Один двор

В автобусе Ежиком овладела всепоглощающая паника. Сердце в груди испуганной птицей забилось в припадке. Руки и ноги его не слушались, хорошо хоть Бараш подпирал его собой, крепко обхватив рукой за пояс, пользуясь тем, что людей набилось как сельди в бочку. Черт, да ничего хорошего! Рука, стальной хваткой впившаяся ему в бок, находилась под школьной формой и жгла не хуже кипятка. Дыхание выпускника — неровное, прерывистое — горячей волной лизало затылок Ежика и шевелило волосы. Хотелось заскулить и съехать на пол, но каждый раз, стоило Вальке предпринять что-то, рука сжимала его сильнее, а ухо кусали, абсолютно безжалостно, вырывая почти беззвучный, беспомощный писк. Люди вокруг не походили на помощников, занавесив лица утомленной скукой и равнодушием. Даже если они и видели, что с парочкой школьников что-то не так, делать ничего не делали. Мало ли какие забавы у нынешней молодежи. Ежику так и приходилось полуобморочно висеть в чужих руках и вздрагивать, то от укусов, то от твердого, прижимающегося со спины тела. Говорить и возмущаться он боялся: шарики у Бараша настолько позади оставили ролики, что предугадать его реакцию было невозможно. Пинаться и драться не выход, бежать — куда? Хреновой ласточкой в окно? Валька тоскливо скосил глаза к замызганному тонированному окну автобуса. Разобьет лоб, максимум. На кочке автобус подпрыгнул, и Бараш навалился на него всем весом, тихо хмыкнул в волосы, ощутив, как дернулся очкарик. Нехотя и очень медленно отстранившись, он будто невзначай спустил руку ниже, укладывая ее на пояс форменных брюк, пальцем проникая под них, поглаживая кожу. Дикий стыд и страх фонтаном били в Вальке, залпами ударяя в голову, почти ослепляя, в ушах шумела кровь. Бежать, неважно как и куда, подальше, как можно дальше! Стыдно, как стыдно, что ему надо? .. Палец убрался из-под пояса, оставляя, как сожженый, участок кожи, и Вальку заштормило немного меньше, он даже начал дышать, параноидально глубоко, окончательно понимая, что бежать ему решительно некуда. Они проехали все возможные остановки, и последняя — конечная, клуб и АТП. Виталик совершенно точно не даст ему удрать, снова вцепится, и придется тащиться за ним, навстречу неизвестно чему и куда. Хотя нет, куда он знал. Ходили слухи, что аморальный и портящий облик Города клуб держал какой-то родственник Бараша. Родители Виталика, понятное дело, все отрицали, понося клеветников на чем свет стоит, ведь как так, они же такие одухотворенные до упора, даже сыночек зажжется звездочкой в мировой литературе. Но пока что Бараш рисковал зажечь себе фонарь на лице, доводя Вальку, постепенно из-за шока понимающего, чем попахивает это дело, до молчаливой истерики. За окном быстро проносились поля и лесополосы, а люди вокруг вдруг обрели для Вальки свой истинный облик. Не могло столько людей работать на АТП… Клуб возник давно, до рождения кого-либо из друзей Ежика и его самого. Люди с особыми наклонностями могли устроить себе там досуг, не боясь быть уличенными в чем-то непотребном. И тем не менее, о клубе, наверно, знал каждый подросток, ощутивший на себе весь нокаут полового созревания, им пугали детей помладше, а взрослые лицемерно кривили лица, будто не мечтали хоть глазком заглянуть за железные двери. Автобус замедлил свой ход, люди заметно оживились, переговариваясь шепотом, а Бараш ожидаемо вцепился в Валькину руку поверх локтя. Первым протолкался к выходу, и, что удивительно, его пропустили. Он резким движением буквально выдавил Ежика из дверей автобуса и потащил за собой, молча хмурясь. Валька не упирался, выпускник шел слишком быстро, он едва поспевал за обтянутой джемпером спиной. Беглый взгляд по сторонам уверенности не придал: сумерки уже начали сгущаться, и тени вокруг только омрачали неживописную местность. Деревьев было очень мало, да и те словно под стать мрачной атмосфере — голые, скрученные, как