Правильный способ

Гарри не сразу осознал, что услышал, но как только это произошло, он в одну секунду убрал руки, медленно опуская их вдоль своего тела, и поднял голову от шеи Драко. Тот ещё мгновение продолжал опираться на него, но когда почувствовал свободу, перенёс вес тела полностью на свои ноги, развернулся, делая, наконец, глоток вина, а потом приблизился к Гарри на совсем непочтительное расстояние. — Попробуй, — сказал он, облизывая свои губы, потом сделал ещё один глоток, оставляя их влажными от вина, и поцеловал Гарри, который всё ещё не понимал, что происходит, давая ему почувствовать свой вкус с пьянящей нотой винограда. Ласка захватила обоих, и наощупь оставив бокал прямо на стекле, защищающем письма от мира, Драко вплёл свои пальцы в волосы мужчины, которого сейчас так упоительно целовал. Гарри слизывал с его губ капли вина, его короткий стон, когда язык скользнул глубже, его трепетное дыхание. Руки снова легли на талию, теперь сжимая крепко, уверенно, поднимаясь вверх по спине между жилетом и пиджаком, касаясь лопаток, возвращаясь вниз к пояснице, поглаживая её, взвинчивая восприятие призрачным касанием к ткани. Их поцелуй был страстным, но почему-то необузданность и дикость так и не накрыли их с головой, оставляя обоих наслаждаться плавными движениями, лёгкостью этого долгожданного момента. — Ну как тебе? Гарри ухмыльнулся совсем по-малфоевски. — Ты понимаешь, что теперь я не смогу пить это вино без определённых ассоциаций? — Такова была цель… — Драко улыбнулся, дотронувшись до своих губ, немного раздражённых щетиной. Гарри вздохнул. — Ты нарочно играешь со мной, Малфой… Нарочно… Ты знаешь ведь, что я подумал совсем не о том, когда ты попросил меня тебя отпустить? Драко удивлённо рассмеялся: — О, думаю, ты не обманулся этой двусмысленностью… Даже уверен, что нет… — неожиданно всё веселье ушло из его голоса. Они здесь не просто так оказались, и это воспоминание вырвало Драко из момента, заставляя увидеть картину целиком — со всем их прошлым и ближайшим будущим. — Ты знаешь, что я хочу тебя, знаешь, как я хочу тебя… Иначе меня бы здесь не было, иначе я не стал бы так неосмотрительно выбирать стихи для прочтения… Поттер приподнял бровь и ответил, прижимая его ещё ближе. — И где бы ты был? Ты согласился. Ты… Ты попросил об услуге и ни за что не отступился бы… — Гарри тут же занял защитную позицию. — О, конечно, нет. Но я мог бы сделать наше общение иным. Вести его в том ключе, в котором это всё и затевалось в самом начале. Мог бы писать тебе иные письма, мог бы… Гарри… Не заставляй меня говорить тебе очевидное, неужели тех признаний, что уже были написаны и сказаны, недостаточно? Наш стиль общения всегда был подчёркнуто почтенным… Так, неужели ты не видишь, как я тебя хочу? Гарри смотрел на румянец на щеках, на губы, не произносящие ничего конкретного, но говорящие слишком много, в глаза, что сейчас скорее выражали страх, чем желание. — Будешь мучить меня, Гарри? Мы всю ночь проведём в литературных спорах? Чего ты хочешь от меня? Гарри не смог справиться с чем-то внутри себя, но не показал того, что так его волновало. Он осторожно отпустил Малфоя и почти безразлично сказал: — Я хочу ещё вина… Вернёмся на кухню? Он не спрашивал. Он просто отошёл за своим бокалом и вышел из комнаты. Драко почувствовал, что что-то изменилось, но не понимал, как вести себя дальше. Он здесь, и он никуда не уйдёт ещё несколько часов по меньшей мере. Но ссориться, выяснять какие-то отношения с Поттером было дико. Это было… Нереально. Невозможно. Малфой прикрыл глаза, вынужденный сделать несколько вдохов, чтобы собраться, и вышел вслед за Поттером. Грязная посуда исчезла, зато появилась сырная тарелка и ваза с фруктами. Гарри наполнил свой бокал, предлагая и Драко, но тот отрицательно мотнул головой. Он не мог. Не мог больше пить, не мог справиться со своим волнением. — Не хочешь посмотреть на часы? Не боишься, что у нас осталось совсем мало времени? — Драко почти паниковал, не понимая до конца, чего он сам боится больше: что время ещё есть, или что оно почти вышло. — Нет. Не хочу. Как дела у Блейза? — Что? Причём тут Блейз? — эта смена темы остро ударила по нервам. Разве это сейчас важно? — Я знаю, что Сириус хотел забрать его… Драко с трудом ответил, стараясь не скатиться в скандал. С каждой секундой непонимания и неизвестности он всё сильнее злился. — А Сириус — это… — Мой крёстный. Да, мы общаемся. Довольно близко, но о тебе, о нас он не знает. Он сказал мне кое-что. Кое-что, что зацепило. «Если настал