Время

— Знаешь, я тебя, кажется, люблю, — Магна признаётся вскользь, мимоходом, даже с шага не сбивается. Лакк посмеивается и почти наигранно качает головой. — Не повезло. Сочувствую, — он действительно сочувствовать только и может. Потому что не создан он для любви. Не создан, чтобы любить и быть любимым в ответ. — Не зацикливайся на такой ерунде, окей? А потом, спустя три года, что он учился в других странах, Лакк смотрит на Магну. Потому что Магна завораживает: своим смехом, словами, мимикой — всем собой. Вот только смеётся Магна больше не ему одному и улыбается тоже. Лакк даже не знает, что ему делать: плакать от чувства неполноценности — потому что, хэй, Магна его единственный друг, и Лакк проводил с ним, кажется, все сто шестьдесят восемь часов в неделю (не совсем верно, потому что Свинг иногда заставлял оставить его в покое); или же радоваться, что Магна действительно не зацикливается на произошедшем. В отличие от Лакка. Ох, чёрт возьми, Лакк внезапно, слишком внезапно заметил насколько он был одержим Магной. И теперь, когда он оказался где-то на обочине, пока Магна двигался вперёд (как он вообще оказался у этой чёртовой метафорической обочины?!) Лакк становится всё более и более жадным до всего, что касается Магны. И это больно, потому что Лакк кажется себе воплощением греха алчности, и потому Лакк хочет от Магны всё и то, что останется после этого, тоже. Только Магну его душевные метания не волнуют, а потому он ничего почти и не даёт и не собирается. А у Лакка ломка будто, и Лакк выть хочет от осознания того, что он упустил тогда, потому что был слепцом и глупцом, свято уверенным, что он сам по себе и не нужен для любви никто ни ему, ни он никому. Да и кто в здравом уме будет хранить заведомо безответные чувства три чёртовых года?! У Лакка, кажется, астма на фоне панической атаки, когда он узнаёт, что Магна через неделю женится, а для него специально припасена роль шафера. У него истерика — с чего бы тебе истерить, идиот?! — и это совершенно ненормально. Ненормально стоять с уже-пять-часов-как-чьим-то мужем в чёртовом свадебном саду и, блять, признаваться в любви. Спустя три года, как он отверг, так, мимоходом, чужие чувства. Лакк ловит взгляд Магны, уже открывшего рот, чтобы что-нибудь сказать, и предупреждающе вскидывает руку: — Заткнись. Если ты сейчас начнёшь говорить- — Иди нахуй, — ну вот, то, чего Лакк так ожидал и боялся, всё же произошло. Его послали в пешее эротическое. Просто и незатейливо, дёшево и сердито. — Я, по-твоему, похож на того, кто будет три года сохнуть по тому, кто его отверг? — Ммм… Нет, пожалуй всё же нет. Ты умнее. — Лакк вновь посмеивается, переживая отказ где-то глубоко внутри. — Тогда раскрою тебе тайну: я да. — Магна роняет смешок, задиристо смотря на друга. — И почему ты не сказал мне об этом чёртовы пять часов назад? — Ты ни за что не поверишь. Я решил дать тебе насла- Подожди, что ты сказал?! — Лакк удивлённо посмотрел на Магну. — Я сказал, что я тот идиот, который хранил свои чувства к тебе дураку три грёбанных года, пока ты мотался по другим странам. А свадьба, она… Я просто помогаю Сол. — Хах, мы такие идиоты, правда? — у Лакка вновь, кажется, истерика, и он хихикает, смотря на Магну блестящими глазами. — Кажется, я побью рекорд на самый короткий брак — всего-лишь пять часов! — Магна легко фыркает, руша причёску одним движением руки. — Кажется, ты этого не сделаешь, — Лакк успокаивается резко, будто не было ничего, а на его губах застывает усталая полуулыбка. — Кто-то говорил, что если признаться, то станет проще отпустить. Я и признался. Потому что я завтра уезжаю, Магна. — Лакк почти весело щурит свои глаза, в противовес тому, как безжалостно забивает твёрдым голосом гвозди в гроб их так и не случившихся отношений. — В леса Амазонки. Навсегда. Прости Лакк уходит быстро, ощущая всем своим существом повторное разрушение чужого мира. А, возможно, и своего собственного. Какие же эти взрослые сложные. И он, Лакк, один из этих взрослых. Теперь Лакк учится жить без магны, а Магна вновь учится просто жить.

***

Лакк пропадает без вести спустя два с половиной года. Магна умирает ещё спустя три.