День третий
Я сидела в кафе за столом, ожидая свою лучшую подругу Райли. Мы с ней очень давно не виделись. А всё потому, что она улетела в Испанию к своему мужу. И вот наконец-то я её увижу. Ведь с того времени прошёл целый год. Мы с ней дружили около пятнадцати лет. Познакомились в детском саду, а потом оказалось, что живём по соседству. С тех пор всё пошло поехало. Многочисленные гулянки, ночёвки, долгие телефонные разговоры, игры, ссоры и извинения. Но самое плохое осталось давно в прошлом, а я привыкла туда не смотреть. Нужно жить настоящим и точка. — ВИКИИИИ, — закричал знакомый звонкий голосок. Я повернула голову в сторону и увидела Райли. Вскочив со стула, я побежала к ней, а она ко мне. Мы крепко крепко обнялись. Наверное простояли бы ещё дольше, если бы не давили друг на друга так сильно. Мы отстранились и присели на стулья. Я быстро бросила на Райли взгляд. Короткая стрижка цвета блонд, обтягивающее платье кофейного оттенка, длинные изящные ноги. Она была ослепительно красива. — Ты прямо не изменилась, — сказала она, улыбаясь, — Официант! Шампанского! — Тебя то мне не хватало вместе с твоей взбалмошностью, — сквозь смешок произнесла я. Она улыбнулась своей поразительной улыбкой, отчего ямочки выступили на её лице. — Рассказывай, что у тебя произошло новенького, — делая глоток шампанского, спросила Райли. — Ничего особенного, — соврала я, в надежде отгородить подругу от моих «проблем», — Я теперь работаю профессиональной художницей. Наняли в крупную фирму, — выдавливая улыбку, произнесла я. * Знала бы она, что Джона нет рядом… Да что такое хоть?! Нельзя так часто об этом думать, нет. Попросту от этого сойти с ума можно, не говоря уже о странных ночных пожирателях * — Вики, я за тебя безумно рада. Мистер Уокер точно гордится тобой, — облегчённо вздохнув, сказал она. Тихий и спокойный вечер. Солнце начало садится за горизонт, а на улицах зажигались фонари. Прохладный ветер и свежий воздух. Толпа людей постепенно начала рассеиваться в пелене ночи. А тем временем девушки сидели в уютном кафе на углу центральной улицы Нью Йорка, смеясь от счастья и радости.День четвёртый
Я закрылась в ванной, скатываясь по стене. Отец стучал в дверь, с просьбами открыть ему, но я не собиралась. Вроде бы только вчера вечером мы разговаривали с Райли, наслаждаясь этими долгожданными моментами, а сегодня с утра узнаю, что самолёт, на котором она полетела в Испанию, разбился к чертям. Загорелись турбины и самолёт просто не выдержал. Он упал прямо в море… А сейчас на моём лице море слёз, обид и печали. Лишиться родного человека — самое опасное и страшное, что есть в этой жизни. Сейчас я понимаю, что не ценила времени. Легче ведь посидеть за телефоном, планшетом, рисованием часами напролёт, чем провести его с семьёй или друзьями. Я потеряла Джона и Райли за пару дней. Два дня назад любимый, а теперь моя лучшая подруга. — За что?! , — тихо хныкала я, прижавшись лбом в колени. — ВИКИ, ДОЧКА, — многочисленные стуки в дверь, — ОТКРОЙ. — Оставь меня, пожалуйста, — отрешённо крикнула я, не желая обидеть его. Но ведь сейчас мне нужно было быть одной. Необходимо. Хлопки прекратились. Послышался тяжелый вздох, уходящие шаги, а затем и хлопок двери. Снова я осталась наедине с собой. В голове сразу начали всплывать все те моменты с Райли, стоило только закрыть глаза. Наше детство, ночёвки… Как она учила кататься меня на коньках, а я её на роликах. А воспоминание про поход вызвало у меня лёгкую улыбку. Но пара минут и слёзы прекратили идти. Их даже не осталось. Лицо наверное всё опухло, а глаза покраснели. Послышалось тяжёлое дыхание. Я медленно подняла глаза вверх, поднимая голову. Передо мной оказалось три тёмных пятна, круживших по территории всей комнаты. Они прыгали то с потолка на пол, то наоборот. То причудливыми формами оставляли следы на стенах. Я вжалась в стену, с ужасом наблюдая за их движениями. Послышалась откуда-то странная, быстрая и мелодичная музыка. Похоже это напевали тени. — Houter pentalo sereke ta paro. Ora metalo patuni ofelo ma. Я не знала этого языка, поэтому смысл не доходил до меня. Резкая барабанная дробь и тени рассыпались, оставляя меня одну в комнате. Свет снова начал мигать. * Прямо как пару дней назад. И кончилось это не очень * Быстро вскочив, я подошла к двери. Сердце начало часто биться, прямо в такт мерцанию. В голове начала играть та самая музыка, а перед глазами начало всё темнеть. Словно это были недостающие кусочки пазла, а с каждым разом их количество увеличивалось в двое или трое, разбивая изображение. Но всё это закончилось, стоило только выйти из этой ванной. По лбу потекла одиночная капля пота, будто я сейчас занималась тяжёлыми физическими упражнениями. Сердцебиение восстановилось, а дыхание наладилось. Я протёрла лицо полотенцем, висящим на стуле. Оперевшись руками о стол, я помассировала виски. Появилась острая головная боль. Я пошатнулась, открыв глаза. На дубовой поверхности лежало два листа бумаги. На одном было написано «Ты виновата в их смерти. А позже и в его». Я начала часто моргать. Дрожащие пальцы потянулись ко второму листу, свёрнутом в четыре части. Мгновенно он выпал из рук, стоило увидеть портрет отца, нарисованным кровью. Я упала на колени, взявшись за волосы. — Нет, нет, нет. Только не папа, прошу нет. Глаза хаотически бегали то по одной бумаге то по другой. Вновь взгляд приковался к рисунку. В правом нижнем углу большими буквами было написано «Заключи сделку, иначе он умрёт»…