22:05

      07:47 — Хреново выглядишь, Мэнни. Голос Дейзи разорвал цепь мыслей детектива Пардо, заставив его прервать созерцание чашки кофе и поднять сонные глаза на стоявшую перед ним девушку. Прохладное зимнее утро перед работой Мэнни проводил за барной стойкой в закусочной «Трэвис Дайнер». Как, впрочем, и любое другое свободное утро. Как и любой другой свободный вечер. Как и любую другую свободную минуту своей жизни. В закусочной всегда было немноголюдно — по той простой причине, что находилась она довольно далеко от центра города, и вероятность наткнуться на это заведение во время вечернего променада вдоль набережной была ничтожно мала. Основными посетителями «Трэвис Дайнер» были те, кто жил или работал неподалеку, и те, кто изредка проезжал мимо. Мэнни Пардо не относился ни к одной из этих категорий — но у него тоже была причина регулярно появляться в этом заведении. Дейзи бросила обеспокоенный взгляд на Пардо, нервно протирая стол тряпочкой. — Я это от тебя при каждой нашей встрече слышу, — пробубнил себе под нос Мэнни, отхлебнув из чашки крепкого, горького до тошноты, но уже остывшего кофе. Одному богу известно, когда Пардо в последний раз пил кофе горячим — впрочем, это его вина. Нечего отвлекаться. — Уж извини. Ты при каждой нашей встрече хреново выглядишь, а я чувствую, что просто обязана тебе об этом доложить, — по-доброму улыбнувшись, пожала плечами Дейзи, — Есть какие-то новости? Мэнни ответил ей легким покачиванием головы. — Расследование никак не сдвинется с мертвой точки. Трупов с каждым днем все больше. А спал я в последний раз на прошлой неделе. Лучше не бывает. — О-о-о, — протянула Дейзи, — Если и есть в этом городе что-то, что остается неизменным, так это неиссякаемый оптимизм Мэнни Пардо. Эти слова, видимо, прозвучали для Мэнни как тост — он приподнял чашку и залпом ее выпил. Без каких-либо лишних слов Дейзи налила ему еще кофе. За все то недолгое время, что Пардо наведывался в «Трэвис Дайнер», она успела выучить наизусть все его привычки: кофе он пьет еле теплым — любит ждать, пока остынет, болтая между тем с Дейзи на отвлеченные темы или уходя в собственные мысли. Пардо стабильно выпивает по три чашки двойного эспрессо в любое время суток, будь то раннее утро или вечер, постепенно близившийся к ночи, иногда закусывая все это дело каким-нибудь сэндвичем или яичницей — тут уж не угадаешь. Пончики не ест, вопреки устоявшемуся стереотипу, но от шоколадных кексов не отказывается. Дейзи нравилось слушать рассказы Мэнни о работе — она вообще любила узнавать новое о разных сферах жизни, не расставалась с журналами, зачитываясь ими, когда посетители закусочной не нуждались в ее услугах или когда этих самых посетителей не было вовсе. Начальник часто сетовал на то, что с таким посетительским потоком заведение скоро придется прикрыть к чертовой матери. Не самая радужная перспектива, но Дейзи не позволяла себе унывать. Она, в общем-то, редко задумывалась о будущем и часто говорила Мэнни: «Все что ни делается — к лучшему» или что-то типа того — точно Мэнни не помнил. Он был далек от такого рода философии. Сам Пардо в этих разговорах находил какую-то отдушину посреди напряженного рабочего дня. Так вышло, что с коллегами отношения у него не сложились — из-за некоторой его высокомерности и неприветливости, хотя Пардо все же был уверен, что причина в узколобости и тупоголовости его товарищей по работе. Единственным другом все еще оставался Эван, но и он стал отдаляться от Пардо в последнее время — Эван назначает ему встречи, но говорит с ним не как со стариной Мэнни, хорошим другом, а как с детективом Пардо, источником полезной информации. А поговорить хотелось. Более чем. Хуже всего — когда некому поведать о своих тараканах в голове. Целыми днями выполнять рутинную работу, оставаясь наедине с мыслями, которые будто разъедают изнутри. Каждой клеткой души ненавидеть своего шефа и своих коллег, но по какой-то невнятной причине до дрожи в коленках бояться потерять работу, каждое утро просыпаясь