Порок любимого сердца.

— Её сердце не выдерживает! — кричит врач, буквально разрывая глотку. В душной комнате слышен лишь голос главного врача, принимающего рисковые роды, и писк аппаратов, которые уведомляли о состоянии здоровья пациента. На операционном столе лежала беременная Гермиона Грейнджер и умирала. Кардиомонитор показал тонкую линию, обозначающую лишь то, что девушка и правда не справилась. А ведь её предупреждали, что её ребёнок высасывает магию и жизненные силы юной волшебницы, но двадцатилетняя Гермиона не хотела ничего слышать. Она хотела лишь дать шанс другому человеку, ведь её собственная жизнь стала ненужной. Она погибла. Теперь счёт шёл на секунды, нужно было вытащить ребёнка, которого, по всей вероятности, начало сдавливать в матке. И вот, через пятнадцать минут кропотливой работы, посиневший младенец оказался в руках у акушеров Святого Мунго. — Девочка, Марти, — подозвал тучную женщину врач, — 2700 граммов, 38 сантиметров. Необходимо обогатить кислородом. Иди. Он отдал ребёнка миссис Марти и ушёл, чтобы сообщить другу мисс Грейнджер о трагедии. Невысокий брюнет трясся около стены, роняя солёные слёзы. Он знал, что произойдёт. Гарри Поттер один из немногих, кто знал, что она умрет, что отец ребёнка решил не помогать ей, убивая. — Мистер Поттер, миссис Поттер, — поприветствовал врач — Осси, — я сообщаю, что роды прошли тяжело. Нам не удалось спасти девушку, но ребёнок жив. Это девочка. — Она и хотела девочку… — прошептала Джинни, обнимая мужа, который уже не скрывая истерики, выл на грязном полу, не обращая внимания ни на что. — Мне жаль, мы не могли помочь, вы знаете, — тихо сказал Осси, опуская глаза, отступая в свой кабинет, чтобы переспать с мыслью о смерти Героини войны. — Мерлин, Божечки, пожалуйста, я больше не выдержу, — выл Гарри, оттягивая волосы, выдергивая их. — Тише, дорогой, тише, — надрывно шептала Джинни, пытаясь успокоить бешено стучащее сердце и поток собственных слёз. — Мы справимся, родной. * * * — Она погибла, — тихо, но твёрдо сказал Поттер, прикрыв глаза. — И? — пафосно спросил Малфой, устремляя цепкий взор на лицо Гарри. — Она погибла, рожая твою дочь! — Прокричал брюнет, кидаясь вперёд, но вовремя остановил себя, что не ударить блондина. — Мне похуй, Поттер. Эта грязнокровка сама прыгнула ко мне в постель, я не заставлял. То, что она вообще там оказалось — уже чудо, для неё в первую очередь. Я не хотел её, просто трахал, чтобы было. Собирал коллекцию, с вашего позволения. — Он высокомерно поднял бровь, ожидая реакции друга своей бывшей любовницы. — Гермиона любила тебя, Драко, не знаю за что. Но любила. А ты даже не захотел помочь ей выжить. Ты же мог, все мы прекрасно это знаем. Но это сейчас лишнее. Я не буду больше приходить, мы с Джинни и Джеймсом решили уехать, чтобы не вспоминать. Поэтому я пришёл, чтобы сказать. Твоя дочь находится в доме малютки на Флит-стрит. Её имя — Скати Драко Малфой. Если захочешь увидеть девочку или забрать — валяй. Я же её видеть не могу, она слишком похожа на неё, так сказал Осси. Прощай, сука. — Он резко развернулся и вышел из кабинета владельца Malfoy Company, забывая всё, словно страшный сон. * * * — Добрый день, вы к кому? — поинтересовалась улыбчивая женщина, работница детского дома. — Здравствуйте, я к Скати Малфой. — Спокойно ответил блондин, сохраняя серьезное лицо. — А вы ей… — она чуть приподняла брови, молча прося продолжения. — Отец. — Ох… — она выпучила глаза, соскакивая со