JK's luv

— Чонгук-а. Вялый шепот рядом заставляет мужчину немного отойти от глубокого сна. Просыпаться ему совсем не хотелось, тягучий сон не хотел отпускать лежащего Чона, и это было взаимно. Внутри мягкого одеяла слишком тепло и спокойно, внутри нее нет проблем, внутри нее можно на время спрятаться от внешнего, такого жестокого мира. Но, чего-то не хватает. Воздуха. Чонгуку дышать нечем без него. Чонгуку ни где не тепло и спокойно без него, ему плевать на проблемы и на этот мир, если рядом будет он. Гук освобождается уже от назойливого одеяла и все еще с закрытыми глазами, голой грудью прижимается к спине мужа, кладя подбородок на его плечо. И вот он — воздух, которым только и дышит альфа. — Камень, ножницы, бумага… — тихо начинает Тэхен и достает из-под одеяла свою руку. — Скажи потом кто выиграл, у меня здесь слишком темно. — Раз, два, три. Чонгук мгновенно слышит, как всхлипы из детской становятся более громкими и, бросая любимому — «Я проиграл», спешит встать с постели и босыми ногами легонько убегает в комнату сына. Маленькая кроха лежит, пинаясь маленькими ножками в желтых носочках. В бусинках глаз накопились серебряные слезы, что так и не спустились по пухленьким щечкам младенца. В темноте комнаты, освещенной только луной, зольные глаза находят только что появившегося отца, ребенок сразу прекращает издавать звуки и начинает внимательно разглядывать за родителем, который уже протягивает крепкие руки сыну. — Извини, что так долго, солнце, — тихонько говорит Гук, поцеловав малыша в лобик. Легкими покачиваниями Чонгук крохе что-то напевает, еле вспоминая слова песни. Голос у отца прекрасный, ангельский, но он не утолит голод. И поэтому, сын жалобно глядит на поющего Гука, и тот, уловив этот детский взгляд, выходит из комнатки. Тэхен зовет к себе, заманивая в темноте ладонью. Даже глаза не открыл, но боком к Чону повернулся, и то хорошо. Поудобнее усевшись на кровати, и как можно поближе расположив ребенка к груди омеги, Чонгук приступает расстегивать пуговицы пижамы мужа. — Тáйга проголодался? — миленько спрашивает полусонный Тэ и уголки его губ поднимаются, вызывая трепет на груди Чонгука. Расстегнув пижаму на несколько пуговиц, альфа открывает Тайге доступ к розовому соску, и помогает маленькому рукой. Малыш с напором нападает на сосок, двигая головой в разные стороны. — Ай, Тайга, не торопись. — Не делай папе больно, сынок, — альфа сидит по-турецки не спеша ожидая, когда его маленькая копия закончит свою ночную трапезу, и сполна наслаждается моментом, глядя на оба своих смыслов жизни. — Чонгук-а, можешь продолжить спать, я сам потом отнесу его. — Да не, пусть с нами поспит. Спокойной, любовь моя. — Спи, — бросает омега и через время, когда начинает слышать тихое сопение обоих его малышей, проговаривает. — люблю вас очень сильно.