момент, чтобы изменить своё отношение к ситуации, будь уверен, что ты сделал всё, чтобы её изменить». Каждую чёртову ночь я вижу тебя во сне, Малфой, каждую чёртову ночь! Эта грёбаная честность между нами… Ты дьявол, Драко! Ты не Дракон, а дьявол! Поттер со звоном опустил бокал на стол и наконец развернулся. Драко было проще говорить ему в спину те колкие слова. Потому что глаза Гарри были бешеными. Страшными. — Какая разница, что произойдёт дальше, если этого всё равно будет мало?! Какая разница, опустишься ли ты сейчас на колени, или вымоешь мне спину в душе, или будешь изгибаться от моего языка, или будешь стонать от наполненности, или… Какая разница, если я не получу всего в эту ночь? Его так походя брошенные слова вернули Малфою уверенность, и желание, не окончательно угасшее от этой дурной беседы, с новой силой ударило в голову. — Прекрати истерику, Поттер, — приказал неожиданно для себя Драко, расстёгивая жилет, ослабляя галстук. — Прекрати истерику и заткнись! — он в несколько шагов преодолел расстояние между ними, на ходу вытаскивая рубашку из брюк, с размаху впиваясь в его губы, кусая в поцелуе. Рванув полы рубашки Гарри в стороны, он прикоснулся ладонями к его животу, заводя их сразу далеко за спину, чтобы пройтись ногтями вдоль позвоночника. — Я сегодня получу желаемое, так что, просто заткнись и… — он снова поцеловал его, теперь пытаясь разобраться со своим ремнём, — открой эту чёртову дверь… — бросив расстёгнутый ремень висеть, позвякивая пряжкой, он снова вцепился в талию Поттера, толкая его к выходу. Пока они добрались до второго этажа, Драко искусал шею и плечи Гарри, превратив его в свой самый долгожданный ужин. Его язык исследовал ухо, зубы смыкались на мочке, ногти оставляли полосы на спине. Рубашка Поттера осталась где-то на лестнице, ремень, наверное, в коридоре, но они ввалились в спальню всё ещё полураздетые, возбуждённые до нельзя, не желая отрываться друг от друга. Брюки Драко съехали на бёдра, мешая идти, но Гарри просто швырнул его на кровать, сдёргивая их и отбрасывая куда-то в сторону, потом сам разулся, удивляясь, когда Малфой успел лишиться обуви, и замер. — Сними носки, — прохрипел он, дрожа от нетерпения, и когда Драко послушно стянул их, опустился коленями на кровать. Поднял его ногу за щиколотку и вобрал в рот его средний палец. Шипение с постели обозначило, что Драко понравилось. — Я у твоих ног, Драко. Я у твоих ног… Как я и писал… Как я и хотел… Давай, разденься до конца… — брюки Гарри были всё ещё на нём, и это вызвало сильное неодобрение у Малфоя, но он не смог его выразить. Как только он стянул бельё, запутавшись в своей рубашке, которую пытался снять, забыв о пуговицах на рукавах, взгляд Гарри застыл на его члене, и он как кот прошёл по кровати на четвереньках, уткнувшись в конце концов носом в его пах. Лизнул складку, бесцеремонно отодвинув ногу в сторону, а потом провёл языком от основания до самой головки, завершая это движение влажным теплом своего рта. Он не сосал, он просто держал навершие во рту, а потом медленно, так, словно Драко погружался не в рот, а в чьё-то тело, опустился плотно сжатыми губами почти до середины. Головка упёрлась в гортань, и Малфой буквально чувствовал, как Гарри расслабляет горло, пропуская его ещё глубже по миллиметру. — Ты хочешь, чтобы я опозорился? — шало прошептал он, не имея силы добавить голосу звука. Поттер повернул голову немного, потом в другую сторону, а потом насадился горлом до конца, провоцируя жёсткий оргазм. Драко, кажется, выпал из реальности. Когда он снова открыл глаза, Гарри сидел на краю кровати, вцепившись в волосы руками. — Сириус был прав, — пробормотал он отчаянно, а потом словно почувствовал взгляд Драко. — У тебя давно не было никого? Этот вопрос застал Малфоя врасплох. Он только кивнул, прекрасно понимая, каков смысл этого вопроса. — Я хочу посмотреть на тебя… Вблизи… Посмотреть, как ты трогаешь себя, как тогда, на подиуме. Только хочу быть рядом… Он встал, забрал из комода смазку и влажные полотенца, простыню. — Ты можешь встать? Хочу увидеть тебя на фоне постельного белья… И действительно, когда Гарри помог Драко подняться, давая ему возможность расстегнуть наконец пуговицы и снять ненужную рубашку, Поттер сбросил в ноги одеяло, открывая тёмно-синие шёлковые простыни. В голове у Малфоя звучали слова Гарри — «вблизи… как ты трогаешь… быть рядом…» Он аккуратно опустился на постель, не совсем реально себя ощущая. Словно сон случайно вышел из-под контроля. — Ты… Так красив… Ты так красив, Драко… Как