в холодном поту и пытаясь судорожно вспомнить, не уволили ли тебя накануне. Будь Пардо хоть самым замкнутым и неразговорчивым полицейским во всем Майами — он прежде всего оставался человеком с потребностью в общении. И единственной, кто был способен удовлетворить эту потребность, оказалась Дейзи. Вот та самая причина, по которой в закусочную «Трэвис Дайнер» Пардо наведывался едва ли не чаще, чем к себе домой. Когда Мэнни выходил из закусочной, ему казалось, что дышать становится чуточку легче, что, быть может, в его жизни начинает потихоньку наступать белая полоса, и это пугало его едва ли не до мурашек. Будучи пессимистом до мозга костей, он жил по принципу «Чем хуже — тем лучше». Он верил, что белая полоса — коварная сука, затягивающая человека в свою ловушку, имеющая обыкновение заканчиваться внезапно, не оставляя после себя в конечном итоге ничего, кроме разочарования. Пардо давно осознал, что чувствовал себя спокойно только тогда, когда ему было стабильно херово изо дня в день, и это его более чем устраивало. Как бы дико это ни звучало, но только тогда, когда Мэнни было плохо, ему было по-настоящему хорошо. — Здорово, конечно, что такие трудолюбивые и ответственные полицейские как ты стоят на страже порядка в нашем городе, — произнесла Дейзи, с сосредоточенным видом сооружая молочный коктейль для сидевшей возле входа дамочки, — Но у меня прям в голове не укладывается, как от такого образа жизни у тебя еще крыша не поехала. — Я привык, — улыбнулся Пардо. Дейзи в ответ хихикнула и отнесла коктейль дамочке, которая тут же поспешила скрыться. Теперь кроме них двоих в закусочной не было ни единой души. Утреннюю тишину нарушало только тихое мурчание какой-то старой песни из радиоприемника — в «Трэвис Дайнер» как всегда играло радио с легкими ненавязчивыми мелодиями. С кухни тянулся шлейф разнообразных аппетитных запахов, правда, с привкусом слегка подгоревших тостов, но это ничего. Пыльные солнечные лучи проникали внутрь, скользя по столам и грея сиденья. Мэнни повел плечами — солнце начало припекать спину. Впрочем, такая идиллия, как и все остальное в жизни, продолжалась недолго: по ту сторону входной двери послышалось пыхтение, и уже в следующую секунду в «Трэвис Дайнер» шатающейся походкой завалился тип с перегаром. Дейзи и Пардо синхронно повернули головы в его сторону. Посетитель подошел к стойке и облокотился на нее, чуть не свалившись с ног. — Пива мне, и побыстрее. Шевели жопой! — потребовал он заплетающимся языком. — К сожалению, у нас в продаже нет спиртных напитков, — произнесла Дейзи, отстранившись от посетителя на пару дюймов — ей казалось, что если он что-нибудь еще ей скажет, то вся ее одежда насквозь пропитается спиртом. — С первого раза, не понимаешь, да? — он стукнул своей широкой ладонью по столу, заставив официантку невольно вздрогнуть. — Че, хочешь оказаться на месте этого стола, а? Живее, сука! — Слышь, дружок, хорош мозги ебать, — размеренным, с едва заметной ноткой раздражения тоном сказал Мэнни, — Что конкретно во фразе «Пиво здесь не продается» тебе непонятно? — Я не с тобой разговариваю, ебанько. — Полиция Майами, ебанько, — сказал Мэнни, достав из пиджака полицейский значок, — Помочь тебе выйти или справишься сам? Честно, когда Пардо тянулся пальцами к внутреннему карману пиджака за значком, он даже не надеялся на адекватную реакцию со стороны дебошира: полиция давно перестала иметь хоть какой-то авторитет для жителей Майами. Неприязнь у них была, впрочем, взаимная. Но конкретно этот представитель гражданского общества, кажется, еще не до конца растерял все свое уважение к полиции, а может, его просто смутила выглядывавшая из-под пиджака Пардо рукоятка револьвера. В любом случае, увидев значок, буйный посетитель окинул Мэнни изучающим взглядом, резко поник и начал оправдываться: — Я сюда, сука, три мили перся, чтобы попить пива. Мне сказали, оно тут продается. — Мне глубоко положить, дружище, — протянул Пардо, — Проваливай. Вместо ответа дебошир махнул рукой, чуть