explain to me

      Сережа громко хохотал, хватаясь за не менее громко смеющегося Шаста, Дима протирал очки, и его губы то и дело расплывались в улыбке, а Паша весело качал головой, приговаривая что-то про тряпки в голове и Арсения. Арсений, кстати, был немного смущён.       Ему эта шутка нравилась, жаль только, что все поняли ее не в том смысле. Тоже смешном, конечно, но слишком простом и банальном. Вот Попов и вышел на середину сцены с огромным желанием обьяснить настоящий, заложенный им смысл, но что-то пошло не так, его сбивал смех и колкие фразы Воли, так что попытку объясниться тоже приняли за шутку, и ему ничего не оставалось, кроме как посмеяться со всеми. — Мне покурить надо, — махнул рукой красный от смеха Шастун и вышел.       Вслед за ним покинул комнату Позов, а затем и Матвиенко, бросив на оставшихся веселый, непонятный Арсу взгляд. — Объясни мне, — попросил вдруг Воля, когда они остались вдвоём.       Арсений, привставший было, чтобы уйти вслед за остальными, недоуменно посмотрел на него и махнул рукой, будто виновато пожав плечами. Приятно, конечно, что Паша заметил, что он пытался сказать на самом деле, но уже как-то поздно было, да и Арс давно смирился с тем, что его часто понимают не так. — Шутка перестаёт быть смешной, если приходится ее объяснять, Паш, проехали.       Он снова встал и развернулся в сторону выхода из гримерки, однако остановился, когда его схватили за рукав. Всё так же удивленный внезапным интересом к его шуткам, Арсений всё же сел на диван, мысленно раздумывая, что же всё-таки лучше — свалить или впервые попробовать обьяснить. — И всё же?.. — лукаво улыбнулся Паша и присел рядом с Поповым. — До следующего мотора ещё полчаса, тебя уже намазюкали, красавчик ты наш, так что-о…       Арс тихо засмеялся, качнул головой, как бы сдаваясь, и принялся рассказывать о малоизвестной книге, фактах жизни Ивана Грозного и о том, как он додумался связать это с сегодняшним суфлером. Закончив, он с любопытством уставился на молчавшего всё это время Волю. Тот вдруг захохотал, откидывая голову на спинку дивана, и хлопнул Попова по плечу. — Я не понимаю, как тебе пришло это в голову, Арсюх, но это прекрасно.       Арсению нравилось шутить так, чтобы смеялись не сколько над шуткой, а над ним, ему нравилось ставить в тупик и с довольной улыбкой смотреть на чужие вытянутые лица… А ещё нравилось смотреть, как смеётся над его шутками Паша.