Фентонвиле не выключался до поздней ночи, позволяя людям скромно праздновать со своими семьями. Обычно Гэвин был не против отдежурить в Рождество — шумные гуляния он не особо любил, семьи у него не было, так, пару раз Хэнк приглашал на ужин с ним и Коннором. Но в этом году он был решительно против традиционного рождественского дежурства, потому что хотел провести вечер с мальчишкой. Как водится, шеф его отбрил, заявив, мол, все семейные — надо выручать. Рид поспорил ради приличия и нехотя согласился. Фаулеру ведь не заявишь, что он теперь тоже вроде как... Задумчиво пожевав фильтр, Гэвин прикинул, чем мог сейчас заниматься Коннор. Утром он сказал, что планов у него особо нет, но обещал подумать насчёт бара, если ребята пойдут. Рид, несмотря на подзуживающую в груди ревность, хотел бы, чтобы они пошли и все вместе хорошо провели вечер. Хотел бы, потому что последние несколько месяцев парень слишком много брал на себя и почти не отдыхал. Вспомнив о мальчишке, Гэвин затушил докуренную сигарету и рассеяно потëр ладонью карман джинсов. Пальцы нащупали острые края фотокарточки, проступающие через плотную ткань. Настроение было совершенно не рабочее — хотелось всё бросить и умотать домой, в постель, поближе к тëплому, сонному Коннору. Но сделать он так, конечно же, не мог. Поэтому стряхнув с себя томную дымку мыслей, поднялся, решив заняться делом. Напарник появился только через час, когда Гэвин успел обойти территорию у дома и начать с беспокойством поглядывать на часы. Когда из окна второго этажа показалась быстро приближающаяся лошадь со всадником, Рид быстро оделся и вышел в тëплый загон для лошадей, вооружившись на всякий случай посерьёзней. Подойдя к Майе, он ласково провёл рукой по морде, и та ткнулась ему в плечо в ответ. Когда стук копыт послышался совсем рядом, кобыла заинтересованно подняла голову и начала стричь ушами, прислушиваясь к звукам. Всадник остановился, мягко спрыгнул в снег. Гэвин похлопал лошадь по шее, а затем, накинув капюшон, вышел навстречу. — Наконец-то, — закатил глаза Рид, привалившись плечом к коновязи. — Я, блядь, думал тебя по дороге волки съели. — Не переживай, я сам кого хочешь съем. Гэвин недоумëнно вскинул брови. — Кон? Парень скинул капюшон, хитро улыбнулся и, подхватив поводья, подошëл к нему. Рид, выдохнув облачко пара в морозный воздух, усмехнулся, осмотрел довольного Коннора с ног до головы, и притянул к себе. Губы у него были прохладные и сухие, а дыхание тëплое, ласкающее. — Что ты тут делаешь? — Приехал к тебе. Уговорил Энди поменяться со мной сменами. Гэвин покачал головой и, забрав из рук Коннора поводья, повёл его лошадь в стойло. — Вот тебе далось. Сегодня же все гуляют. — Далось, — Коннор, протянув руку, приветственно погладил Майю по шее. — Замёрз? — Есть немного. — Пошли наверх, дом уже прогрелся. Дождавшись пока Коннор отстегнёт рюкзак от седла, Гэвин поднялся через боковую дверь по лестнице на второй этаж. Парень стряхнул куртку с плеч, прошёл к столу с чашками и горячей водой и, обернувшись через плечо, кивнул на ель. — Нравится? — Так это твоих рук дело? Гэвин расслабленно растёкся на диване, чувствуя приятное тепло от спокойно горящего сбоку камина. — Моих, Маркуса и Джоша, — довольно подтвердил Коннор, опустошив стакан с водой. — Даже рубить не пришлось, мы нашли её уже сломанной после недавней бури. Только подпилили чуть-чуть. — А игрушки где взяли? — В Фентоне. Мы с Маркусом нашли рождественский магазинчик ещё в прошлом году, — Коннор повернулся, и с улыбкой поймав недовольный взгляд Гэвина, кивнул. — А Джош предложил добавить фотографии. Тут где-то моя была. Он обвёл задумчивым взглядом пушистые ветки и, не найдя снимка, нахмурился. Гэвин похлопал ладонью по своему бедру, а затем достал фотку из кармана и протянул Коннору. Он встал напротив, забрал карточку из рук. Пока Коннор задумчиво разглядывал