Юнхо старается как можно глубже вдохнуть непривычный прохладный воздух. После стольких часов на самолёте он чувствует лишь усталость и бесконечное желание перестать грызть себя изнутри за всё, что произошло в Корее.
В один момент его жизнь покатилась к чёрту. Просто раз — и он остался на задворках потерянный и поломанный. Увольнение с любимой работы из-за начальника, что спихнул свои косяки на него. Расставание с парнем, потому что он мудак и вообще-то является причиной увольнения. Почти все, как он думал, друзья с работы перестали отвечать на его сообщения и звонки, словно его и не существовало. И лучше бы он не смотрел их твиты, пока его не заблокировали. Глупый мальчишка, залезший в штаны боссу. Ничего не умеющий. Бесполезный. Юнхо уверен, более грязные сплетни обсуждались уже в чатах и перешептываниях на рабочем месте. Тошно. Противно. Все разом забыли, что он работал сверхурочно. Как вкладывался. Всё, во что он верил, песком просыпалось сквозь пальцы. Он снова оказался в полупустой квартире, доставшейся ещё в студенческие годы от бабушки. Юнхо не мог заставить вернуться себя в привычный ритм жизни, устроился на подработку баристой в кафе в соседнем доме (благо курсы из интереса закончил ещё будучи в университете). Накопления у него были, но всё валилось из рук, даже мебель докупить сил не было. На помощь попытались прийти друзья-бывшие одногруппники, но почти все были в других городах. Занятые своей жизнью. Действительно рядом оказался только Минги — шебутной парень, бывший сосед по общаге, а потом и этой квартире. Он потихоньку пытался вытащить из пучины депрессии и нежелания идти дальше. Благодаря ему к концу второго месяца этого ада было возможно дышать. Они двигались к прежнему Юнхо. И в какой-то момент Минги предложил полететь с ним в Венгрию на две недели. Прямо под Рождество.
Юнхо вместе с лучшим другом стоит на пороге аэропорта в стране, в которой ни разу не был. Хочется оставить всё позади. И больше никогда не оборачиваться. Улыбается. Прогноз погоды обещал дождь, но Венгрия встретила их только сероватыми облаками. В лицо бьёт холодный порыв ветра, а справа довольно смеётся Минги. Он встряхивает Юнхо и подталкивает к уже ждущей их машине.
— Привет, мелкая, — выкрикивает, открывая переднюю пассажирскую дверь. Изнутри слышится недовольное бурчание на венгерском? Юнхо не может понять точно. Звучит странно. — Не ругайся на своего любимого старшего брата на вашем этом местном непонятном, — снова смеётся и спешит закинуть чемодан в багажник. — Юнхо, не тормози!
— Да, да, — он быстро кладёт свой небольшой чемодан и садится назад. Всё будет в порядке. Он. Он будет в порядке. Минги усаживается спереди.
— Юнхо, это Сон Джису, самая мелкая и любимая заноза в моей... — договорить не успевает, так как сразу же получает несильный удар по плечу и расплывается в довольной улыбке. Скучал. — Джису, это Чон Юнхо, я рассказывал, — ловит понимающий взгляд напротив, и девушка уже мило улыбается пассажиру сзади.
— Очень приятно познакомиться, — Джису слегка склоняет голову.
— Я тоже очень рад, — Юнхо улыбается и делает то же самое. Девушка задерживается на нем на несколько секунд, а затем ловит очередной взгляд от брата.
— Думаю, вы уже очень хотите попасть домой и прогуляться, сейчас ведь всего, — отодвигает рукав свитера и быстро смотрит на часы, — девять утра. Целый день впереди, — есть в них что-то общее, например, неугомонная натура и заражающая улыбка. Как бы Юнхо сейчас не хотелось просто доползти до кровати, он ей кивает и, как только машина трогается, отворачивается к окну. Здесь всё по-другому: архитектура, люди, атмосфера. Соджун вместе со своим безразмерным эго и замашками начальника даже дома пошёл нахер и остался так далеко и надолго. Наконец. Мимо проплывают милые рождественские лавочки с вкусностями. Точно. Сегодня же преддверие Рождества. Юнхо трёт лицо и закрывает глаза.
