Роза цветёт в полнолуние

Вечер слишком быстро опустился на стены волшебной школы. Римус не ожидал, что путь из леса затянется так надолго. Тревожные мысли не покидали беспокойную голову оборотня, вращая по кругу одно и тоже. Начиная со страстной ночи с Розмари, заканчивая странное пробуждение в лесу. Одно Люпин знал совершенно точно, в последнем замешан Снейп. Больше некому. Будь он на месте Северуса, наверняка уже позабыл бы о старых обидах, и постарался построить свою жизнь наилучшим образом. Благо никто не просит его советов. Ведь разве может их раздавать тот, кто сам в этом не преуспел. Старый сумасшедший волшебник, что бегает за несовершеннолетней девчонкой. И теперь совершенно не понимает как вести себя с ней после случившегося. Римус тряхнул головой, отгоняя все тяготящие думы. Стоит поскорее попасть в кабинет, и отыскать палочку. А перед этим выпить зелье, кое-какие остатки были в дальнем ящике. Поскольку сегодня последняя ночь, которой правит полная луна. Она не должна кончится как прошлая. Отвар позволит облегчить привычные страдания, но не избавит полностью. Оно не позволяет изменятся на физическом уровне, но спазмы выкручивающие кости никуда не денутся. Этот крест придется нести до конца жизни, и самое страшное во всей этой истории, то что возможно придётся поведать эту тайну Роузи. Оборотень много раз в разных вариациях представлял как сообщает девушке об этом. И в его голове она отвечает ему в самой негативной формулировке. Лучше ничего вовсе не говорить, чем услышать от той, что любишь, тоже что и всегда. Ты никому не нужен, ты чудовище, монстр, что не заслуживает на то хорошее, что между нами было. Римус проходил по коридору Хогвартса все мрачнее и мрачнее. Он двинулся к своему кабинету, дёргая на себя ручку двери. Она легко поддалась и впустила мужчину вовнутрь. Аудитория была очень темна, вервольф не смог даже рассмотреть окна, они словно были накрыты. Люпин нащупал парту, и так продолжил свой путь. Найти бы палочку в этом мраке, и поскорее бы выпить зелье. Ибо время уже сильно поджимает. Не хотелось бы обратиться оборотнем, как только взойдет луна. А если она уже всходит? С чёртовыми засовами он последний об этом узнает. Люпин кое-как добрался до учительского стола. Сделав робкий шаг вперёд, он перецепился через порог о котором позабыл. — Да, чтоб вас! — выругался профессор, держась за край столешницы. Встав крепче на ноги, он стал обшаривать свой стол. Длинные тонкие пальцы нащупывали края пергаментов, и острых краев от корешков книг. Просовывая руку чуть далее, она коснулась длинного деревянного предмета. По форме напоминающую его палочку. — Люмус! Кончик волшебной палочки загорелся светом, освещая привычную для глаз тьму. Римус освятил кабинет, поглядев на окна тот, подтвердил свои догадки насчёт них. Позже его глаза опустились на стол, вещи были сложены в другом порядке. Должно быть заменяющему преподавателю предмет Люпина, был не понраву его порядок. На краю стояла поодаль от всего лежал маленький клочок бумаги, там же где и была его палочка. Учитель ЗОТИ потянулся к нему, разворачивая записку, и изучая написанное другим профессором. «Вам следует быть более внимательным, профессор Люпин. Видимо вы весьма заняты более важными делами, раз не можете даже уследить за собственной палочкой. Если вы, соблаговолите выпить сваренный мною отвар, то мне не придется снова оказываться на вашем месте. Должен сказать, я признателен, вам. Ваше безответственное поведение положительно повлияло на мою студентку. Теперь она прекрасно осознает, чего стоит новый профессор. Надеюсь вам не стоит напоминать её фамилию? С.