Лютики ромашки

Не то, чтобы Сириусу когда-то было стыдно за мародёров и то, что они иногда делают с другими учениками (особенно с Северусом), наоборот, они никогда не извинялись и только продолжали. Главным заводилой был Джеймс, за ним Сириус, и только уже потом Питер (которому всё-таки иногда было стыдно). После Северуса и заучки Линка с Пуффендуя, объектом для шуток и насмешек становился Ремус Люпин, который нравился мародёрам тем, что всегда реагировал на них в ответ. Единственное условие для шуток над Люпином (или Лютиком, как они его между собой называли) — никаких публичных шуток на тему оборотней. То, что парни это узнали совершенно случайно, не значит, что об этом должны были узнать все, решили они как то на общем собрании. Подкалывали они его по-разному. Называли Лютиком, за светлые волосы и любовь к желтым свитерам (Люпин в ответ называл Сириуса лохматой бездомной псиной, Джеймса — телескопом, а Питера просто Питером), ботаником, за то, что экзамены сдавал лучше всех троих («завидуйте молча, умники»), выли ему вслед (за что Ремус всегда в следующее полнолуние обещал откусить каждому голову), подкладывали к нему в шкафчик лягушек (а Ремус в ответ раскидывал самые вонючие цветы, которые находил, по всей их комнате) воровали его любимые шоколадки (тут он уже просто злился), и ещё много-много вещей, которые выводили Ремуса из себя, но потом он обязательно смеялся над этим, пока никто не видит. Между ними царила атмосфера врагов, но враги эти уважали друг друга и черту никогда не переходили. И Сириусу всегда было весело ровно до одного момента. Ему не спалось. Полная луна, казалось, светила прямо ему в лицо, да и он не устал за день так сильно, чтобы спать. По его ощущениям, он вообще эту ночь пробыл в полудрёме, а к шести утра, когда солнце уже начало подниматься, он тупо лежал и разглядывал спящего Джеймса. Ещё и Питер на соседней кровати особенно громко храпел, что тоже явно не соответствовало атмосфере хорошего сна. Когда часы показали 6:30, он не выдержал и встал с кровати. Тихо оделся, чтобы не разбудить друзей, и отправился бродить по утреннему замку. Он не был уверен, можно ли ходить в такую рань, поэтому шел осторожно, прислушиваясь. Разглядывал из окон утренние окрестности школы, крался мимо спящих на портретах людей и старался не сталкиваться со школьными приведениями, тихонько проскочил мимо открытой двери больничного крыла и пошел дальше, пока не услышал какие-то хрипы из-за поворота. Сириус напрягся, прижался к стене и попытался распознать в этом шебуршании голос кого-то из преподавателей, но ничего не узнал, поэтому на свой страх и риск вынырнул из-за угла и тут же замер. Ему понадобилось пара секунд, чтобы узнать в парне, который держался за стену одной рукой, а второй зажимал рану на плече, в разодранной в нескольких местах одежде и с сильно расцарапанным лицом Ремуса Люпина. Их взгляды пересеклись, а затем парень упал и перестал двигаться вообще. Сириус тут же подбежал к нему и бегло осмотрел — он выглядел так, как будто его всего подрала стая волков. Тут и там были раны, сильно пострадало лицо, выглядел он очень бледным и Блэк, пока нес его в больничное крыло вообще не был уверен, что тот ещё жив. В больничном крыле он тут же передал его мадам Помфри, которая не подтвердила его опасений (чему Сириус был очень рад). Блэк сидел на кровати, пока она занималась Ремусом и тупо разглядывал свои слегка заляпанные в чужую кровь руки. — И часто он… так? — спросил