Crossdressing

— Итак, — разорвал тишину голос Лю Цингэ, пока остальные Лорды Пиков хранили молчание после объявления Юэ Цинъюаня о новой миссии. Кто-то похищал девушек-омег прямо с улиц. Участившиеся исчезновения повергли народ в панику, люди начали волноваться уже после первых двух пропавших, а уж после третьей жертвы разразился настоящий хаос. Нашедшие её тело говорили, что труп изуродовали до неузнаваемости. Общественность била в ворота заклинательских орденов, требуя наказать преступника по всей строгости. Все демонстративно игнорировали Лю Цингэ. — Что, никто не желает? — спросил повелитель вершины Байчжань. — Не я, — Ци Цинци хлопнула рукой по столу. — Моя очередь была в прошлый раз. И её попытка с треском провалилась. Шэнь Цзю усмехнулся, скрывшись за веером, смотря, как все эти никчёмные альфы съёживаются, стараясь казаться как можно меньше, не желая выставлять себя трусами, но и не желая унижать себя, переодеваясь в омегу и нанося искусственный запах. Ци Цинци даже с маскировкой нельзя было принять за кого-то, кроме альфы — слишком сильной она была, слишком мощной аурой обладала. — На меня не смотрите! — запищал Шан Цинхуа. — Я занят подготовкой к предстоящей конференции, я буквально погребён под документами, которые нужно было заполнить ещё вчера! — А Шэнь Цинцю ещё ни разу не пытался, — произнёс старый пердун с пика беспробудных пьяниц, покачиваясь на месте. В чём вообще смысл их пика? Что они там делают, помимо уничтожения запасов алкоголя? Все эти придурки были пьяны в стельку практически всё время. — А остальные слишком уродливы для этой миссии, — рассмеялся над собственным утверждением пьяница, указывая на альф, которых он считал неподходящими. Любая попытка помочь Шэнь Цзю искупаться и смыть аромат альфы (искусственный, конечно, но об этом никто не знал) была безжалостно им пресечена, а дверь в купальню захлопнулась прямо перед носом Юэ Цинъюаня. Не то, чтобы он не знал, что нужно делать — последовательность действий была настолько ему знакома, что он закончил всё в мгновение ока, даже не задумываясь. Смывание запаха омеги несколько раз в день дало ему репутацию помешанного на чистоте, но это сослужило хорошую службу. После того, как Шэнь Цинцю обсох и надел тонкие внутренние одежды, чтобы никто не смог увидеть то, что им видеть не положено, он открыл дверь и позволил двум альфам войти. Он вздохнул, когда Му Цинфан попытался объяснить, как применять ложный аромат. Шэнь Цзю насчитал в объяснении несколько ошибок, скрытых за уверенным тоном. — Просто дай мне это! — он цокнул языком, выхватывая бутылку из рук альфы, прежде чем Му Цинфан успел что-то предпринять. Ключевым моментом была осторожность — слишком большое количество выдало бы ненатуральность аромата. Никто не ходил по улице, благоухая, словно парфюмерная лавка, даже грязные шавки, выскакивающие из борделей после того, как провели гон с какой-нибудь несчастной проституткой-бетой. Шэнь Цинцю нанёс несколько капель на запястье, чётко отмеряя количество жидкости. — Вижу, шисюн отлично знает, что нужно делать, — заметил Му Цинфан. Бросив недовольный взгляд на вздумавшего посмеяться над ним альфу, Шэнь Цзю вернул целителю бутылку и потёр запястья друг о друга. — Помощь шиди Му больше не требуется, — сказал он, проводя сладко пахнущими запястьями по обе стороны шеи, а затем по волосам. Пахло чёртовыми конфетами, приторными и липкими. Это было так не похоже на его собственный нежный аромат зелёного чая, мягкий и почти не ощутимый, как свежий утренний ветерок. Искусственный запах, окутавший его, был просто отвратительным. Он бы предпочёл мускусный бамбуковый запах своих ложных альфа-феромонов этой вони прямиком из влажных подростковых фантазий. Му Цинфан