Роза цветёт в полнолуние

Если бы неловкое молчание могло стать человеком, то оно превратилась бы в Римуса. Он продолжал стоять как вкопанный, даже не предложив даме войти в класс. Но студентка была явно не из тех, кто ждёт предложения, она вошла сама. Её движения были плавными, словно она не идёт, а плывет по бурлящим волнам самого холодного моря. Такого же ледяного, как думал Люпин, сердца. В аудитории было слишком темно, из-за странной непогоды в эту ночь, на учительском столе стоял ночной фитиль, который потушил Лунатик, и позабыл зажечь с приходом ученицы. Девушка и сама ощущала эту гнетущую неловкость, будто её тут совсем не ждали. Но слизеринка мигом отбросила негативные мысли, она ждала эту ночь слишком долго для того, чтобы все испортить дурацким волнением, что вызывало подобные ощущения. Рыжая остановилась у парт, их раздело пару столов, Люпин странно глядел на нее, словно сквозь. Возможно причиной была темнота, и он недостаточно хорошо мог её рассмотреть. Но ничего это же легко исправить. — Профессор, вам не темно здесь? — Ах, конечно, сейчас, — оборотень понял намек волшебницы, и оторопел. Взяв свою палочку, он взмахнул ею, позволяя огню оказаться не фетиле. — Простите, я опоздала, — расслабленно протянула ведьма, одним шагом сокротив расстояние между ними. Стоило учителю отвлечься как она оказалась совсем рядом. Римус оглянулся на нее, и неуверенно сглотнул подступившую слюну во рту. Ученица положила книгу на стол, что принесла с собой. Толстый фолиант оказался на первой парте, Саламандр выставила тощие пальцы поверх обложки книги, и подтолкнула её к Люпину. — Я совсем забыла о сегоднейшней отработке, собиралась спать, немного зачиталась перед этим, — тягучим как мед тоном продолжала Роузи, продвигаясь ближе к мужчине. — И вспомнила о том, что должна прийти, вы обещали научить меня окклюменции, и проверить усвоенный мною материал. — Отработке? — Люпин удивлённо уставился на студенту, пытаясь прокрутить в своей голове сказанное. «Какая ещё отработка? Это что новая уловка для меня?!» — Вы что забыли? В четверг вечером? — с уколом неуверенности, и по-взрослому женской обиде сказала слизеринка. Пазлы в голове преподавателя сложились, точно. В прошлую отработку дал ей книгу, и пообещал спросить с неё ещё тогда, когда она так невежливо пропустила мой урок. Как можно было столько раз напоминать ей, а самому забыть. Даже не подготовил ничего для Розмари. «И как ты собираешься с ней порвать, то чего нет, если даже елементарные вещи запомнить не в состоянии». — Вы не ждали меня, — потускневшим тоном произнесла студента, опустив взгляд она медленно отстранилась от него. Люпин ощутил себя виноватым, он расстроил её, разочаровал также как и Блэка, упустив Петтигрю. Профессор заторможенным взглядом уставился на нее, у него появился момент рассмотреть её получше. Поскольку отодвинулись от него, она оказалась вблизи света исходящего от фитиля. На ней была до неприличия короткая ночнушка цвета шоколадного крема, и в тон ей прозрачная ночная длинная накидка. «Зачем она пришла в таком виде? Она говорила, что собиралась спать, может отправить её в спальню, и перенести отработку. Я не готов её обучать, сейчас…мысли сбиты с толку, а учить нужно с холодной головой.» — Я не хотел тебя расстроить, — на выдохе ответил Римус, поддодвигаясь к ней. — Просто сейчас так много работы, — учитель махнул рукой на стол заваленный тетрадями. — Дело только в этом? — Да, и тем более ты собиралась спать, — продолжал Римус, надеясь спровадить её скорее в спальню, дабы не произошло, то что снова овладеет им, и заставить чувствовать свою вину после. — В таком случае могу упростить вам задачу, — ответила Роузи, понимая к чему все