снимок, будто впервые, Гэвин подумал о том, что за прошедший год он сильно вырос. Взгляд его скользил по длинной белой шее, широким плечам, стройным бёдрам, а мысли медленно стекали из головы в низ живота. Под ширинкой почувствовалось напряжение. Гэвин откинулся на спинку дивана и чуть развёл свои бёдра, не сводя с парня глаз. Коннор перевёл спокойный взгляд со снимка на его расслабленную позу и наглую улыбку, затем посмотрел прямо в глаза. Свет беснующегося в камине пламени отражался в его тёмных зрачках подвижными отблесками, от чего создавалось впечатление, будто в них танцевали черти, которые совершенно точно жили в мальчишке. Рид сглотнул не в силах отвести взгляд от этих гипнотизирующих глаз. Парень тонко улыбнулся уголком губ, отложил фотографию на край подлокотника. Затем он подцепил свою серую толстовку большими пальцами и неспешно потянул вверх, оголяя подтянутый живот с россыпью родинок и мелких шрамов, крепкую грудь и острые ключицы, во впадины которых легли подвижные тени. Толстовка соскользнула с локтя и упала на пол. Коннор расправил плечи и взглянул на Гэвина с интересом, наклонив голову, от чего стала заметна линия из мелких родинок вдоль мышц шеи. Рид задержал на них взгляд, затем опустил его вниз по телу, отмечая новые и уже почти сошедшие синяки, к которым он старался относиться спокойно, потому что с Коннора они не сходили почти никогда. Гэвин сел перед ним ровно, провёл загрубевшими ладонями снизу-вверх по выцветшим гематомам и белым шрамам, огладил сильные плечи и остановился почти у самой шеи. Там, где под тонкой кожей толкалась жилка, почти в такт с движением пламени в камине, словно этот же огонь бился внутри его тела. Он завороженно коснулся кончиками пальцев трепещущей вены. Подтверждения того, что Рид случайно не заснул, и Коннор действительно стоит перед ним живой. Великолепный. Гэвин протяжно выдохнул, ласково потёрся носом и колючей щекой о дрогнувший от щекотки живот. Руки не спеша огладили предплечья Коннора с упругими выступающими венами, его бока — Рид чувствовал своими ладонями пробегающие по коже мурашки, — остановились на талии, притянув к себе. Нужно было взять себя в руки, остановиться. Дать отдохнуть ему с дороги, ведь до четвёртого сектора путь был неблизкий. Сосредоточиться на работе в конце концов, а не на этой чертовой родинке под рёбрами, прямо где сердце. Коннор наблюдал за ним сверху из-под острых ресниц, положив ладонь на затылок и слегка перебирая пальцами в волосах, от чего у Гэвина самого сходила по спине и рукам волна приятной дрожи. Поддавшись нетерпению, он вмял пальцы в жёсткое тело, легко прихватил зубами кожу у тёмных волосков, дорожкой сбегающих к паху. Коннор резко выдохнул, подавшись вперёд. Гэвин млел от вкуса и тепла его кожи, от приятного поглаживания по затылку, от того как парень сжимал его отросшие волосы в кулаке и слегка натягивал. Пару лет, да что там — год назад, Рид и думать не мог о том, чтобы так смело прикасаться к младшему Андерсону, как не позволял себе даже в фантазиях. Так смело любить его и чувствовать сладостную взаимность. Оставив засос у пупка, Гэвин спустился губами ниже, свободной рукой поправляя свой вставший в штанах член. Он чуть отстранился, погладив выпирающий бугор на джинсах Коннора, с удовольствием отмечая как тот выдохнул сквозь зубы. — Иди сюда, — позвал он, потянув парня к себе на колени. Обняв его за плечи, Коннор послушно оседлал бёдра, окутав своим пышущим жаром. Пока мужчина с упоением оглаживал его покрытую родинками спину, Коннор наклонился и осторожно прикоснулся губами сначала к тёмной отросшей щетине, а затем к приоткрытым губам. Закрыв глаза, Гэвин терялся в ощущениях: горячее дыхание гладило губы, чужие колени потрясно сжимали его бёдра, в животе закручивался огонь. Коннор коснулся его колючего подбородка, погладил большим пальцем и слегка надавил, заставив