от непрекращающегося крика. Ежик сглотнул и оставшийся путь смотрел только перед собой и под ноги. Довольно быстро они достигли нужного места, Ежик почти не запыхался. Чуть не врезавшись в спину Бараша, он аккуратно выглянул из-за его плеча, ничего не понимая. Вместо клуба, который устами многих представлялся огромной махиной, Ежик увидел какую-то развалюху. Неверяще глянул на Бараша, но тот упрямо тащил его за собой к не внушающего доверия зданию. Когда они подошли к дверям, те услужливо раскрылись, выпуская на школьников гул смутных голосов, музыки и сигаретного дыма. Ежик закашлялся, прикрывая лицо рукой, и не увидел, как вышибала, смерив Виталика удивленным взглядом, кивнул и отступил с прохода. Бараш дернул Ежика за собой, практически затаскивая внутрь, явно зная куда идти. Ежик в панике кинул молящий быстрый взгляд на вышибалу и чуть не заскулил от жалости, которую выражало лицо мужчины. Стало почти физически плохо. Ежик только мельком увидел зал, заполненный танцующими людьми и сухим дымом, разрезанным всполохами стробоскопа, Бараш все вел и вел его, куда-то… вниз. Почти отвесная лестница заставила Вальку затормозить, он встал как вкопанный, не давая Виталику увлечь его за собой. Бараш остановился и впился в него требовательным взглядом. — Что? — короткий вопрос пробудил в Вальке надежду, и он сделал шаг назад. — Не глупи, пошли. — Куда мы идем? — голос почти не дрожал, и Валька воспрянул духом. — Вниз, не видно? — Зачем? Блин, поехали домой, мне не по себе, мы же в… — И как ты себе это представляешь? — усмехнулся Бараш, перебивая, и сделал шаг к нему. — Автобусы уже не ходят и пойдут только утром. Предлагаешь ночевать на остановке или идти пешком? Я пас, спускаемся. — Нет. Здесь же АТП! — И что? Алло, Валька, сам вспомни, где мы, повторяю, отсюда до утра ты не уедешь. Пошли, — Виталик развернулся к лестнице и ожидающе уставился на очкарика. — Я не пойду. Надо будет и пешком дойду! — Валька сделал еще шажок назад, еще… Качнув головой, Бараш рывком схватил едва не драпанувшего Ежика за грудки, подволок к себе, нависая сверху. — Слушай сюда, Ежище. Или ты спускаешься как послушный мальчик, или… Звук открываемой двери вздрогнуть заставил обоих. Бараш медленно выпустил его джемпер из рук, рассеяно разглаживая складки, и внимательно смотрел на дверной проем. Вальке не было видно, вышел кто-то или зашел, но он истово начал молиться, чтобы этот кто-то выгнал их отсюда, как зарвавшихся малолеток. Но чуда не случилось, дверь снова скрипнула, закрываясь, а Бараш повернулся к нему с не предвещающей ничего хорошего ухмылкой. — Идешь? Учти, если тебя здесь кто-то увидит, такого…миленького, — определенно глумясь, Бараш заправил волосы за ухо обалдевшему Ежику и погладил по щеке кончиками пальцев, — то тебе несдобровать. Так что? Внезапная и обычная кроткая улыбка взбесила Ежика больше, чем двусмысленные жесты и слова до этого, поэтому на одном порыве он оттолкнул Бараша и ступил вниз, крепко держась за перила. Выпускник за его спиной победно хмыкнул и пошел следом, бросая на ступени перед Ежиком длинную мрачную тень. Совершенно неожиданно лестница закончилась большим залом, из которого вело несколько дверей. Людей внизу не оказалось, что одновременно и расстроило, и обрадовало Вальку. Осторожно сойдя с последней ступеньки, он остановился и посмотрел на Бараша, желая знать, что делать дальше. Парень подошел к нему и взял за руку, крепко сжимая ладонь, повел за собой к самой дальней двери, ничем не примечательной. Выуженным из кармана магнитным ключом он открыл ее и жестом пригласил Вальку войти. Неуверенно помявшись, Ежик сделал шаг внутрь. Дверь за спиной щелкнула, закрываясь, но Ежик не обратил на это внимания, рассматривая убранство внутри. Черные стены, черная мебель, все пространство, казалось, давило на Ежика и он инстинктивно ступил назад, тут же натыкаясь на