идёт. Рыжая подошла к столу, и движением одной руки сбросила содержимое на пол, под удивленный возглас Люпина. Она хитро про себя усмехнулась. — Что ты творишь, Розмари? — строго спросил учитель, готовясь высказать все недовольство. Но его никто не услышал, слизеринка нагло запрыгнула на опустевший стол, и повернулась к нему лицом. — Такое повидение недопустимо! — Неужели? И что же вы сделаете, профессор? — игриво спросила рыжая, поправив идеально уложенные волосы. «Ну конечно, спать она собиралась. Снова провела меня, и как всегда выходит так как она спланировала. Ничего-ничего только не в этот раз, Роузи.» Профессор подошёл к своему столу, положив руки на стол рядом с её бедрами. Он недовольно поднял голову к лицу нахальной ученицы, получше обдумывая как же ей преподать сегодня урок, чтобы она навсегда запомнила, что с ним не следует играть в подобные игры. — Мисс Саламандр, вам известно, что приосходит с учениками, которые относятся без должного уважения к препадователю, и его предмету? — Кажется их наказывают, — с неким томлением в тоне протянула студентка. Римус готов был поклясться, что девчонка доставляет вся эта ситуация удовольствие. Мужчина осознал, как бы он не поступил с ней, все будет ей на руку. — Верно думаете, мисс, но прежде, чем это произойдет, я хочу спросить не желаете ли извинится передо мной? — Нет, все что я хочу это увидеть, что в вашем понимании настоящее наказание, профессор, — прошептала прямо в губы оборотню, мужчину обдало этим дурманящим запахом вишни. Если бы он мог заскулить как маленький волчонок, то с радостью сделал бы это. Но не сейчас, есть более важное дело. — В таком случае, вам придется прибраться здесь, — отойдя от довольной девицы, предложил Люпин. Он опёрся двумя руками о столешницу парты, наблюдая за изменившимся лицом студентки. Из игривого, оно переменилось в изумлённое, а затем в злое. Римус боялся переборщить с ней, но по-другому никак. Она устроила беспорядок, пусть исправит тогда. — Что вы сказали? — Вы прекрасно слышали, — ответил Люпин, теперь его настал черед самодовольно улыбаться. — А если я не стану, что тогда? — бархатным тоном поинтересовалась студента, вытянув ногу, она провела ею поверх мужских брюк. Крохотные пальчики остановились у паха, лишь тогда, когда профессор прихватил ладонью девичью стопу. — Прекрати! — строже сказал Люпин, продолжая держать ногу, он нежно провел пальцами по пальчикам поднемаясь выше. Его движения были другими, в них не было игривости, страсти, скорее трепет и нежность. Поглаживания тела студентки успокаивало его, и Римус снова поддался Розмари, снова позволил чувствам взять над ним верх. — Чему именно ты хотела, чтобы я тебя научил? — Окклюменции, — твердо ответила слизеринка, внутри радуясь, что все же ей удалось, то что она хотела. И кажется не только в учебном плане. — Тебе известны азы? — Да, я прочла теорию не только в заданной вами книге. — А сама, пробовала ли ты когда-то? — снова спросил Люпин, бережно выпустив из своих рук ногу Роузи на пол. — Нет, я хотела отдаться практике только с профессором по ЗОТИ. Римус немного растерялся от столь откровенного признания, прекрасно понимая весь подтекст фразы. Но ведь она сама выбрала именно окклюменцию, вполне возможно, что он имеет полное право заглянуть к ней в голову и наконец узнать, что она чувствует к нему на самом деле. «И ты так просто воспользуешься предоставленной возможностью в своих личных целях?» «Она же сама этого хочет, чтобы чему-то научиться нужно больше практики.» — Отлично, тогда не будем затягивать с практической частью, — сказал Люпин, направляя на девушку палочку. — Сначала я просто применю её на тебе, чтобы ты лучше понимала как это работает, и от