Прийти на ужин

— Я к тебе, — говорил обычно Абараи. — На улице сыро. Посижу немного? — Конечно, — быстро говорила Орихиме, широко открывая дверь. — Есть домашний пирог с рыбой и вареньем и горячий чай. Она была доброй хозяйкой — ни один ее гость никогда не оставался обделенным ее любовью и заботой. На Ренджи этого хватало вдвойне и втройне: Казуи был еще маленьким, а мужа не было дома как обычно. — Как и всегда, — невесело шутила она. — Спасает мир. Какой по счету. Теперь она была Куросаки и могла позволить себе немного поворчать — хотя бы потому что Казуи нужен отец, и ее долг матери напомнить об этом. Ренджи кивал, соглашаясь, рассказывал новости о Сейретее и много пародировал Киру и Мацумото. Это было то единственное, что ему удавалось лучше всего, и он был счастлив, что все еще выходить вызвать улыбку у Иноуэ. Сколько ему не улыбается Рукия? Год или вечность? Он запутался… Оборачиваясь назад, он мог бы сказать — конец был известен с самого начала. Ему еще до помолвки аккуратно намекали, советовали или говорили открыто. Бьякуя даже попробовал запретить ему любить Рукию — из жалости к нему самому — но Ренджи сумел провести его. Теперь, когда у него росла Ичика, он думал, что это стоило бы сотен разбитых сердец и одиноких ночей. Его разумеется. Рукия расцвела год назад — и теперь не переставала цвести. Специальный временный отряд включал ее и Ичиго, и они вспомнили старые времена, убивали пустых и спасали миры. Ичика училась в академии, Казуи ходил в школу, а Ренджи блуждал по Каракуре и навещал Иноуэ. Они были одинаково одиноки в это время. Шел дождь, промозглый и неприятный — а у Орихиме на кухне всегда чисто, она поддержит любую тему и сможет развеять любые сомнения. Новые техники — конечно, Абараи-кун сможет овладеть ими, подросток-дочь — Орихиме даст ему пару книг, которые помогут понять, как лучше общаться с Ичикой, спор с капитаном Кучики — с настоящим — Абараи-кун и не из таких ситуаций выходил… Орихиме во всем видела свет и надежду, запугать ее или расстроить было невозможно. А еще она, наконец, научилась придавать своим пирогам съедобный вид и очень сильно любила сынишку, до обидного похожего на отца, которому теперь было все равно. — Как там они? — говорил Ренджи, поглядывая в окно. — Интересно, закончили миссию? — Сегодня они закрывают Гарганту, — вспомнила Иноуэ. — Специальное задание. Наверное, к ужину будет дома… Приготовлю карри. Останешься на ужин, Абараи-кун? Ренджи рассеянно кивал, соглашаясь сразу на все — на улице так и внутри него самого одинаково мокро и холодно. Когда темнеет, они включают свет и опускают шторы, со школы приходят Казуи с Ичикой — она снова сбежала в мир живых за матерью, и ужинают уже вчетвером. Так даже лучше. Ренджи мог бы догадаться, что однажды Рукия захочет стать счастливой не для него, уважаемого брата или дочери — для самой себя. Она выбрала Ичиго не просто так и полюбила его по-другому, иначе, чем она любит их с Ичикой… Ренджи сложно признать, что ему больно до сих пор, он боится поверить в собственные страхи, боится потерять надежду, боится, что однажды не найдет дома ее вещей — и втайне мечтает, чтобы это случилось как можно скорее. У него уже нет сил ждать, когда его бумажное счастье намокнет и расклеится, а дочери придется объяснять, почему ее мама теперь живет в мире живых и рядом с ней не он, а другой, в честь которого ее и назвали… — А я всегда знала, — невпопад говорит Иноуэ — она вроде как обсуждает с Казуи и Ичикой новости Руконгая — но на самом деле говорит, конечно, о другом. — Все то, чему суждено случится, все равно случится. И никто не сможет ничего изменить. Остается только смириться. И подождать. Время поможет. Станет проще. Она уверенно поднимает голову, кивает — и встречается с опустошенным и одиноким взглядом Ренджи. Казуи и Ичика бурно возмущаются чему-то, что видят по телевизору, шумят и доедают карри — Рукие и Ичиго не осталось ничего… Они все равно не пришли к ужину и не придут уже. Ренджи хочется кричать — но мягкая рука Орихиме ложится на его руку, и боль исчезает — то ли помогли волшебные заколки, то ли собственный предел, наконец-то, пройден. Дождь на улице становится сильнее — дождь внутри затихает. Ренджи знает недалек тот день, когда брошенный и обездоленный, он однажды придет в этот дом навсегда — не за мечтой или любовью, за которыми сорвалась и упала Рукия, а за надеждой и теплом, и заранее знает, что ему ответит Орихиме. — Есть домашний пирог с рыбой и вареньем и горячий чай, — быстро скажет она. — Останешься на ужин или навсегда?..