Годичные кольца

      Десять       Жилин и Катамаранов сидят за одной партой уже четвёртый год. Они — две противоположности, разноименные магнитные полюсы, крепко-накрепко притянувшиеся друг к другу. Жилин — примерный ученик, всегда вовремя сдающий тетради с домашним заданием и листы с контрольными, а также радующий учительский глаз аккуратно выглаженной рубашкой и ровным пробором. Катамаранов — хулиган и неряха в запятнанной чернилами форме, который вечно забывает сделать, либо попросту игнорирует задание, а на уроках то витает в облаках, то рисует в тетрадках кривых котов и лисиц, устрашающе скалящихся на месте контрольных и классных работ.       Тем не менее, их нерушимый дружеский союз существует со дня знакомства, случившегося ещё в первом классе.       Им никогда не бывает скучно друг с другом. На переменах Жилин занимает Катамаранова интересными разговорами, пересказывая ему прочитанную книгу, так как тот ленится читать сам, или обсуждая с ним новый фильм, тем самым заодно спасая школьные коридоры и кабинеты от разрушений, которые бы непременно учинил заскучавший Катамаранов. После уроков наступает очередь Катамаранова взять на себя роль предводителя их маленькой компании. Под его руководством Жилин постигает тонкое искусство лазания по деревьям и крышам, спасает из затопленного подвала целое кошачье семейство и учится разводить костры на пустыре за жилыми домами.       Ранней осенью или тёплой весной Катамаранов тащит Жилина в мрачный тёмный лес, лежащий в черте города. Он чувствует себя как дома среди старых деревьев, ветви которых скрипят на ветру и шевелятся, словно лапы огромных чудовищ, а Жилину становится страшно уже на подходе к лесу, но он заставляет себя перебороть этот страх, веря, что пока рядом с ним Катамаранов, никакие опасности ему не угрожают.       Зимой они возводят во дворе снежные крепости, которые потом сами же с не меньшим азартом разрушают, а потом идут сушить промокшую одежду домой к Катамаранову, родители которого работают допоздна и не будут им мешать делиться секретами и фантазировать о далёком будущем. Если Жилин мечтает о профессии пограничника или милиционера, то Катамаранов на полном серьёзе уверяет друга, что поселится в своём любимом лесу и станет лесником. Жилин смеётся и обещает приходить к нему в гости, хотя Катамаранов даже не требует от него никаких обещаний. Он и так знает, что они никогда не расстанутся.       Им всего лишь по десять лет. У них ещё всё впереди.       Двадцать       Три года назад Жилин и Катамаранов окончили десятый класс и их пути разошлись. Теперь Жилин учится в Школе МВД, находящейся в соседнем городе, а Катамаранов, который так и не смог определиться с местом учёбы, после службы в армии устроился работать на стройку. Время и расстояние только сплотили их дружбу. Регулярно обмениваясь письмами, оба с нетерпением ждут каникул Жилина, на которые тот неизменно возвращается в родной город. Первым, что слышит Жилин, сходя с поезда, каждый раз становится оглашающий платформу радостный крик Катамаранова: «мой мент приехал!»       На время каникул друга Катамаранов берёт отпуск, чтобы провести с ним как можно больше времени. В первые дни они без особых целей обходят городские улицы, по которым Жилин успевает соскучиться за учебный семестр, беседуя на всевозможные темы. Катамаранов по устоявшейся традиции упрашивает Жилина «навестить лес» и тот соглашается, хотя не испытывает к старым могучим деревьям тёплых чувств. Потом в зависимости от времени года они могут поехать за город кататься на лыжах или пойти купаться на речку. Но чаще всего просто сидят то у Жилина, то у Катамаранова в квартире, слушая пластинки и наслаждаясь обществом друг друга. Для этого им даже необязательно разговаривать. Достаточно просто сидеть рядом на диване и молчать, сортируя старые журналы и газеты для сдачи в макулатуру.       И всё же за последние годы у обоих появились секреты друг от друга. Катамаранов ни за что не хочет признаваться Жилину в своей вынужденной любви к алкоголю. Начав работать на стройке, он стал крепко выпивать, пытаясь таким нехитрым способом заглушить усталость и одиночество. Во время приездов друга он держит себя в руках, но оставшись один вновь заливает в себя водку и дешёвый скипидар, вызывающий у него настоящую зависимость. Жилин в свою очередь скрывает от него, что перестал быть уверенным в своём будущем и всё чаще страдает от ночных кошмаров, в которых их казавшаяся вечной дружба разрушается смертью или предательством одного из них. Насколько он дорожит Катамарановым и его хорошим отношением, настолько же боится причинить ему неприятности или быть отвергнутым, сознавшись, что испытывает к нему нечто большее, чем просто дружба.       