Siblings in Arms

      Это произошло вскоре после похорон графа Эджуотера. Александрина, ещë не оправившаяся от горя — какой злой иронией судьбы было наконец обрести отца и почти сразу же потерять его! — чувствовала себя как никогда незащищённой и лишëнной опоры. Да, у неë оставалась ещë бабушка, леди Доминика, мечтающая, чтобы именно Александрина продолжила род Эджуотеров, у неë была верная Бриар, с которой они дружили с детства, у неë появилось несколько новых друзей, на которых она могла рассчитывать, но больше не было отца, который всегда готов был защитить еë от нападок мачехи и отстоять право Александрины быть его наследницей.       Мачеха, графиня Генриетта, очевидно замышляла что-то против Александрины, и та решила опередить еë. Союзником в этой игре должен был стать сын графини от первого брака, мистер Эдмунд Марлкастер. Дожив до двадцати пяти лет, он оставался человеком очень неуверенным в себе, ведомым и во всëм послушным своей матери, но Александрине, кажется, удалось подружиться со сводным братом, и она видела, что Эдмунд часто вовсе не хотел поддерживать интриги графини Генриетты, просто не находил в себе сил и мужества противостоять ей.       Александрина долго обдумывала то, что скажет брату, как убедит его, и наконец решилась на этот опасный разговор. Памятуя, что у стен есть уши, она пригласила мистера Марлкастера прогуляться в саду после обеда. Некоторое время они молча гуляли вокруг озера, и хотя погода стояла чудесная — сияло солнышко, дул лëгкий весенний ветерок, заставляя воду покрываться мурашками, а на деревьях уже вовсю распускалась молодая листва, но на душе у Александрины было тяжело и неспокойно, да и еë спутник казался более подавленным, чем обычно. На его синем сюртуке темнела траурная чëрная лента, а Александрина со дня похорон всë ещë носила закрытое чëрное платье с полупрозрачной чëрной шалью. Поëжившись от ветерка, она плотнее запахнулась в шаль и предложила мистеру Марлкастеру присесть на скамью у самой кромки озера.       Когда-то, только прибыв в Эджуотер, Александрина сидела здесь с мистером Синклером и смогла разглядеть за его чопорными манерами и надменной холодностью что-то иное, гораздо более человечное и привлекательное, чем тот фасад, который он возвëл, чтобы больше никто не сумел ранить его сердце…       — Мистер Марлкастер, я не просто так позвала вас сюда, — Александрина решилась нарушить их затянувшееся молчание. — Я хотела поговорить с вами. Вы знаете, что наш отец хотел, — Александрина с нажимом произнесла это «наш», зная, что мистер Марлкастер считал графа своим вторым отцом и по-своему любил его, — чтобы я унаследовала имение и титул графини Эджуотер. Ваша мать, однако, против этого. Она хочет выжить меня отсюда и сделать вас новым графом Эджуотером… — переведя дух, Александрина вдруг заговорщически улыбнулась, хотя взгляд еë зелëных глаз был полон серьëзности и волнения. — Что, если мы с вами исполним и последнюю волю отца, и заветное желание вашей матери?       Мистер Марлкастер шумно выдохнул и беспомощно наморщил лоб, будто не понимал, к какой мысли его пытаются подвести.       — И что же вы хотите от меня, леди Александрина? — наконец спросил он.       Александрина немного смутилась, но продолжила, взяв сводного брата за руку:       — Я знаю, мистер Марлкастер, что ваша помолвка с мисс Саттон трещит по швам — мисс Саттон, очевидно, ещë испытывает к вам нежные чувства, тогда как вы не можете ответить ей тем же. Всë это из-за мисс Дейли, не так ли? — Александрина понимающе заглянула в глаза и слегка погладила мистера Марлкастера по руке. — Вам нравится она, а ей нравитесь вы. Мисс Дейли моя лучшая подруга, так что поверьте…       Щëки мистера Марлкастера тут же вспыхнули, как у стыдливой девицы, но он промолчал, лишь сглотнув тяжело.       — В то же время и моë сердце несвободно. У нас с мистером Синклером возникла сильная взаимная симпатия… я говорю об этом, мистер Марлкастер, потому что доверяю вам. Я верю, что вы не станете рассказывать об этом ни вашей матери, строящей против меня козни, ни мисс Саттон, не умеющей держать язык за зубами, ни кому-либо ещë.       — Но зачем, леди Александрина? Зачем вы говорите всë это мне? О мистере Синклере, о… — он запнулся. — О мисс Дейли…       — Затем, чтобы вы знали: если мы будем вместе, я не стану препятствовать вашей симпатии к мисс Дейли и надеюсь, что такую же свободу даруете и вы мне. Мы должны объединиться, мистер Марлкастер, и держаться друг друга, чтобы сохранить Эджуотер и нашу независимость.       — Я… простите меня, леди Александрина, я могу показаться вам не слишком сообразительным, — в этих словах послышались отголоски боли, и Александрина вспомнила, как окружающие обыкновенно отзывались об умственных способностях мистера Марлкастера. — Но я всë ещë не до конца понимаю, к чему вы клоните. Вы говорите, что мы должны объединиться… держаться друг друга… вы что-то предлагаете мне?       Александрина сделала глубокий вдох и выдох.       — Да, мистер Марлкастер. Я предлагаю вам жениться на мне.       Челюсть его так и отвисла. Александрина была готова к шоку, отразившемуся на лице мистера Марлкастера, и всë равно почувствовала себя ужасно неловко. Она успокаивающе сжала его ладонь и посмотрела так, будто умоляла понять еë, осознать все мотивы и взвесить преимущества этого безумного предложения.       — Но… Александрина… как же так… вы же моя сестра!       Мистер Марлкастер впервые со дня их знакомства назвал еë так, и от этого у Александрины вдруг заныло в груди — она и не представляла, как для неë важно, что он всë-таки признал еë своей сестрой. Частью семьи. Родным человеком. Она вспомнила, как они обнялись у постели отца, как побледнело лицо еë брата, когда он осознал, что опоздал попрощаться с ним… Если мать Эдмунда спешила в Эджуотер из Лондона, надеясь не позволить завещанию мужа попасть в руки его ненавистной внебрачной дочери, то Эдмунд действительно хотел повидать тяжело больного отца. Он никогда не называл покойного графа «отчимом».       — А вы, мистер Марлкастер, самый лучший в мире брат, о котором я не смела и мечтать, — наконец мягко ответила Александрина, слабо улыбнулась и увидела, как краска ещë сильнее прилила к его щекам.       — В-вы слишком добры ко мне, леди Александрина…       — Я просто говорю, как есть. Вы с самого начала отнеслись ко мне хорошо, несмотря на то, что ваша мать пыталась настроить вас против меня…       — Скорее, это вы с самого начала отнеслись ко мне хорошо, — возразил мистер Марлкастер. — Я был настроен не слишком дружелюбно. Честно говоря, когда я услышал, что в Эджуотер приедет внебрачная дочь графа, я ожидал увидеть неотëсанную деревенскую девку… Но вы вели себя, как леди, и даже достойнее многих светских барышень, которых я знаю.       — Отрадно слышать, что вы изменили своë мнение о «деревенских девках», — слегка прыснула Александрина. — Я надеюсь, что вы не думаете так больше ни обо мне, ни о Бриар? То есть, о мисс Дейли.       — Д-да, разумеется… — снова от смущения начал заикаться мистер Марлкастер. — Мисс Дейли — прекрасная девушка, и я рад, что вы взяли еë с собой из Гровершира… — он умолк и о чëм-то задумался, сразу же помрачнев.       — Но проблема в том, что она — горничная, а вы дворянин? — Александрина, похоже, попала в яблочко, и решила раскрутить этот аргумент, как моток пряжи. — Вот об этом я и говорила, мистер Марлкастер. Мои отец и мать горячо любили друг друга, не представляли жизни друг без друга… Но он был виконтом, а она — актрисой. Вы сами знаете, что в конце концов ему пришлось жениться на женщине своего статуса… вашей матери.       Мистер Марлкастер мрачно кивнул.       — Но подумайте, если бы вы женились на женщине, которая не просто закрыла бы глаза, а поддержала бы ваши отношения с мисс Дейли… Отец признал меня своей дочерью, значит, мы подходим друг другу по статусу. Что касается родства… мы ведь с вами сводные брат и сестра.       — Но ведь это всë равно…       — Думаю, я смогу убедить епископа Монро обвенчать нас, отбросив некоторые формальности. Зато мы станем графом и графиней Эджуотер. Вы помните, отец поставил мне условие — чтобы унаследовать имение, я должна найти себе мужа. Поверьте, мистер Марлкастер, я с большей радостью выйду замуж за вас, чем за этого отвратительного надутого индюка, герцога Ричардса, которому пытается сосватать меня бабушка…       При упоминании имени герцога лицо мистера Марлкастера перекосило от злости, что было даже непривычно — настолько тихим, забитым и робким он обычно казался.       — Я точно не желаю вам такого мужа, как герцог, леди Александрина, — выпалил он и даже сжал пальцы в кулак, так, что на руке вздулись жилы. — Это бесчестный, беспринципный человек…       — Мне это известно. И довольно того, что он, решив потешить своë самолюбие на скачках, подверг опасности вашу жизнь…       — Если бы только это! Я знаю о герцоге гораздо больше, и всë это не в его пользу.       — Поверьте, даже за такое короткое время я тоже знаю о герцоге гораздо больше и не испытываю к нему ничего, кроме глубочайшего отвращения.       Другой, не сжатой в кулак рукой мистер Марлкастер стиснул тонкую руку Александрины, словно бы в знак согласия, но взгляд его всë ещë был полон озабоченности и сомнения.       — Вы не хотите видеть своим мужем герцога, и это я понимаю, но как же мистер Синклер? Раз вы испытываете к нему… гм, симпатию, почему вы не хотите выйти замуж за него?       Александрина вздохнула, заметно поникнув.       — Я не уверена, что когда-нибудь дождусь предложения мистера Синклера. Он очень… гордый человек. К тому же, его первый брак оказался настолько несчастливым… Вряд ли он захочет попытать счастья ещë раз. Но будучи замужней женщиной, я могла бы поддерживать тайные отношения с ним и не сталкиваться с таким осуждением, какое встречает девица, компрометирующая себя встречами с холостым мужчиной. Как видите, этот брак выгоден для нас обоих, мистер Марлкастер.       Он склонил голову, явно погружëнный в размышления.       — Мне нужно подумать над вашим предложением, леди Александрина. Вы хорошо расписали его выгоды… но ничего не сказали о препятствиях. Как это будет выглядеть в глазах общества?       — Как то, что вместо средневековой междоусобной вражды мы выбрали дружбу и поддержку взаимных интересов. Мы с вами не кровные родственники, так что в этом союзе нет ничего предосудительного.       — А как же моя мать? — голос мистера Марлкастера заметно дрогнул. — Я сомневаюсь, что ей это понравится… Она мечтает избавиться от вас, считает вас парвеню. Вы сами видели, она сочла, что мисс Саттон недостаточно выгодная для меня партия и наказала мне ухаживать за мисс Холлоуэй…       — Но в то же время она мечтает о том, чтобы вы стали графом Эджуотером. Если вы станете им, графине придëтся наступить на горло своей ненависти ко мне.       — Вы плохо знаете мою мать, — покачал головой мистер Марлкастер. — Она хочет Эджуотер в первую очередь для себя, а не для меня… Только, прошу, я не говорил вам этого, — он как-то испуганно и даже умоляюще приложил палец к губам. Александрина понимающе кивнула и повторила жест мистера Марлкастера, обещая ему молчание, но затем добавила с горячностью:       — Хоть раз в жизни, мистер Марлкастер, сделайте что-то для себя, а не для неë. Я уверена, вместе мы сможем управлять имением ничуть не хуже, а то и лучше, чем ваша матушка. Вы выросли здесь и всë тут знаете, вы помогали отцу вести финансовые дела. Со своей стороны, я представляю, как управлять хозяйством, пусть прежде в моëм распоряжении был лишь скромный домик в Гровершире. За столь короткое время здесь я заручилась поддержкой слуг. А моя бабушка, несомненно, поможет мне с всевозможными тонкостями…       — Вдовствующая графиня будет скандализирована не меньше моей матери. Она невысокого мнения обо мне… и, как вы сами сказали, мечтает увидеть вас женой герцога…       — Мистер Марлкастер, — оборвала его Александрина на полуслове. — Просто доверьтесь мне. Вместе мы сможем противостоять всем и, возможно, примирить обе враждующие стороны. А чтобы никто ничего не узнал раньше времени, мы обвенчаемся тайно. Свидетелями будут Бриар и, скажем, мистер Харпер.       — Конюх? — изумлëнно уточнил мистер Марлкастер.       — В первую очередь он мой друг и надëжный человек. Подумайте ещë раз, согласны ли вы… рискнуть?       Она долго посмотрела в синие глаза мистера Марлкастера, ожидая его ответа. Наконец, после нескольких минут напряжëнного молчания, он тихо произнëс:       — Я согласен, леди Александрина.