Сириус, когда оцепенение с него немного спало. — Обычно полегче. Не знаю, что случилось сегодня, — мадам Помфри обрабатывала его лицо какой-то мазью, от которой сильно пахло травами. — Бедный мальчик. Сириус, дорогой, ты не мог бы сходить и найти Дамблдора или Макгонагалл? Только умойся сначала. Ты ведь сам в порядке? — Да, да, всё хорошо. Сейчас я приведу кого-нибудь, — он вышел из больничного крыла и первым делом пошел в туалет помыть руки. Он встретил Макгонагалл по пути к кабинету директора и с чувством выполненного долга вернулся в гостиную Гриффиндора, где уже сидели несколько младшекурсников. Блэк поднялся в комнату и растолкал своих друзей, чтобы те стали уже собираться наконец. Он не стал рассказывать о случившемся ни Джеймсу, ни Питеру. А днём, сам себе удивляясь, зашёл к мадам Помфри с чистой одеждой и шоколадкой для Ремуса. Тот всё ещё спал и выглядел просто ужасно, особенно в тех порванных окровавленных тряпках, которые видимо когда-то были рубашкой и свитером. Ремус вернулся на занятия только через два дня. Он появился посреди урока зельеварения и сел за две парты от Сириуса. Блэк повернулся и заметил свежие шрамы на лице у парня. Не только он обратил на это внимание, по кабинету пробежался шепоток. Люпин закрыл лицо руками и парень кажется услышал как тот… всхлипнул? Но когда он поднял голову и посмотрел на Сириуса, в его взгляде не читалось ничего кроме раздражения и Блэк наконец-то отвернулся. — Что это с Лютиком? — шепнул ему на ухо Джеймс. — Я выгляжу как специалист по оборотням? Может подрался с кем-то, пока превращался, кто знает? — так же тихо ответил Сириус, чтобы никто не услышал, в особенности профессор Слизнорт и сам Ремус. Так вышло, что Сириус и Ремус остались в гостиной Гриффиндора одни. Сириусу опять не спалось поздно вечером, поэтому он спустился вниз и обнаружил там читающего какую-то книжку Люпина. — Спасибо, — вдруг сказал он. — За что? — Сириус шлепнулся на диван и Ремус повернулся на него. В свете камина и вблизи ещё лучше было его шрамы — от брови до щеки и от щеки до подбородка через губы. Как будто кто-то когтями прошёлся. — За то, что отнес меня к мадам Помфри тогда. И за одежду с шоколадкой. Я бы наехал, что ты залез ко мне в шкаф без моего разрешения, но я не храню там ничего важного, так что пёс с тобой. — Очень мне надо без надобности рыться в твоих трусах и запасах шоколада, — фыркнул Сириус. — Это кто так тебя? Наши лесные волки не обрадовались тому, что ты пришел на их территорию и решили показать, кто там главный? — Надо же мне его где-то прятать от вас, правильно? Теперь придется искать новое место, — Ремус развернулся, провел рукой по волосам и вернулся к чтению. — Ты не ответил на вопрос, Лютик. — Я не обязан тебе на него отвечать, — ответил парень и Сириус тут же развернул его к себе лицом, грубо притянув ближе за подбородок. — Что случилось, Ремус? Они обменялись недовольными взглядами и Люпин ответил: — Это не твое дело, Сириус. С каких пор тебя это вообще волнует? Он вырвал свое лицо из хватки Блэка, громко хлопнул книгой и поднялся к себе. Сириус заметил, как Ремус сжимал книгу, пока поднимался по лестнице и каким напряжённым он выглядел. Что-то определенно было не так, во первых, Люпин явно что-то скрывал, а во-вторых парень задумался, а действительно, какого хрена его это вообще волнует? С чего вдруг он так переживает за Лютика, над которым они с первого курса прикалываются? В размышлениях над этим он даже не заметил, как уснул.