Бараша. Тот положил ему руки на плечо и склонился к уху с тихим смешком. — Страшно? Не бойся, моя личная комната. Сейчас будет магия. Он отступил назад и взял с черного стеклянного столика небольшой пульт. Одним нажатием выключил рассеянный дневной свет и зажег ультрафиолетовые лампы под самым потолком. Стены тут же окрасились в фиолетовые и зеленые узоры, а по периметру потолка загорелась лента цветных огоньков. Ежик пораженно выдохнул, выглядело очень классно. Он даже расслабился, с нерешительной улыбкой глядя на Бараша. Виталик казался довольным. Положив пульт обратно, он с усталым вздохом размял шею, стащил джемпер и ослабил галстук школьной формы. — Присаживайся, не стой, — Бараш сам сел на черный диван, откидываясь на спинку, поманил к себе Ежика. Сев в некотором отдалении от друга, Валька сложил руки на колени, ерзая. Восхищение комнатой отступило, теперь его мучили вопросы, очень много вопросов. — Зачем ты меня сюда притащил? — вдохнув, как перед погружением в воду, спросил Валька, повернувшись к Барашу и рассматривая его под светом ламп. Бараш ответил не сразу, съехал чуть ниже, раздумывая над ответом, взлохматил волосы и расстегнул несколько пуговиц ослепительно белой в ультрафиолете рубашки. — Поговорить? — предположил он, почти незаметно придвигаясь ближе, выдал его скрип обивки. — Предложить… сотрудничество? Ежик недоуменно заморгал, не обращая внимания на передвижения выпускника. — А нельзя этого было сделать дома? Или в школе. Что? Почему ты смеешься?! — Ежик вспылил и чуть не вскочил с места, услышав, как Бараш тихо смеется над его вопросами. — Я не сказал ничего смешного!  — Сейчас все поймешь, не психуй, — примирительным тоном ответил Бараш, хватая его за руку и усаживая совсем рядом с собой, — только без драк, ок? — Чт? .. Договорить не дали чужие губы, атаковавшие его рот. Бараш наклонился над ним, удерживая, вжимая в диван, лаская своими губами сомкнутые от страха и неожиданности губы Ежика. Вырываясь, Валька протестующе замычал, но ему было не справиться с неожиданно сильным одиннадцатиклассником, тот только сильнее наваливался, то вылизывая, то покусывая сжатые губы, убеждая Ежика сдаться. Валька пытался вертеть головой, раз уж телом не выбраться, но и тут его ожидало поражение — чужая рука вплелась в волосы, фиксируя голову в одном положении, и с губ Бараш перешел на открывшуюся шею. Первое прикосновение зубов к шее вырвало из Вальки пораженный вздох, и Виталик поспешил этим воспользоваться, снова приникая к распахнувшимся губам, проникая языком внутрь. Не очень понимая, что за чудовищная вещь сейчас произошла, Валька замер, а Бараш не спешил. Медленными движениями языка он изучал чужой рот, лаская, прислушиваясь к парню в его руках, к его дыханию, которое постепенно из заполошного становилось все ровнее и ровнее. Бараш приглашающим движением зацепил язык Вальки и отступил, теперь не сжимая, а поглаживая рукой его плечо, руку, задевая словно невзначай спину и бок, вырываться он все равно уже не вырывался. Рука в волосах уже не сжималась, а мягко массировала голову, придвигая робко двинувшего языком Вальку ближе к Виталику. Удовлетворенно вздохнув, Бараш чуть усилил напор, вызывая в Ежике отклик, парень сам приник к нему, несмело положив руку на плечо и сжав, вторую руку он явно не знал куда деть и с опаской опустил Барашу на бедро, и тот тут же накрыл ее своей, двинув вверх, ближе к ширинке. — Нет! — с воплем отскочив от Бараша, Ежик с огромными глазами забился в другой конец дивана, яростно вытирая губы рукавом. — Сволочь! Урод! Ты что делаешь?! «Урод» с утомленным видом наклонился в сторону Ежика, поставил локоть на колено и подпер голову рукой, иронично рассматривая истерику со своего конца дивана. Заговаривать он не спешил. Ежик вскочил с места, порядочно отошел от дивана и начал разоряться, нервно проклиная Бараша на все лады: — Сразу мог