Наконец, перед очередным отъездом на вокзал в конце каникул, Жилин набирается смелости и, уже стоя в прихожей, робко целует Катамаранова в грубы. Вопреки всем опасениям тот не отстраняется, а довольно уверенно целует его в ответ, а после шепчет: «возвращайся скорее, мой мент. Мне без тебя так плохо».       Тот обещает, что приедет через четыре месяца на новогодние праздники и сам же понимает, как велик этот срок. Но они оба знают, что выдержат расставание и в итоге всё равно будут вместе.       Им всего лишь по двадцать лет. У них ещё всё впереди.       Тридцать       Сами того не желая, Жилин и Катамаранов оказываются по разные стороны баррикад. Первый теперь служит в местном отделении милиции, а второй благодаря своему безалаберному образу жизни является частым гостем в камере предварительного заключения, по иронии судьбы находящейся в зоне ответственности Жилина. Тайна, которую столь тщательно скрывал Катамаранов, в конце концов открывается. Жилин, узнав о его пристрастии к скипидару, который в последние годы вытеснил собой все прочие алкогольные напитки и занял особое место в сердце Катамаранова, расстраивается, но понимает, что тот не хочет или попросту не может побороть зависимость, и постепенно смиряется.       Он не может себя заставить относиться к Катамаранову как к преступнику, поэтому закрывает глаза на его поведение, никак не подобающее примерному гражданину, за что регулярно получает выговоры от начальства. Катамаранов нагло пользуется своим привилегированным положением и порой может себе позволить выйти на работу пьяным, что никогда не заканчивается ничем хорошим. За последние несколько лет он умудряется снести бульдозером пару деревянных построек, проломить стену местного кинотеатра, смять чью-то машину, неудачно припаркованную у обочины, и утопить в болоте угнанный автобус, благо, что пустой. Прибегая ко всем возможным и невозможным уловкам, Жилин оставляет дела нераскрытыми или не заводит их вовсе, жалея Катамаранова и не желая обрекать его на судьбу уголовника. Тот горячо благодарит друга за помощь и на время затихает, но потом всё повторяется вновь.       Тем не менее Катамаранов с большим трепетом относится к Жилину и просит его беречь себя и не тратить все силы и время на работу. Приходя к нему в гости, ругается из-за привычно пустого холодильника, сам приносит ему продукты, гордо отказываясь от денег. Тогда Жилин варит свой фирменный борщ и в качестве благодарности отдаёт Катамаранову половину кастрюли, перелитую в термос. На такой бартер тот всегда согласен.       Жилин без устали носится за Катамарановым по городу, умоляя его остановиться ради очередного серьёзного разговора и привычно угрожая приводом в милицию. В ответ он лишь заливисто хохочет, заставляя сердце Жилина замирать от нежности, и кричит, немного сбавляя темп: «догони, мент, догони!» Он позволяет Жилину догнать себя и тот, убедившись, что они находятся в безлюдном месте, обнимает его со спины: «всё, Игорёш, догнал». Катамаранов поворачивает голову и награждает своего милиционера поцелуем, а после соглашается выслушать нотацию, серьёзно кивая и обещая исправиться, но Жилин ему не верит. Он знает, что Катамаранов будет делать всё возможное, чтобы эти бессмысленные бесконечные погони никогда не прекращались. И сам Жилин с не меньшей радостью будет бегать за своим проскипидаренным голубчиком, как он его ласково называет. Они оба знают, что ничто не сможет их разлучить.       Им всего по тридцать лет. У них ещё всё впереди.       Сорок       К радости Жилина, Катамаранов берётся за голову и сокращает употребление скипидара. Скорее всего, это объясняется тем, что теперь они вместе живут в квартире Жилина и ему больше незачем пытаться спастись от одиночества. Тем более, что живут они не одни, а с двумя большими своенравными котами — чёрным и рыжим. Им хорошо вместе и Катамаранов с Жилиным жалеют лишь о том, что не осмелились съехаться раньше, опасаясь то ли осуждения соседей, которые могли заметить, что они живут в одной квартире, то ли собственных предрассудков. Сейчас, когда Советский Союз распался и наступила полная сумятица, такая мелочь, как живущие друг с другом мужчины, мало кого может заинтересовать. Люди больше обеспокоены своей собственной жизнью, глобальной нехваткой продуктов и дефолтом, из-за чего на сплетни у них в кои-то веки не хватает ресурсов.       