запрокинуть голову. Гэвин криво улыбнулся, заглядывая ему в глаза и сжимая руками талию. Ласково оглаживая его плечи в ответ, Коннор провёл языком по нижней губе и соскользнул им в рот, мгновенно выбивая из головы все ленивые мысли. Рид коротко охнул, сжав в кулаке его волосы, провёл рукой по загривку, между лопаток, по спине и притянул ближе к себе за ягодицы. Выдохнув в поцелуй, Коннор толкнулся вперёд бёдрами, с оттяжкой пройдясь по его зажатому джинсами члену и потираясь своим о закаменевший живот. И ещё раз. И ещё. — Детка, я так не смогу остановиться, — прошептал Гэвин, собирая растекающееся самообладание по капле, пока Коннор, жесткий и горячий в его руках, продолжая медленно двигать бёдрами, покрывал шею короткими поцелуями. Коннор в ответ чуть повернул голову и прикусил край уха. — Не останавливайся. Блядь, — беспомощно подумал Гэвин, глухо прорычав. Он снова зарылся пальцами в его волосы, заставил поднять голову и впился в губы глубоким несдержанным поцелуем, толкаясь языком вглубь и царапая щетиной тонкую кожу. Коннора хотелось взять быстро и жёстко, хотелось медленно и нежно. Коннора хотелось ещё ближе притянуть к себе, чтобы исчезли последние миллиметры между ними, и хотелось опрокинуть на диван, нависнуть над ним, разглядывая каждую родинку и каждый шрам на теле. Коннора хотелось так сильно, что Гэвин терялся, то грубо сжимая его своими руками и оставляя укусы под челюстью, то медленно проводя ладонями по его плечам, груди, животу, покрывая красивое любимое лицо ласковыми поцелуями. — Не останавливайся, — прошептал Коннор, стаскивая с Гэвина свитер. Прикосновение кожи к коже ощущалось так великолепно и правильно, что ощущение оставшейся на теле одежды начало причинять дискомфорт. Коннор не торопился снимать свои джинсы. Лишь улыбаясь одними глазами, расстегнул ширинку и скользнул ладонью в трусы, оглаживая свой крепкий член и запрокидывая голову. Если бы Гэвин мог гореть, он бы вспыхнул моментально, и пылал ярче, чем пламя в камине. Он ухватился руками за пояс его джинсов и нетерпеливо приспустил вниз, оголяя тугие ягодицы и острые тазовые кости. Губами прильнул к твёрдому соску, обведя его языком по кругу и слегка всосав внутрь. Коннор крупно вздрогнул, нашёл его руку и, переплетя пальцы, завёл её за свою спину к ложбинке. Второй рукой он быстро расстегнул ширинку Гэвина, чуть ослабив давление ткани на напряжённый член. Рид выдохнул и, заглянув в его тёмные блестящие глаза, пропал. Пальцы скользнули между его ягодиц, находя кончиками сжатые мышцы, скользя по их краям мягко и дразняще, чуть надавливая и снова оглаживая. Ветер за окном подбросил вверх белёсую тень снега, наверху слабо хлопнула открытая створка люкарны. Полено в камине сухо треснуло, выбросив в комнату несколько золотисто-ярких искр. Гэвин обращал внимание только на Коннора, смотрел только на него. Ловил звуки, вырывающиеся из его рта. Он снова надавил пальцами, заставив Коннора сильнее прогнуться в спине и ухватиться рукой за свою шею. — Ты… — собственный голос показался до того хриплым, что прежде чем продолжить, Гэвин прочистил горло. Коннор поёрзал, едва заметно улыбнувшись, и понял его без слов. — Да. Когда из горла этого несносного мальчишки, который точно решил свести его тут с ума, вырвался грудной короткий стон, Рид не выдержал и завалил его на диван, подминая под себя и стаскивая с него эти чертовски узкие — и где он их только взял — джинсы вместе с бельём. Парень бархатно рассмеялся, приподнявшись на локтях, но смех оборвался в тот же миг, когда Гэвин взял в рот головку его члена. Обычно Коннор был довольно сдержанным в постели — сорвать с его губ жадный стон было довольно непросто. Но за последние несколько месяцев, Гэвин старательно изучил его тело, чтобы знать, куда и как надавить. Он выпустил ствол изо рта, заменив его своими пальцами и наблюдая, как Коннор