чего стоит защищаться. — Легилимес, — прошептал Римус, мужчина перенёсся в весьма удивительное место. Оно похоже на сад, только растений не так много. Намного больше здесь волшебных зверей, от малого до великого каждый из них играл друг с другом. Оборотень позабыл бы зачем он тут, если бы не звонкий детский голос. — Дедушка, он кусается! — возмущённо воскрикнула маленькая девочка. Люпин уставился на крошку Розмари, короткие рыжие кудри завивались сильнее из-за такой длины, а темно-зеленое платье с пышной юбкой в белый горох убовляло рост от чего малышка казалась ещё меньше. — Роузи, я же предупреждал тебя не играть с едой садового гнома, — спокойно сказал Ньют, прикосаясь к детскому пальчику. — Я хотела покормить его, — возразила Рози, смотря на укус гнома. — Кто знал, что он злой. — Не говори так, Розами, не бывает абсолютно злых, у всего есть свой мотив, — размеренно ответил Саламандр, проводя палочкой по пальцу, надеясь утешить любимую внучку. Римус умилился глядя на эту картину, должно быть это важное воспоминание для Розмари, раз она помнит об этом. Он не видел прежде Ньюта Саламандра, читал о нем раньше. Это несомненно великий человек, который сейчас согнулся в три погибели, чтобы угодить своей внучке. Затем все переменилось картина с дедушкой и маленькой Саламандр растворилась на глазах, сменилось большим залом Хогвартса. Стол факультета Слизерин, одиннадцатилетняя Розмари сидела напротив черноволосой девочки. — Роузи, хорошо, что ты попала на наш факультет, — подбодряюще протянула сокурсница. — Наверное, — неуверенно ответила рыжая, натянуто улыбаясь. — Это лучший факультет в Хогвартсе, здесь учатся самые достойные волшебники, — вмешался в разговор блондин, сидящий возле нее. — Прости, но ты? — Драко, Драко Малфой, — представился слизеринец, протягивая руку. Саламандр недолго думая, протянула свою, пожимая её. Люпин удивлённо вскинул брови, наблюдая за данной сценой. Значит до пятого курса, они достаточно неплохо общались. Кто бы мог подумать, что Малфой призовет участвовать своих друзей в дуэли против девчонки. Видимо у аристократов свои понятия об отношениях к женщине, и в целом, понимание о дружбе. Большой зал снова стал растворяться, перенося мужчину в класс зельеварения. Повзрослевшая на пару лет Розмари сидела за первой партой записывая под диктовку Снейпа. Зельевар с некой надменностью рассматривал всех, остановившись возле Роузи, он заглянул в её конспект, одобрительно усмехнувшись уголком губы, мужчина прошел дальше. Лунатик уставился на юную Роузи, и не мог отвести глаз. Маленькая школьница влюблёнными глазами глядела на Северуса, внимая каждое произнесённое слово, будто его голос был манной небесной и вещал самые важные пророческие строки. Рыжая девочка продолжала писать пока в её длинные кудрявые волосы компания Малфоя бросала зачарованные бумажки, свойство которых впутываться сильнее. Но Саламандр не замечала этого, ведь на данный момент центром её вселенной был никто другой как профессор Снейп. Римус снова перенесся в другое место, это был Хогвартс-экспресс, место, где они впервые встретились. Роузи глядела на него как только свалились в объятья учителя при неожиданной остановке. Затем появление дементора, к которым Девчонка вышла из купе, из собственного любопытства. Профессор защиты от темных искусств закрыл собой студенту, при той самой встрече он не заметил этих горящих изумрудных глаз, но теперь он видел в них интерес и восхищение, которое прежде почему-то не замечал. Все снова размылось перенося Люпина в новое место, на сей раз это был школьный двор. Розмари со своей слизеринской подружкой, сидели у дерева. Они вместе изучали некий фолиант, присмотревшись к обложке оборотень