мне жить, зная тебя таким? Совершенно нелогично Малфою захотелось покрасоваться. Он не страдал этим уже столько лет… Но сегодня под взглядом Гарри хотелось показать себя. Он немного неловко прикоснулся к своей груди, неосознанно закусив губу. Провёл ладонью к шее, а потом снова вниз, к животу, и ещё ниже. — Ты не трогал себя? Драко мотнул головой, говоря глазами «нет, ты же просил…» Гарри в неверии прикрыл веки, но тут же снова распахнул. — Сделай это… Так, как ты хочешь… Малфой прикоснулся к себе, едва задев полутвёрдый, ещё слишком чувствительный член, перебрал пальцами яички и совсем откинулся на простыни. Поднялся выше к подушкам, сильнее сжал мошонку и вскользь потрогал промежность. Потом осмелел, коснулся подушечкой среднего пальца входа, шире раздвинув ноги. Взгляд Поттера был жадным. Он не отпускал Драко ни на секунду, и от этой интенсивности хотелось спрятаться. Малфой закрыл глаза, концентрируясь на своих руках, на своих желаниях. Одна путешествовала по торсу, иногда останавливаясь на особенно приятных местах, другая доставляла удовольствие, дразня звёздочку мышц. Драко чувствовал движение вокруг себя, наверное, Гарри двигался, меняя угол обзора, но молчал, никак не подсказывая и не указывая. А потом тело Драко обожгло холодной каплей прямо в средоточие его ощущений. Зажатые под ладонью яйца пронзила вспышка нелогичного наслаждения, смешанного с вибрирующим ожиданием, а пальцы стали влажными и скользкими от смазки. Извращенец-Поттер умудрился подгадать момент и вылить немного маслянистого лубриканта на его анус, и только открыв глаза Драко понял, что тот держал свою руку прямо рядом с его, а капля сорвалась с его пальцев. Согнутые в коленях ноги он развёл ещё шире, давая Гарри больше места. Тот не касался его — просто внимательно смотрел на действия Драко, мучая их обоих, и когда Малфой надавил пальцем сильнее, почти проталкиваясь внутрь, прохрипел: — Давай… Драко от неожиданных ощущений глубоко и резко вдохнул, раскрыв губы. Он не входил пока глубоко, и это проникновение было почти невинным. Как и его лицо, и его немного удивлённые глаза. Поттер содрогнулся от этого вида: Драко, придерживая свою мошонку ладонью, указательный палец другой руки ввёл на одну фалангу в себя, сильно сжав мышцы вокруг него. — Ты плавишь мои мозги, Драко. Я просто схожу с ума… Ты… Ты боишься? — Гарри всё так же смотрел на него, пытаясь разгадать, что скрывается за выражением лица. Словно в противовес его словам, Драко чуть глубже насадился на свой палец, закрыв плотно глаза. Он продолжал эти томные, неторопливые движения, добавив к этим ласкам ещё и мягкое поглаживание по вновь обрётшему силу члену. Это было не самоудовлетворение, которое Гарри уже наблюдал, пусть и издали. Драко готовил своё тело для него, Поттер это видел в каждом его движении. Он добавил второй палец, снова медленно, неторопливо, снова словно сам не знал, что будет дальше. Он прислушивался к своим ощущениям, даже не пытаясь найти простату, просто чуть растягивая мышцы. Но ещё он делал из этого шоу. Отпускал свой член, лаская шею и грудь, кончиками пальцев прикасался к своему животу, впалому, бледному, очень чувствительному, судя по его собственной реакции на эти касания. — Ты можешь трогать меня, Гарри… — тихо произнёс он, в какой-то момент совсем забывшись в этих ласках, представляя его руки на своём теле, с неожиданным прозрением понимая, что сейчас Гарри рядом. Что это правда, и он действительно может дотронуться до него. Как глупо… — Как глупо, — повторил он свою мысль, — представлять тебя, когда ты так близко… Мне будет приятно… — Сам… Пока сам, Драко… — хрипло сказал в ответ Гарри. — Сделай так, как я прошу… Сделай себе хорошо… — Развратный, испорченный Поттер! — рассмеялся Драко, возвращая себе игривость, выгибаясь, демонстрируя себя. Но не стал больше дразниться. Его запястье выгибалось под невероятным углом, он уже тремя пальцами растягивал себя, понимая, что он уже давно готов. Что и без растяжки был готов принять в себя Гарри, несмотря на любую боль. Что эта прелюдия нужна лишь мужчине, который сейчас смотрит на него, пожирает глазами, но отчего-то так и не притрагивается. — Ты думал обо мне? Драко, ты представлял меня? — Да… Да, Гарри, я думал об этом. Много. Я… — Покажи мне, как ты трогаешь себя в своей спальне за закрытыми шторами… — Не так, Гарри… Я не делал этого так… Драко услышал настоящее рычание оттуда, где расположился Поттер. Было что-то сверхъестественное в этом звуке, пугающее и пробирающее до костей. Настолько