неотрывно смотрит на него, прикусив губу. Как от его ключицы к груди ползёт капля пота, а вздрагивающий живот покрылся испариной. Гэвину и самому было жарко, хотелось побыстрее скинуть с себя оставшуюся одежду, но оторваться от парня он сейчас не мог физически. Все свои личные реакции и желания были беспощадно задвинуты на задний план. Особенно когда Коннор согнул ноги в коленях и приглашающе их развёл. Чёрт, он подождёт. Подождёт. Гэвин не сдержался и прикусил зубами молочное бедро, напрягая руки, чтобы удержать дёрнувшегося от неожиданности Коннора. По спине пробежал лёгкий холодок от неизвестно откуда взявшегося сквозняка, но разогретое пламенем огня и возбуждением тело, едва ли отреагировало на него. Коннор выдохнул и скользнул рукой по животу, оглаживая член, проводя пальцами по шву мошонки ниже, касаясь самыми кончиками сжатых мышц, словно исследуя себя, как в первый раз. Самообладание Гэвина трещало по швам. Он опустил голову и коротко лизнул пальцы, так сладко оглаживающие себя. А затем ввёл влажный, скользкий палец на одну фалангу, постепенно увеличивая длину погружения, потирая и разминая горячие стенки. Рид подтянулся на руке, целуя прохладный рот, сминая пальцами свободной руки волосы. Коннор с готовностью обнял его, погладил с нажимом плечи, шею и спину. Прикрыл глаза и двинул бёдрами, насаживаясь на пальцы. Гэвин покрывал его шею поцелуями и засосами, пока парень, запрокинув голову и сбившись с ритма дыхания, продолжал трахать себя его рукой. Когда Рид чуть повернул кисть, Коннор вздрогнул так, будто его ударило током, а затем застонал сквозь сжатые зубы. — Ох, ч-чёрт… — потрясённо выдохнул парень, когда снова поймал те же ощущения. Гэвин уткнулся носом в его влажную ключицу, едва соображая. Он сделал ещё пару движений, выбивая низкие грудные стоны, и вытащил пальцы. Жёстко провёл ладонями по бёдрам Коннора и его бокам, а затем потянул за руку, помогая подняться. —Развернись, малыш. Обопрись руками. Коннор встал коленями на диван, лицом к огню, оперся локтями на спинку и опустил на них вихрастую голову, прогнувшись в пояснице. От открывшегося бесстыдного вида Рид почувствовал себя так, будто залпом опрокинул в себя полбутылки виски, даже не закусив. Он погладил натренированные ежедневным трудом и боями скульптурные мышцы спины, выделяющиеся под кожей, на которой расцветали синяки. Скользнул руками по ягодицам, с удовольствием разводя их. А затем, оставив дорожку влажных поцелуев на пояснице, спустился вниз, широко вылизывая языком. Он трахал мокро и старательно, проходясь щетиной по нежной коже. Коннор вздрагивал и стонал в голос. Не мог удержаться и подавался тазом навстречу, от чего приходилось фиксировать его задницу, крепко сжимая её побелевшими пальцами. Отстраняясь, Гэвин видел, как на коже проявляются красные следы, побуждая помять эти места ещё немного. Гэвин вошёл в него медленно, с оттяжкой, наплевав на свои джинсы, которые так и не снял, лишь чуть приспустил. От переизбытка ощущений дыхание мгновенно сбилось, голова закружилась так, что пришлось тоже опереться вытянутой рукой рядом с лицом тихо постанывающего Коннора. Он ласково притёрся губами к его грубой коже, оставил на ней призрачный поцелуй. — Иди сюда, ко мне, — прошептал Гэвин, притянув Коннора спиной к своей груди. Парень запрокинул голову и нашёл его губы, целуя страстно, но неглубоко, в то время, как Гэвин медленно, растягивая удовольствие, толкался в его горячее тело. — Блядь, Кон… какой же ты охуенный, — тихо шептал Рид между поцелуями, собирая губами влагу с виска, кусая за ухом. — Не сдерживайся, малыш. Мы тут одни… Кричи. Коннор взглянул ему в глаза и подался навстречу, перестав сдерживать свой голос. Гэвин перехватил его под животом, двигая бёдрами то коротко и быстро, вколачиваясь в него до пошлых шлепков. То дразняще медленно, целуя плечи и спину, слушая нетерпеливые стоны и тихий шепот, ловя горячие, как раскалённый уголь взгляды и искрящиеся улыбки. Гэвин не преставая хотел его всего, пока внизу живота жглось предвкушающее удовольствие, пока ветер бесновался за окном, швыряя в стекло снегом. Гэвин хотел Коннора, такого близкого и желанного, хотел, пока тот выгибался дугой и вздрагивал раз, второй, третий, сжимая его член и выплёскиваясь на его грубую ладонь. Хотел, пока наваливался на него, сжимал в руках, рычал во влажные волосы на затылке и кончал следом — ярко, оглушительно, внутрь.__________
