Маскарадный хаус.

      Хосок уже стоял на крыльце, когда подъехал Чонгук. Это будет их последняя встреча. Хосок решил наконец нормально поговорить с Чонгуком и поставить точку в их дружбе. Он больше не мог находиться с ним рядом, помня о том случае годовалой давности. Боль жива и вряд-ли она когда-нибудь пройдёт, если Чонгук всё так же будет внезапно к нему приходят, ища помощи. В их истории не может быть больше многоточий или запятых. Это конец.       — Хосок? — вышел из машины Чонгук, не спеша идя к другу.       — Стой. — Чон слегка притормозил и непонимающи глянул на мужчину. Он видел как осунулось лицо Хосока, как тот постарел лет на пять, на лице больше не было той яркой улыбки при каждой их встречи. И почему Чонгук раньше не замечал какие глаза у его друга? Пустые, без капли жизни в них. — Я хотел с тобой поговорить, — тяжело проглатывает слюну в сухом горле. Чонгук видит как Хосоку тяжело даётся каждое слово.       — Я раньше и не замечал, что ты выдавливал из себя улыбку, притворяясь, что всё хорошо, — горько усмехается Чонгук. Хосок всего за неделю стал выглядеть совсем плачевно и Чон знал, что это из-за него. Ему и правда нужно уйти, чтобы дать другу дышать свободно и наконец залатать ту рану, которую Чонгук сдирает каждый раз, когда появляется в его жизни. — Я больше к тебе не приду, обещаю.       — Спасибо, — края губ слегка поднялись вверх в подобии улыбки. Хосок правда был благодарен Чонгуку за его понимание, что он не впал в ярость и не стала устраивать ему истерики.       Хосок поднял глаза на Чонгука. Тот ободряюще улыбнулся ему и опустил взгляд вниз. Хосок кивнул головой то-ли Чону, то-ли своим мыслям и хотел уйти обратно в дом, но тут его остановил Чонгук.       — Стой, ты можешь… вернуть мне ту вещь, которую я просил спрятать?       — Вещь? — нахмурил брови Хосок, а потом он вспомнил о какой именно вещи говорит Чонгук. — Сейчас принесу.       Хосок зашёл в дом. Чонгук же устало облокотился о свою машину, тяжело вздыхая. Сейчас он понял, что потерял когда-то самого дорогого человека — друга, который всегда был рядом и мог поддержать. Да, ещё есть Намджун, но с ним он был не так близок как с Хосоком, да и знакомы они пару лет, а с Чоном они с самого детства. Именно сейчас Чонгуку становится невыносимо больно.Только сейчас он осознаёт все свои ошибки и жалеет. Жалеет, что вообще был в жизни Хосока. Чонгук не имел права дружить с таким светлым и правильным человеком и тем более не имел права рушить его жизнь. Больше он не придёт. Больше он не сможет быть рядом с другом. Больше он не существует для Хосока. Дверь дома открывается и Хосок выходит с маленькой серебристой коробкой в руках. Чонгук последний раз осматривает образ друга. Он в своей любимой голубой с облачками пижаме, на ногах белые тапочки, а на плечи накинута зелёная шаль. Такой привычный друг и уже такой далёкий человек.       — Спасибо, — благодарит Чонгук, принимая коробку, за которую его чуть не убили в квартире Джина. Чёрт, Джин.       В образе всплывает любимый профиль человека, которому он причинил столько боли. Чонгук ненавидит себя за слёзы на этих пухлых щёчках, за дрожащие губы и сорванный голос. Такое чувство, будто Чонгук как вампир, забирал радость и счастье дорогих ему людей. Ведь глаза Джина были точно такие, как сейчас у Хосока. Пустые. Безжизненные. Безрадостные.       Чонгук быстро сел в машину и сорвался с места, стирая шины и вызывая визг колёс. Он так хотел сейчас увидеть Джина и снова просить прощения, стоя на коленях. Чонгук готов был отдать жизнь за него, лишь бы он его простил.       Прямо сейчас Чонгук направлялся к дому Джина. Он должен был с ним встретиться, чтобы отдать вещь, которую он когда-то украл у семьи Ким. Он обязан застать Джина дома и вернуть во что бы то ни стало.       И довольно скоро Чонгук увидел знакомый подъезд. Припарковавшись как попало, Чон решает проверить содержимое коробочки. Хоть он и не сомневался в Хосоке, но лично для себя хотел убедиться. Открыв коробку, Чонгук вытащил подвеску с аметистом. Реликвия семьи Ким, которую Чон украл, когда зачищал следы после задания. Именно за ней и охотились те громилы. Из-за неё чуть не пострадал сам Джин.       Сжав в руке подвеску, Чонгук помчался к двери квартиры Кима. Чон без лишних думок стал стучать и звонить в звонок, но никто не подходил. Чонгук прислонил ухо к двери — тишина. Такое чувство, будто в квартире и вовсе никого не было. Чонгук прислонился спиной к двери и спустился по ней вниз. Обхватив ноги руками, Чон решил дождаться Джина, раз его нет дома. Оно и       не удивительно, будто он не предугадал, что Чонгук мог к нему нагрянуть через пару часов. Он всё же психолог.       — Я дождусь тебя, Джин. Я верну тебе то, что будет напоминать о отце, — шепчет Чонгук, закрывая глаза и прислоняя подвеску к губам. — Пожалуйста, прости меня, Джин-и…