Благодаря службе Жилина и пайку им удаётся держаться на плаву и вести относительно сытную жизнь. Но несмотря на это Катамаранов с большой неохотой отпускает его на дежурства и в рейды, беспрестанно напоминая об орудующих в городе бандитских группировках и прося друга быть осторожным. Жилин всякий раз отшучивается, говоря, что никакие бандиты ему не страшны, но не открывает другу всей правды, как и не рассказывает, откуда в их квартире появляются вещи, которые по нынешним меркам невозможно достать. Сотрудничество с одной из влиятельных городских ОПГ приносит свои плоды в виде хороших свежих продуктов и качественной заграничной одежды, но вместе с тем лишает Жилина сна. Он боится. Не за себя, а за своего любимого человека, которому в случае его ошибки преступники, на которых он тайком работает, могут причинить боль. Не вдаваясь в подробности, он пытается уговорить Катамаранова на время уехать в относительно безопасное место — на дачу, но тот качает головой со словами: «я тебя одного не оставлю. Либо едем вдвоём, либо оба остаёмся здесь».       Вечерами Катамаранов приезжает к отделению на угнанном со стройки бульдозере, чтобы Жилину не приходилось возвращаться домой по тёмным улицам, фонари на которых теперь были разбиты. Вымотанный работой на два фронта Жилин засыпает, как только садится в кабину, и Катамаранову всякий раз жаль его будить, когда они доезжают до дома. После ужина Жилин обычно ложится головой на колени сидящего перед телевизором Катамаранова и горестно вздыхает, вспоминая прежнюю жизнь, когда в их маленьком городе было тихо и безопасно. Катамаранов как всегда безошибочно угадывает настроение друга и старается его приободрить простыми словами: «ничего, полковник, скоро всё наладится, Главное — что мы вместе».       Жилин молчит. Он знает, что пока они есть друг у друга, всё будет хорошо.       Им по сорок лет. У них ещё всё впереди.       Пятьдесят       Жизнь в городе, как и предсказывал Катамаранов, постепенно налаживается. Уровень преступности снизился и по улицам вновь можно ходить без страха в любое время суток. Сердце Жилина теперь спокойно. Он снова служит одному лишь закону и поэтому больше не просыпается от кошмаров, в которых Катамаранов становится жертвой мести рассвирепевших бандитов.       За последние годы город значительно опустел. Молодёжь уехала на поиски лучшей жизни в столицу и за рубеж, оставив ветшающие без должного ухода дома умирать в запустении. Но Катамаранов с Жилиным любят хранящий целую плеяду памятных моментов город, где прошли их детство и юность, и не собираются оставлять его даже ради более комфортных условий. В их жизни практически ничего не поменялось. Они всё так же проводят вместе тихие наполненные уютом вечера, ездят на дачу и, что самое главное, так же сильно любят друг друга.       Катамаранова печалят лишь морщины, с каждым годом всё чётче проступающие на лбу Жилина. На его взгляд, они нисколько не портят некогда юного и свежего лица, но всё же являются неизбежным напоминанием о том, что человеческий век короток. Катамаранов осторожно выдёргивает из густой копны тёмных волос полковника редкие серебряные нити и сам же этого стыдится, словно уличает себя в том, что может разлюбить его из-за возраста. Сам Катамаранов, кажется, нисколько не меняется со дня своего тридцатилетия. В жёстких чёрных волосах нет ни намёка на седину, а лицо, несмотря на употребление горячительных напитков, остаётся таким же румяным и гладким. Катамаранов шутит, что во всём виновата болотная вода, в которую он повадился нырять ещё с юности. К сожалению, старые болота, раньше окружавшие город, высохли и проверить их чудодейственные свойства на Жилине не представляется возможным. Но ни Катамаранов, ни Жилин не унывают. Они продолжают наслаждаться жизнью и отмеренным им временем. Они знают, что хотят провести это время вместе.       Им по пятьдесят лет. У них ещё всё впереди.       Шестьдесят       С тяжёлым сердцем Жилин увольняется из органов. Он как истинный патриот крайне негативно относится к реформе МВД и решается оставить службу, узнав о грядущих переменах. Катамаранов, как впрочем и всегда, полностью солидарен с решением своего милиционера и утверждает, что его зарплаты вполне хватит на безбедную жизнь. Но Жилин понимает, что тот лукавит, и поэтому почти сразу после увольнения устраивается на работу в Школу МВД, которую в своё время окончил. Три раза в неделю он ездит в соседний город читать лекции, а остальное время проводит дома с котами и Катамарановым, который во время выходных Жилина работает на стройке в ночные смены.       