продолжал стоять на месте, раздражая Шэнь Цзю одним своим присутствием. — Убирайся, — повторил он настойчивее, отвернувшись, чтобы оставить конфетный запах на своих ногах. Глупые упрямые альфы, они никогда не слушали его, только если он не прибегал к грубости. Тогда они вставали в позу и бросали ему вызов, испытывая на прочность, чтобы узурпировать его место второго в стае, которое многие считали незаслуженным. Наконец, в комнате осталась только Ци Цинци, как единственная, кроме Му Цинфана, имеющая опыт работы с омегами. Поскольку почти все омеги ордена Цанцюн находились под её опекой, Ци Цинци лучше других знала, что они предпочитают носить и как ведут себя. — Не дёргайся, — упрекнула альфа, выдёргивая Шэнь Цзю брови, придавая им утончённую форму. Каждый волосок, удалённый с лица Цинцю, отдавался болью сильнее, чем удар ножа. "Красота требует жертв", — всплыли в его голове слова давно умершей куртизанки, которую он любил навещать, когда был учеником, и рядом с которой провёл все свои течки, спрятанный в надёжном месте, где ни одна душа не почувствовала бы его настоящий запах. — Больно, — губы Шэнь Цзю еле заметно дёрнулись от сдерживаемого рычания. Он сидел послушной куклой, пока руки альфы парили над ним, вытворяя с его внешностью что-то неведомое. Но несмотря на все жалобы, он не шевелился, терпя жестокое обращение своей шимэй, терпя боль, как будто это всё было не более, чем комариным укусом. После Ци Цинци помогла ему одеться. Краснота, окутавшая его лоб после экзекуции над бровями, быстро сошла. — Я думал, оно будет тяжелее, — Шэнь Цзю взял в руки слои разноцветной ткани, очарованный тем, как они легко плывут по воздуху, словно сказочные невесомые облака. Эта ткань была гораздо мягче той, из которой была сшита его одежда, хоть он и тщательно подбирал материал, поскольку стандартная форма ордена Цанцюн раздражала его кожу. Вышивка из тонкой серебряной нити ужасно натирала, никакая красота не стоила постоянного желания сорвать с себя эти тряпки, разодрав кожу. Идущая следом Ци Цинци постоянно поправляла ему одежду, при каждом движении натягивая гладкую креповую ткань внутренней робы. — Кожа у омег чрезвычайно чувствительная, поэтому для пошива их костюмов используются только самые мягкие и лёгкие ткани, — сказала она, возясь с чем-то за спиной Цинцю. Пояс вокруг талии Шэнь Цзю был затянут туго, комфортно прижимаясь к животу. Даже он был мягким и удобным, гораздо мягче, чем его собственные пояса, которые он делал вручную, часами вышивая на них узоры. Вышивка же на его нынешней одежде украшала края самого последнего слоя, материал был настолько гладким, что, если бы не еле заметная глазу текстура, то вышитый узор можно было и не заметить. Его лицо натёрли белой пудрой, а глаза подвели углём, после чего был использован инструмент, напоминающий пыточный, чтобы подвернуть его ресницы и после обработать их их чем-то чёрным и липким, дабы зафиксировать форму. Его губы выкрасили в красный цвет, напоминающий свежепролитую кровь, мягко коснувшись шелковистыми ворсинками чувствительной кожи. Прерывистый вздох вывел Шэнь Цзю из оцепенения, в которое он невольно погрузился под мягкими прикосновениями. — В чём дело? — спросил он. Губы Ци Цинци были слегка приоткрыты, а глаза распахнуты от шока. Окрашенная красным кисть едва не выскользнула из её пальцев. Цинцю не успел расшифровать её взгляд и выражение лица, мгновенно сменившиеся очаровательной улыбкой. — Ни в чём, — проворковала Цинци, играя с прядями его волос, укладывая их в причёску. — Просто ты выглядишь идеально. Серьги наконец-то были вставлены в свежий прокол, длинные золотые нити свободно свисали, слегка оттягивая своей тяжестью мочки ушей. — Не волнуйся, всё обязательно