заметил имя маггловской писательницы. «Джейн Остин» — Эти люди такие глупые, как можно из-за такой ерунды, отказаться от своих чувств, — произнесла Пэнси, захлопывая книгу перед носом Роузи, от чего та дернулась. — Мы же не дочитали! — возмутилась волшебница, вырывая из рук Паркинсон книгу. — Да, что там читать и так все понятно, никакого Хэппи Энда не будет. — А вот и нет, обычно в таких книгах счастливые концы, — ответила ей Роузи, недовольно поглядывая на брюнетку. — Ох, не знаю. Будь я на месте Элизабет, то не стала бы строить из себя горячку, раз такая любовь к мистеру Дарси, почему бы не забыть одно маленькое недоразумение. Розмари ничего не ответила, она лишь задумчиво посмотрела на сокурсницу. Как бы она поступила? Должно быть наоборот, не подпускала бы к себе ровно до тех пор, пока её мистер Дарси не осознает свою вину, не примет тот факт, что был не прав. Нельзя так просто прощать мужчин, ведь потеряв к себе самоуважение, не жди его от других. — Роузи, ты слышишь меня, — рыжая пришла в себя как только у её лица, махнулась рука Паркинсон. — Да, прости, — виновато опустив голову, волшебница вернулась в реальность. — И повезло же ей, встретить этого сложного мистера, — устало протянула Пэнси, откидываясь локтями назад, запрокидывая голову к небу. — Они стоят друг друга, — тут же ответила ей юная ведьмочка, поддевая ноготками корешок фолианта. — Что? — слизеринка не поняла о чем та говорит, повернув голову к собеседнице та внимательно посмотрела, ожидая пояснения этих слов. — Ну, мне кажется мы не встречает абсолютно отличных от нас людей, даже если нам кажется, что мы противоположны. Просто Дарси отображал ту тень, которую прячет и не признает Элизабет, она точно такая как он. Гордячка, которая готова отказаться от любви ради своей правоты. Но не думаю, что таким будет их финал. — И почему же? — Потому что во концовке любовь победит все, — продолжила свою мысль рыжая, заправляя непослушный кудрявый локон за ухо. Зелёные глаза уставились в сторону уличного корпуса переходящего в другую часть школы. Римус последовал за этим пытливым взглядом, и заметил себя. Он стоял с Гарри и болтал о нем и его покойных родителях. Люпин вернул свое внимание к девушке, и понял, что то, что между ними происходит нечто совершенно другое. Профессор прежде думал, что такое поведение обусловлено пубертатным периодом. Как оказалось нет, глаза не могут соврать, как сладкие речи. Этот взгляд передавал намного больше, чем выходки Саламандр до этого. Усмехнувшись краем бледно-розовых губ, девушка опустила весьма заметный влюбленный взгляд. И снова подняла на него, учитель не замечал их, естественно оттуда же не видно. Хитрый план быстро созрел в голове, как бы привлечь его внимание. Не долго думая, студента перекладывает на землю книжку, и встаёт со своего места. Паркинсон непонимающе махнула волосами, на что Розмари беззвучно указала в сторону черного озера. И тут Лунатик все понял, она специально плескалась в той грязной воде, лишь бы завладеть его вниманием. И разве ей это требовалось? Конечно, нет Римус отметил про себя, что ничем от нее не отличается. Забавно, ведь ей всего пятнадцать, а взрослый оборотень сразу не понял какие именно чувства двигают ею. И как теперь отказать Розмари, как порвать с ней, зная, что все было взаимно с самого начала. Первым порывом было, отдаться этим чувством, принять все, что уготовил тебе этот мир. Но в тоже время, тень сомнения нашептывала ему: «Зачем ты ей нужен? Старый бедный оборотень, который ничего не сможет предложить, помимо своей всепоглощающей любви. И где вероятность того, что как только пройдут эмоции и страсть, она не оставит тебя одного.» Профессор прикрыл глаза переносясь