Five Things That Never Happened to Graham Coxon

1993 За кулисами. Это был первый раз, когда ты отсасываешь мне. Это уловка, очередной хитрый трюк. Это не может быть реальным. Неудачный сексуальный опыт, сплошное разочарование, герметично закупоренное в душном и тесном автобусе, как в бутылке. Вот и все, не более. Но так все и началось. Совсем не романтично, когда после ты равнодушно отпускаешь мои плечи вниз. Смесь из запаха пота и алкоголя еще менее привлекательна. Но ты всегда говорил, что все то, что кажется слишком правильным, никогда не бывает реальным. Ты шепчешь мне на ухо такие приторные вещи, и я хочу тебе верить. Я ничего не могу с собой поделать. Я слишком потрясен и выбит из состояния равновесия мыслями о парне с бархатными, невероятными голубыми глазами и светлыми, золотисто-пшеничными волосами. 1995 В большинстве из всех тех ночей, проведенных вместе, между нами происходил только физический контакт. Ты сильнее вдавливаешь меня в заднее сидение такси. Наши руки и рты слишком заняты искусственной игрой в кошки-мышки. Совсем скоро это будет происходить и в гримерных. Иногда рядом оказывается Алекс — сейчас я ловлю его взгляд краем глаза. Он наблюдает за нами, его бокал из-под вина уже пуст, а сигарета свободно свисает с приоткрытого в удивлении рта, вот-вот собираясь упасть и прожечь обивку салона. Иногда мне кажется, что он оказался здесь не случайно, что это ты его пригласил. Я думаю, тебе нравится, когда он ревнует. 1997 Я впервые вижу свет в конце тоннеля. Моя кожа покрыта липкой испариной и двумя различными видами стыда. Я сказал тебе, что не хочу этого, но ты твердо настоял на своем. Ты всегда был таким. Ты держал меня за руку, когда холодная игла впервые пронзила кожу и унесла меня туда, где все остальное после казалось адом. Ты сказал, что это будет чувство, способное заглушить весь мир вокруг. Это звучало так чудесно, так привлекательно, и как я мог тогда устоять? Мы пролежали на полу вместе несколько часов. Я помню, как ты целовал кончики моих пальцев и как звучали бессмысленные фразы, которые мы уже так привыкли произносить. Я — океан, ты — ветер. Без ветра океан не имеет силы. Холодно, холодно, это море было горьким. Но у ветра всегда было свое направление. Я быстро усвоил это. «Ты мне нужен», — говорил ты. И когда я пытался встать, чтобы уйти, ты постоянно тянул меня назад. 1999 Иссиня-черные синяки на бледной коже. Мой глаз распух и сегодня я едва вижу струны своей гитары. Когда Дэйв спрашивает о том, что произошло, я отвечаю, что просто не слишком удачно упал. Я абсолютно уверен, что он не верит в это. Ты никогда не говорил, что это касается нас. Дело было в том, как Алекс смотрел на меня. Ты сказал, что не доверяешь ему. И не доверяешь всей группе. Ты говорил все это, но я знал, как все было на самом деле. 2000 Я не знаю, кем мне суждено быть сейчас. Я точно больше не тот прежний Грэм Коксон. Я помню, как ты нерешительно, будто бы нехотя, без особого энтузиазма пытался раздеть меня, пытался смыть кровь с пола, поднять меня и придать немного достоинства моему виду, чтобы я не выглядел как последний паршивый кусок дерьма. Это была лучшая вещь, которую за все время ты сделал для меня. Может быть, и единственная. Позже Алекс сказал мне, что твои руки тряслись в приемном покое. Я бы возненавидел тебя, если бы еще много лет назад не понял, что ты не способен к сочувствию не потому, что холоден, а по своей натуре. Такова твоя внутренняя природа. Пустота между нами, казалось, проистекала из ощущения, что мы каким-то образом, случайно упустили самое главное — интерес, жажду жизни, потратив большую часть времени, пытаясь понять, что же это такое. «Мы никогда не должны были быть вместе». Я все еще помню, как слова срывались с моих губ, прилипая к языку, как сухая наждачная бумага. Это была худшая ложь в моей жизни, которую мне когда-либо приходилось говорить. 2009 Твоя дочь растет такой же красавицей. Она прекрасна. У нее твои глаза. Я так давно тебя не видел, что почти забыл, как выглядит твое лицо. Сильные руки и нежный шепот на ухо. Я скучал по этим рукам. Ты говоришь, что все будет не так, как раньше, но я тебе больше не верю. Но я все еще хотел бы верить. Я слишком потрясен и выбит из состояния равновесия мыслями о том парне с бархатными, невероятными голубыми глазами и светлыми, золотисто-пшеничными волосами.