пойдёт по плану. Убийца точно клюнет на такую великолепную наживку. Это был комплимент или оскорбление? Шэнь Цинцю мысленно фыркнул. Должно быть, сейчас вся его так называемая стая упивалась его унижением, наслаждаясь каждым мигом позорного падения, которое ему пришлось переживать в тишине, чтобы не испортить миссию. Как же он ненавидел эти красивые, изящные туфли, которые он был вынужден надеть, они были такими удобными, боги, он обязательно должен выяснить, как и из чего они сделаны, чтобы позже перешить свою обувь. — Если ты сейчас же не сотрёшь это выражение со своего идиотского лица, я тебя ударю, — раздражённо огрызнулся Шэнь Цзю на Лю Цингэ, который ехал рядом с ним на лошади. Он больше не мог выносить взгляды, которые этот идиот бросал на него всю дорогу. Самодовольный ублюдок, вероятно, решил увековечить с своей памяти унизительный образ Шэнь Цинцю, переодетого омегой, чтобы позже посмеяться над ним за его спиной. К счастью, в этой миссии его сопровождали только Лю Цингэ, Юэ Цинъюань и Ци Цинци. Остальные горные лорды не смогли присоединиться из-за обязанностей или потому что не подходили для этого задания. Цинцю хранил молчание на протяжении всего этого фарса, изображая из себя незамужнего омегу, делающего покупки на рынке в сопровождении своих товарищей по стае-альф. Звон украшений на его теле бесконечно раздражал. Изящные дорогие браслеты больше напоминали кандалы, чем нефрит. Цепочка на его лбу щекотала. От серёжек при каждом повороте головы болели уши. Лёгкий перекус в чайном домике для омег, которых он обычно избегал всеми силами, принёс неожиданное облегчение. Побег от взглядов, безжалостно следующих за ним на улице, стоил дискомфорта от входа в это заведение. Казалось, будто его пожирали глазами, пока он бродил по рынку, почти каждый прохожий оборачивался, когда он проходил мимо. Еда оказалось на удивление вкусной. ОН мельком подумал о том, чтобы нанять одного из местных поваров для своего пика, но тут же отбросил эту мысль. Шэнь Цинцю испытывал мстительное удовольствие от того, что Лю Цингэ не мог вести себя с ним непочтительно, словно необразованный дикарь. Как будто его грубый шиди осмелился бы быть замеченным за иным поведением, кроме как почтительным с девушкой или мужчиной-омегой. — Вот, — улыбнулась Ци Цинци, подкладывая несколько аппетитных кусочков ему в тарелку. — Цинцю непременно должен это попробовать, вкус настолько великолепен, что будет грехом не съесть хотя бы чуть-чуть. Потрясающая игра. Шэнь Цзю безжалостно задавил тёплую искорку в груди. Ци Цинци просто играет роль в этой постановке для одного-единственного зрителя, она никогда не стала бы делать чего-то подобного для него по собственной воле. — Благодарю, шимэй, — тихо ответил он, откусив немного. Он тоже просто следовал сценарию, но это не мешало ему наслаждаться вкусом. Ци Цинци стала играть с его волосами, и её пальцы коснулись его шеи. Она посмотрела на него, будто искала что-то, но её взгляд был мягким и нежным. Выглядело так, будто она ждала чего-то. Он что, пропустил какую-то реплику и испортил выступление? Возможно, если бы эти тупицы альфы не исключали его из обсуждения плана, игнорируя Цинцю, даже когда он находился в одной с ними комнате, их совместные миссии проходили бы более гладко. Чего бы Ци Цинци не ожидала, этого, похоже, не произошло. Хмурое выражение омрачило её лицо. Она последний раз провела рукой по волосам Шэнь Цзю и бросила на Юэ Цинъюаня озадаченный взгляд. Глаза её были напряжёнными и задумчивыми. Цинъюань, в свою очередь, ничего не сказал, мирно попивая чай, одарив шимэй мягкой улыбкой, без всяких слов показывая, что, что бы ни хотела Ци Цинци обсудить с главой ордена, это может подождать до окончания миссии.