Просыпается он от толчка в плечо. На него смотрит Джису с фирменной соновской улыбкой. На немой вопрос быстро отвечает:
— Мы уже на месте, я заставила Минги вытащить и твой чемодан, пойдём, — Юнхо смущённо кивает и быстро выбирается на улицу. Ёжится от ветра, но первым делом поправляет съехавшую линзу. «Сделай уже себе операцию, достал дрожать при одном упоминании», — надоедливый голос своего бывшего парня всё ещё отдаётся эхом в сознании. Юнхо сразу же хватает свои вещи, кивнув, заходит с толкающейся парочкой в дом и поднимается наверх.
Их встречает мягкое освещение и вкусный запах колбасок, которые Минги привозил после каникул в университете. Как давно это было. Встретить их вышла невысокая женщина, очевидно мать Минги и Джису, слишком уж они были похожи. Юнхо сразу же поздоровался и поклонился. Они, конечно, уже знали друг друга: она иногда приезжала погостить. Тогда им приходилось ютиться втроём в одной квартире, но никто не жалеет: было весело. Парня быстро спроваживают в гостевую комнату. «И куда ты со своей зарплатой поедешь, а?» — Юнхо отмахивается и быстро разбирает чемодан. Вещей немного, он даже не смог всё забрать. Но это не важно: тут он чувствует себя... Хорошо?
После неспешного завтрака, во время которого пришлось познакомиться и с отцом семейства, троица снова отправилась на улицу. От раннего утреннего снега не осталось и следа: температура резко решила подняться выше нуля. Но это даже не пугало? Весь город итак напоминал рождественскую сказку: повсюду украшения, ёлки, гирлянды, люди с разноцветными пакетами в руках. «Рождественская атрибутика это глупость», — Юнхо мысленно смеётся ему в лицо, потому что всё происходящее вокруг действительно вдохновляет. Прямо перед его глазами Будапешт бурлит и искрится праздничной энергией. В ближайшем ларьке ему покупают вкуснейшую булочку в его жизни, и этого достаточно, чтобы развеять последние сомнения. Юнхо позволяет утянуть себя в неизвестность европейских улиц, внимательно слушает про Буду, Пешт и Обуду, хотя экскурс в историю перебивается хнычущим Минги. Джису вздыхает, но всё же упоминает места, где по-прежнему можно развеяться. Они спускаются в метро (не без недоумённых взглядов на маленькие билетики, конечно), и Юнхо внимательно вслушивается вчитывается в названия станций. Это так необычно. У него и английский-то на уровне «однажды двум девушкам, подошедшим слишком близко, на вопрос “what’s the time?” выдавил только выученное по приколу “sorry I’m gay” и сбежал». В общем, не очень всё. Но венгерский прикольный и определённо странный. Совсем скоро его вытягивают на улицу возле парламента. Это огромное здание завораживает, фотки с телефона Минги и четверти крутости не передали. Они обходят его со всех сторон, и свободная память телефона Юнхо неумолимо уменьшается под градом фотографий как самого здания, так и их всех троих. Пока Джису убежала за напитками, усадив двух самых непоседливых на лавочку, Юнхо выкладывает несколько сторис и по привычке через пару минут проверяет просмотревших.
— Ты опять? — Минги откидывается на лавочку и наблюдает за просветами голубого неба.
— Как ты понял? — Юнхо усмехается и копирует позу лучшего друга. Немного тоскливо. И сердце всё ещё ноет.
— Губы поджимаешь, такой очевидный, — закидывает руки за голову. — Я думал, ты его блокнул везде.
— Не знаю... Не смог, наверное? — пожимает плечами. — Странно хотеть, чтобы он увидел, что я счастлив? Типа без него, — поворачивает голову в сторону Минги.
— А это так? — он поворачивается в ответ и очень внимательно смотрит. Что бы Юнхо не ответил, он колеблется, это даже слишком очевидно. Но всё же лучше луж слёз и изведённого за неделю запаса какао и мороженого на месяц.