Густая тишина рассеивалась гудящим пламенем и завывающей за дверью метелью. Лежать вдвоём обнажёнными на развёрнутом у камина спальнике было тепло и комфортно. Гэвин поглаживал густые волосы Коннора, дремлющего у него на груди, бездумно рассматривая мощные деревянные балки под потолком. В тишине ночи после оргазма клонило в сон, мысли лениво перекатывались в голове, никак не соприкасаясь между собой. Гэвин повернул голову, уставившись на гипнотизирующее движение пламени, ласкового и греющего, но готового в любой момент разрастись, раздаться ввысь, поглощая всё на пути. Некстати вспомнился пожар. Дым, горечь в горле, оранжевое марево, застилающее глаза. Вспомнилось, как смотрел на него Хэнк, пока Гэвина тащили к террасе. И едва заметное движение губ, складывающееся в беззвучные слова. Не смей умирать? Не смей его бросать? Так он сказал? Или всё это оказалось сном, бредом угасающего сознания? Сейчас уже не понять. Рид даже не был уверен, что Хэнк тогда не потерял сознание от влетевших в его тело пуль. Лучше бы, наверное, так и было, чтобы старик не мучился. Иногда Гэвин думал о том, что сказал бы Андерсон, узнай он об их с Коннором отношениях. Разозлился? Был бы в бешенстве? Или понял? На эти вопросы Рид не мог найти ответ, который бы его успокоил. Порой ему казалось, что Хэнк с самого начала всё понимал и видел. Как отец он должен был заметить, какие взгляды на его сына кидает взрослый мужик. Но если знал, тогда почему не оторвал голову? Гэвин бы совершенно точно оторвал. В любом случае, ему хотелось бы объясниться перед старшим Андерсоном. Чтобы у того не осталось сомнений в том, что Рид не причинит вреда своему мальчику. Кому угодно, без поблажек и вторых шансов, но только не ему. Он хотел бы, чтобы Хэнк знал о них, как бы страшно не было. Возможно, у него ещё будет шанс лично рассказать об этом старику. Только дай господь не торопиться с ним на встречу. Коннор вдруг поднял голову, словно почувствовав его мысли. Гэвин повернулся к нему, заглядывая в спокойное лицо. Тени от ресниц падали на скулы, неровный свет заставлял их то удлиняться, то исчезать, придавая ему загадочный вид. — Чего ты? Спи, час ещё есть, — сказал Рид, проведя по его спине ладонью и, почувствовав прохладную кожу, подтянул край спальника, укрыв им Коннора, как одеялом. Парень ухватил его конец пальцами, чтобы не соскальзывал, и придвинулся чуть ближе, закинул на его ногу бедро. Коннор обожал спать, перебираясь на него почти полностью. Едва ли кто-то из них двоих был против. — Слышал, что у тебя в отряде место освобождается, — фыркнул он, укладывая голову на плечо и продолжил, щекотно прикасаясь губами к шее. — Возьмёшь к себе по знакомству? Гэвин усмехнулся, разглядывая еловые лапы с блестящими на них шарами. — Возьму. Только Дейв вряд ли тебя отпустит. Хотя, пошёл он. — Ну да, — согласился Коннор задумчиво. — Тогда сбежим вместе. В Калифорнию, как ты всегда хотел. Рид беззвучно затрясся от смеха, чувствуя, как Коннор тоже улыбается. Гэвин прикусил губу, размышляя о палящем солнце, жёлтом песке и пальмах. О крае, где почти не бывает снега и тяжёлых зимних туч, накрывающих Фентонвиль в низине. О том, где ничего не напоминает о пережитом. — Знаешь, детка, — спокойно вздохнул Гэвин, оставляя невесомый поцелуй на его волосах. — Я больше туда не хочу.