потусторонним, почти мистическим было это рычание, что Малфой не мог поверить своим ощущениям, он открыл глаза, приподнимаясь на локте, тут же бросая своё занятие. Поттер смотрел на него чёрными провалами глаз, и в этом освещении казался похожим на зверя. Но это почему-то не испугало Драко сильнее, наоборот, словно потянуло из его души ту ниточку, что связывала его искренние эмоции, давая им окончательную свободу. — Малфой… — Помоги мне… Я хочу тебя, хочу, мне не нужны эти игры, мне нужен ты, Гарри… — Продолжай, просто… Я боюсь, что сделаю тебе больно, не имея ни капли терпения… Гарри кивнул и выпрямился на постели, давая понять, что сдерживает себя по своей причине, пусть незначительной для Драко, но важной для него самого. Малфой опустился на подушку снова, теперь действуя более резко и уверенно. Он снова погрузил в себя пальцы, с трудом проталкивая мизинец. Потом повернулся на бок, заводя вторую руку за спину, помогая себе сзади, оттягивая ягодицу, дразня нежную кожу вокруг пальцев. Он лежал практически в позе эмбриона, стараясь проворачивать руку между своих бёдер, заставляя мышцы раскрыться сильнее, а потом громко, на грани сорванного голоса простонал, когда почувствовал, что палец Гарри присоединяется к его, растягивая глубже, чем он сам мог дотянуться. Хрип за спиной дал понять, что Поттер лёг за ним, его рука дрожала, а толчки пальца были жёсткими, рваными, почти болезненными. Драко содрогнулся от понимания, что в нём впервые в жизни пять пальцев. Но долго это не продлилось, его руку свело судорогой, он всхлипнул, зажимая её между своих бёдер, освобождая вход рефлекторно, и Гарри тут же заменил его пальцы своими. — Вот так… Вот так… Ты примешь меня так легко… Господи, Малфой, что ты делаешь со мной… Не могу больше… Думать о том, что ты ещё не мой… — Твой, идиот, твой… Только ты не хочешь это доказать, придурок… — боль в руке отпустила, зато движения поттеровских пальцев внутри задевали то место, которое сам Драко в себе игнорировал, и желание оказаться в его объятиях, под ним, в его власти, в его руках, на его члене, в его чёртовом абсолютном распоряжении, вызвало неведомые ранее слёзы неудовлетворённости. — Я кончу, даже не войдя в тебя до конца, Драко. Ты… Волна наслаждения поднялась по позвоночнику прямо к сердцу, когда Гарри прижался к его спине своей грудью, и Драко не мог не почувствовать, как его член, всё ещё скованный бельём наполовину, мазнул влагой по бедру. Его терпение закончилось. Он дёрнул бельё Гарри вниз, сильно царапаясь о расстегнутую молнию брюк, вероятно, причиняя боль и Поттеру, потому что вот так, в слепую, не был уверен, что смог освободить всю мошонку, но ему сейчас было плевать. Он безошибочно нащупал член, чуть подтянулся вверх по простыням, чтобы легче осуществить задуманное, и направил головку прямо туда, где сейчас так правильно натягивали его пальцы Гарри. Поттер был слишком ошарашен ощущением чужой руки на себе, чтобы понимать, что произошло дальше. Но его головка оказалась внутри, а тело спазмировал оргазм. Он излился в Драко, даже не осознав, как вытащил свои пальцы из него, как мышцы сомкнулись прямо под уздечкой. Его инстинктивные конвульсии не были достаточными, чтобы войти глубоко, хотя бы наполовину, но и этого он не осознавал. Частичная адекватность вернулась к нему, когда Драко сам подался назад, до самого основания вбирая в себя член Гарри, обволакивая, сдавливая в себе. Не имея сил сопротивляться, он сам качнул бёдрами, завершая их полное и безоговорочное соитие, а носом утыкаясь в шею Драко. — Твой… — сдавленно, неожиданно резко проговорил Драко, а потом поднял руку, чтобы снова прикоснуться к волосам Гарри, запутаться в них, притягивая ближе. — Мой, — скорее почувствовал кожей, чем услышал он, а потом Гарри сильно сжал его чуть ниже талии и снова толкнулся внутрь. И снова. — Мой Малфой… — сквозь сжатые зубы, иногда скрипящие от напряжения, снова повторил Гарри, сделал ещё несколько фрикций и неожиданно вышел. Драко боялся открыть глаза, только ощущал, как Поттер сдирает с себя одежду, как поворачивает его на спину, задирая ногу так, чтобы впиться зубами в тонкую щиколотку, как грубо подтаскивает его к себе по простыне. — Посмотри на меня! — сиплый, неверный голос ворвался прямо в душу Драко. Тот не смел ослушаться, распахивая веки, чтобы увидеть Гарри таким, каким и представить не мог. Он и не представлял, что имеет столько власти над ним. Его уязвимость сильно задела Малфоя — таким Поттера он никогда не хотел видеть. И всё же — вот он. И