С. «Мерзавец! Что на сей раз он придумал, чтобы оклеветать меня?!» Профессор Люпин отбросил от себя злосчастный клочок бумаги с нескрываемым раздражением. Северус никак не успокоится, пока не изведет его. Это уже слишком! Терпеть и дальше все эти выходки будет верхом глупости. Я не ребенок чтобы позволять с собой так обращаться, как происходит сейчас со многими учениками Хогвартса. Все же я гриффиндорец, и бывший мародер, а значит я принимаю этот вызов, профессор Снейп. Выдохнув от волнительных мыслей, Римус снова посмотрел в сторону окон. Поняв, кто конкретно наводил здесь свои порядки. Люпин взмахнул палочкой, возвращая все в прежний вид. Зрачки оборотня расширились, когда он заметил из-под темных облаков, показалась тонкая полоска полного месяца, собирающаяся выходить на небо. У него осталось ещё меньше времени, чем он думал. Поскорее бы найти и выпить отвар, а с остальным можно справится завтра. Римус направился к лестнице ведущей в его комнату, он стал спешно по ним подниматься предвкушая момент завершения этого утомительного дня. Но дверь в кабинет со скрипом отворилась, впуская внутрь неожиданного гостя. Преподаватель обернулся, направляя на незваного визитёра палочку с люмусом. Узнав лицо девушки решившей заглянуть к нему, Люпин пришел в ужас. Все оказалось куда сложнее, чем он думал. — Где ты был Римус? — Я...был очень занят, неотложные дела, — неуверенно произнес мужчина, по-детски поглядывая на окно. — Позволь узнать, чем же? — продолжала расспросы Розмари, надвигаясь в его сторону. «Вот проклятье! Как же выдворить её отсюда, пока Роузи не увидела самое шокирующие событие в своей жизни. Что же придумать, чтобы она ушла?» — С тобой все в порядке? Почему ты молчишь? — волшебница уже подошла к Римусу вглядываясь его помутненные глаза. Её искренне беспокоило его необычное состояние, с ним точно нечто произошло. И он молчит, не делится с ней наболевшим. — Неужели так трудно открыться мне? Или я ненароком обидела тебя? Роузи выдавила из себя улыбку, чтобы сделать это момент менее напряженным. Но честно признаться у нее ничего не вышло. Лицо Римуса стало ещё грустнее прежнего. Будто на нем был неподъемный груз, огромная ноша, которую он слишком долго несёт в себе в одиночку. — Ты ничего не сделала, — Римус снова обернулся к окну, полноч почти на половину уже показывалась в небе. «Если я сделаю это, она ведь не простит мне» — В чем же тогда дело, ответь? — ученица взяла его за руку, не переставая заглядывать в глаза. В ней так видно было это чудаковатое волнение, не свойственное Роузи прежде. «Да, что там она, я сам буду не лучше себя чувствовать.» — Тебе лучше уйти, поговорим позже, — он сделал притворно холодный, чтобы отгородиться от нее. Хоть и было видно, как нелегко даются ему эти слова. — Что? Почему? — Люпин выдернул свою руку из её, обдумывая, что ещё сказать, чтобы та сама ушла. «Я должен это сделать, обязан. Да ей будет больно, но я исправлю это.» — Я говорю уходи, у меня нет желания говорить сейчас, — профессор уже было повернулся к своей двери, дабы оставить даму на едине со своими мыслями. — Ну, нет ты никуда не пойдешь пока не обьеснишь мне все! — повысила тон Розмари, она грубо лернула его за руку, не пуская его. «Какая же ты упрямая!» — Роузи, прекрати уже! — Что за срочные дела у тебя там были! «Прости, Розмари иначе ты не понимаешь меня.» — Я не обязан перед тобой отчитываться, то что между нами было, не даёт тебе права допрашивать меня! — в несвойственной для себя формулировке добавил оборотень, он смотрел в эти наполненные болью изумрудные глаза. Такое чувство словно он сам резал свое сердце, так жестоко и мучительно. Больно было смотреть на нее, осознавая какую боль причинил человек, что не так давно говорил слова любви. — Значит, вам все равно на то что произошло между нами? — неуверенно спросила Роузи, она не в силах была унять эту дрожь в голосе. — Неужели в этом не было правды, искренних чувств? «Почему