— Мне тут нравится. Дышится свободнее, — сердце сжимается, но не думает останавливаться, наверное, это правильное направление. — Спасибо, что взял с собой. Я знаю, что Рождество здесь семейный праздник и я не очень вписываюсь. Но я очень рад оказаться тут, — как же Минги рад видеть блестящие не от слёз глаза друга.
— Да ладно тебе, моя мама, небось, любит тебя даже больше. До сих пор припоминает мне испорченное кимчи, — наигранно закатывает глаза и еле сдерживает улыбку.
— Потому что кимчи это святое, а ты умудрился даже это испортить, — Юнхо не сдерживается и смеётся.
— Эй, готовка просто не моё, ясно? — подхватывает смех друга. — И запомни, — его взгляд становится каким-то серьёзным, — ты тоже моя семья.
«Как ты можешь так говорить? Мы же почти семья!» — Соджун из памяти смотрит обижено и недоумевающе. Юнхо прикрывает глаза и еле заметно кивает.
— Эй, вы вообще обратите на меня внимание? — Джису держит в руках подставку с тремя стаканами. — Где вся та любовь и внимание, что я заслуживаю? — она драматично прикрывает глаза и вздыхает. Даже в этом они с Минги похожи.
— Прости, мы не хотели тебя обидеть, — Юнхо быстро поднимается и подходит к ней.
— Вообще-то ранить до глубины души, — она приоткрывает один глаз, — но ты прощён, — девушка сразу же отдаёт Юнхо напиток. — А вот ты, оппа, попал в немилость, смирись и неси это тяжкое бремя.
— О нет! Как же я буду жить, — он вскакивает с места и быстро умыкает второй стаканчик. — Наверное, счастливо и долго, — делает глоток горячего шоколада и обнимает сестру. Та ткнула его пальцем в бок и предложила идти дальше.
До другого берега они решили прогуляться по мосту. И если Юнхо думал, что до этого было ветрено, то он три раза передумывает, пока идёт по этому чёртовому сооружению. Красиво. Прикольно. И очень-очень дует. Джису стойко выдерживает это, даже глазом не моргнув. Она просто лёгким движением руки поправляет причёску и снова начинает рассказывать о предстоящих пунктах их прогулки, а Минги уже почти грозится спрыгнуть: они идут в Буду, на гору. Парни дружно поминают заранее свои ноги, но Юнхо уверен, это лучше, чем тухнуть в Корее сейчас.
Джису всё-таки сжаливается, и до Замковой горы они доезжают на автобусе. Компанию им составляют четыре подростка и три милые пожилые женщины. На нужной остановке Минги вытягивает увлёкшегося видами Юнхо и тащит по улочкам, то и дело останавливаясь для фото.
— Тут довольно мило, — он улыбается, разглядывая очередной трёхэтажный домик, в котором притаился антикварный. Он даже подумывает вернуться сюда и купить родителям маленькие сувениры. Будет гораздо лучше магнитиков. Взгляд цепляется за небольшую брошь. Маме бы понравилась. «Ну и что ты наделал, нет смысла терять место выше», — в его голове мать ставит на стол плошку с рисом, а есть не хочется — только уйти и не чувствовать пустоту в груди. — Пойдёмте дальше, — брат с сестрой без вопросов прекращают фотосессию и идут вперёд . Юнхо вместе с толпой туристов восхищается церковью Святого Матьяша, особенно цветной крышей, поблёскивавшей на выглянувшем солнце, вместе с Минги ноет о том, что не хочет переться сюда к 7 утра, чтобы сделать фото без туристов. Джису куксится, а потом в духе идеального экскурсовода провожает всех мимо резиденции президента до самого дворца. И если в основной музей они зашли охотно, то картинную галерею пришлось исключить из-за двух показательно уставших мордашек. Хотя на самом деле все понимают, что не стоит оставлять Юнхо в тишине наедине со своими мыслями.
— А это турул, — недалеко от дворца Джису указывает на бирюзовую статую птицы, что держит меч в лапах.
— Турил? — Юнхо хмурится.
— Труп? — передразнивает Минги.
— Ту-рул, — она по слогам произносит и еле сдерживается от смеха, когда Юнхо покорно пытается повторить. — И нет, это не орёл, а особое мифическое животное, — пресекает дальнейшие вопросы. — Ребят, уже темнеет, пора бы возвращаться, — и действительно, пока они ходили, небо уже успело практически почернеть.