обратно в класс, он посмотрел на Розмари иначе. Девушка сидела неподвижно, её испуганные глаза выдавали волнение произошедшим. Видно юная мисс не очень довольна, что удалось увидеть абсолютно все. Хотя на самом деле, Люпин думал, что это далеко не все. В ней скрывалось намного больше тайн, например весьма странная ситуация с её бабушкой. Все не до конца раскрыто для него, и должно быть сама Розмари хотела бы во всем разобраться. Но Римус не станет настаивать в этом, слишком личное все-таки дело. А Лунатик не имел привычки самостоятельно копаться, в чужих мыслях без согласия оппонента. Он не считал нормальным, то что обычно проворачивал Северус с другими людьми, ладно бы со взрослыми, так это касалось и учеников. Оборотню хотелось бы нарушить эту, несправедливую цепочку, о которой как догадывался Римус, прекрасно был осведомлен директор. Но продолжал закрывать глаза, на деяния зельевара. Но Люпин не мог ничего поделать, он слишком зависел от самого Снейпа, и Дамблдора. — Почему ты молчишь? — спросила Роузи, недоверчиво глядя на мужчину. Он словно замкнулся в себе, после трюка с легелименцией. Неужели профессор так отстранился после того, что узнал. Наверное Римус понял, сложил два и два, и по всей видимости ему это не нужно. Я со своими чувствами лишь обременяю и усложняю все. А он так вежлив, что не может признать свое смущение, с самого начало было неловкостью, а не ответными чувствами. Роузи про себя выдохнула, давящее чувство в груди, становилось все тяжелее с каждой секундой. Будто огромный камень поселился внутри, и не желал отпускать её. — Прости, я задумался, — ответил Римус, размыкая руки, сложенные у груди в замок. — Я заметила, — грустно ответила Роузи, неприятно для себя осознавая, что она прогадала. Надумала себе, то чего не было. — Доставай палочку, будем учится окклюменции, — более весело произнес препадователь. — У меня нет с собой палочки, — подавленно ответила рыжая, опуская голову. «Мне нужно уйти, не хочу чтобы на меня смотрели с жалостью. Как глупо, впервые полюбить, того кому вовсе не нужна.» — Нет?! Почему же ты не взяла её? — поинтересовался оборотень, подходя к девушке. Слишком быстро поменялось у нее настроение, странно. — Думаю вы знаете, зачем я пришла, — ответила Розмари, не поднимая на мужчину глаз. — Догадываюсь, — учитель стоял в притык к девченке, проходясь собственным дыханием по её лицу. — Поэтому мне стоит… — Постой, дай мне сказать. То что я увидел, теперь мне хотелось бы это услышать, чтобы я знал, что это явь, а не плод моего воображения. — Что? — Влюблена ли ты в меня? — отстранившись от студентки, спросил Люпин. — Потому что я чертовски, да. Это мешает мне работать, сбивает с толку. Розмари удивлённо раскрыла рот, не зная какие слова были бы сейчас уместны. Тяжесть внутри развивалась по немного, вместо нее перешло, что-то другое. Юная дева прежде не испытывала подобного, но как ей казалось так можно назвать лишь одно чувство — любовь. — Скажи мне что-нибудь, я очень хочу это услышать, — прошептал Римус возвращаясь к ней. Он наклонился к школьнице, соприкасаясь своим лбом с её. — Я...я никогда не чувствовала ничего ни к кому подобного, — призналась волшебнице, уставившись на учителя. Эти слова дурманящей силой сработали на профессора. Глаза оборотня затуманились от откровенного признания студентки. Не желая себя более сдерживать, оборотень опустил взгляд на набухшие от крови губы. Не медля он впился в них, с особой неприсущей ему ранее жадностью. Лунатик прижал одной рукой девушку за талию к себе поближе, другой проводя по ноге поверх прозрачной накидке, поднимаясь к началу ночнушки. Саламандр положила ладони на плечи мужчины, легонько сжимая их, и прижимаясь к нему.