ты не слышишь меня, не уходишь. Если я что-нибудь не сделаю с этим, помимо того что обращусь у нее на глазах, так ещё смогу навредить этой упрямой Девчонке. Так ещё и все школа будет в явной опасности. Нужно принять, нечто более ралекальное.» — Я уже все сказал, уходи, поговорим потом, — Римус ощущал слабость во всём тело, пот крупными каплями стекал с его лба. Оглянувшись к луне, тот заметил, что она больше чем на половину показывается из потемневших облаков. — Нет, сейчас! Я не уйду пока не услышу объяснения! «Надеюсь когда-нибудь ты сможешь простить мне это.» — Если ты сейчас же мне.- девушка не успевает договорить, Римус грубо хватает Роузи за руку, сильно сжимая. И ничего не говоря, тянет за собой к выходу из класса. У него не было другого выбора. Она не ушла сама. Люпин пытался утешить себя этими мыслями, чтобы внести правильность в свои действия. Но ничего не выходило, он чувствовал себя ещё хуже. — Римус, нет! Прекрати, не выставишь же ты меня силой отсюда! — её привычно спокойный голос, стал истирично воспрашивать. Она упиралась ему, пыталась схватится за парту, пока он не жалея сил тянул девушку к двери. «Я никогда не обходился так с женщиной, в особенности любимой. Похоже я и вправду чудовище, и не только, когда обращаюсь.» — Не смей, Римус! Нет, я прошу тебя! — на глазах Розмари застыли слезы, она не понимала, чем заслужила это, что плохого сделала. Но Люпин, где-то нашел в себе силы, отстраниться от её боли, и приоткрыв дверь вышвырнул Саламандр в коридор, плотно захлопывая за ней дверь. Оборотень встал спиной к выходу из кабинета, придерживая дверь. Ком стоял в горле мужчины, он был искренне рад, что не смотрел на нее. У него не хватило бы силы противится этому. Римус слышал этот раздирающий душу девичий плач. Розмари колотила маленькими ручками запертую перед её носом дверь. Но дверь была подперта с другой стороны, не оставляя ей никаких шансов. Её плечи дрожали, как и все тело. Кожу цвета молока охватывал озноб. Она провела короткими ноготками по двери, оставляя царапины. Саламандр отошла от двери, понимая, что более сделать большего не сможет. Роузи приложила руку к груди, чувствую боль пронизывающая все нутро. Сердце, что билось чаще ради другого человека, было пронизано насквозь тысячами острых мечей, не оставляющих живого места. Роузи обхватила себя двумя руками, покидая кабинет ЗОТИ. Горячие слезы медленно стекали по лицу студентки, ей не хотелось возвращаться в спальню или гостиную. Видеть одного из сверстников вовсе не хотелось, их ещё не хватало. Надменные лица сестер Гринграсс, и жалостливый взгляд Пэнси. Паркинсон хорошая подруга, но видеть её не хотелось. И слышать тоже, она и так начинает что-то подозревать, незачем давать ещё один повод. Девушка побрела по ещё одному коридору, побледневшее лицо та опустила себе под ноги. Разглядывая ночную обувь, такой опустошенной, никому не нужной и одновременно жалкой ей не приходилось быть. Впервые почувствовал, познав вкус любви, ощутив кожей, когда её отдавали всю и без остатка. Она растоптала всю душу, разрезая сердце в самые клочья. Неужели первая любовь всегда такая? Причиняющая самую ни на что непомерную боль, от которой нет спасения. Розмари зарыдала, её плачь оказался весьма громким. Она сжала ладонь у своих губ, чтобы они молчали. Но это не сработала, истерика становилась сильнее при любой попытке заглушить её. Внутри Саламандр начиналась самая настоящая агония, словно вся её душа горит в пламени, и она разгорается сильнее, чтобы та дольше случалась, страдала. Каждый раз умирала от этой боли. Не прекращая мучаться от сих ощущений. — Кто здесь? — произнес пронзительный мужской голос, совсем рядом. За поворотом одного из коридоров. Роузи обернулась на голос, но ещё не видела говорящего, лишь слышала