бы догадаться, черт! Ты! .. псих! Лапал меня еще в автобусе! .. гладил! И сейчас! Сейчас… — Целовал? — услужливо подсказал Бараш, с места не двигаясь, но внимательно следя за праведными плясками. Валька издал полный боли и негодования рык и неосмотрительно близко подошел к дивану. Стремительным движением Виталик схватил и опрокинул Вальку спиной к себе на колени, удерживая, когда тот снова начал бешено рваться и извиваться. Обхватив Валькин торс поперек руками, Бараш прикусил его плечо, заставляя перестать дергаться и зашипеть от боли. — Сука… — Ежик выругался, жмурясь от неприятных ощущений, хотелось скрутиться в компактный комок, но Бараш держал крепко, на коленях было жестко, а от ситуации плохо. — Неправда, — слегка невнятно и миролюбиво отозвался из-за спины Виталик, тихо отплевываясь от джемпера, — все зависит оттого, как ты смотришь на все. — Отрицательно! Отпусти меня! — Ответ неверный, Ежик… — одна рука пробралась под рубашку и замерла четко посередине вздымающейся и опускающейся грудной клетки. — Предлагаю тебе передохнуть и поговорить о нашем общем друге. О Кроше. Помнишь такого? Валька непримиримо молчал, но Виталик видел, что он с тревогой скосил глаза и чуть изменил позу, чтобы хоть немного видеть оппонента. — Что? Стало интересно? — поддел затихшего Ежика Бараш. Парень на коленях рванулся вперед, но попытка побега не удалась, над ним только тихо посмеялись. — Не сбежишь, правда. Давай поиграем? За каждый неверный ответ и уклонение от ответа я буду делать… — Ежик заерзал в паузе, — что-то наподобие этого. Сдвинув ладонь вбок на чужой груди, он прихватил двумя пальцами сосок и сжал, перекатывая. Ежик поражено ахнул и снова начал вырываться, но был жестко остановлен. — Не дергайся и говори со мной, проще будет. — Ты больной! Отпусти! Пожалуйста… — Умница. А ведь мы вплотную подошли к теме разговора. — Непринужденно ведя беседу, Виталик придвинулся к спинке дивана и облокотился на нее, с любопытством рассматривая косматый черный затылок. Ежика он удерживал все так же крепко. — Крош. Наш футболист Сашка… Что ты чувствуешь к нему? Помимо дружеских чувств, конечно. — Чего?.. Ты в своем уме?.. Прекрати! — Второй сосок сжали сильнее и оттянули, заставляя Ежика вскрикнуть. — Неверный ответ, помнишь? — Чтобы ты сдох… Сам, видимо, знаешь! Что тебе надо от меня? — Голос Вальки задрожал, и Бараш тут же прижался к его спине, успокаивающе гладя по животу и бокам. — Хочу тебе помочь, честно. И себе заодно. — Каким, интересно, образом? Делая все это… Ежик шмыгнул носом и сжался, пытаясь подтянуть ноги к себе. Бараш вытащил руки из-под его одежды и обнял нормально, чувствуя, что Вальке далеко не очень хорошо. Понимая, что слегка переусердствовал и напугал мальчика, он слегка раздвинул ноги и усадил Ежика на коленях боком к себе, позволяя положить голову на плечо, и снова крепко обнял, утешительно укачивая, как ребенка. Почти сразу он почувствовал влагу на плече и на шее, а Вальку уже трясло от беззвучного плача, руками он вцепился в рубашку Бараша и до скрипа сжимал ткань в пальцах. — Не сдерживайся, будет легче, — шепнул Виталик в растрепанную челку, но в ответ только получил неразборчивый мат и тихий вой. Бараш пожал плечами и, перестав укачивать Ежика, обнял его за пояс, откидывая затылок на спинку дивана. Рассматривая узоры на потолке, он считал секунды, минуты… Вальке понадобилось почти четыре минуты, чтобы перестать плакать и икать; мстительно вытерев лицо, а особенно нос, о плечо и воротник Бараша, он поднял голову и вопросительно заглянул в запрокинутое лицо. — Легче? — тихо осведомился Бараш и тут же словил неожиданную, но закономерную оплеуху. В голове зазвенело, и он заматерился, перехватывая чужую руку, которая хотела накормить его вторым ударом. — Спасибо за подробный ответ, можешь остановиться!  — Да пошел ты! — Не прекращая возиться, Валька попытался соскочить с коленей, но ничего у него не вышло. Мало того, Виталик задрал ноги на диван, и Валька скатился тому на грудь, вышибив воздух из обоих. — Придурок, — не сдаваясь, прошипел Ежик, царапаясь и пихаясь уже просто из принципа, вопреки всему. Рыкнув, порядком разозленный Бараш выгнулся, сбрасывая с себя ополоумевшего Ежика на диван, и упал сверху. Разом настала тишина, прерываемая лишь неровным дыханием парочки на диване. Оба замерли, в глубоком шоке смотря друг на друга. Очки на Вальке перекосило, отчего тот смотрелся особенно забавно: встрепанный, зареванный и очень недоумевающий. Медленно наклонившись, Бараш стянул с него очки, положил на пол и, уткнувшись носом в нос, зашептал: — Сейчас я тебя снова поцелую. Брыкнешься — укушу до крови, Сашка застебет, — и накрыл распахнувшиеся в недовольстве губы своими. Естественно Валька взбрыкнул, но было поздно - Бараш втягивал его в поцелуй, опять удерживая вертящуюся голову за волосы. Сколько бы Валька ни скулил в чужой рот, Виталик целовал его, неумолимо лаская язык и губы, покусывая, посасывая, согревая влажным дыханием. Не ответить было невозможно, и постепенно Валька сам начал тянуться и прихватывать губы, несмело, но с нарастающим желанием пробуя Виталика на вкус. Поощряюще урча, Бараш незаметно развел Валькины колени, умащиваясь между ними, опускаясь на мальчика всем весом, пахом к паху, грудью к груди. Порывающиеся было его оттолкнуть руки он перехватил своими, заводя Ежику за голову и удерживая в одной ладони, в то время как вторая задирала на мальчике одежду до шеи. Когда Валька разомлел, Бараш рискнул оторваться от его рта и коснуться губами шеи, задрать рубашку с джемпером повыше и дернуть пуговицы на своей рубашке, расстегивая. Наконец, справившись с ними, он прижался кожа к коже. Ежика подбросило под ним от жара. Он захватал ртом воздух, вскидывая освободившиеся руки, но уже не отталкивая, а прижимая Бараша к себе, вжимаясь в его пах, нетерпеливо ерзая. Чувствуя, как возбуждение кипятит кровь, Бараш, уткнувшись Ежику в шею, задвигал бедрами, притираясь, постепенно наращивая темп, вырывая у Ежика стоны и всхлипы. Довольно быстро Ежик потянул его за волосы, умоляя прекратить, но тот вместо этого, опустив руку точно на ширинку Вальки, сжал напрягшийся член сквозь белье и брюки и в пару движений довел парня до оргазма. Пока Валька кончал, с собой он поступил так же, впитывая глазами картину перед собой: разметавшегося по дивану, расхристаного, потерявшегося в пространстве Ежика. Глухо застонав сквозь зубы, он свалился на Вальку, пережидая последнюю судорогу. Некоторое время они молчали и выравнивали дыхание. Первым заговорил Валька. — Козел, я прямо ненавижу тебя, серьезно. - Если бы не абсолютно ровный, но сытый голос, Бараш бы насторожился, но выглядел Валька максимум взбешенным, и то, когда встанет. — Ну так что? Теперь ты согласен со мной поговорить? — Прокашлявшись, Виталик приподнялся на локтях, чтобы не давить на Ежика, но тот опустил его обратно. — Холодно… — Черт, подожди. - Кое-как поднявшись, Бараш дошел до небольшого шкафчика на стене и вытащил оттуда большой плед и бутылку воды. Принес все на диван и аккуратно напоил Ежика, истово протестующего, а после укутал. - Так ведь лучше? Валька кивнул, поблескивая глазами из кулька пледа. Барашу показалось, что он хочет что-то попросить, но стесняется. Очень надеясь, что не ошибся в своих предположениях, Виталик подсел к Вальке, обнимая вместе с пледом. Секунду подумав, Ежик прижался к нему крепче. — Я его люблю. — Знаю, Валь. — А ты? — Я? Нет, не переживай, не люблю я его. — Да нет же! Кого ты любишь, кому не можешь сказать? Это ведь не Нюша… — Того, о ком сказать не могу вообще никому, понимаешь? — Виталик заглянул в лицо не убежденному Вальке. — Честно, никому совершенно. Даже ему. Ежик поежился от безысходности в голосе Бараша и зевнул, устраиваясь удобнее.