сколько бы силы и влияния у него ни было — сейчас это не имело никакого значения. — Повтори… — Твой, — тут же сказал Драко, точно зная, о чём он просил, выпаливая этот ответ так, словно он мог стереть это замешательство с лица Гарри. Он был не так далёк от истины. Малфой даже не успел вдохнуть после своего признания. Гарри вошёл в него, тут же срываясь. В бешеный темп, в бушующий океан эмоций, в страсть, в обладание и преклонение. И Драко впервые в жизни не мог больше думать. Он весь сосредоточился где-то внутри себя, и это «внутри» настолько неотрывно было связано с Гарри, настолько зависело от его движений, его рук, стонов, его энергетики, затмившей всё на свете, что Драко стало страшно. И потрясающе спокойно. Анализу этот диссонанс совершенно не поддавался, в голове была каша, а вот в душе… В душе пело солнце. От наконец свершившегося факта, от завершившегося многолетнего ожидания, но сильнее всего от того, что тело, переставшее принадлежать себе, звенело и танцевало свой танец в унисон с той самой душой. И в голове в какой-то момент тоже наступил блаженный покой, и единственной мыслью, бившейся пульсом в висках, было: «Гарри, Гарри, Гарри…» Драко закинул руки за голову, пытаясь найти опору, но пальцы бессмысленно цеплялись за подушку, что валялась бесполезной кучей перьев где-то у изголовья. И это было лучше, чем ничего — Малфою нужна была точка земли. Удовольствие разливалось по телу вязкой лавой, накапливаясь в солнечном сплетении, проникая глубже, сильнее, прожигая насквозь. Такого Драко не испытывал ещё, и оказался катастрофически не готов к оргазму, прозвучавшему в голове, как пушечный выстрел. Когда он смог отдышаться, Гарри уже вытер его от следов собственного удовольствия, уложил головой на ту самую, немного пострадавшую от его пальцев подушку и укрыл простынёй. Так комфортно и бестелесно Драко себя ещё никогда не ощущал. Очень хотелось уснуть, но что-то не давало полностью упасть в бессознательность. Говорить не моглось. Не было связных мыслей. Не было силы в связках. И смысла вообще говорить не было. Зато очень много смысла было в том, чтобы потянуться к Поттеру, обвить его руками и прижать к себе. И то, что он почувствовал, как следует притеревшись разморенным телом к Гарри, заставило его заговорить. — Мне это не нравится, — тихо, но уверенно сказал Малфой. То, как напрягся Гарри, вызвало и приятное удовлетворение от того, что его недовольство вызывает такую реакцию, и беспокойство, что Поттер сейчас всё не так поймёт. — Что именно? — спросил всё-таки Гарри, и Драко быстро ответил, проведя рукой по его торсу, неумолимо опуская ладонь на его член. — Это… — Поттер напрягся ещё сильнее, и Драко не стал медлить с продолжением. — То, что ты не кончил… Не взял своё до конца… — Ты еле дышишь, Малфой. Я не хочу трахать безвольное тело. Ни за что сейчас не поверю, что ты настолько ненасытный… — Просто дай мне минуту, Поттер… Дай мне минуту… Драко уснул, даже не закончив свою саркастичную речь. То, что Поттер улыбнулся, поглаживая его по волосам, стало достаточным, чтобы навязчивый гул ещё не оформившихся мыслей в голове успокоился, и стало совсем легко и дремотно. Жаркое тело рядом было непривычно возбуждающим. Малфой ещё не проснулся до конца, но уже чувственно поглаживал спину Гарри, выгибаясь от приятной тяжести в паху. К моменту, как он на самом деле стал отдавать себе отчёт в своих действиях, он уже во всю ласкал член и ягодицы Поттера, явно планируя получить намного больше, чем захотел бы, находясь в адекватное уме. Но он сам был уже твёрдым, как и Поттер в его руках, Гарри с готовностью откликался на его нежные прикосновения, сам даря в ответ не менее однозначные ласки. Почувствовав, что Драко проснулся до конца, он сместился, увлекая Малфоя на простынь, располагая его лицом вниз, и продолжил эту прелюдию массажем. — Ты знаешь, что там, в СПА, всё, о чём я мог думать, пока Дэнни мял твою спину, — это то, как я буду делать это сам? Не так профессионально, конечно, но однозначно не менее эффективно… — Господи, наши мысли были очень схожи… — расслабленно пробормотал мужчина и расположил руки вдоль тела. — Ты тоже думал, как я буду делать тебе массаж? — Мм… — отрицательно покачал головой Драко, — Как я тебе его буду делать… — Только массаж? — деланно невинно спросил Гарри. — Если мы поменяемся, я покажу тебе, о чём я думал, но вряд ли я буду способен на это, пока ты не закончишь… У тебя потрясающие руки, Гарри… — Мне нравится это «Гарри…» Когда ты кричишь это, или выстанываешь… Или