Оставаясь по-прежнему бодрым и полным сил, Жилин чувствует, что прожитые годы неумолимо оставляют на его лице и теле печать старения, которая с каждым годом проступает всё отчетливее. Седых волос на его голове теперь настолько много, что выдёргивать их уже бессмысленно. Впрочем, для Катамаранова он по-прежнему остаётся самым красивым человеком на свете. По его мнению, седина и очки для чтения Жилину только к лицу, хотя он сам страшно стесняется произошедших в своей внешности перемен, которые особенно бросаются в глаза на фоне всё такого же юного на вид Катамаранова.       Тем временем город неуклонно меняется. Здание НИИ, в котором по слухам ещё каких-то двадцать лет назад занимались секретными разработками по заказу правительства, теперь зияет разбитыми окнами и Жилину каждый раз становится грустно, когда он проходит мимо. Частный сектор на окраине города сровнен с землёй, уступив место громоздкому нелепому зданию из стекла и бетона. Даже бывшее отделение милиции, где Жилин отслужил без малого сорок лет, снесено и отстроено заново, обретя более современный вид, но, по мнению Жилина, безвозвратно утратив прежнюю духовность.       Со времени их юности изменилось и продолжает меняться слишком многое и далеко не в лучшую сторону. По обоюдному ощущению Жилина и Катамаранова неизменными остаются лишь они сами и их чувства друг к другу. Они знают, что их любовь никогда не угаснет.       Им по шестьдесят лет. У них ещё всё впереди.       Семьдесят       Жилин и Катамаранов окончательно перебираются на дачу, чтобы не видеть перемен, происходящих с их любимым городом. Они решаются на этот шаг после того, как Катамаранов, однажды вернувшись домой с работы, приносит новость о том, что на месте его любимого леса строят новый никому не нужный торговый центр. Объявив об этом печальном известии, он запирается в ванной с бутылкой скипидара и, несмотря на просьбы Жилина выйти, проводит там полночи, после чего ложится в постель и бесцветным голосом говорит, что больше не может здесь оставаться. Жилину ничего не остаётся делать, кроме как поддержать своего любимого человека и уехать вместе с ним за город.       Жизнь на даче обоим идёт на пользу. Здесь время как будто замерло, снова отбрасывая их на десять, двадцать, а то и все сорок лет назад. Просыпающийся на рассвете с улыбкой после очередного сна, перенёсшего его в дни задорной молодости, Жилин впадает в растерянность, когда понимает, что ему уже семьдесят. В душе он всё так же молод, но тело понемногу начинает сдавать. То и дело дают о себе знать старые ранения, полученные ещё во время службы, а по ноющим коленям и спине впору предсказывать погоду. Жилин старается скрывать от Катамаранова плохое самочувствие, но тот, кажется, и так всё прекрасно видит и понимает, поэтому не даёт ему долго возиться в огороде, насильно загоняя в дом и уговаривая отдохнуть. В отместку Жилин с нарочитым старческим кряхтением благодарит его словами: «спасибо, внучек», на что Катамаранов начинает бурно возмущаться. Он понимает, что врёт и себе, и Жилину, говоря о его мнимой молодости, но ничего не может с собой поделать. Не желая смотреть правде в лицо, он продолжает жить прошлым, упорно храня перед глазами облик молодого тридцатилетнего Жилина, который с весёлыми возгласами гоняется за ним по лесу и полям. Нынешний Жилин уже не в состоянии за ним бегать и его голос уже не так чист и звонок. Но Катамаранов по-прежнему его любит.       Жилин тоже любит Катамаранова, внешность которого не меняется с тридцатилетнего возраста, что избавляет его от необходимости наблюдать за тем, как любимый человек медленно стареет. С выходом на пенсию он меньше волнуется по мелочам и чувствует себя абсолютно счастливым, занимаясь огородом или совершая долгие медленные прогулки с Катамарановым. Тот много и усердно работает, занявшись постройкой домов под ключ в соседнем посёлке, постепенно улучшая и облагораживая их жилище, которое без ремонта грозило начать разрушаться. Его стараниями на даче теперь можно жить круглый год, не боясь холода и сырости. Кроме того, он строит пару теплиц для урожая, чем добивается пылких благодарностей Жилина в свой адрес.       