***
Он замечает ее на куске коряги посреди океана прямо перед тем, как волна уносит ее под воду, и грудь Иккинга взрывается от паники. — Беззубик, ныряй! Беззубику говорить дважды не нужно, и он, слаживая крылья по бокам, ныряет в океан. Вода ледяная, но Иккингу все равно на то, как холод кусает его кожу, ему лишь важно добраться до Астрид. С каждым его гребком она падает все ниже, и, в какой-то момент, Иккинг думает, что это конец, что он не доплывет до нее. Но сама мысль об этом такая ужасающая, что он заставляет себя плыть быстрее, игнорируя нарастающее давление в ушах и боль в глазах от соленой воды. Он тянется к ней и успевает схватить за запястье. Иккинг кладет ее руку себе на плечо, а свою обвивает вокруг ее талии, и тянет их вверх, сражаясь с течением изо всех сил. Беззубик ловит их на пол пути, и они с Астрид, плотно прижавшиеся друг к другу, взмывают над водой прямиком в холодный воздух. — Астрид! — кричит он хрипло. — Давай, Астрид! Астрид! Ненадолго, но она открывает глаза. — Почему так долго? — хрипит она, пока Иккинг прижимает ее к себе. — Ох, слава Тору, — облегченно бормочет он, и на мгновение задумывается о том, чтобы поцеловать ее. Но не делает этого. (Позже, намного позже, он думает, что хорошо, что не сделал этого. Иккинг не хотел, чтобы их настоящий первый поцелуй был из-за того, что она еле выжила. Он хотел, чтобы поцелуй был из любви к ней, чтобы они были в безопасности, одни, ведь тогда он сможет говорить ей об этом снова и снова). III. Они редко ссорятся. Обычно, и ссориться как-то не о чем. Астрид была его правой рукой, а Иккинг никогда не просил, и не попросит ее о чем-то, что ей не нравится. В этом они были хороши. Такое отношение делало управление Краем легким и беспроблемным (насколько управление Забиякой и Задиракой может быть беспроблемным). Но сегодня, вернувшись после налета на корабли Вигго, все было далековато от беспроблемного. Конечно, они и раньше получали ранения, но сегодня все было по-другому. Никто раньше не выходил из боя сильно раненным. Обычно это были просто какие-то незначительные царапины или синяки, но как бы Астрид не притворялась, ее хромота напоминала о том, что так бывает не всегда. День, когда она и Громгильда пропали, все еще был свеж в его памяти, и еще свежее тот, когда он чуть не потерял ее из-за Бича Одина. Потому вид, как она хромает, держась за Хедер, заставил сердце Иккинга болезненно сжаться в груди. Девушки пошли к своей хижине, чтобы перевязать ногу Астрид, а Иккинг пошел за ними, потому что… ну, наверное, нет никакой веской причины идти за ними, кроме как желания убедится, что с Астрид все в порядке. Он ждет снаружи, стараясь не вздрагивать каждый раз, когда слышит шипение Астрид от боли, пока Хедер латает ее, и это никак не улучшает его настроение. Он не злится, убеждает себя Иккинг, просто обеспокоен. Но, слыша, как Хедер говорит что-то вроде «Боги, Астрид, рана очень серьезная», его кровь вскипает в жилах. Когда они заканчивают (наконец-то) Хедер проходит мимо него и поднимает руку, привлекая его внимание. — Она будет в порядке, — говорит она. — Просто какое-то время не разрешай ей делать что-то слишком энергичное, но там ничего серьезного, так что не переусердствуй. — Конечно, — бормочет Иккинг и заходит. Астрид сидит на кровати, положив раненую ногу на табурет. Ее колено сильно перевязано, и даже отсюда Иккинг видит, как сильно ткань пропиталась кровью. Он не злится, напоминает он себе. Он не злится, но… — О чем ты думала? — рявкнул он. Астрид смотрит на него так, будто не верит, что этот разговор в самом деле происходит. Будто это не то, что им сейчас нужно обсуждать. Будто он бы не сделал то же самое для Беззубика (и давайте