даже просто говоришь… А вот твоё «Поттер» всегда звучит практически обвинительно… — Ты так хорошо меня знаешь… — с сарказмом заметил Драко, ещё больше растекаясь по постели, пока Гарри переходил от спины к ягодицам. Поттер явно получал удовольствие. Ему очевидно нравилось прикасаться к телу Драко, и тот невольно подумал о том, что это взаимное удовольствие. Он ничего не имел против. Ласки предсказуемо становились более интимными, пальцы более дерзкими и наглыми, касания всё более бесстыдными. И Драко уже ожидал, что Гарри снова возьмёт его, и не был против, наоборот, он был «за» всеми руками и ногами, и конечно членом, который уже неудобно упирался в простыню, и задницей, которая чувствовала себя облюбованной, обласканной и желанной куда больше всего остального тела Малфоя. Но того, что сделал Поттер, Драко не ожидал. — Блядь, Поттер, римминг?! — взвизгнул он в шоке, а потом просто покорился его языку и пальцам, натягивающим ягодицы так, чтобы удобнее прикасаться к звёздочке мышц, поначалу раздразнивая и пробуя легковесными касаниями, а потом просто трахая его языком. Он не ожидал от себя подобной слабости, но он визжал, выл и плакал от того, что творил с ним Гарри, его тело крупно дрожало, и он сам не понял, как оказался на коленях, подставляясь, насаживаясь, сходя с ума. Его тело предало его, но ему было плевать. Всё, что было важно, — это Гарри, который бессовестно вывернул всю его суть наизнанку и вылизывал её, стирая всё — и прошлое, и настоящее. Как он дошёл до того, чтобы буквально молить Поттера о большем, он не отметил — это было сплошное смешение эмоций, и когда к языку присоединились пальцы, он уже совсем потерял всякий стыд. Не сказать, чтобы он у него был, но такие ласки были для Драко чем-то искренне новым и сотрясающим всё его естество. Где-то на задворках сознания мысли попытались сложиться в пространное «Это так неправильно», но это была чушь. Здесь и сейчас всё было правильно. — Гарри! Гарри! Гарри! — без остановки шептал, кричал, визжал Малфой, которого подбрасывало и швыряло по постели. — Ну пожалуйста, Гарри… Гарри! Поттер словно не слышал, продолжая то ли пытку, то ли витиеватое отмщение за годы сублимации и фантазёрства. Но, наверное, его терпение тоже не было титановым, и когда он наконец покрыл тело Драко собой, сразу укладываясь на него, не давая двинуться, не давая вдохнуть, только наполняя его собой всё глубже и глубже, Малфой едва не кончил. Он не знал, что способен на такое. Что способен так кому-то открыться. Но тело Гарри на нём, в нём — это было желанно, фатально необходимо, это было правильно в том виде, которого раньше Драко просто неприемлел. — Это безумие, Драко… Я тебя боюсь, ты, чудовище… Я боюсь тебя ранить, и боюсь не дать тебе достаточно… Чтобы ты… Он не закончил, сжал его крепко в своих руках, а потом поднялся, обхватывая его бёдра своими коленями, выравнивая так, чтобы сидеть на своих пятках, но не выпускать Драко из рук. Смена угла, под которым член входил в его тело, мелкой дрожью отозвалась в Малфое. — Тебе нравится так? — Да! — Драко проживал сейчас новые эмоции и ощущения, не совсем понимая, зачем эта пауза? Остановка давала мыслям ход, заставляла оценивать всё разумно, и это не могло не пугать — то, насколько Малфой его — Поттера. — Ты всё же ненасытный, как похотливый белокурый ангел, да? Ты любишь это? — Не трепись, Поттер! — слишком опасные мысли в голове пугали, заставляя злиться. — Двигайся! — О, так ты думаешь, что ты всё ещё у руля, да? Думаешь, всё это для тебя? — Я знаю это, Гарри… Я это знаю… — он повернул голову и потянулся за поцелуем, и да, он его получил. И поцелуй, и мощный толчок внутри себя, и болезненный стон, когда его зубы сомкнулись на губе Поттера. Тот вскрикнул, с силой оттолкнул его от себя, уронив на постель, и снова смена угла выдернула Драко из равновесия. А мелкие частые фрикции, задевающие простату интенсивным напором, снова заставили кричать от полноты ощущений. Он лежал, уткнувшись носом в свои руки, отставив зад, чуть приподнимая бёдра, чтобы было совсем хорошо, чувствовал сильные руки на талии, не дающие сдвинуться, и подумал, что это — поза абсолютной покорности. Не та, что является классикой в этих модных клубах с определённой тематикой, а эта. Где он может только принимать, являя себя таким, каким никто его не знал — даже он сам. Когда руки не желают сопротивляться, тело желает лишь продолжения, в любом виде, в любой позе, главное, чтобы Гарри было так же хорошо. Для этих странных мыслей не осталось много