не опрокинув со стола салфетницу, развернулся и, шатаясь и лениво шаркая пыльными ботинками, поплелся к выходу. — В миле отсюда есть неплохой пивной бар! — оживленно крикнула Дейзи ему вслед, будто пытаясь загладить свою вину. — Да пошли вы оба на хуй, — пробубнил он, думая, что его никто не слышит, и вышел из закусочной, звонко хлопнув дверью. Проводив его взглядом, Мэнни обернулся к Дейзи. Она с силой сжимала в руках салфетку — костяшки ее пальцев побелели, а веснушчатое лицо выражало волнение и растерянность. — Терпеть не могу этот сраный город, — бросил Пардо, — Куда ни плюнь — везде одно мудачье. — Да…да они безобидны, Мэнни, — пытаясь взять себя в руки, произнесла Дейзи, — Я с такими по пять раз на дню имею дело. Приходят, докапываются, а потом спокойно уходят — вот и все. Вообще, я уже научилась не обращать на них внимание. У всех ведь бывают тяжелые времена, правда? — Не знаю, милашка. Видимо, тут у доброй половины города регулярно наступают тяжелые времена. — И у нас в том числе, — пожала плечами Дейзи. — И у нас в том числе, — задумчиво повторил Мэнни, — Как ты еще с таким отношением не уволилась ко всем чертям? — Я привыкла, — улыбнулась Дейзи и, наклонившись к Пардо, понизила тон, — Я потом когда хожу в дартс играть, представляю, будто кидаю дротики в этих муда… Речь Дейзи на полуслове оборвал звук шумно открывшейся входной двери — в закусочную заглянули двое парней в толстовках. Что за день сегодня — прямо-таки никакого отбоя от клиентов. — Два омлета с беконом и два эспрессо, — бегло сказал один из посетителей, наклонившись к стойке и сразу же усевшись со своим приятелем в самый отдаленный уголок закусочной. «Надо же, выглядит как шпана, а манера речи как у бизнесмена», — невольно подумала про себя Дейзи. — Слышь, Ричи, два омлета с беконом! — крикнула она в сторону кухни, а сама принялась готовить кофе. — Так, что я говорила? А, да. В общем, в таких ситуациях главное не принимать всю эту чепуху близко к сердцу. Психов вокруг — херова туча, дерьмо случается. И надо просто принять это как данность. — Типа «подставь вторую щеку» и прочая херня? — уточнил Пардо. — Стой и молчи, опустив глазки, пока тебя поливают дерьмом? Ты же понимаешь, что это не выход. — Зато так будет меньше кровопролития. Я понимаю, что у тебя как у полицейского остро развито чувство справедливости и все такое, но… — она пожала плечами, — Не знаю. Всегда можно попытаться найти какой-то компромисс. Пардо сдержанно улыбнулся. Ему льстило, что Дейзи была о нем такого высокого мнения — справедливый полицейский, ага. Только вот справедливость эта объяснялась простым желанием кого-нибудь взъебать, только и всего. Через пару минут флегматичного вида паренек вынес из кухни два дымящихся аппетитных омлета. В два захода Дейзи отнесла завтрак посетителям, пожелав им приятного аппетита. — Кстати, раз я уже завела разговор про дартс, — сказала официантка, вернувшись за стойку и положив перед собой журнал, — На выходных у нас турнир, я буду участвовать. Если будет время и желание — приходи. Посмотреть там, поддержать, все дела. — Без проблем, — произнес Мэнни, отхлебнув кофе. — Правда? — на лице у Дейзи появилась довольная улыбка. — Вот спасибо. Раскрыв журнал, она начала бегло изучать его содержимое. Пролистала первые несколько страниц, посвященных новинкам моды, пару раз зацепившись глазами за симпатичные сумочки, которые, правда, стоили столько, что ее тонкие брови, скрытые за пушистой челкой, каждый раз непроизвольно ползли вверх. На следующих страницах она задержалась уже подольше — там были представлены новинки кино. — Слушай, как ты обычно расслабляешься? — внезапно спросила Дейзи, не отрывая глаз от страниц журнала. Судя по всему, вопрос она задала совсем нескромный, потому что на лице у Пардо появилась ухмылка. — Что, хочешь послушать мои откровения? — Хочу. — Да никак я не расслабляюсь, — Мэнни сделал глоток кофе и покачал головой, вцепившись задумчивыми глазами в кислотно-бирюзовый стол, — Никак. С утра до ночи