будем честны, он бы сделал это), но сейчас не об этом. — Только давай без нравоучений, — холодно сказала она. Ее глаза словно кинжалы, и где-то внутри его рациональная часть просит его отступить, но он игнорирует ее. — Тебя ранили, — шипит он. — Это пустяк, — она встает, собираясь доказать ему это, но ее колени подгибаются, и единственная причина, по которой она не падает сразу, так это то, что ей удается ухватиться за спинку кровати. — Очевидно, что нет, — Иккинг хмурится и опускает ее обратно на кровать. — Астрид, ты должна перестать так делать. Она невесело рассмеялась и выдернула руку из его хватки. — Перестать делать что? Защищать Громгильду? — она усмехнулась. — Ты хочешь, чтобы в следующий раз стрела попала в нее? Ты что, хочешь, чтобы Вигго сбил нас? — Ты знаешь, что я не это имел ввиду. Астрид посмотрела прямо на него. — Тогда отстань от меня, — она цыкнула. — Ты бы сделал то же самое для Беззубика, для любого из наших драконов, так что даже не смей поучать меня. И кстати, я в порядке, спасибо, что спросил, — она подняла ногу на кровать с очень неприятной миной, явно обозначающей, что разговор окончен. И он правда должен был быть окончен, если бы не просачивающаяся сквозь леггинсы кровь, благодаря которой Иккинг почти тут же теряет самообладание. — Ооо, ты в порядке, — медленно произносит он, — как например в тот раз, когда ты почти умерла от холода, когда Громгильда пропала? — Даже не начинай, Иккинг. — Или ты имеешь в виду тот раз, когда почти умерла от Бича Одина? — О, вот как мы теперь заговорили? — Астрид хмуро смотрит на него, и поднимается на ноги, чтобы смотреть ему прямо в глаза. — В чем, во имя Хель, твоя проблема, Иккинг? Я не планировала такого, и ты не можешь кричать на меня из-за этого, особенно, потому что ты кучу раз подвергал себя опасности, играя в эту глупую игру с Вигго. Ты злишься на меня? Внимательно посмотри сначала на то, что ты делаешь на регулярной основе. Иккинг рычит. — Я злюсь не на тебя! Я злюсь из-за того, что, когда ты попадаешь в такие ситуации, то никогда не рассказываешь о них, пока все не становится слишком плохо, и потом я уже помочь не могу! — Я не просила помощи! — так же рычит Астрид. — Ты что, не понимаешь? — он хватает ее за плечи, но сразу же забывает, что хотел сделать. Она здесь. Она в порядке. Она жива. Гнев Иккинга покидает его так же внезапно, как и появился, и он прижимает ее к себе самыми крепкими объятиями, на которые только способен. Он слышит, как у нее от удивления перехватывает дыхание, и сжимает ее еще сильнее. — Я дважды видел, как ты чуть не умерла, — бормочет он ей в волосы. — Ты. Ты же непобедимая, и… Астрид, я не думаю, что переживу третий раз. Если бы… если бы я мог сделать что-то раньше. Астрид колеблется, но через мгновение вырывается из его объятий. — Иккинг… — начинает она, убирая челку с его лица. — С моей ногой все в порядке, хорошо? Такого больше не повторится… Я не собираюсь почти умирать снова. Ты не должен так волноваться обо мне… — Я знаю, — говорит он. — Но я не перестану волноваться, пока вся эта история с Вигго не закончится. Я имею в виду… после всего, что было… ты должна понимать, как я… Астрид кивает. — Я понимаю, — тихо говорит она. — Понимаю. Мне жаль, что я напугала тебя, — она немного вздрагивает из-за того, что встает на цыпочки, но, пересилив себя, прижимается губами к его щеке и легко улыбается. — В этот раз я в порядке. Правда. Хорошо? Иккинг тяжело вздыхает, касаясь руки на его щеке. — Хорошо, — бормочет он. — Прости, что накричал на тебя. — Прощаю, — Астрид улыбается ему. Иккинг подумывает (целую секунду) о том, чтобы поцеловать ее. Но не делает этого. II. Иккинг думает, что должен был предвидеть это