дежавю

Пенелопа зажмуривается до кругов перед глазами. Мужчина перед ней Пенелопе определённо незнаком, но… Но но но белый цвет на мгновение сменяется снежным пеплом, и лицо кажется взрослее-старее, и сквозь синюю радужку проглядывает фиолетовый отблик а р к а н ы. Не хватает только посоха с навершием ворона и глупого ремня на шее, и образ сложится. Не складывается. Совершенно незнакомый молодой мужчина озабоченно смотрит на герцогиню и протягивает платок, и что-то говорит. «Элуна», — хочется спросить Пенелопе. «Кто это?» Но Пенелопа не знает, кто такая Элуна, и почему на языке крутится верность и чьё-то имя, каркающее и резкое. Дерек поражённо распахивает глаза — ну что ты смотришь на меня так, мальчик? почему «мальчик», он же старше? — и мир кружится в ритме ре мажор. Кажется, в Дарнасе во время ярмарки играла такая же мелодия… Но ни на одной карте мира нет страны или города Дарнас. Пенелопа вглядывается в кровавые глаза кронпринца и гадает — охотница или её добыча? Страж или заключённый? А впрочем, важно ли? Пенелопа видит во снах седую воительницу с ледяным взглядом и тяжёлыми латами. Имя у воительницы ей под стать — резкое, отравленное, противоречивое, отрывисто-приказное. Эльфийка безумная, в шрамах вся, с войной внутри и снаружи. М а й е в. сестрёнка И на другой стороне сна — извечный её враг, когда-то златоглазый эльф, а нынче — а может, раньше или в будущем ещё — слепец со Скверной в жилах и глазницах, полудемон, пошедший против мира и напророченной судьбы. Безумное пламя, разгоревшееся на костях. Пенелопа вглядывается в кровавые глаза кронпринца и понимает — оба. Она всё ещё не знает, кто они и почему снятся ей, но… Почему-то насмешливый взгляд Каллисто дарит ей радость. Потому что от Дерека пахнет кладбищем и в глазах его мелькает застывший багрянец, Рейнольд иссохший какой-то, а Ивонна откроёт ради силы шкатулку Пандоры и заставит вырвавшихся оттуда демонов залить всё вокруг кровью. Пенелопа закрывает вспыхнувшие белым глаза и думает, что принц Кель’Тас не спас даже себя, падшую королеву Азшару свергли, а ставшую бесполезной Сильвану убил её же союзник.