мой выбор

мы делим с лукой одну сигарету, одну комнату, одну беду: бедность. если бы звёзды не сошлись и мы бы не встретились, то я бы оказался без крыши над головой. после интерната я пытался работать гробокопом, живя в холодной деревянной хижине, но меня это достало. я никогда не выходил погулять, но в тот вечер мои ноги сами понесли меня, так я и случайно встретил своего спасителя. бальса тоже был бедным, однако разделять бедность с ним было лучше, чем с желанием накопить на верёвку и мыло, дабы повеситься. клянусь, я был набожным человеком и даже не выпивал стакан воды без молитвы благодарности, но меня заебало, что бог мне не помог. ни на одну мою молитву, просьбу. в какой агонии я бы не был, до меня дошло, что я один и никакого святого отца у меня нет. поняв это, я сделал все, чего боялся: начал курить, если удавалось достать табак, не отказывался выпить рюмку, если выпадал шанс, мне было не стыдно украсть что-то, ведь почему это было у других, а не у меня? я старался сломаться как можно быстрее, потерять веру и надежду и жить только реальностью. не веря никому и ни в кого, кроме солнца, которое обязательно начнет следующий день. лука работал автомехаником возле заправки, что в самом конце нашего города. работал он посменно и почти по 15 часов. мне было до ужаса жаль его, и я сам старался хоть как-то зарабатывать… но я был абсолютным бездарем, без понимания как жить и как всё устроено. однажды на день рождения лука подарил мне старый кнопочный сименс и я впервые в жизни заплакал не от горя. вот теперь я часто и названиваю ему, спрашивая обо всем, потому что не знаю как выживать, пока он на работе. — лука, я не понимаю, блять, как работают эту ебаные турникеты. — ну, у тебя ноги длинные, перепрыгни, брат. — кто придумал эти ваши ебаные метро. я ругался громко и долго, когда узнал, что это ещё и платно. мне удалось договориться о собеседовании в одну кантору, и чтобы доехать на другой конец мне нужно было воспользоваться впервые в жизни метро., но я решил, что лучше все же позвоню к виктору и займу у него денег, чем буду ебаться с этим всем. виктор, возможно, даже простит мне долг… я сижу у порога дома виктора и закуриваю свои воспоминания, о том, как я жил тут. жил у виктора я как у самом родном доме: в тепле, любви, никогда не знал слова голод и ненависть. виктор любил меня больше всех знакомых за всю жизнь людей. я громко сглатываю слёзы, а вместе с ними пытаюсь проглотить чувства и воспоминания. виктор приходит домой пораньше, ведь знает, что я его тут жду. на нем все та же красная курточка и потёртые серые джинсы. я улыбаюсь ему издалёка, хотя с моим зрением я еле еле узнаю его. когда он подходит ближе, я прячу свою улыбку, невольно засматриваясь на парня, который когда-то был моим. гранц меня нежно обнимает и открывает дверь приглашая в дом. блондин всегда ведёт себя со мной как и раньше: спрашивает как дела, что у меня случилось, хорошо ли я ем и сплю. я хочу думать, что он просто привык ко мне, или считает меня дорогим человеком… но я очень надеюсь, что его любовь ко мне, как к парню прошла. я даже не хочу думать о том, что ему может быть больно, каждый раз видеть меня и говорить со мной. виктор одалживает мне немного больше, чем я просил, и на прощание просит беречь себя. я не выдерживаю от этой заботы и его теплого взгляда. быстро прощаюсь, и убегаю… срываюсь и тупо бегу, надеясь, что через бег я успокою свою злость. когда у меня заканчиваются силы, я наконец-то падаю на лавочку в каком-то парке и тяжело дышу. меня прорывает на смех и слёзы, наверное я сейчас выгляжу как псих. — он такой идеальный, самый лучший. мне очень жаль, что я появился в его жизни. говорят, люди с красными глазами приносят несчастье… вот я и пришел к нему. — зачем-то говорю сам с собой. на занятые деньги я отправляюсь в магазин за продуктами, а потом в магазин одежды. я понял, что жить без моего рокового художника мне тяжело, и придется все же помириться с ним., а если я являюсь к нему в этой ужасной одежде, то он, скорее всего, даже на порог не пустит. лука приходит домой рано, я ещё не успел доделать ужин. — пиво в холодильнике, — с порога приветствую друга. — у нас? пиво? где ты деньги взял то. — я… я был у виктора. — о, жду историй, как ты половину дня провел в слезах и себяненависти. — ну не половину дня я страдал… — да? растёшь, растёшь. шатен хлопает меня по плечу и лезет в холодильник за пивом. пока я доделываю ужин, меня снова настигает ностальгия и сожаления. особенно, когда я понимаю, что я занял денег у виктора, что бы купить одежду, дабы помириться с тем, ради кого я и бросил гранца. если бы он знал… то все равно занял бы мне денег, потому что, кажется, виктор все ещё любит меня.