в первую очередь, когда он и Рыбьеног проектировали Подводный Котел. Он уже однажды (лишь однажды) читал о батисферах… но даже там говорилось, что это ужасная, просто отвратительная идея, но что еще они могли сделать? Он был целиком и полностью виноват в том, что у Олуха не было золота, и это была его вина, что Вигго нацелился на его родной дом. Как минимум, потому что не он придумал способа получше. Подводный Котел быстро наполнялся водой, слишком быстро. Иккинг слышал металлические стоны каждый раз, когда Беззубик стрелял по нему. Дракон был в отчаянии, но даже он понимал, что уже слишком поздно. — Уходи, — умоляет он. — Беззубик, плыви, спасайся сам! Но Беззубик лишь грустно рычит и упирается носом в янтарное окно. Иккинг печально усмехается. — Я знаю, братец, — говорит он, в последний раз оглядывая Подводный Котел, и в глубине души зная, что это конец. — Я бы тоже не ушел, — он поднимает голову, делая последний огромный вздох, ровно настолько чтобы попрощаться с Беззубиком, и принимает свое поражение. Он никогда не победит Вигго. Он больше никогда не увидит своих друзей. Он больше никогда не увидит Астрид, и вспоминает все случаи, когда мог поцеловать ее, но не сделал этого, проклиная себя за них. Иккинг дарит Беззубику последнюю улыбку, но… — Беззубик! Подводный Потрошитель выскакивает из ниоткуда, и последнее, что помнит Иккинг — это звон Подводного Котла в его пасти, прежде чем…***
— О, нет, Иккинг! Астрид? — Пожалуйста дыши. Прошу тебя. Что-то зарычало и нечто скользкое коснулось его щеки. Он думает, что это, наверное, Беззубик. Кажется, что-то еще теплое сжалось вокруг его руки. Вода вырывается из его легких. Он поворачивается и давится, глотая столько воздуха сколько может, и хрипло смеется пока Беззубик подпрыгивает от облегчения. — Я… Я живой, брат… Я живой, — ему удается восстановить дыхание, и он поднимает взгляд на Астрид… Боги, Астрид… Она выглядит так, будто сейчас бросится на него. Но она не делает этого, и он благодарен ей, потому что ее стальные объятья вышибали из него весь воздух, а он ему сейчас был ой, как нужен. Борода Одина, как же она красива. Он касается ее руки, которая лежала на его плече и улыбается. Он должен ее поцеловать. Еще минуту назад он думал, что никогда не сделает этого. Он должен поцеловать ее. Он не делает этого. I. Астрид всегда была сильной и непобедимой, но вот внезапно она перестала быть такой и это хреново. Иккинг даже представить себе не может, каково это, когда у тебя все это отбирают, быть такой беспомощной из-за потери такой, как оказалось, незаменимой вещи. Он понимает, что она расстроена, правда понимает, но при этом она так же упряма, как и сама Хель, и ее нежелание прятаться расстраивает его даже больше. — Громгильда! — кричит она, явно желая сесть на оную и снова вступить в бой, но даже Громгильда уже возмущенно на нее рычала из-за спины Иккинга. — Все хорошо, — говорит он ей. — Она со мной. Нам нужна ее помощь, я не могу сражаться и одновременно заниматься тобой! Она застонала от негодования. — Ладно! — рявкнула она. Иккингу даже показалось, что она пробормотала себе еще что-то нахальное под нос, но он не расслышал этого, потому как кричал команды Громгильде. Наказание, а не команда, но они справляются, и Тройной Удар убегает в лес, чтобы избежать очередного выстрела. Иккинг вздыхает, и соскакивает с Беззубика, направляясь к Астрид. — Ладно. Полетели скорее в лагерь, пока он не вернулся, — сказал он. Астрид поднялась не говоря ни слова. Она обошла его и направилась к Беззубику. — Эм… — начал он. — Нет, Астрид, это Беззубик. Ты не хочешь лететь на Громгильде? — Она ясно показала, что не хочет больше со мной летать, — пробормотала она. Где-то