***

Огонь в камине освещал всю комнату, поверх пары свечей. Покои директора отдавали сладким запахом, лимонные дольки чувствовались в каждом сантиметре покоев. Северус всегда ощущал некое напряжение, когда Альбус вызывал к себе. Дамблдор периодически напоминал профессору зельеварения о прошлых ошибках, в особенности о Лили. Для Снейпа эта тема была неприкасаема, но директору будто приносило удовольствие разбивать и так искалеченную душу бывшего пожирателя. Северус остановился посреди покоев главы ордена Феникса скрестив в элегантной позе руки. Директор смотрел отстранённым взглядом на бывшего ученика, обдумывая полученную информацию. Затем старик доброжелательно усмехнулся, протягивая руки в жесте, дабы брюнет присел. Тот махнул рукой, в знак незамедлительного отказа. Дамблдор протянул тому тарелку с угощением, но снова встретился с проницательным взглядом черных глаз, так и говорящих об отказе. Северус испытывал весьма противоречивые чувства по отношению к бывшему учителю, но относился с уважением ни смотря ни на что. — Знаешь, ли ты, Северус для чего позвал тебя? — Нет, директор, но могу предположить. — Правильно предполагаете, мальчик мой. Дело в нашем общем друге Римусе Люпине, — услышав одно из самых ненавистных имени, Снейп натянул осанку как струну арфы готовясь к незамедлительному приступлению чего бы это не стоило. — Что-то произошло, директор? — Ничего серьезного, Северус. Римус так сильно замотался с вездесущими делами, что забыл попросить тебя заменить себя на следующих уроках. — Вот в чем дело, — прошептал Снейп, отварачиваясь к камину, брюнет провел рукой по поверхности сальных волос, убирая их с лица. Как же он надеялся на другой исход, но разочарование настигло его раньше, чем законный реванш Люпина. — Римус вошёл во вкус в качестве препадователя, дети так сильно полюбили его, что я подумываю оставить его в дальнейшем в качестве профессора ЗОТИ, — продолжал Альбус, зная, что достигает высший точки кипения, и ненависти зельевара. Слова Дамблдора действовали на Снейпа как спичка, в один из самых неподходящих для того момента. Бывший пожиратель в тонких деталях представлял себе как Люпин продолжает сближаться с Розмари, привязывая её к себе. Заставляя поверить наивную ученицу в собственную ложь, прикреплённую нарушенной доброжелательностью коей обладал со времён школы. Нет, он не может позволить продолжать всю эту вакханалию. Стоит поскорее найти способ, чтобы вышвырнуть его отсюда с позором. Северус настолько красочно представлял этот сладостный момент, когда он все же найдет точки воздействия на оборотня и избавиться от него. Возвращая все на круги своя, где ученики жили в привычном ритме не зная о существовании Люпина. Альбус заметил резкую перемену в поведении и без того постоянно тихого Снейпа. — Ты же сам понимаешь полнолуние выбивает из него последние силы, надо бы напомнить ему принять твое снадобье. — Конечно, профессор, я займусь этим, — зельевар наполнился решимостью, прийти к бывшему сокурснику Поттера, и в очередной раз унизить его, растоптать напоминаем о том, чьи снадобья он употребляет, чтобы ощущать себя получше. Брюнет уже было развернулся в направлении дверей директорского кабинета, как вдруг настойчивый тон Альбуса остановил его. Директор волнительно проговорил: — Постой, Северус, не думаю, что сейчас удачное время. — Почему же? — спросил обернувшись назад зельевар. — Разве ночные животные спят в такое время? — Северус, — цикнул на него Альбус, выказывая таким образом явное недовольство своим соратником. — У профессора Люпина сейчас наверняка важное дело, не стоит его отвлекать. Это можно оставить до утра. С искренней улыбкой продолжал вещать Альбус, скривив между собой и так кривые зубы, Снейп взмахнул мантией незамедлительно покидая кабинет директора. Дамблдор довольно усмехнулся, закладывая небольшой кусочек лимонной дольки в рот. Все шло в точно как он хотел. Люпин несомненно выпьет бездействующие зелье о котором не подозревает даже Северус. На самом деле Альбус немного заволновался, когда Снейп захотел посетить Римуса. Не стоит ему пока, что мешать, ведь он так ещё юн и занят. Несомненно Дамблдор был в курсе, чем именно, а точнее кем в эту и без того долгую ночь.