🤍🤍🤍

      Большая квартира стремительно наполняется солнечным светом, его яркие лучи гуляют по всем комнатам, освещая своим сиянием все вокруг. Наступает начало лета и конец весны. У Тэхена очень хорошее настроение, он сейчас выглядит как проснувшийся от длительного сна цветочек, такой прекрасный и неимоверно красивый. Это любимый сезон омеги, и у него на это лето множество планов и целей, которых он хочет достичь. Дом полностью убран, вкусный завтрак на столе, до пробуждения сына еще есть полчаса. Идеальное начало дня. Ким идет в сторону спальни будить мужа. Малыша Тайгу он заранее перевел в его собственную комнату. Тэхен поднимается на мягкую кровать и усаживается на все еще спящем Гуке, и принимается пухлыми губами мокро целовать шею и выпирающие ключицы альфы. — Х-хен? — Завтрак остывает, просыпайся, — шепчет на ушко Гуку и посасывает мочку с серьгой. Улавливает из уст мужа еле слышимый стон от его действия и улыбается застенчиво. — Чонгук-а, вставай. Иди поешь. — Аах встаю, — крепкие руки резко подхватывают любимого за стройные бедра, лоб ко лбу соприкасаются, сердца обоих начинают биться в едином только для них темпе. Ким руками обнимает за шею мужа, притягивая к себе как можно ближе и целует с напором. Пухлыми губами мажет по губам любимого, тонкими пальцами путается в темных волосах, несильно оттягивая их выше. Чонгук своей любви подчиниться пока решает и уводит того в сторону кухни. Усаживает себя на обеденное кресло и омегу на свои колени, и приступает к завтраку. Аппетитные блинчики и салаты подождут немного, сейчас на этой кухне аппетитный только его муж. Голодные руки Чона, что внезапно изголодались по прикосновениям, блуждают по безумно красивому телу, давно изученному для него. Тонкие губы к медовой шее припадают и трепетные поцелуи там оставляют. Легкие свои любимым запахом насыщает, которым организм все насытится никак не может. У Чонгука в жилах молочный шоколад с топленым молоком течет, вместе с кровью по всем органам и сосудам распространяется, усовершенствуя их. А Тэхен своей единственной любви все дает, не показывая говорит брать его целиком и полностью. Бешено колотящееся сердце омеги давно делает кульбиты только для него и любимого сына. В организме давно осел вкус и запах яркой мелиссы Чонгука, такой свежей и родной. Сейчас нотки лимона начали присутствовать, окончательно срывая крышу Киму, да так что сотни или даже тысячи бриллиантов звезд видеть начинает. — Тэ… — шепотом зовет имя любимого, одновременно сбитое дыхание восстанавливает и чувствует, как тот не окликаясь, пытается расстегнуть ширинку домашних черных шорт. — Тэхен. — Ну, Чонгук-а, я не могу, прошу тебя, — пахом настойчиво трется, привлекая внимание. — Нет. Ты ведь недавно родил, душа моя. Врач говорил же… — На время отказаться от половой жизни, я помню, — сердито договаривает за супруга и устало выдыхает, отпустив голову. — Гук-а, пообещай мне. — Что именно, милый? — Когда срок закончится, ты меня будешь жестко трахать…чтобы я не вставал с постели неделю. — Ох, господи.

🤍🤍🤍

      Чонгук на ворсистом ковре сидит. Час прошел, как Тэхен в ванной заперся, оставляя малыша на него. Кроху Тайгу на левой руке держит, правой печатает ответ на слишком интимный вопрос лучшего друга. Через секунду сам задает такой же вопрос и ухмылка на лице появляется. Тайга серыми глазками на родителя засматривается, он так делает всегда. Даже Ким на минуту обиделся на него когда-то. С приоткрытым ротиком профиль отца очерчивает, крохотной лапкой, завернутой в рукавицы с вышивкой мультяшного тигра, дотянуться до столь желанного лица пытается, но никак не выходит. Отец на тщетные попытки сына только улыбается искренне, фирменной улыбкой с зубками белоснежными или, как его муж называет «кроличьей улыбкой». Пальцем мимолетно на румяный носик тыкает, пухленькие щечки целует и делает наигранно попытки укусить их. Малыш на это ножками активно двигать начинает, да и с ручками тоже. Умудряется звуки милые издать, отцу в любви признаться хочет, благодарит кажется, что помог на белый свет родится. Гук все это понимает и губами к молочной коже нежно притрагивается, произносит слова чистой любви и тоже благодарит его за все. — Мне аж плакать захотелось от такой картины. Грустным голосом произносит вернувшийся с ванны Тэхен. С глаз капельку слезы смахивает и пухлые губы в тонкую полоску поджимает. — Хен, ты чего, — супруг встает и приближается к любимому, обнимает свободной рукой и в лоб чмокает. — Помнишь, как мы ненавидели друг друга раньше? Ведь нас против нашей воли поженили… Если бы не проблема денег, — омега жмется к родному теплу, с глаз непрошеные слезы полились от плохих и не очень воспоминаний. — Но, я же влюбился в тебя. И очень сильно. И даже, если бы мы встретились при других обстоятельствах и другом месте, то все равно бы влюбился в тебя. Иначе никак. — Чонгук-а, спасибо тебе за все, — Ким взглядом искренним на оба своих малышей одаривает и супруга крепче обнимает. — Я люблю тебя, Ким Тэхен. Спасибо, что тоже влюбился в меня, несмотря на мое грязное поведение по отношению к тебе в прошлом. Спасибо, что пережил недолгое время и смог подарить нам плод нашей большой и преданной любви.