***

я позвонил эдгару, но он не дал мне даже вставить слово, почему же я все же ему позвонил. — я жду тебя сегодня в 10. ты понял? мне похуй на то что я был зол на тебя, я все верну. что захочешь. ты мне нужен сейчас, попробуй только не явиться. я улыбнулся тому, что мне не придется вымаливать прощение, а если он будет в хорошем настроении, то возможно, я получу ещё много всяких подарков. в 9:40 к моему дому приезжает такси и я быстро выскакиваю с обшарпанной не своей квартиры к шикарной машине. эти десять минут к дому валдена, в салоне дорогой и удобной машине будут точно самыми лучшими… думал я, но мой мозг решил иначе: песня, что играла в салоне, оказалась когда-то любимой песней виктора. я невольно закрыл глаза и вспомнил все моменты, когда мы сидели вместе на старом, но мягком диване. как он обнимал меня, и говорил мне самые приятные вещи, что существуют в этом гребаном мире… он всегда спрашивал, можно ли ему обнять меня, хотя мы жили с ними не первый месяц вместе. его поцелуи были самыми тёплыми и нежными. мне хотелось рыдать каждый раз, когда мы контактировали. казалось бы… плакать от счастья, но нет. плакать от себя, от безысходности наших отношений. виктор был влюблён в меня всей душой и телом, лелеял во мне каждый мой шрам и порок. он пошел на вторую работу, чтоб нам хватало денег, целовал меня ночью, когда я просыпался в слезах после очередного кошмара. мне кажется, он был готов отдать за меня жизнь… а я так и не смог влюбиться в него по настоящему. наверное, потому что я никогда не знал, что такое любовь. мне все казалось, вот-вот, ещё один поцелуй, ещё один вечер в его объятиях и я точно навсегда по-настоящему полюблю виктора. если бы я встретил его раньше, до того, как стал падшим… проезжая по красивому городу, я вижу компанию подростков, которые безбожно пьют водку и занюхивают рукавом. на вид им нет даже 16… вижу девушку, к которой домогается какой-то пьяный мужик, крепко хватая за руки и тянет в темный переулок. переулок, где живут бездомные или прячутся наркоманы. обнимая свои колени, сидя в шикарном автомобиле, мне кажется, что я все же выбрал правильный путь. пусть так глупо продавшись странному художнику, котрый точно не будет спрашивать, можно ли ему поцеловать меня. но, по крайней мере, он иногда спрашивает как у меня дела и может успокоить мой пустой карман. его дом похож на готический замок. никогда бы не подумал, что такой модный и яркий юноша будет жить в таком мрачном доме, с уродливыми фигурами на крыльце. как только я открываю двери в его комнату, меня настигает ужасная картина: шатен сидит у зеркала, глядит куда-то в даль отражения, а его белые рукава рубашки выглядят окровавленными. рядом валяется разбитая бутылка из-под вина, а за моей спиной визжит его дворецкий. — ты бы ещё дольше сюда ехал. — недовольно ворчит он и переводит свой пустой взгляд на меня. — что случилось? я падаю возле него на колени и смотрю на него с вопросом во взгляде и он одобряет и протягивает руки. — меня все заебало. мне было скучно, скудно и печально. а ты что, переживаешь? эдгар смотрит прямо в душу, ожидая, что я скажу, что нет, мне даже нет до него дела. по правде говоря, я сам не знаю, за что я волнуюсь, за него или за то, что если он однажды покончит с собой и я останусь без спонсора. — ты идиот, котрый не понимает ценность своей жизни, вот что я тебе скажу. — а ты то цену своей жизни