***

Что-то изменилось. Ремус перестал отвечать на их подколы, чаще просто разворачивался и уходил. А после очередного полнолуния шрамов только прибавилось, на руках и шее, и Сириус примерно представлял, что происходило на спине и на груди. Люпин больше не выглядел таким стойким и жизнерадостным, и Сириус второй раз за все четыре года стал волноваться о том, что происходит с Ремусом. Он упросил Джеймса переключиться пока на Северуса и не трогать Лютика, пока он всё не выяснит, и это стало поводом для большого количества подколов со стороны Поттера (в основном на тему того, что Сириус влюбился, на что тот огрызался, а Джеймс только продолжал). В следующее полнолуние Сириус выскочил из замка вслед за Ремусом, превратился в собаку и тихо следовал за ним. Люпин дошел до Визжащей хижины, тяжело вздохнул и вошёл внутрь, а Сириус чуть-чуть подождал и пошел за ним. Внутри уже был не Ремус, а оборотень, который злобно покосился на вошедшую собаку. Сириус было попятился, но оборотень оказался не заинтересован в нем. Тогда Блэк подошёл ближе, сел и стал наблюдать за тем, что будет происходить дальше. Оборотень пытался выломать заколоченное окно, выл, бродил туда-сюда, иногда подходил к Сириусу ближе, а ближе к вечеру просто сел на изрядно подраную кровать и начал жутко выть. Атмосфера в комнате царила очень мрачная и жуткая. — «И он каждое полнолуние здесь так… один совсем. Это же настоящее проклятье», — пронеслась мысль в голове у Сириуса. Блэк поднялся на лапы, подошёл ближе и запрыгнул на кровать, подбираясь к оборотню ближе. Он не обратил на него никакого внимания, и тут Сириус увидел, как когтистая лапа проходится по груди зверя. — «Он сам себя царапает?» — лапа оборотня тянется к лицу и Блэк на свой страх и риск встаёт на задние лапы и отвлекает его от этого занятия, надавливая передними на плечо. Он весь сжимается, когда жёлтые глаза злобно смотрят на него, но оборотень отворачивается и вновь начинает выть. Сириус подхватывает. Оборотень удивлённо смотрит на него и воет громче. — «Игру затеял?» — ухмыляется внутри Сириус и воет со всех сил. Они проводят так всю ночь. В какой-то момент они носились друг за другом по хижине, а как только сквозь забитое окно стали пробиваться первые лучи солнца оборотень стал трансформироваться обратно в Ремуса. Трансформация выглядела жутко, не так, как когда кто-то превращался в животное по своей воле, поэтому Сириус отвернулся, лишь бы этого не видеть. — Ты кто? — услышал он за собой слабый голос и обернулся. Ремус лежал на полу и выглядел не очень. Блэк подошёл ближе и лег рядом. Он сам того не ожидая от себя поднял морду и лизнул Люпина в лицо. — Эй, эй, ну не нужно. Хороший пёсик, — Сириус почувствовал руку в своей шерсти, которая слегка поглаживала его по загривку. Он полежал так немного, наслаждаясь приятными ощущениями, а затем вскочил и убежал, потому что если в ближайшее время не появится на занятии, то Макгонагалл ему точно шею открутит. — Приходи ещё, — услышал он слабый голос вслед.