— Может тогда завершим день на горячих источниках? Только возьмём всё нужное из дома, — по дороге к остановке предлагает Минги, и Джису с Юнхо отчётливо понимают, что противиться бесполезно. Но для вида мнутся пару минут, выслушивая обо всех плюсах такого времяпрепровождения. Сон старший после всеобщего согласия своей довольной энергией даже открывает всем второе дыхание. И всё же ему порой никак не откажешь.
Дома они задерживаются минут на двадцать. Юнхо еле убеждают снять линзы и надеть очки. Он долго стоял с ними перед зеркалом и щурился. «Ты выглядишь в них как додик, без обид», — Соджун всё не унимается, но его прерывает Джису, что чуть ли не пищит от восторга, когда видит Юнхо в очках. Она с десяток раз повторяет, какой он милашка, пока на лице знакомого не видит крохотной улыбки.
Минги повёл их в своё любимое место, а Юнхо увлечённо рассматривал рождественские украшения, кутаясь в широкий тёплый шарф. В этот раз им пришлось проехаться на жёлтом трамвайчике, который выглядел... Староватым. Юнхо мысленно пожимает плечами и останавливается на этом определении. В прочем, он не пытался развалиться прямо на ходу, а значит, всё в порядке.
Уже внутри после получения браслета от шкафчика и переодевания Юнхо чувствует себя неуютно. Очки пришлось снять, а без них он чувствует себя беззащитным и бесполезным. Английского он не знает, а найти друга в толпе будет ой как проблематично. Юнхо неоднократно просит Минги не оставлять его одного надолго, тот согласно кивает и проводит его в душевые, а затем и в основные комнаты. Джису же сразу предупредила, что ненадолго оставит их. Минги попытался примерно описать строение, но Юнхо понял буквально ничего: он крепко сжимал полотенце на бёдрах и старался не отставать. Впрочем, напряжение начало отступать, как только он оказался в горячей воде.
Они успели сменить уже некоторое количество бассейнов, которые отличались в основном температурой и содержанием хлорки. В этот раз Юнхо сразу погрузился по самый подбородок и прикрыл глаза. Невольно мыслями он возвращался в Корею, и снова становилось понятно, что он всё сделал правильно. Он любил Соджуна, тот, наверное, тоже любил в ответ, но по-своему. Он любил, когда Юнхо слепо следовал его указаниям, потому что чужое мнение заведомо ставилось ниже. Он делал обидные замечания и не собирался меняться, даже когда его парень пытался это обсудить. Но любовь ли это? Говорят, что отношения это диалог, но, видимо, Юнхо со временем онемел и когда смог, наконец, это изменить, Соджун начал лишь недоумевать. Нынешний Юнхо откидывает голову на бортик и ухмыляется, совершенно пропуская мимо себя слова вышедшего из воды Минги. Парень просто продолжает почти лежать, примерно прикидывая, что же делать в будущем. Через какое-то время он открывает глаза и оглядывается, не находя лучшего друга рядом. Соскальзывает с сиденья и на несколько секунд погружается полностью под воду. Невкусная. Но без привкуса хлорки. Юнхо решает вылезти, неуклюже надевает тапочки, и стоит ему пройти всего несколько шагов в сторону полотенца, как в глазах резко темнеет. Такое уже случалось, но на этот раз он даже не чувствует, как наваливается на стену и оседает на пол. Никакого испуга, в голове лишь пустота на несколько мгновений.
— Are you ok? [Вы в порядке?] — Юнхо с трудом открывает глаза на незнакомый голос и непонятную речь. Он глупо пялится на какого-то парня перед собой. Очень красивого парня. Это неправильно. — А по-корейски понимаете? Вы в порядке? Как вас зовут? — он выглядит обеспокоено.
— Да, только, кажется, — Юнхо замолкает и кидает взгляд на свою руку, — плечо немного содрал. Я Чон Юнхо, а что произошло?