торчу в отделе, заполняю эти сраные бумаги, а потом разбираюсь с очередным обезображенным трупом. А потом снова заполняю бумаги. Вечером прихожу домой, и все, на что мне хватает сил — это подро…упасть в кровать на четыре часа. А на следующий день все повторяется. — Ну, а тебе никогда не приходила в голову идея, скажем, взять выходной? — В таком случае я рискую подохнуть от скуки. Мне нужно умирать от усталости под конец дня, постоянно чем-то себя занимать. Меня в корень задрало это сидение на жопе в отделе, но по-другому жить как-то не получается, — Мэнни пожал плечами, — Вот такой сраный парадокс. Дейзи вдруг оживилась и, отложив журнал, облокотилась на столик, сложив руки. — Да брось, ты так говоришь, как будто вокруг совсем нет развлечений. Мы с тобой, блин, в Майами живем, не забывай. Давно ты в кино был? — Пару месяцев назад, если мне не изменяет память, — проговорил Мэнни, в задумчивости постукивая пальцами по столу, — Какой-то псих задушил контролера за то, что тот не пропустил его в зал по просроченному билету. Пардо поднял глаза на Дейзи и тут же поймал на себе ее осуждающе-смешливый взгляд. Она еле сдерживалась, чтобы не лопнуть со смеху. — Ты…имеешь в виду фильмы? — Именно. — Тогда сдаюсь. Кино я не смотрел лет сто, если не больше. Пардо не преувеличивал — он и правда последний раз был в кино в совсем юном возрасте, когда еще не работал в полиции. В общем-то, кино и подтолкнуло его к выбору профессии полицейского — потому что он взахлеб смотрел фильмы про крутых копов — и этот выбор Пардо считал худшим решением в своей жизни. Сказал бы ему кто-нибудь тогда, что работа детектива полиции — это не столько об ожесточенных перестрелках и засадах, сколько об умении писать отчеты по всякой херне и расследовать эту самую херню, сидя ровно на жопе либо катаясь по округе и опрашивая свидетелей, большинство из которых являлись, откровенно говоря, отъявленными мудаками. Работа в полиции не дала Пардо ничего хорошего — только расшатанные нервы и постоянную бессонницу. Ну, и сорок четвертый магнум, с которым он воображал себя эдаким Грязным Гарри, готовым сносить лица ублюдкам, нарушающим общественный покой. — Забыл уже, наверное, как кинотеатры выглядят, а? — Ты хочешь позвать меня в кино? — прямо спросил Пардо. — Угадал, — Дейзи перевернула журнал и придвинула его к Мэнни, указав пальцем на одну из статей, — Взгляни, на днях новый фильм вышел. Пишут, что неплохой. Пардо наклонился над журналом. — «Семейка Аддамс»? — прочитал он, — Вроде был такой сериал, я его в детстве смотрел иногда от нечего делать. — Сегодня в «Лейк Синема» последний сеанс в 22:30. Это в центре. Успеем? — Будет зависеть от твоей пунктуальности. Дейзи залилась звонким смехом, заставив шпану с яичницей и эспрессо обернуться. — Ты время видел? — сказала она, легонько постучав ладошкой по стоявшим на столе электронным часам — яркие зеленые цифры показывали 8:44. — Это кто из нас опозданец? Допивай свой кофе и гони в участок. Перспектива опоздания на работу, казалось, совсем не заботила Пардо. Он не спеша осушил чашку кофе и, расплатившись, поднялся со стула. — Я буду ждать тебя ровно в десять на «Дуглас Роуд». Не опаздывай, — сказала Дейзи. — Договорились. Если что, я тебе позвоню, — Мэнни направился к выходу. — И еще кое-что, Мэнни, — спохватилась Дейзи, едва Пардо коснулся ручки входной двери, — Сегодня вечером никаких разговоров про работу. — Аминь.       21:03 Домой из отдела Мэнни вернулся в, мягко говоря, расстроенных чувствах — начальник и коллеги под самый конец рабочего дня умудрились испоганить настроение. Сначала эти два пидора, Бадс и Кристофферсон, в своей идиотской манере, стоя в коридоре, высокомерно задрав подбородки и попивая кофе, сообщили Мэнни, что шеф вызывает его к себе. Не забыли упомянуть, что он при этом был зол как цербер и готов рвать задницы. Пардо к такому было не привыкать, так что он без промедления зашел в кабинет шефа. Тот не медля начал читать Мэнни лекцию о том, что опаздывать — очень и очень нехорошо, как всегда выдал свое коронное «Вы позорите мне всю полицию Майами», поставил ему в пример Бадса и Кристофферсона, а на вопрос Мэнни, нужен ли он будет сегодня вечером в отделе, ответил, что ему такие люди, как Пардо, в отделе вообще в принципе не нужны, так что он может гулять на все четыре стороны. Что Мэнни и сделал. Вернувшись вечером домой, он завел будильник на 21:30 и упал в кровать. Лечь вздремнуть на полчасика — что может быть полезнее перед очередной бессонной ночью?       