***

В класс он забежал самым последним, но без опоздания и приземлился за парту к Джеймсу. — Бродяга, что с тобой? Ты где вообще был? Мы пришли спать — тебя нет, проснулись — тоже нет, на завтрак не явился, — прошептал он. — Мне кажется урок трансфигурации не лучшее время для разговоров, Джеймс, — Сириус только сейчас почувствовал, как сильно он устал. Во первых, он ещё плохо мог сдерживать свою магическую форму и это отнимало много сил, а во вторых, он не спал всю ночь. — Вам правильно кажется, мистер Блэк, — строгий голос Макгонагалл прямо над ухом у парней заставил их замолчать и включиться в занятие. Джеймс весь урок сидит с немым вопросом в глазах и елозит на стуле и после того, как трансфигурация кончилась, схватил Сириуса за руку и унесся с ним в туалет Плаксы Миртл, Питер едва поспевал за ними. Блэк в подробностях рассказал, куда он ходил и что он делал, параллельно приводя себя в порядок с помощью Питера, потому что сам он был не особо в состоянии сделать правильное состояние. — Вы же утащили мне что-нибудь с завтрака? Умираю есть хочу, — Блэк облокотился на раковину, наблюдая за ошарашенными лицами друзей. — Что? — То есть ты серьезно ночевал в воющей хижине с Лютиком-оборотнем? — Питер открыл рюкзак и достал оттуда яблоко, кекс и две шоколадки, в которых Сириус узнал шоколадки Ремуса. — Ты в курсе, что он мог тебе навредить? Вообще головы на плечах нет? — Джеймс ходил туда-сюда и иногда взмахивал руками. — Кто-то плохо слушал на уроках, оборотни опасны только для людей, — с набитым ртом заявил Блэк. — Слушай, он не навредит мне. — С каких пор тебя вообще беспокоит Лютик? То не трогать его попросил, то теперь ночевал с ним? Темнишь ты что-то, Бродяга, — Поттер посмотрел на него таким взглядом, что Сириусу холодно стало. — Да хрен с тобой. Помнишь, когда он пару месяцев назад на зельеварение пришел со шрамами на все лицо? — Ну помню, и что? — Мне утром не спалось. Я вышел побродить, воздухом подышать, на солнышко посмотреть. Иду по коридору, и тут вижу — Ремус. И выглядит, как будто ему волк пытался лицо откусить, честное слово. Он грохнулся прямо передо мной в коридоре. Я отнес его к мадам Помфри и пока нес, думал всё, умрет прямо сейчас. И потом через месяц после полнолуния у него появились ещё шрамы. — И ты решил пойти проверить, откуда они? — Ну да. Он сам себе их оставляет. — Что? — в один голос спросили Джеймс и Питер. — Вы просто не были там. Там так жутко и страшно. Он воет, мечется, совсем один. Это настоящее проклятье. Сириус описал всю атмосферу которая царила в Воющей Хижине ночью. — И что ты предлагаешь делать? — спрашивает Джеймс. — Если бы я знал, я сделал. Мне надо подумать, — Сириус резко встал, взял свою сумку с книгами. — Пойду, навещу его в больничном крыле. Он вышел из туалета, оставив Джеймса и Питера обдумать ситуацию. Ремус спал. Сириус тихонько прошел внутрь, чтобы не разбудить, и достал из сумки вторую шоколадку, которую не доел, оставив ее на столике рядом с кроватью. — Все будет хорошо, — зачем-то сказал он. Блэк постоял ещё немного возле него, зачем-то легонько провел рукой по волосам, улыбнулся и так же тихо вышел, поспешив на урок.

***

Сириус в туалете Плаксы Миртл прогуливал нумерологию, на которую у него сегодня совершенно точно не было настроения идти. Он сидел в самом незаметном месте, чтобы если кто-то зашёл, то точно не увидел, что он здесь и читал книгу по зельеварению, потому что они с мародёрами планировали научиться варить зелье старения, чтобы подлить его в сок одной третьекурснице. Удивительно, но сегодня Миртл не тревожила его, как обычно, когда все мародёры заваливались сюда. Сириус услышал, как хлопнула дверь, а затем как кто-то заплакал. Он осторожно выглянул из «слепой зоны» и разглядел… Ремуса? — Да пошло все к черту! — взвыл он, потом, судя по звукам, сполз по стене и Сириус услышал ещё всхлипы. Он обратился в собаку и решил подойти к нему. — Откуда ты здесь? А, в прочем, не важно, — Ремус утер лицо рукавом своего свитера и обнял руками колени. — Я такой ужасный, я монстр. И эти шрамы ещё теперь, я даже не помню, как их оставил! Меня никто никогда не полюбит, у меня не будет друзей, нормальной работы, — говорил он, чередуя всхлипы с речью. — «Покажи мне, кто тебя обидел, и я ему задницу надеру», — пронеслось в голове у Сириуса. Он почувствовал руку, которая гладила его между ушей. — «Над тобой только мы можем подшучивать!». Вспышка злости так резко проявилась, что на секунду Сириус потерял контроль над своей анимагической формой и вернулся в человеческую. И оказался на коленях с рукой Ремуса на голове. Неловкая ситуация вышла. — Сириус?! — Люпин резко одернул руку. — Привет, красавица, — улыбнулся он и поднялся с холодного пола. — Ну и кто тебя обидел, что ты сбежал посреди урока? — Кевин Ширли назвал меня уродом. — Мы подольем ему в суп зелье, которое вызывает прыщи. Меня давно раздражает это идеальное личико. Так и хочется врезать ему, — Сириус протянул Ремусу руку и тот поднялся. — Умойся, а. — Подожди, подожди, это ты был со мной? Тогда, в хижине, в полнолуние? Зачем? Зашумела вода, а Блэк пытался придумать ироничный ответ, чтобы не начать мямлить, как он обычно любит делать, когда не знает что сказать. — Мне стало интересно посмотреть, какие волки тебя покусали, когда ты свалился мне под ноги весь в крови. Оказалось, что это был один конкретный волк. — Скорее, оборотень, — мрачно заметил Люпин. — Зачем, Ремус? — вопрос Сириуса остался без ответа. В туалет как всегда, вовремя, зашли Джеймс и Питер. Несколько секунд продлилась немая сцена, а затем Блэк нарушил молчание. — Я предлагаю подлить какое-нибудь особо мерзкое зелье Кевину Ширли. Пусть состарится и весь покроется прыщами, думаю, будет заслуженно. — А вы.? — начал было Джеймс, но Сириус его перебил. — Он кстати теперь с нами, — они обменялись с Поттером взглядами а-ля «потом поговорим». — Лютик, ты же согласен? — Только если ты перестаешь называть меня Лютиком. — Хорошо, Лунатик. Питер с открытым ртом наблюдал за разворачивающейся сценой.