короткие шаги, и приближающийся свет от ночной лампы. Нахмурив брови, и стерев с глаз слезы, она поспешила удалиться. Не трудно было догадаться, кто это. Не хватало ещё в подобном виде попасться Филчу. На счастье слизеринки за очередным поворотом оказалась дверь. Это был туалет для девочек. А именно туалет Плаксы Миртл. Саламандр дернула за ручку двери, благо здесь было открыто. Войдя во внутрь, она закрыла дверь на засов. Жутковатое место. Темный девчачий туалет, лишь полная луна проливала небольшой сюда свет, сквозь окна. Роузи прошла чуть дальше, останавливаясь у раковин с зеркалами. Она положила ладони поверх ледяных умывальников, и уставилась в свое отражение. Волосы вместо игривых кудряшек, напоминали развороченное птичье гнездо. Покрасневшие от слез глаза сильно напухли в области век, не говоря уже о щеках покрытых красными пятнами. Студентка опустила взгляд на краники. Нужно умыться, подождать когда станет чуть лучше и отправиться спать. Произошедшая ситуация так сильно давила на юную девушку, что в висках появилась давящая боль. Роузи повернула краник через который пролилась вода. Протянутые пальцы ощущали холод от ледяной струи воды. Девушка смочила в ней ладони, наклоняя и омывая свое лицо. Выключив краник, она попыталась стереть лишнюю влагу. Подняв глаза на собственное отражение, рыжая дернулась испугавшись его. Позади нее была полупрозрачная, вечно молодая девочка в очках. Таких как у Поттера. Она была похожа на него. Это Миртл. Роузи надеялась её не увидеть, меньше всего хотелось говорить с вечно плачущим призраком. И без того на душе кошки шкребли, осталось ещё послушать горькие истории Миртл. Привидение улыбнулось девушке, на что рыжая непонимающе приподняла правую бровь. Она обернулась к хозяйке туалетов, готовой к порции слез и сентиментальных историй. — Давно тебя здесь не было, — произнесла прозрачная девочка, отлетая от слизеринки на приличное расстояние, чтобы на подоконник окна, находящимся достаточно высоко. — Что, прости? — Конечно, ты наверняка нашла себе друзей, кому задалась мертвая Плакса Миртл, — заныла девочка в очках, отворачивая лицо от Саламандр. Вводя ту в ещё большее недоумение. — Послушай, у меня нет желания и сил на эти сантименты, поэтому сделаем вид, что мы друг друга не видели, ладно? — протянула Розмари, опускаясь на мраморные плиты. Она устала стоять, и понимая, что надолго тут, из-за обхода Филча, решила остаётся здесь, покуда идти больше некуда. — Ты что не помнишь меня? — А должна? — все также удивлённо продолжала Роузи, пока Миртл не подлитела к ней. Она оказалась слишком близко, усевшись рядом. — Ты была на первом курсе, мальчишки из Когтеврана дразнили тебя, отвратительной прогнившей морковкой. Из-за цвета твоих волос, и принадлежности к Слизерину, — Саламандр снова нахмурилась, пытаясь вспомнить то о чем говорила Плакса. — И ты пришла сюда, и сказала что мы можем дружить. Но больше не пришла. — Я, на самом деле плохо помню это, — призналась Роузи, чувствуя сильную неловкость и напряжение между ними. — Ну, ничего, главное, что ты вернулась, — неожиданно повиселев, проговорила Миртл, усмехаясь девушке. — Так, почему ты здесь? — Там — указывая на дверь, Роузи обернулась проверяя взглядом плотно задвинутый засов. — Филч. — Сюда не приходят из-за Филча, — философски протянула Миртл, намикая на правдивый рассказ Розмари. — Скажем так, есть один парень, — рыжая опустила голову на плитку, косаясь её ледяной поверхности, отковыривая треснутый кусочек. — И он очень меня волнует. Я думала, что у него со мной также, но я ошиблась. И теперь я не знаю что мне делать, как вести себя с ним. Как унять свои чувства, и эту боль. Мне так больно, словно во мне пламя, что сжигает изнутри, не оставляя не одного живого места. Розмари зарыдала на