— Скорее всего, вы перегрелись и резко вылезли из воды. Меня зовут Ким Хонджун, я сотрудник этого места. А вам, думаю, лучше сходить в медпункт, я вас провожу, — этот Хонджун улыбается так мягко и успокаивающе, что Юнхо даже ничего толкового выдавить из себя не может. Только кивает. И ловит ещё один сердечный приступ, когда у парня напротив улыбка становится шире. Неправильно же? Хонджун помогает встать пострадавшему и аккуратно накидывает полотенце ему на плечи, и они идут через несколько коридоров до заветного кабинета. Сотрудник кратко обрисовывает ситуацию на венгерском женщине средних лет, и та сразу принимается за работу. Задаёт несколько вопросов, переводимых Хонджуном, проверяет рефлексы, осматривает плечо, к счастью, там только синяк.
— Вы здесь одни? — провожает пострадавшего до ближайшего лежака и помогает сесть, хотя всё уже в полном порядке. А что Юнхо? Он не сопротивляется заботе со стороны, но сердце как-то странно сжимается.
— Нет, я здесь с друзьями, они должны быть где-то возле места, где я упал, — Хонджун хмурится, выпрямляясь. Так Юнхо уже не видит его лица, лишь размытое пятно. Только сейчас он понимает, что его спаситель вообще-то ниже. Забавно. — Поможете мне туда дойти? А то, боюсь, что потеряюсь и умру тут в одиночестве, — смеётся. И готов пародировать визжащую Джису, когда слышит смех в ответ. Вроде в нём нет ничего необычного, но это всё же спаситель. К тому же, он не ожидал встретить ещё одного корейца в Будапеште. Дело ведь в этом?
— Конечно помогу, — он протягивает руку, за которую Юнхо с радостью хватается.
Как только они оказываются в нужном помещении, к ним тут же быстро подходят взволнованные брат с сестрой.
— Юнхо, ты в порядке? — Джису его мельком осматривает. — Хонджун, как хорошо, что у тебя сегодня смена, — она выдыхает.
— Всё со мной хорошо, просто перегрелся, — он ободряюще улыбается. — А вы знакомы?
— Да, я тоже учился в университете Джису, — кивает, — а Минги так часто тут появляется, когда приезжает, что мы не могли не познакомиться. Особенно с его тягой к общению, — все понимающе кивают. — В общем, я пойду, раз больше не нужен.
— Постойте, — не успевает Хонджун и шаг сделать в сторону, как его зовёт Юнхо. В прочем, подумать, прежде чем говорить, он тоже не успел. Тупое сердце от волнения бьётся слишком быстро, парень сжимает полотенце. — Может за своё спасение я угощу вас кофе? — Джун не находит в себе сил повернуться и качает головой.
— Кофе не пойдёт, но недалеко продают замечательный имбирный чай, — кончики ушей едва заметно краснеют, — моя смена заканчивается через три часа, — какая-то девушка его подзывает, и Хонджун исчезает в смежном коридоре. Минги и Джису молча переглядываются и улыбаются.
— Что ж, у нас целых три часа, чтобы отдохнуть, — Юнхо утягивают в другое помещение и больше не упускают из вида.
В следующий раз в воду он погружается на площадке на крыше. Небольшой бассейн набит другими посетителями, и троица усаживается с краю. Юнхо совершенно не обращает внимание на галдёж вокруг и всматривается в размытые огни города. Красиво. Не то чтобы он отличал многое, но это приносит какое-то спокойствие. Какое-то ощущение чужого, но такого нужного. Он снова и снова прокручивает в голове короткий диалог с Хонджуном и глупо улыбается. Он никогда не был особо застенчивым, просто некоторые черты его характера настолько мастерски подавлялись, что он и не замечал. Юнхо был уверен, что шёл на компромисс, когда вторая сторона диктовала куда больше правил. Ким Хонджун это рывок к свободе, к новым знакомствам. Юнхо не верит в любовь с первого взгляда. Сердце Юнхо болит и иногда пытается разорваться... Но улыбка напротив была слишком яркой, чтобы не пойти на свет. В уголках глаз скапливаются слезинки. Он обязательно сможет. На плечо приземляется рука. Он не один.