***

Джеймс хоть и повыпендривался немного, но потом всё же согласился принять Ремуса в мародёры, и нисколько не пожалел об этом. Люпин знал куда больше их и активно включился во всякие пакости и шалости, поэтому Поттер в последствии (по секрету Сириусу на ушко) признал, что одним из лучших решений стало принятие Лунатика в их компанию. Сириус вообще не понимал, что тогда нашло на него в туалете, как ему в голову пришло это предложить, а самое главное, какие цели он преследовал. Он просто больше не хотел оставлять Ремуса одного. Ни в обычные дни, ни в полнолуния. Не хотел больше видеть его в крови и без сил, не хотел видеть слезы на его глазах и новые шрамы на его теле. А после того, как в середине года Джеймс только и стал делать, что говорить про Лили Эванс (все единогласно поставили ему диагноз — втюрился), Сириусу внезапно стало страшно. Потому что он испытывал ровно те же чувства: желание защитить (хоть и Ремус теперь мог сам за себя постоять), постоянно быть рядом (куда ещё больше?), а ещё он находил Люпина привлекательным. Светлые слегка вьющиеся волосы, карие глаза, да и даже эти шрамы, которые Ремус ненавидел, Сириусу нравились. И свитера эти откровенно говоря идиотские, и шоколад в огромном количестве, да и парфюм его, который был явно не во вкусе Блэка, нравились. Он даже поделился этим с Питером (если ты скажешь Джеймсу, я подложу змей тебе в кровать), и тот только подтвердил его опасения по поводу чувств к Ремусу. А Люпин в это время поделился тем же самым с Поттером. Он привязался к Сириусу, потому что тот принял его таким, какой он есть, был рядом в трудные минуты, он помог ему наконец-то с юмором посмотреть на себя и свою сущность оборотня, познакомил его с ещё двумя лучшими людьми на земле и вообще, он очень красивый. А Джеймс и Питер не были бы мародерами, если бы не подтолкнули друзей к действию, и спрятавшись под мантией-невидимкой, не наблюдали за разворачивающейся сценой в гостиной Гриффиндора (из которой они предварительно всех выгнали). — А ты что здесь делаешь? — спрашивает Сириус у спустившегося в гостиную Ремуса. Он прекрасен, как и всегда, но сегодня выглядит ещё лучше, думает Блэк, разглядывая его. — Ну, у меня тут как бы свидание, — улыбнулся он. — Смотрю, у тебя тоже. Сириус выглядит сногсшибательно, думает Ремус, когда присаживается рядом к нему на диван. — Кажется, я знаю, кто его устроил, — смеётся Блэк, многозначительно поглядывая за спину. — Но раз уж мы здесь, чего такому вечеру пропадать? — Ты прекрасен, Сириус, ты знал? — Не прекраснее тебя, Ремус. Целуются они под одобрительные аплодисменты Джеймса и Питера, которые все ещё делают вид, что их здесь нет.