О разбитом сердце

Ужели лучше так трепетно скрывать своё богатство, И на его охрану время тратить понапрасну. Запрятывая ценность, боясь, как бы чего не вышло , Одним прекрасным днём вдруг обнаружить, что, И вправду, ничего не вышло. *** Однажды зимней ночью в городе миллионном Свёл случай мальчика и даму в подштопанной федоре; Два одиночества: один – по воле приключения, Другая же давным-давно закрылась от общения. В музыкальном театре над роскошным залом для гостей Чердак находится – склад ненужных декораций и вещей. Там наша дама и живёт. Передохнуть, согреться, Она впустила мальчика. Пока они не разлучились Есть время им потолковать о том о сём. Дама: «Чарующую музыку со всего света Могу я слушать здесь, не покупая дорогих билетов. Спокойно здесь мне среди скрипок, контрабасов, Фортепиано, люстр, стоек, тканей разных, Которые когда-то украшали коридоры, зал и сцену, Помогая музыкантам воспроизводить шедевры. Мальчишка не спеша обошёл по кругу Собранную груду пылящейся культуры. Тем временем оркестр снизу исполнял симфонию, И зритель с замиранием слушал перелив мелодии. «Вы, — спросил он, — привОдите сюда друзей, Под музыку живую пьёте чай, скрываясь от дождей? «О, нет, — спокойно отвечала дама, — Друзей, приятелей, у меня, мальчик, мало. Да и никто, сказать по правде, не горит желанием Со мною разговориться: прохожие заранее научены стыдливо отводить глаза Когда в них попадают, как соринки, похожие на меня». «Извините, — в смущении попросил мальчишка, Жалея уж, что задал свой вопрос неловкий слишком. «Нет-нет, всё хорошо, — сказала дама, улыбнувшись, — А знаешь... я не всегда была такой ненужной». «Какой вы были?» — спросил мальчик, сев напротив. «Был дом, семья, камин, уют, работа. Но тот, с кем в радости и горе пообещали вместе быть, Счастье и волнения всю жизнь напополам делить, Он.. разлюбил наш дом, камин, уют, семью. С тех пор к себе я слишком близко людей не подпускаю, Доверия к ним отныне нет: солгут, Обидят, осмеют, раздавят, бросят и уйдут. Забудут... Страшно. Стоит трудным временам случиться. На чердаке с моим разбитым сердцем ничего не приключится. И свой век я здесь тихонько доживу без никого, Ведь посторонним подниматься сюда запрещено». Мальчишка, выслушав внимательно рассказ, Сказал: «Мне б было сложно соблюдать такой наказ. А люди вообще часто забывают, (Поверьте мне, я как никто об этом знаю), Но нет, не все хотят друг другу сделать больно. Вы знаете: у взрослых постоянно дел по горло. Даже свою я голову, как дед мой говорил, Если бы она откручивалась, на заднем сидении забыл. Наверно, некоторые не со зла не помнят, А по рассеянности просто... забывают вспомнить? «Но что, — спросила дама, — если я опять Буду обманута — сердца своего тогда мне не собрать. Оживлять аккордами торжественный высокий зал Оркестр в чёрных фраках продолжал. Дирижёр кардиограмму палочкой в воздухе выводит, И сердца гостей стучат согласно в такт мелодии. «Я понимаю Вас, — сказал мальчишка ясно, — У меня тоже было то, что я сломать боялся: Мне подарили пару замечательных коньков Восторга моего предела не было – теперь я мог Кататься день и ночь, попробовать бы сделать сальто, И много других трюков, не щадя асфальта. Знаете, потом что с ними стало? Ни-че-го. Думал, что если часто падать, то легко Могу их поцарапать, испортить, поломать, А кто-то мог на них польститься и украсть. Коньки в коробку положил обратно под кровать. Так, в них я никогда на улицу не выходил, А когда однажды вновь померить их решил, То обнаружил вдруг, что поздно — вырос я из них». «Пример занятный, — поправив шляпу, дама отвечала, — Но сердце и коньки — сравнивать едва ль пристало». Пожав плечами, гость сказал: «Но всё же В главном они между собой похожи: Что толку в роликах, в разбитом сердце, Коль похоронены они в безвестном пыльном месте? Вы так заботлива, мила, умна, Пожалуйста, делитесь всем этим сполна! А я Вас не забуду, не переживайте, никогда.