Катамаранов знает, что сделает всё, лишь бы доставить Жилину хоть немного радости. Жилин знает, что сделает всё, лишь бы не причинить Катамаранову слишком много боли.       Им по семьдесят лет.       Восемьдесят       Катамаранов вновь начинает пить. Почти завязав со скипидаром двадцать лет назад, он срывается только сейчас. Он не может видеть, как медленно угасает его любимый человек, и поэтому старается заглушить горький привкус отчаяния и страха литрами привычной жидкости, отдающей запахом хвои. Правда, помогает это слабо. То ли упало качество производимого скипидара, то ли он перестал действовать на Катамаранова.       Жилин всё сильнее начинает сдавать. Он и сам это чувствует. Отказывается выходить на улицу, часами о чём-то думает, печально смотря в окно. Сторонится Катамаранова, когда тот пытается его обнять или поцеловать. На регулярные признания в любви лишь раздражённо отмахивается: «и нужен тебе такой старый пень?» Тем не менее, его разум всё так же ясен, а чувство юмора остро. Они подолгу беседуют, словно желая наговориться напоследок. Вспоминают счастливые долгие годы, проведённые вдвоём, жалеют о том, что их счастье оказалось не вечным, и всё же хотят провести вместе ещё как можно больше времени. Они стараются не думать о будущем и живут сегодняшним днём, радуясь тому, что у них есть. Жилин и Катамаранов знают, что скоро им придётся расстаться.       Им уже по восемьдесят лет.       Девяносто       Жилин уходит глубокой ночью. Тихо, не просыпаясь, словно не желая беспокоить Катамаранова. Но тот, будто почувствовав, что остался один в постели, мгновенно вскакивает, тяжело дыша от дурного предчувствия бросается к Жилину и лихорадочно сжимает его худые иссохшие запястья в попытке нащупать пульс. Поняв, что всё кончено, Катамаранов падает на колени перед кроватью и, застыв в безмолвном горе, сидит так до рассвета. Затем его глаза вдруг озаряются безумной надеждой. Он резко встряхивается и отправляется к старому знакомому, которого не посещал уже много десятилетий.       В ответ на его просьбу Саня сурово хмурит брови: «не положено. Для тех, кто умирает своей смертью от старости, путь назад закрыт». Он пытается отправить Катамаранова обратно, но тот твёрдо намерен идти до конца и начинает требовать, умолять и угрожать с таким отчаянным напором, попеременно падая на колени и грозя кулаками, что в конце концов Саня сдаётся. Он обещает попробовать найти решение и просит Катамаранова уйти назад в земной мир лет на десять-двадцать, а потом возвращаться за ответом. В первое мгновение тот разражается возмущениями, не соглашаясь так долго ждать, а потом внезапно затихает и прерывающимся от волнения голосом спрашивает: «если я решу умереть прямо сейчас, я смогу снова встретиться со своим полковником?» Саня бубнит: «не положено. Ты только половину своего срока прожил, ещё столько же проживёшь — тогда и возвращайся». Но Катамаранов уже принял решение. Спокойно взглянув в светящиеся неодобрением глаза Сани, привыкшего делать всё по регламенту, он твёрдо заявляет: «я отказываюсь. В документах так и напиши — произошла форс-мажорная ситуация, Игорь Натальевич Катамаранов отказывается от назначенного ему срока в сто восемьдесят лет, ограничившись половиной из них».       Не переставая ворчать себе под нос, Саня медленно, слишком медленно, роется в кипе бумаг, возникшей в его руках по щелчку пальцев. Наконец, находит нужную и даёт Катамаранову на подпись вместе с обычной шариковой ручкой и напоминает: «уйти отсюда ты уже не сможешь. Никогда». Тот согласно мычит и наскоро подмахивает документ. Забрав подписанную бумагу, Саня исчезает.       Не проходит и нескольких секунд — хотя есть ли здесь вообще такое понятие, как «время»? — как на горизонте появляется стремительно растущая точка. Не в силах устоять на месте, Катамаранов бросается ей навстречу.       Предчувствие его не обмануло. Одетый в выглаженную милицейскую форму с погонами полковника молодой тридцатилетний Жилин бежит к нему, широко раскинув руки. Повиснув у Катамаранова на шее, он с нежностью шепчет: «балда. Мог бы ещё целых девяносто лет прожить». Катамаранов чувствует распирающее его изнутри ощущение счастья: они снова вместе. Они оба молоды. Они никогда не расстанутся. Поэтому, прижимая к себе Жилина, он отвечает: «нет. Не мог бы. Без тебя, полковник, мне жить бессмысленно».       Они знают, что это правда. Они знают, что теперь всегда будут вместе. Они знают, что у них есть целая вечность.       У них ещё всё впереди.