Выходить на холод после горячих источников совсем не хочется. Юнхо собирается не со скоростью улитки лишь из-за мысли о возможно ждущем их Хонджуне. Он встречает компанию на выходе и показывает дорогу до кафе. Формальности отбрасывают практически сразу.
— Так, Хонджун, сколько ты уже живёшь в Венгрии? — Юнхо поправляет очки и снова прячет руки в карманах.
— Лет шесть, наверное, — после коротких раздумий отвечает. — Приехал учиться в университете, а потом как-то остался. Честно говоря, иногда подумываю вернуться в Корею, скучаю очень, только вот друзья все потерялись уже. Только родители, — пожимает плечами. — А ты надолго приехал?
— На две недели, сегодня только первый день, — тоже пожимает плечами. В Корее полупустая квартира, кучка знакомых, которые даже не знают о поездке, недоумевающая мать, промолчавший отец, рухнувшие надежды и отсутствие полноценной работы. Супер. — Планирую очень внимательно изучить Будапешт и окунуться в рождественскую атмосферу, — они останавливаются на пешеходном переходе, и Хонджун указывает на небольшой магазинчик с несколькими столиками на другой стороне дороги. Даже на кафе тянет с трудом.
Тем не менее, все мысли улетучиваются из головы, когда они только заходят внутрь. Приятный аромат чая у парочки за дальним столиком кружит голову. Слева обнаруживают холодильник с разноцветными пирожными. Заказывают два имбирных чая для Юнхо и Хонджуна и два латте с банановым сиропом для Минги и Джису. Заказ учтиво поручают не Юнхо и Минги (у второго английский намного лучше, но рисковать не стали), а Джуну, к тому же, он советует несколько «безумно вкусных, вы ни за что не пожалеете» пирожных.
Они усаживаются за небольшой круглый столик, места едва хватает на их заказ. Юнхо делает несколько фотографий, по привычке закидывая в сторис.
— Ты уже подумал, куда хочешь сходить? — Хонджун аккуратно берёт чашку в руки и вдыхает приятный, хоть и терпкий, аромат.
— Ну, — Юнхо поджимает губы, — я читал, что здесь есть пещеры, было бы прикольно посмотреть, — он отпивает из кружки и прикрывает глаза. Не хочет смотреть на реакцию нового знакомого. Ну какие пещеры? Он что, ребёнок?
— О, там очень красиво, — вместо насмешки он слышит... Воодушевление? — Обязательно сходи! Кстати, ещё есть целый маршрут по пещерам, типа в специальной форме, с касками и прочим, — Джун одёргивает себя, — если тебе такое интересно, конечно.
— Звучит прикольно, — после недолгого молчания и щипка за бедро от Минги улыбается Юнхо. — Можешь мне скинуть их контакты, если не сложно?
— Без проблем, дашь свой номер? — Хонджун откладывает ложку обратно на тарелку с десертом и поднимает со стола телефон. Юнхо застывает. Это ведь ничего не будет значить? Он же не будет обязан ответить? Писать ему после этого? Подпускать ближе, если не захочет? Минги обеспокоено косится и тянется к чужому плечу.
— Да, конечно, — Юнхо одним быстрым движением берёт чужой телефон в руки и вбивает номер. Нельзя вечно жить прошлым.
Они болтают до самого закрытия магазинчика и немного после, когда дружно идут в сторону остановки трамваев. Хонджун так и не признаётся, что живёт в другой стороне и провожает ребят ради приятной компании и, совсем немного возможно, ради блестящих глаз нового знакомого. Он не заглядывает в будущее, но как только переступает порог квартиры, смотрит на время и печатает:
«Привет, это Ким Хонджун. Надеюсь, ты хорошо доехал до дома. Уже перевалило за полночь, так что с Рождеством!»
Юнхо уже в пижаме сидит на кровати и смотрит на темно-синее небо. Такой странный день, до сих пор не верится, что он здесь. Что всё это реально. Что его окружают такие тёплые люди. Даже слёзы наворачиваются. Телефон на тумбочке вибрирует. На лице невольно появляется улыбка. Юнхо сам завязывает диалог с Хонджуном:
«Привет! Спасибо, за поздравление, тебя тоже с Рождеством. Как добрался?»
Наверное, действительно настало время двигаться вперёд.