времени. Поттер озвучил всю его сомнительную дискуссию в голове одним лишь предложением. — Видел бы ты себя таким, Драко: мой до кончиков волос… Он переместил свои руки на ягодицы Драко, разводя их чуть шире, потом немного раздвинул его бёдра, так, чтобы на мошонку и член не было никакого намёка на давление, и провёл ладонью по спине, наклоняясь, давая теперь глубже, сильнее, но медленее. — Ты кончишь так со мной… — Нет… Я не смогу… — и вместе со словесным отрицанием руки не сдвинулись ни на миллиметр. — Да, да, ты кончишь вот так, я верю, что ты можешь… Я знаю, что ты хочешь… Порадовать меня, ублажить мою фантазию, доставить мне удовольствие своим оргазмом… Я так и не смог до конца прочувствовать это… Когда ты сжимаешься вокруг него, когда всё твоё тело живёт для того, чтобы выплеснуть сперму из себя до последней капли… Ты течёшь, Драко… Мне не нужно видеть этого, чтобы знать, что с твоего члена сейчас капает предсемя, и всё, что от тебя требуется, — это найти внутри себя то, что сдерживает тебя от последней грани наслаждения. Скажи мне, как тебе помочь? Быстрее? Сильнее? Или наоборот? Нежнее? Что тебе нужно? Удивительно, но Драко точно знал, что ему нужно. Он приподнялся на руках, буквально заставляя себя открыть глаза, и в тот момент, когда встретил взгляд Поттера, его смело волнами оргазма — жадными, колючими, как брызги тех самых фьордов, о которых писал ему Гарри. Он остро воспринимал действительность, чувствовал, как Гарри вслед за ним содрогается в оргазме, как он без устали гладит его по бокам, по спине, как ложится на него, не выходя, как поворачивает их обоих снова на бок, не желая придавить и так обессилевшего Драко. Как обнимает его легко и немного неловко. — Зачем ты так играешь со мной, Драко? Это жестоко… Это… Непонятная мне, жестокая игра… — Если ты дашь мне вдохнуть, я попробую понять, о чём ты… Но не раньше, чем смогу… — он вяло махнул рукой, устраиваясь удобнее, чувствуя, как возбуждение Гарри спадает. — Ты вёл себя, как девственник, со мной… И это… Настолько желанные впечатления, я не думал, что смогу испытать подобное… Это оказалось несравненно лучше, чем я воображал… Но я знаю, что и в любом другом случае это было бы лучше… Но эта иллюзорная неопытность… Зачем? — Девственник? Странное понятие о мужчине в контексте анального секса, не так ли? Но раз уж ты спросил… — Драко с силой вздохнул, думая, что это не лучшее время для таких бесед — когда хочется пить и молчать, но не захотел закрываться снова. Просто не захотел. — Это был первый римминг в моей жизни. Первый анальный оргазм. Первый оргазм без стимуляции члена… Это был мой первый анальный секс в нижней позиции за более, чем десять лет… И первый анальный секс, от которого я получил удовольствие. Гарри уже окончательно выскользнул из тела Драко, но его замершие руки никуда не исчезли. Он несколько минут просто лежал так, за спиной Малфоя, дышал и пытался связать это воедино. Это было немало для осознания. — Но… Почему? — в конце концов спросил Гарри. Драко перевернулся, игнорируя мокрое пятно на простыни, устроился на подушке рядом с Поттером и посмотрел на него, думая, что всё, что происходит с ним в последние часы, настолько нереально, что можно ещё какое-то время просто побыть в моменте. — Потому что я актив, Гарри… Потому что в моей жизни было достаточно дерьма. Потому что для того, чтобы получить удовольствие от такого, лично мне нужно больше, чем чей-то член. Нужно… Мг… Доверие? — словно сомневаясь в своих словах, он пожал плечами и хотел поцеловать Гарри, но его взгляд остановил Малфоя: тяжёлый, мрачный, снова пугающий. — Ты думаешь, после этого я смогу тебя отпустить? Снова вернуться к нашим письмам и редким встречам в культурной среде? — А что, ты предложишь ещё одну сделку? — с горечью спросил Драко, тут же оказавшийся в нормальном, реальном мире, сходу нырнув в настоящее, как в ледяное озеро. — Признание в любви станет последним, что я услышу от тебя? Или ты от меня? Чего же стоят тогда эти семь лет? — Никаких больше сделок, мистер Малфой. Никаких сделок. Я с тобой. Ты со мной. И любые просьбы, услуги, любая ласка и секс — это просто часть отношений. Я знаю, что это трудно. И страшно тоже. Но я не хочу больше быть без… Не хочу быть один, когда знаю, что могу быть с тем, кто чувствует то же, что и я. Почему? Почему ты раньше мне не сказал? — Поттер совершенно по-ребячески улыбнулся и повалил Драко на спину, ложась сверху, покрывая его лицо поцелуями, задевая носом нос, оставляя ощущение реальности своей щетиной. — Я