знаешь? — гадко улыбается валден. за это я его ненавижу и обожаю. он никогда не станет утешать меня, засыпая глупыми обещаниями и оптимизмом. его дворецкий помогает перебинтовать раны, а я молча сижу на диване в его комнате и рассматриваю пол с особым интересом. — эндрю кресс. — начинает он официально, вроде мы на каком-то совещании. — я сегодня не в настроении, поэтому не будь бревном, не раздражай меня ещё больше. — ты собираешься трахаться, когда у тебя только-только остановилась кровь?! — а что мне ещё делать? богу помолиться? я же сказал, не раздражать. возможно, я все ещё немного волнуюсь за него, но у меня нет выбора. он стягивает с меня рубашку и долго смотрит на мой торс, оглаживая холодными пальцами ребра. он выглядит таким потерянным и несчастным, что у меня просыпается желание погладить его по волнистым волосам, но я быстро отбрасываю эту мысль: мне нельзя даже случайно коснуться его, если он мне не разрешал. — ляг и закрой глаза. я быстро повинуюсь и тут же чувствую его острые зубы на своей шее, затем на плечах и ключицах. его руки везде одновременно, как и горячие губы. от этого всего я дышу так сбивчиво, мне хочется выгнуться навстречу его губам, но он слишком вдавливает меня в кровать. — можно коснуться тебя? — не выдерживаю я. — только за бедра. и я отчаянно хватаюсь за его бедра, ища в них поддержки, потому что я уже слишком возбужден, а мысль о том, что за это мне ещё и заплатят, вообще меня с ума сводит. эдгар растягивает себя сам, и не позволяет даже помочь ему надеть на мой член презерватив. он быстро насаживается и я не выдерживаю: — боже, блять. — сквозь зубы вырвался мой стон. в прихожей заиграл мой телефон и эдгар морщится от паршивой мелодии старого сименса. — у тебя телефона что-ли нет нормального? — нет… — невинно хлопаю ресницами я: это мой шанс. — напомни мне после этого всего тебе купить менее отвратительный телефон. если я ещё раз это услышу в своем доме, то он будет у тебя в заднице вместе с новым, понял? я покорно кивнул, а он начал приставать и снова насаживаться на мне, пытаясь найти удобный ритм. мои мысли заняты всем, кроме того, что делает со мной эдгар. мне нельзя быстро кончить, а если я открою глаза, то мне будет достаточно одного вида этого извращенца на мне, что бы закончить это всех. поэтому я представляю, как я наконец-то держу в руках телефон, котрый я так давно хотел. если, конечно, эдгар раскошелится на него… и когда я упал так низко, что моей мечтой стала обычная вещь, которую разбери да выкинь. хотелось сказать: прости господи. если бы он был, конечно. эдгар кончает мне на живот и быстро слезает. мне же не хватает совсем чуть-чуть… — эдгар?.. — не-не, иди дрочи в ванную, мне тут такое нахуй не нужно. — машет мне руками художник. с ним я никогда не чувствовал себя нужным, каждый раз уходя в ванную или просто забивая на свое возбуждение. он никогда не смотрит на меня после оргазма. да и ведёт себя, вроде мы просто попили чая… конечно, я не ожидал от него чего-то романтичного, но все же, в глубине души мне бы хотелось, что бы он хотя бы обнял меня на прощание. смывая с себя его сперму, я никогда не смою свои запутавшиеся чувства. к виктору, к жизни, к эдгару. вместе со слезами я стираю последние остатки совести и сожаления, думая о том, что мне нужно будет отлично постараться для валдена, ведь я хочу не только телефон, а и денег, дабы отдать долг виктору.