22:08 Педаль в пол — Мэнни что есть сил мчится на место встречи, выжимая из старенького «Шевроле» все, на что он способен. До остановки «Дуглас Роуд» ехать еще минимум семь минут — получается, он опаздывает уже на пятнадцать. Разные причины вынуждают людей опаздывать: у одних не срабатывает будильник, другие чересчур долго выбирает себе подходящий костюм. У Мэнни Пардо, разумеется, была куда более незаурядная причина — он в очередной раз потерял свой служебный магнум. Будильник оглушительным звоном заставил Пардо лениво сползти с кровати и бросить затуманенный взгляд на часы — 21:30. С горем пополам собравшись, Мэнни схватил со стола ключи и направился к входной двери. И там же замер. Резкими движениями он ощупал пиджак, пытаясь найти среди его текстур твердый револьверообразный предмет, но единственное, что смогла нащупать ладонь — бьющееся в панике сердце. — Блядь, — выпалил Мэнни, схватив себя руками за голову. Он только что закончил осмотр каждого уголка своей скудно меблированной комнаты и теперь сидел на полу, пытаясь понять, что делать дальше. Большая стрелка часов неумолимо приближалась к своей цели, вгоняя Пардо в еще более сильную панику. Его карьера висела на волоске: потерю табельного оружия шеф точно не станет терпеть, вдобавок еще и отношения с Дейзи будут окончательно испорчены — она по-человечески попросила его не опаздывать, а он вместо того, чтобы гнать на место встречи, сидит на полу и пялится в пустоту. Мэнни попытался набрать номер Дейзи в надежде, что она еще не вышла из дома. На другом конце провода послышались раздражающие длинные гудки. Пардо положил трубку и еще раз осмотрелся по сторонам. А все гениальное на деле как всегда оказалось проще некуда. Хочешь спрятать вещь — положи ее на самое видное место, как завещал великий Эдгар По в своем «Похищенном письме». Револьвер Пардо обнаружил прямо на прикроватной тумбочке, под стопкой журналов. «Блестящая работа, детектив, — усмехался голос в голове, пока Пардо пытался втиснуть магнум в кобуру, — Не можешь в собственной квартире найти собственное оружие, которое ты собственными руками всего пару минут назад положил рядом с собой. Неудивительно, что при таком раскладе тебе никак не удается поймать Майамского потрошителя». — Заткнись, — процедил сквозь зубы Пардо, судорожно пытаясь запереть дверь. Пульсирующая боль в голове никак не давала ему сосредоточиться. Сев в машину, Пардо вытянул из бардачка баночку с белоснежными таблетками аспирина, закинул несколько штук в рот и завел машину. Бросил взгляд на наручные часы — 22:05. Он уже пять минут как должен быть на месте встречи. Даже оправдания придумывать не хотелось. Пардо просто надеялся, что Дейзи его поймет, как всегда это делала, и не будет злиться. Дерьмо, как известно, случается — ее слова. Мэнни уже подъезжал к остановке «Дуглас Роуд». Взгляд его воспаленных глаз остановился на сверкавших впереди полицейских мигалках, которые своим едким светом озаряли всю улицу. Мэнни тяжело вздохнул: больше всего этим вечером ему не хотелось видеть своих коллег. В любой другой день он бы притормозил рядом с ними, чтобы взглянуть, что происходит, может, поболтал бы с коронером Джонсоном — единственным своим коллегой, который не раздражал его до скрежета зубов. В любой другой день, но не сегодня. А притормозить, как бы ему ни хотелось проехать мимо, пришлось — полицейские машины стояли прямо на остановке «Дуглас Роуд». Сама остановка была огорожена желто-черной полицейской лентой, вокруг толпились