словах, детально описывающих её ощущение. Боль, что причинил Римус, до этого приносящий лишь эйфорию. Миртл сочувственно посмотрела на Роузи, покачивая прозрачной головой. Она не понимала природу таких чувств, при жизни ей конечно нравился противоположный пол. Но то о чем говорила Саламандр никогда в жизни Миртл не было. И судя по всему, хорошо, что не было. Очередной повод для расстройств, а не любовь. Плакса была плохим советчиком в таких вопросах. — У тебя бывало подобное? — спросила Розмари, глядя в пустоту. — Нет, но я знаю одно, если действительно хочешь задеть этого парня делай вид, что тебе все равно. — Ты же сказала, что подобного не было, откуда тогда? — уставившись на Миртл, спросила Роузи обдумывая совет призрака. — Это же женский туалет, сюда часто заглядыват девченки со своими подружками, и обсуждают парней. Ну, и я кое-что запомнила. — Знаешь, я не уверенна, что хочу его задеть, скорее понять, почему он так поступает. Если, в нем с самого начала не было ко мне чувств, я хочу знать это, — задумчиво сказала рыжая, прокручивая в голове разговор с Римусом. — Может лучше не знать этого? Будет только больнее, да и что ты собираешься делать с этой информацией? — Мстить, — сузив потемневшие глаза, произнесла Роузи, осознавая, что если и впрямь это была игра. Над её чувствами, сердцем, телом, то она точно так это не оставит. Римус ответит за унижение, что ей пришлось испытать сегодня.

***

Спальню накрывала вечерняя темнота. В последнее время очень рано темнеет, лишь свечи расставленные по углам вносили свет в комнату. Медленная и весьма успокающая музыка, заставляла расслабиться. У стены стояла большая кровать, разосланная со смятым постельным бельем. На ней сидел мужчина, на нем были коричневые брюки, и рубашка, большенско пуговиц было расстегнуто показывая оголенный мужской торс. Его волосы растрепались, но все также не снимали природного шарма Лунатика. Он неотрывно смотрел перед собой. Ширма для переодевания была выполнена из коричневым тонких дощечек, выложенных накрест, полупрозрачная. Маленькие квадратики в ней позволяли хорошо видеть, что происходит за ней. Юная рыжеволосая девица сбросила с себя за ширмой черный халат, оставшись в одной белой ночной сорочке. На её лице была темная маска, хоть она и скрывала свое лицо. Римус прекрасно знал обладательницу, этих прекрасных рыжих волос, уложенных набок. Розмари подняла кисть своей руку, изящно проводя второй по ней. Роузи двигалась в такт гипнотизирующие музыке, вводя в транс наблюдавшего за ней мужчину. Она качала бедрами из стороны в сторону, проводя тонкими пальцами по узкой талии, идеально подчёркнутой ушитой с помощью магии сорочке. Она подходила так близко к ширме, гладила её руками, что Римусу хотелось превратится в этот предмет интерьера. Но она словно чувствовала его волнение, и вожделение. Сразу же отходила. Играла с ним, то была полна любви в самом танце, то показывала абсолютную холодность во взгляде к нему. Роузи приподняла ночную сорочку, дабы удобнее кружится пред ним в танце. И затем опускала, когда слышала учащенное тяжёлое дыхание. Ей нравилась эта игра, дразнить и уходить. Она проделала это снова, оголила собственные плечи, все также кружась в такт музыке, пока не услышала из его уст собственное имя. Она приложила руки к ширме, где некоторые пальчики провались в квадратные отверстия. И неотрывно смотрела в его глаза, так могло продолжаться ещё очень долго. Роузи убрала руки с ширмы, и сняла черную маску с лица, попутно растрепывая идеально уложенные волосы. Она медленно выходила из под ширмы, не отрывая глаз от Римуса, что продолжал молчать. Единственное, что он сейчас мог это смотреть, наслаждаться ею. Этой красотой, молодостью, страстью. Всем, что так сильно завораживает, имеет над ним власть.