с секунду Иккинг стоял запутавшись. Она даже подумать не могла о том, что Громгильда не хочет с ней летать, просто потому, что та слепая. — Астрид, она тебя защищала. Не подпускала тебя в опасную битву. Это здорово, если подумать. Астрид, похоже, не особо этому обрадовалась. — Да уж. Только знаешь, что-то мне сегодня не хочется кричать «здорово», — с горечью сказала она, слепо стараясь подойти к Громгильде. Иккинг нахмурился. — Слушай, — сказал он, хватая ее за руку, прежде чем она успеет отойти. — Мне, конечно, трудно представить, что с тобой происходит. Ты… ты же Астрид. Ты сильная, непобедимая. — Уже нет, — сказала она вздыхая. — А если не пройдет, Иккинг? Если я до конца жизни останусь такой? Что тогда? У него уходит на это секунда, но Иккинг, наконец, понимает. Она не просто расстроена, она напугана. Астрид боится, что это конец для нее, что с ней будут обращаться, как с инвалидом всю оставшуюся жизнь, и, Боги, если и существовали два слова, которые совсем не сочетались, так это «Астрид» и «беспомощная». Иккинг взял ее руки в свои. — Астрид, мы уже столько с тобой пережили, столько всяких бед, — говорит он. — Думаешь мы с этой не справимся? Астрид у тебя есть я. Запомни это. Что бы ни было, что бы не ждало нас впереди — я с тобой. Иккинг и Астрид до конца времен. Навсегда. Кажется, вот он момент. Он наклоняется немного и… — Ты это слышал? Иииии не целует ее. (Удивительно, но в этот раз она прервала его. Сейчас он по-настоящему собирался поцеловать ее. Но, наверное, так даже лучше, а иначе Тройной Удар мог поймать их).***
Конечно же к ней вернулось зрение (к счастью), и, пока все остальные на арене тренируют Тройной Удар, он садится, свесив ноги с края стойл. Это было безмолвное приглашение прийти и присоединиться к нему. И он знает, что Астрид тоже очень сильно хочет, наконец, поговорить с ним об этом. — Точно все хорошо? — пристыжено начал он. Она захихикала. — Прекрасно, Иккинг. Можешь больше за меня не переживать. — Ну, — говорит он, пожимая плечами, — я всегда буду за тебя переживать. По-другому никак. — Да-да, — похоже она смирилась с этим, но потом посмотрела на него и добавила: — В этом мы с тобой похожи. Иккинг фыркает, и с намного большей храбростью, чем он когда-либо от себя ожидал, подвигается к ней. Астрид игриво толкает его локтем, и он почти отступает, думая, что оказался слишком близко, но та лишь хихикает, и все напряжение спадает с его плеч. Астрид делает вздох. — Можно один вопрос? — Конечно, — а вот и долгожданный вопрос. Стоит признать, его удивляет, что она не спросила его раньше… но ведь он только один раз смог решиться на поцелуй, да и тот не удался. — Эм… там, на поляне, когда мы с тобой… Ну, ты понял. Ты же меня чуть…? Иккинг издал нервный смешок. — Уф. Так ты тоже почувствовала, да? Ну, я сумел сдержаться… — Да, — она снова вздыхает. — А почему? — О? О! — он нервно хихикает. — Просто я… решил не время. Я всегда думал это должно случиться… И да, действительно я давно об этом думаю… нужен подходящий момент. Астрид тоже хихикает. Солнце так красиво освещает ее лицо, что Иккинг почти обо всем забывает, потому что не хочет отрывать взгляда от нее, но она улыбается ему и говорит: — Ну, по-моему, сейчас самый подходящий. — Да? — Иккинг почти смеется. Кажется, она так же расстроена этими «почти» разами, как и он. Это, безусловно, самый вежливый способ сказать «черт возьми, поцелуй меня уже», при этом не говоря «черт возьми, поцелуй меня уже», и он снова смотрит на закат, позволяя улыбке тронуть его губы. — Да. Да, наверное. И он целует.I will take your side You make me feel like I've been waiting my whole life And I could die To find that simple kind of love You can't deny