люди. Пардо вцепился в руль, рыская глазами по толпе и пытаясь понять, что произошло. Он отыскал знакомое лицо — коронера Джонсона. Резким движением Мэнни выскочил из автомобиля, пробрался через толпу и замер у полицейской ленты. Первое, что приковало взгляд Пардо — сверкавшая под светом фонаря лужа крови. После — распластавшееся на земле в неестественной позе тело. Затем — искаженное гримасой ужаса лицо жертвы, выглядевшее до боли знакомым и до ужаса чужим одновременно. — Пардо! — послышался голос Джонсона, и уже в следующую минуту он сам подошел к Мэнни, приподняв ленту и давая ему пройти, — Ты как тут оказался? Шеф вроде Кристофферсона послал. — Мимо проезжал, — бросил Пардо, не отрывая глаз от тела, — Что у вас? — Очередное убийство, — монотонно проговорил Джонсон, ведя за собой Мэнни, — Местный бродяга нашел ее в таком виде и сразу позвонил нам. В общем-то, ситуация банальнее некуда: пустой кошелек и перерезанное горло, отпечатки ищем. Смерть наступила буквально минут пятнадцать назад, думаю, где-то в 22:05. 22:05. 22:05. Четыре блядские цифры. В момент убийства Дейзи Пардо только-только заводил автомобиль. А должен был уже везти ее в кинотеатр. На лице у Мэнни появилась горькая усмешка — как же потрясающе глупо. Пришло время включать свое выдроченное до блеска мастерство казаться спокойным, какое бы дерьмо ни происходило вокруг. Пардо шагнул вперед и присел на корточки рядом с распластавшимся на земле телом. Майка, юбка, розовая кожа, веснушчатое лицо и светлые волосы Дейзи были багровыми и влажными от крови, на горле красовалась глубокая резаная рана. Пардо вгляделся в лицо Дейзи — она была так странно непохожа на саму себя, с этим выражением ужаса, застывшим в распахнутых бирюзовых глазах, которые будто звали на помощь. В груди у Мэнни стало как-то тесно. Виски пронзила острая боль — более идеального момента для очередного приступа головной боли придумать было нельзя. Пардо прикрыл глаза и потер переносицу: он вдруг почувствовал себя таким уставшим и вымотанным, как никогда раньше; голова стала тяжелой, будто в нее напихали свинца. Встав на ноги, он втянул носом теплый вечерний воздух и поднял глаза на небо. — Судя по всему, твой Майамский потрошитель снова взялся за свое, Пардо, — проговорил Джонсон, делая пометки в записной книжке. — Это не Майамский потрошитель, — уверенный тон, которым Мэнни произнес эти слова, заставил Джонсона оторвать взгляд от книжки и поднять на него глаза. — Это мы выясним, — сказал наконец коронер после небольшой паузы, снова делая пометки в блокноте, — В любом случае, еще предстоит много работы. Прогоним отпечатки, выясним, кто она такая, где работала, были ли у нее враги и… — Враги? — растерянно перебил его Пардо — Джонсона он слушал вполуха. — У простой официантки? Девчонку просто, блядь, ограбили, не усложняйте себе задачу. Мэнни вдруг с ног до головы охватила растерянность — та, которая сбивала с толку, от которой в крови закипало острое желание кому-нибудь въебать. Например, стоявшему за лентой блядскому журналюге с камерой или любому другому, да плевать. Пардо стеклянными глазами пялился на труп убитой девушки — и попросту не знал, что он должен чувствовать. — Твоя подружка? — неуклюже поинтересовался все еще стоявший рядом Джонсон, пытаясь разрядить обстановку. Пардо пропустил вопрос мимо ушей; Джонсон неловко шмыгнул носом. Порой он готов был продать душу дьяволу, лишь бы узнать, какая херня творится у Мэнни в башке, а сейчас, когда детектив Пардо, известный в узких кругах своей непрошибаемостью и вселенским спокойствием, стоял рядом с ним в таком странном состоянии, Джонсон просто умирал от любопытства. И зря: в мыслях у Мэнни Пардо не было ничего сверхъестественного. Он думал о том, что дома у него где-то завалялась недопитая бутылка текилы, а в кармане — полупустая пачка «Лаки Страйк». Ночь обещала быть как никогда бессонной и утомительной, а наутро… Наутро все станет как всегда. Все снова будет хорошо. Ведь все, что ни делается — к лучшему, правда?