же думал, что я один такой идиот… Влюблённый, по-щенячьи преданный холодному сердцу Папочки… — По-щенячьи преданный ледяному сердцу… И ты и есть один такой идиот! А я… Просто живу со своими чувствами, стараясь никому не портить жизнь… Я не умею строить свои отношения, Гарри. Профессиональные — сколько угодно. Но мне так страшно, что я сделаю что-то, что просто сломает нас… — говорить об этом оказалось неожиданно просто. Проще, чем завуалировать истинный смысл в пафосных письмах, проще, чем держать руки при себе, проще, чем прятаться под приличиями и условиями. — И мне страшно. Но ты понимаешь, что я просто не вижу выхода? Что после этого ужина, этих часов вместе… — Сколько сейчас, кстати? — совсем некстати спросил Драко, понимая, что их условия давно уже нарушены. — Думаю, начало восьмого… И я помню, что тебе нужно через пару часов быть в «Коко», — с сожалением заметил Гарри, но не стал продолжать, зацепившись за смущённое, даже растерянное выражение лица Драко. — Наше время давно вышло, — словно отвечая на его мысли сказал Поттер, — но мир не развалился на части, и я всё так же люблю твои глаза… Это действительно глупо, думать обо мне, когда я могу быть рядом… — Не можешь… — покачал головой Драко. — Ты же… Не понимаешь… — он убрал прядь волос со лба Гарри, нахмурившись. Это первый раз, когда Малфой смотрел на него так близко и внимательно, и тут же захотелось бросить обсуждать эту серьёзную, ужасно напряжённую тему, и спросить, откуда этот шрам, почти незаметный уже, но очевидно старый и глубокий. — Ты так много обо мне знаешь… Мои рутины, пятничный отчёт о ресторане, мои вкусы… Но неужели ты не понимаешь, что этого недостаточно, чтобы просто взять и сделаться… Парой? Кем ты вообще хочешь быть для меня? — Не понимаю, — кивнул Гарри, нагло улыбаясь, — и пока ты не объяснишь толком, почему я просто не могу быть твоим мужчиной, твоим партнёром, твоим любовником и может быть даже, если мне очень повезёт, любимым человеком, я никуда не уйду отсюда! — Ты же сказал, что это не твой дом… — подозрительно прищурился Малфой, чувствуя, что задал тогда неправильный вопрос. — Чей это дом? Поттер смутился. Выдохнул, прикрыл глаза, будто готовился к чему-то неприятному или трудному. Но ответил довольно быстро. — Твой… Я купил его пару лет назад… Для тебя… Хотел… Не знаю, чего я хотел, но… В общем, вот… — он дотянулся до тумбочки, так и не отпустив Драко, открыл ящик и достал ключ с брелоком в виде магистерской шапочки. Вложил его в руку Драко, сжал кулак. Вопрос о таком интересном выборе аксессуара застрял на губах, потому что Гарри как-то очень робко продолжил: — Просто не относись к нам, как к своему очередному дипломному проекту, который пытаешься осуществить. Или как к своему бизнесу… Выключи в своей голове все эти диссертации об абъюзивно-обсессивной взаимозависимости, о тонкостях девиации в социальных прослойках, о субкультурной сублимации, и что ты там ещё написал за все эти годы… И просто позволь себе быть рядом… Потому что я очень хочу. Жить в твоём доме, спать в твоей постели, делить с тобой время, пищу духовную и мирскую… Опуская тот немаловажный момент, что в Англии Малфой ни с кем не делился своими достижениями на научном поприще, а значит, Гарри и об этой части его жизни знал, Драко почувствовал и гордость, и неловкость. Он считал скандалы вокруг своего имени и своих работ, которые затрагивали темы неоднозначные и не всегда кристально прозрачные с точки зрения морали, вполне достаточными, чтобы оставить их в Европе. Но невозможный Поттер влез и в эту сферу его жизни, без спросу, без такта, и самое страшное, Малфой вообще не был против. Не был против того, что его мужчина, которому всё-таки очень повезло стать любимым, читал его научные опусы, не был против того, что он так потрясающе всеохватывающе внимателен к нему. Не был против Гарри Поттера в своей жизни. — Да… Придётся всё же подружить тебя с цитатами классиков… Вечно ты всё перевираешь… — рассмеялся Драко, с интересом рассматривая брелок. Поттер подарил ему дом. Он глупо коверкал цитаты, был одновременно деспотичным и неуверенным в себе, он умел слушать и слышать, как никто другой, был умным, забавным и пугающе сильным, чтобы свергнуть себя с Олимпа, упав к ногам того, кого выбрал в спутники жизни. Он был тем, кто покорил Драко, покоряясь сам. Из десятков наглых и пошлых предложений, единственный, кто нашёл правильный способ, как всё же забраться к нему в постель. Перед этим проникнув и в мысли, и в сердце, и в душу. Он подарил ему дом.