стула. * * * — Милая, — подозвала воспитательница Роза девчушку с хвостиками по имени Скати. — Да, мадам? — откликнулась трёхлетняя девчушка. — За тобой пришёл папа. — Па… папа? — переспросила малютка, вытирая вмиг образовавшиеся слёзы. — Всё верно. — подтвердил кто-то из-за спины Скати. Она обернулась, врезаясь взглядом в высокого мужчину с такими же серыми глазами и белыми, как и у самой Скати, волосами. — Я твой отец. И я пришёл, чтобы забрать тебя. — Папочка, — прошептала растерявшаяся малышка, неспешно подходя к блондину. А, когда подошла в притык, лишь уткнулась лбом в коленную чашечку отца, обхватывая маленькими ладошками лодыжку, прижимаясь всем телом. — Ты пришёл за мной, добрый папочка. * * * — Скати, не смей этого делать! — прикрикнул Лорд Малфой, отстраняя дочь от ёлки. Она планировала повиснуть на ней, чтобы повеселиться. — Извините, сэр. — Слёзно прошептала малышка. — Папуля, мне просто хочется, чтобы ты обратил на меня внимание, а не сидел в нотубуке* — серьезно сказала Скати, разворачиваясь, чтобы оставить отца одного, как он любил. Блондиночка знала, что отец не особо любит её, даже несмотря на её пятилетний возраст, девочка многое понимала. Как и то, что не была любима и желанна. Скорее всего, мама оставила её младенцем по той же причине. Но ей оставалось только гадать, так как отец никогда не позволял говорить про маму. Это слово вообще было неким табу в их скромной (по количеству членов) семье. * * * — Папуль, — поприветствовала десятилетняя Скати своего родственника, сухо кивнув. — Малыш, у меня для тебя подарок. — Подозвал Драко, протягивая чёрную коробку родной девочке. — Что это? Подвеска? — Искренне улыбнулась девочка, обнимая отца. — Да, малышка, но не простая. Она… открой её. — попросил он. — Кто это? — переспросила блондинка, узнавая свои черта лица в сфотографированной смеющейся шатенке, стоящей в обнимку с её счастливым отцом, который рассматривал девушку влюблённым взглядом. — Ты выросла, родная. Пришло время тебе рассказать. Это твоя мать — Гермиона Грейнджер, — сухо начал он, распахивая глаза, находя что-то интересное в потолке. - Она погибла во время родов. Но, как думают её друзья — по моей вине. — А это так? — дрожащим голосом спросила блондинка, привлекая подвеску поближе к сердцу, боясь, что её отнимут. — Нет, малыш, это не так. Когда мама забеременела тобой, мы были очень счастливы. Пока на пятой неделе беременности у твоей мамы не случились боли, мы вместе сходили к врачу — Осси, который поставил диагноз Гермионе — порок сердца. И дело не в её теле, это было проклятье, которое не снималось без вреда для тебя. А наложено оно было моей тёткой во время войны. Твоя мать боялась, что, если Гарри Поттер, её лучший друг, узнаёт о своей косвенной вине в этом диагнозе — умрет от горя вместе с ней. Поэтому она придумала план. Я должен был выставить себя ублюдком, прости за выражение, который отказался её спасать. На самом же деле, я проводил все девять месяцев не отлипая от неё, мне каждую секунду было необходимо чувствовать любимое тело рядом. Но спустя положенный срок, она погибла. И на свет появилась ты. Я забрал тебя из детского дома, когда тебе было три. Я знаю, что ты, малыш, помнишь это. Три года мне потребовалось, чтобы хоть немного попытаться пережить смерть любимой и снова смочь увидеть её черты, но уже в тебе. Прости, что не рассказал раньше… — Уже не стесняясь своих рыданий молил Драко, упав на колени перед ревущей доченькой.